***
Конан стояла... стоял... у зеркала в маминой спальне, разглядывая ненормальное тело и ища редкие мужские признаки. Сложно. Вроде бы это и ощущалось раньше противоестественным, вроде бы и были мысли "лучше я была бы парнем"... Но кто ж знал? Кто ж знал, что она на самом деле парень? Кто бы мог в это легко поверить и догадаться? Они — точно нет, им подсказал проведённый анализ в попытке улучшить антидот: что-то же позволило Конану выжить. Они долго рылись в интернете, пытаясь понять, что с Конан... ом. Пора привыкать хотя бы думать в мужском роде, но пока это странно, очень странно. Синдром тестикулярной феминизации. Язык можно сломать, да и не запомнить легко. Всего лишь слабое восприятие организмом некоторых мужских гормонов — андрогенов, а такое влияние на жизнь. И пол внешне иной, и бесплодие своеобразным неприятным бонусом к нелёгкой жизни. Конан продолжал вглядываться в зеркало, словно пытаясь понять, что же делать. Какой всё же пол? Какая ориентация? Можно ли сказать, что у него нормальная? Или всё же она лесбиянка? Сложно. Мысли путались в голове, роились, словно трудолюбивые пчёлы, и не давали покоя. Хотелось многого, например, объяснить всем, что это нормально для неё... него носить мужскую одежду. Он же всё-таки мужчина! В теле, которое не отличишь от женского, если не вглядываться... Но общество настроено консервативно, все будут видеть девушку. Немного некрасивую и неуклюжую, ведущую себя непривычно, но всё же девушку. И как потом объясняться с кем-то? "Прости, но я гетеро, несмотря на то, что выгляжу девушкой"? В психушку сошлют, и будут правы. Он стукнулся головой, чуть царапая по стеклу и без того изломанными ногтями. Противный скрежет отрезвлял и успокаивал хотя бы часть творившегося внутри безумия. В горле стоял комок, что никак не хотел сглатываться, болезненно цепляясь за дыхательные пути. Впервые так тошно физически от ситуации. И без того было нелегко, но теперь всё стало намного-намного хуже. Что делать — неясно, как выпутываться из этого — тоже. Примет ли его таким хоть кто-то? Или придётся лгать всю жизнь, пряча невозможность родить детей? По крайней мере, ясно одно: Кид едва ли ему светит. И без того сложные и хрупкие отношения между воровкой и детективом пошли дополнительной трещиной. Из карточного домика вытащен один элемент, отчего тот вот-вот упадёт. Лучше не говорить об этом ей. Конан вздохнул, окидывая тело-предателя тяжёлым взглядом. Что ж, едва ли можно что-то сделать, так что оставалось лишь выбрать модель поведения с учётом досадной детали. Чёрт, всё же парень. Детектив ещё раз хорошенько ударился головой о зеркало, выбивая излишние сомнения. Кажется, привыкать придётся долго...***
Ограбление. Маленькая отдушина, небольшой рай, хоть так и нехорошо говорить: всё же это преступление. Конан в этот раз выцепил его из интернета, не дожидаясь вызова Сузуки. Снова Кид смеялась прямо в лицо инспектору, разводя руками и делая реверанс. Снова камень в её руках, а сам Конан упорно искал, куда же она делась и как украла. Музыкой в голове звучала загадка: " Взошел на сцену цвет ночи, лишь на шесть минут позже её красы в самый несчастный для неё день". Конан сначала даже не понял, который из дней имеется ввиду: европейский вариант или же их местный, да и менялся день немного, год на год дата не приходится. Довольно забавно, что в этом году в Европе и в Токио дни совпали. Да и лунный календарь позволил уточнить время. Именно поэтому Конан прибыл вовремя на ограбление, хоть и упустил нахальную воровку. Но она точно недалеко, детектив это знал. Шаг в едва прикрытую дверь, и Конан уронил челюсть. Почти в самом что ни на есть прямом смысле. Благо сам детектив не был ещё замечен и мог в открытую пялиться на спокойно переодевавшуюся Кид. Вот и что делать в такой ситуации?.. Срочно закрыть глаза?.. Но в комнате достаточно темно, даже родинки едва заметны. Да и с чего та решилась менять одежду так медленно? Вопросы, одни вопросы, на которые сложно ответить. И так тяжело отвести взгляд от Кид, снимавшей мужскую рубашку и обнажившей бинты на поясе. Ох. Рана? Внезапно фигурка замерла, а сама Кид полуразвернулась, готовая атаковать в любую секунду. Но почти сразу воровка явно расслабилась, если судить по едва угадываемым в полутьме мышцам лопатки. — А, это ты маленькая леди, — улыбнулась Кид, резко роняя рубашку на пол и прикрываясь своим плащом. Обычные впечатляющие доли секунды, и она вновь в своём костюме. Так и не скажешь, что ей что-то мешает. — Ты ранена? — обеспокоено спросил Конан, закрывая за собой дверь и подходя ближе, стараясь не напугать. — Можно осмотреть?.. — Всё в порядке, там почти всё зажило, — рассмеялась Кид как-то слегка более фальшиво, чем обычно. И почти сразу смех прекратился: та и сама поняла, что в этот раз всё звучит как-то неправильно. — Балда. Я не буду использовать это против тебя, просто дай осмотреть и перевязать нормально, — заупрямился детектив, наставляя прицел на девушку. — Прошу по-хорошему. — Твоё по-хорошему, Мейтантей, зовётся "шантаж", — фыркнула воровка, делая шаг назад. — Прошу... — выдохнул Конан, умоляюще посмотрев на воровку и чувствуя, как та медленно, очень медленно сдаётся. Всё же детский шарм неотразим. Особенно в девчачьей версии. — Ты здесь меня осматривать собралась? — насмешливо заметила Кид, однако в голосе уже не чувствовалось такого сопротивления, как до этого. Похоже, рана серьёзней, чем казалось до этого. — Почему ты вообще взялась за ограбление? — фыркнул Конан, проходя чуть вперёд. — И мы обе прекрасно знаем, что полиция в очередной раз гоняется за манекеном. У нас ещё целых минут пятнадцать-двадцать, если перестанешь упрямиться. Неохотно, очень неохотно Кид устроилась на полу так, чтобы от двери нельзя было их заметить мимолётным взглядом. Приподняв рубашку, она позволила Конану разбинтовать рану. — Ты не должна была здесь быть, — выдохнула воровка, открыто намекая на то, что обычно детектив посещает ограбления только у Сузуки, когда старик бросает вызов. Или ещё чего устраивает. Чего взять с безумного старика? — Однако я здесь, — хмыкнул детектив, осторожно осматривая рану. И впрямь, близка к заживлению. Была. Неловкое движение открыло остатки, наверняка причиняя боль девушке... Стоп. Девушке ли? Медленно детектив поднял взгляд, пытаясь уставиться прямо в наглые глаза. Однако те были прикрыты, словно парень и впрямь доверял Конану. — Ты. Парень, — медленно протянул Конан, чувствуя себя редкостным идиотом и невезунчиком. — Допустим, — не стал спорить Кид, всё так же не открывая глаз. Хотя подтверждать тоже не спешил, зараза. — Вселенная меня ненавидит, — выдохнул Конан, обработав рану и принявшись за забинтовывание. В тот же момент внимательный взгляд едва не застал его врасплох: Кид наблюдал за ним сквозь ресницы. — В каком плане? — ожидаемо полюбопытствовал вор. Недаром тот однажды говорил, что детектив и вор — две стороны одной монеты. — Ну ты представь. Мне надо теперь сообщить маме, что генетически я парень. Ещё и гей, — буркнул Конан, поделившись тайной взамен доверенной. Наградой ему стал тихий смех Кида, чуть прижавшего к себе детектива одной рукой. — Не такой уж и невезунчик, — улыбался вор, трепля Конана по волосам и позволяя вдохнуть запах всё равно прекрасного тела. — Ты, по крайней мере, не педофил.