***
В жизни капитана Филиппова было много разных девушек. Простушки, изысканные красавицы-модели — разные судьбы, разные характеры. Кто-то искренне любил, словно в первый и в последний раз; кому-то было приятно иметь под боком такого красавчика; кто-то горько рыдал, только лишь бы «сладкий Димочка» исполнял все капризы и желания, не замечая того, что внимательный Дима видит, что тушь при этом остается нетронутой. Глядя на всё это, фантастической казалась красивая, смышленая девушка Женя в отделе. Демонстративная напыщенность, которая ничто иное как желание уберечь этого ангела от всей этой грязи… А она спешила сменить спокойную кабинетную работу на беготню по питерским подворотням. Искренняя, смешливая, озорная — она и не пыталась строить из себя шикарную заносчивую даму и невероятного следователя — для неё просто очень важно установить истину. Даже если для этого нужно будет сидеть три дня и три ночи, изучая бумаги, выпивая литры кофе и спорить с коллегами. Она может послать, если сильно обнаглеть, но с радостью принесет чашку чаю всего лишь ради благодарной улыбки. Дима может точно сказать себе, чего он не любит больше всего и между словом признается в этом Мише, потому что лучшему другу можно доверить эту простой, но важный секрет. — Не люблю фальшивок. Но кого любит, предпочитает молчать.***
Альфонс Гришанов, убитая толстушка, Женька в платье, с телефоном в руках и сияющей улыбкой, которая делает её ещё красивее, чем она есть. Кто же таинственный собеседник? Первая мысль — Антон, но он беспристрастно вещает о мошеннике, а его телефон спокойно лежит в кармане пиджака. Неужели Женька нашла того, с кем ей хочется быть? Не дождалась Лернера, который не может определиться в своих чувствах, а просто взяла своё счастье в свои же руки. Сердце колет от ревности. Нет, с одной стороны Дима за неё дико рад — она давно заслуживает того, кто будет любить её и кого будет любить она, но… Но капитан любит её… Он искренне хочет ей счастья, но уже свыкся с той мыслью, что Жене будет лучше с Антоном… И тут такой неожиданный поворот. Становится актуальным вопрос: а чего ждал? Но никто на этот вопрос, кроме него, ответить не может. Да и сам он ответить не в силах.***
Зашедший в переговорную Волынский с объявлением внес здоровое шевеление в стройный ряд офицеров убойного. Диме было очень приятно наблюдать за тем, как Женя улыбается, ведь её улыбкой можно было осветить весь Питер. Она теперь капитан… В данный момент девушка счастлива — потому что всепоглощающе любит свою работу. А Филиппов счастлив за неё. Именно Дмитрий начинает первым хлопать в ладоши, заметив, как она сияет. Ребята по очереди обнимают Евгению, но Дима не спешит — будто чего-то выжидает, словно хочет оттянуть и приблизить одновременно приятный момент. Совсем неприлично, но драгоценные секунды объятий хочется растянуть хотя бы на пол вечера. Это совершенно не входит в планы присутствующих. Непередаваемое ощущение восторга заполонило душу бравого капитана, когда девушка обняла его, пускай и совершенно дружески. Точнее капитан свято верил в то, что объятия были только дружескими. Внимательный Миша с легкостью заметил, как Женя просто сгребла Диму к себе, как дотронулась ладонями к его спине, как не торопливо поцеловала в щеку. Всё это длилось чуть дольше, чем Стрельникова обнимала Ильинского. Зато Лернеру офицер уделила меньше всего своего внимания.***
Женин телефон оживал очень часто и Диме стало очень интересно то, кто же всё-таки так интенсивно пытается добиться внимания капитана. Интуиция и здравый смысл подсказывали, что этот кто-то однозначно мужского рода. Эта мысль далеко не радовала. «Это совершенно эгоистично. Женя свободный человек и вольна делать со своей жизнью всё, что ей заблагорассудится. И ты не имеешь никакого права — слышишь, Филиппов — никакого права в неё вмешиваться», — сеанс саморазрушительных мыслей у офицера был в самом разгаре. Избавиться от них помогла их виновница. Находящиеся в переговорной капитаны подбивали итоги дела написанием отчётов. Дима слишком глубоко ушел в свои мысли и не заметил, что выражение лица стало соответствующим мыслям. — Фил, ты чего такой грустный? — Мне грустно, что какому-то незнакомцу ты уделяешь больше внимания, чем мне, — когда Дмитрий понял, что же всё-таки несёт его язык, постарался сделать тон как можно более шутливым. — Этот незнакомец любит только себя. И я нужна ему в качестве трофея. Я поспорила с подругой, что пообщаюсь с каким-нибудь мужчиной ровно день. А она работает в сотовой компании — легко может пробить биллинг. Вот скоро пробьют часы полночь — и я свободна. — Ты словно Золушка. Только наоборот. — И у нас, увы, не сказка и прекрасный принц не будет искать меня, потому что на балы я не хожу и туфельки не теряю. «А я бы тебя и без туфельки нашёл бы», — пронеслось в мыслях капитана.***
Улыбки, брызги шампанского, звон бокалов и потрясающая улыбка Жени — обмывание звёздочек последней придало еще большей жизни давно изведанному кафе. Заиграла музыка. Стоявший ближе всего к виновнице торжества, Дима протянул к ней руку и склонился в реверансе. — Можно? Она склонила голову набок и улыбнулась еще сильнее. — Хоть на край света. В любых отношениях важен физический контакт, Дима прекрасно знал это. Он чувствовал на своих устах губы разных девушек, скользил пальцами по их нежной коже, но никогда не ощущал такого трепета, как тогда, держа в своей руке нежную девичью руку, как сжимал своими пальцами тонкие пальчики девушки. А уж когда она смотрела в его глаза — офицер вполне считал себя пропавшим в этом бездонном омуте глаз. — Ты просто расцвела. Грустно осознавать, что это всё — ради Лернера, который наверняка этого даже не заметит. — Кто тебе сказал это? Пара шептала свои фразы друг другу прям на ухо, от чего момент казался ещё более интимным. Дмитрий задумался. Действительно, кто сказал ему, что вся эта красота должна быть именно Антона? Сам сделал выводы и свято придерживался их, будто это истина в последней инстанции. — Ради меня? — Догадливый, — улыбка девушки вмиг стала хитрой и лукавой и офицеру стоило многих усилий не утянуть девушку в поцелуй тут же, наплевав на коллег и начальство. — Сбежим? — она невесомо провела тонкими, изящными пальцами по шее мужчины, и он почувствовал, как по спине толпами бегут мурашки. — С удовольствием! Натанцевавшиеся ребята общались между собой, а Женя коротко предупредила Валентину Павловну, стараясь не кидать взгляды на маячившего в проёме Диму. Начальница, улыбнувшись, пожелала прекрасной ночи. То ли специально, то ли не очень. Она просто видела, какими взглядами обменивалась эта пара. Прохладный питерский ветер пьянил не хуже самого крепкого алкоголя. Дима крепко держал спутницу за руку, обнимал, целовал, зарываясь в темные волосы. Звезды на её плечах от фонарей отдавали блики теплым, приятным светом и Фил впервые за долгие годы почувствовал себя таким счастливым, что просто перехватывало дыхание. Цитировал какие-то отрывки из классиков, она смеялась, смотрела на него такими же глазами, как и он на неё, и нежно целовала. Шутливо падала в его руки, зная, что не допустит того, чтобы она упала. Прохладный питерский вечер жил и дышал любовью.