Broken

      Итак, с чего бы начать? С разноса, устроенного по поводу языка, или записки? Да хрен с ним, пойдем по порядку.        Если с языком были расспросы «Как? Когда? Зачем?», где ответами стали «Как все, год назад и захотелось», то с запиской все было куда интереснее. Лави из меня всю душу вытряс, а Лина ему помогала. Пришлось им объяснять, что это шутка и ничего более, а главное, что ни про какие поцелуи — тем более, со всякими мужиками — я ни сном, ни духом. А о «Малышах» я и малейшего понятия не имею, и вообще я «мальчик-ромашка, неберушка и уж тем более недавашка».       Итогом нашего обеда являлся мой съеденный мозг, оборжавшийся Лави и негодующая Линали.       Вывод: Тикки засранец и я его прибью, если еще раз увижу. Ну, надо же было додуматься до такого! Еще и через Сатану передал. В школе! Просто гений, не иначе. После этого я не смог даже элементарно сосредоточится на уроках. Постоянно сознание куда-то улетало без меня и возвращаться упорно не желало. А ведь сегодня как раз была моя любимая биология, хотя мы и повторяли тему предыдущего урока. И все же я на ней, можно сказать, отсутствовал.       После уроков я вышел ну просто никакущий. Вымотала меня вся эта ситуация. Однако стоило мне выйти за пределы ворот школы, меня нагнал Лави.  — Ты чего такой замученный? На уроках достали? — озаботился рыжий.  — Лучше бы меня на уроках достали, а не ты со всей этой дребеденью.        Мы только-только отошли от школьных ворот, как за моей спиной снова появились дети Дьявола, опять же, со своей излюбленной гаденькой ухмылочкой. — Белобрысик, тебе там у ворот сигналят, а ты походу глуховат, — и Джасдеро опять тыкает пальцем, теперь уже в сторону ворот, спасибо, что не в меня. Господи, когда же они все от меня отстанут-то?! — О нет, — простонал я, посмотрев в сторону ворот, — Ну что ему еще нужно?!       В этот момент Лави решил присвистнуть, похоже, от вида машины. Ну да, не каждый день видишь у ворот простой школы черный Бэнтли, новехонький, как будто только из салона. С учетом того, что его хозяин стоит, оперевшись на капот, курит и высматривает одного вредного мальчишку, который вчера нанес ему небольшие повреждения его наглой хари. И как не треснула еще?       Я устало потер переносицу и прикинул, что сейчас делать: быстренько свалить, либо подойти к Тикки и повторить вчерашнюю сцену? Кстати о ней, на нижней челюсти красовался тщательно замазанный тональником синяк, хоть не такой сильный, как хотелось бы, но наверняка болючий. Так ему и надо. Но даже если не обращать внимания на, своего рода, подпорченное лицо — хотя внимание от «дефекта» отвлекают солнцезащитные очки — то, в своей белоснежной и явно фирменной рубашке, заправленной в черные классические брюки, и отделяемые друг от друга черным кожаным ремнем, выглядел он все равно сногсшибательно. Аж бесит. Все так простенько, но все равно видно, что стоит не мало. Он явно очень богат, и как я раньше этого не заметил? Хотя сути это не меняет, он все равно засранец.       Но решить, что мне делать, я не успел. Джасдеби, заметив мое замешательство, моментально подхватили меня под «белы рученьки» и потащили в сторону Микка, причем настолько быстро, что я и пикнуть не успел. Что ж, импровизируем!       Как только меня под конвоем привели к Тикки, мои инквизиторы тут же удалились со скоростью ветра. Как будто их и не было вовсе. Тем временем брюнет выкинул недокуренную сигарету и в упор смотрел на меня своим хищным взглядом. Ну, солдат, вперед на мины.  — Ну и что тебе нужно? — я сделал как можно более возмущенный вид и сложил руки на груди. Хотя для этого и усилий-то прилагать не надо было, я нахожусь в крайней степени бешенства. Нагадил, да еще и явился спустя три часа собственной персоной. Не иначе как снова по морде получить хочет. — Здравствуй, Малыш. Посмотрел подарок? — и снова он улыбается! Сколько можно лыбится-то? Как челюсть еще не болит? А, да, после вчерашнего, наверное, болит. — Да пошел ты! Ты что тут за цирк устраиваешь? Еще и в школе. Тебе делать нечего? — тихо. Дыши. Раз. Два. Три. Тише… — Малыш, я тебе вчера уже все сказал, помнишь? — он попытался взять меня за руку, но я ее резко выдернул. — Так, переросток, я тебе вчера неясно ответил что ли? Отвали от меня! — я развернулся и только-только собирался уйти, как Микк все-таки схватил меня за плечо и наклонился к моему уху. — Ты очень строптивый, я это исправлю, вот увидишь, — легкий шепот в самое ухо. — Я от тебя не отстану, — и целует меня в висок. Господи, дай мне сил! Я резко поворачиваюсь и замахиваюсь для удара, но мою руку перехватили. Я уже говорил, что Тикки засранец? Так я повторюсь. ОН ЗАСРАНЕЦ! Я просто ума не приложу, что мне делать с этим иродом. — Что ты хочешь от меня? — тихо шиплю я ему в лицо. Я знаю его три дня, три гребаных дня! А он мне уже все нервы вымотал. Я то думал, что он нормальный, приятный парень. Ага, маньяк озабоченный, не иначе. — Чего я хочу? — его губы трогает усмешка, а в глазах появляются хитринки. — Я хочу тебя. Во всех смыслах и позах, — ну, мы теперь конкретно приехали, господа. Мои глаза чуть из орбит не вылезли. Что с этим парнем не так? В этот момент я замечаю, что к нашему разговору бессовестно приставлена лишняя пара ушей. Лави. Мать твою, Лави! Он стоит совсем неподалеку и греет уши. Наглая рыжая морда. По-любому потом опять придется объясняться. Второй раз за день, мне такая перспектива не прельщает. — Короче так, извращуга, давай говорить не здесь, а то тут слишком много лишних ушей, — я зыркнул в сторону друга, а тот, в свою очередь, отвел глаза в противоположную сторону и начал что-то насвистывать. Ну, вообще прямо не палится. Как ребенок, ей Богу. — Хорошо, давай прокатимся, — он сделал приглашающий жест в машину. Я направился к пассажирскому сидению рядом с водителем, махнув Дику на прощание рукой, на что тот распахнул глаза в удивлении. Назревает очередной веселый вечерок.       Ехали мы в полной тишине, разговор явно не клеился. Каждый думал о своем. Тикки меня привлекает как человек, что странно для трех дней знакомства, с учетом того, что я тяжело схожусь с людьми, не смотря на мою своеобразную открытость. Даже на его тупые закидоны закрываются глаза, но не когда это происходит на людях. И все же, наедине с ним я чувствую себя крайне неуютно, после его домогательств и слов. Как можно такое сказать почти незнакомому человеку? В моей голове это не укладывается. Хотя с его внешностью, для него это может быть нормой. Я бы даже не подумал что он «по мальчикам».       Машина остановилась, и это вырвало меня из моих мыслей. Я посмотрел на Микка с удивлением, на что он резко наклонился ко мне и снова поцеловал. Наглый и настойчивый поцелуй вызывал легкий дурман, заставляя ощутить, кто тут главный. И это явно не я.