А звёзды смотрят на нас сверху...

      Дни и ночи проплывали так же, как и плыла миллионная россыпь звёзд за иллюминаторами «Звезды».       Дженсен умело возвёл глухую стену между ними, а Джаред, устав раз за разом нарываться на безразличие, её удвоил. Каждый день, как кирпич в два ряда, — и с обеих сторон. Всего за какой-то месяц они выстроили почти безупречную круговую оборону толщиной в древнюю Китайскую великую стену. Каждый — со своей стороны. И каждый — сам свою.       Джаред заканчивал третий спарринг, когда заметил входивших в тренировочный отсек Мюррея, Уэйда, Томаса, Уайта и Дэвиса. Спейт, Роше, Пеллегрино, Холл, Эванс, Ривера и Браун появились следом. Олссона в этой компании почему-то не оказалось. И если его команда нагрянула к нему в полном составе, значит случилось что-то серьёзное.       Джаред закончил спарринг, пожал руку сопернику и направился к своим парням.       — Что случилось? — Джаред взял небольшое полотенце из своих вещей и вытер мокрые от пота лицо и шею. Влажные волосы тут же завернулись колечками на концах.       — Командир, ты что, не видел сообщение на комм? — удивился Чад.       — Я последние два часа на спаррингах, — пояснил Джаред, уже просматривая визуал оповещений, закинув на правое плечо полотенце. В одном из оповещений было: «Принято решение послать три пары штурмовиков из команды «Ящеров» для подстраховки патруля в приграничных секторах 16D/1 и 17D/1 восточнее «Звезды-2». К полёту подготовиться двойкам Тай Олссон — Ричард Спейт, Чад Мюррей — Тревис Уэйд, Осрик Чау — Блэйк Холл».       — Что за чёрт! — Джаред нахмурился, прочитав сообщение. Он, как командир, всегда участвовал во всех вылетах своей команды. А следуя сообщению, он что, должен остаться на станции? Нет, он, конечно, был уверен в своих парнях. Но какого хрена?       — Вот и мы о том же, — буркнул Спейт.       Джаред свернул визуал, подхватил свои вещи и двинулся к выходу.       — Я узнаю! — бросил он уже на ходу.       — Ну и что ты творишь, Дженс? — Тай Олссон сидел в рабочем отсеке генерала Эклза, откинувшись на высокую спинку кресла.       — Смотря что ты хочешь услышать в ответ, — Дженсен вздёрнул правую бровь.       — Вот только не нужно этого, ладно? Мы давно знаем друг друга, и на протяжении последних месяцев я не могу понять твоих действий. Он же хороший парень, зачем ты с ним так?       — Тай… — угрожающе произнёс он, но Олссон не обратил на тон Дженсена никакого внимания и продолжил.       — Знаешь, вы не соперники, не враги, но со стороны кажется, что вы просто друг друга бесите и не перевариваете. Но я же вижу по тебе, что это совершенно не так. И поверь мне, Джея я тоже неплохо выучил за эти годы. Мы не первый раз вместе работаем. И всё ваше на хрен никому не нужное противостояние странным образом сублимируется в некую накалённую страсть. От вас, чёрт возьми, искрит на несколько уровней. И иногда я сам себя ловлю на том, что мне хочется прикрыть глаза от этих искр. Я не помню тебя таким. И, может, стоило бы…       — Тебе бы не летать, а мозгоправом надо было быть.       Дженсен встал и отошёл к иллюминатору за своим столом. Россыпь огней вереницей уходила вниз по станции, теряясь где-то далеко внизу. Сквозь чёрный бархат космоса проглядывали сотни тысяч звёзд.       — Дженс, прошло уже достаточно много времени после «Ночного странника», и я всё понимаю…       Но дальше Дженсен уже не слышал. Его сознание захлестнуло мимолётной болью, а вслед за ней навалились и воспоминания — затёртые, словно чужие, но неожиданно настолько сильные, что за их чередой оказалось сложно даже нормально вздохнуть. Вынырнувшие из памяти образы наслаивались друг на друга, смешивались и рассыпались осколками: сам Дженсен в своей «Детке», в эфире какофония звуков и десятки голосов, которые звали на помощь, уже бессмысленные команды на спасение пилотов, на перестроение боевых рядов. И голос Грэга, который был для Дженсена важнее всего, становился все тише и тише. И, наконец, самым последним был образ, поблёкшего от времени воспоминания о взрыве штурмовика Грэга как раз в тот момент, когда Дженсен был уже на подлёте. Ему не хватило всего одной минуты, чтобы спасти своего партнера. Всего лишь одной гребаной минуты!       — Не лезь в это, Тай, — с трудом стряхнув воспоминания, нахмурившись и сжав переносицу, потребовал Дженсен. — Не всё так просто.       — Ну, напомни хоть один момент, когда было просто?       Дженсен усмехнулся. По-настоящему, потому что Олссон был прав — у него никогда не было всё просто.       — Тай, я тебе, конечно, благода…       — Бригадный генерал Эклз! — слова Дженсена прервал Андрэ по громкой связи. Но не успел тот доложить до конца, как в рабочий отсек уже влетел Джаред.       Помощник-андроид вошёл вслед за ним:       — Генерал Эклз, прошу прощения, но полковник Падалеки…       — Всё в порядке, Андрэ, — полуобернувшись, кивнул ему Дженсен. — Можете быть свободны.       Джаред обвёл взглядом присутствующих: сначала посмотрел на спину отвернувшегося Эклза, потом на Олссона в кресле.       — Ну, — встав и одёрнув лётную куртку, произнёс Тай, — мне уже пора. Разрешите идти, бригадный генерал? — по уставу Альянса он был обязан обратиться именно к вышестоящему по рангу, а не к своему непосредственному командиру.       — Да, Олссон, вы свободны.       — Командир? — и, дождавшись кивка Джареда, Тай вышел.       Когда они оказались вдвоём, Дженсен так и остался стоять к Джареду спиной.       — Вы, полковник Падалеки, — он выделил интонацией его фамилию, и Джареда это покоробило, — совершенно забыли о субординации, если позволяете врываться ко мне вот так?       — Можешь мне занести выговор первой степени в личный профиль, — фыркнул в ответ Джаред. — Почему мои ребята летят без меня?       — Принято решение послать шестёрку твоих пилотов на окраину секторов 16D/1 и 17D/1, восточнее «Звезды-4». Так сказать, подстраховать патруль в том секторе.       — Тогда пошли и меня с ними! — выпалил Джаред.       — Ну, в данный момент я могу послать тебя только на хер, — фыркнул Дженсен, обернувшись в пол-оборота.       — Слушай, — Джаред ухмыльнулся и покачал головой, — отпусти меня с моими. Не будь сукой, а?       — Полковник, — предупреждающе вскинул бровь Дженсен.       — Отпусти, — настойчиво продолжил требовать Джаред.       — Уф-ф… Падалеки. Как ты меня достал, — с притворным участием выдохнул Дженсен, и ему даже полностью поворачиваться не нужно было, чтобы Джаред увидел его снисходительную рожу. Но Дженсен всё же повернулся, сделал пару шагов и присел на край своего стола. — Если бы это желание зависело только от меня одного, я бы тебя прям щас отпустил в космос и даже без скафандра. Но, — он картинно развёл руками, — всё уже решено. Твои парни полетят без тебя.       В тот момент Джаред с трудом подавил желание ему врезать. Особенно после всего что было эти издёвки явно были незаслуженными. Желание оказалось настолько сильным, что у Джареда даже рука дёрнулась, и пальцы сжались в кулак, но он всё же пересилил себя.       — Разрешите идти, генерал? — и, не дождавшись ответа, Джаред развернулся чётко и по-строевому — привычка, которую уже не выбить, потому что она вросла в подкорку мозга любого профессионала, — и быстро вышел.       Оставшись один, Дженсен сначала закрыл глаза и выдохнул, а потом нахмурился, пережидая накатившие неприятные ощущения.        «Великий космос! Ну почему с ним всегда так?»       У Падалеки что, высшая сакральная миссия по жизни, — доводить его?       — Ладно, разберёмся, — произнёс Дженсен в пустоту, тут же смахнув секундную задумчивость.       Но чёртов Падалеки продолжал зудеть занозой и привлекал внимание, не давая Дженсену ни на чём сосредоточиться. Маячил на общем фоне ярким пятном и неизменно притягивал взгляд к своей возвышающейся фигуре. И чтобы вытравить Джареда из головы окончательно, Дженсен решил действовать давно известным методом. Как говорилось — клин клином вышибают. Или, член членом. Не принципиально.       Но всё равно всё время что-то свербело внутри, такое безнадёжное-безнадёжное и очень одинокое, что Дженсен не мог до конца забыться. Хоть секс и помогал это сделать, но всего лишь на время. Временная мера? Но и за это спасибо.       Хотя да… Нет ничего более постоянного, чем временное.       Джаред не хотел забивать себе голову Дженсеном. У него было то, что он должен был довести до конца. И ответственность, и, в конце концов, самоконтроль, но оказалось, что откинуть в сторону эти мысли получалось не так-то просто. Учитывая, что он и Дженсен сталкивались на станции каждый день и по нескольку раз. Джаред понял — его здорово так выстегнуло на Эклзе, закоротило и замкнуло. Просто трахаться не получилось — но даже по прошествии времени Джареду всё ещё хотелось. Ещё и ещё, постоянно, много и по-разному. Всё ещё хотелось трогать его, шарить руками по его телу, запускать по-хозяйски руку в короткий ёжик волос и ставить того на колени. Хотелось вздёргивать к себе за подбородок, вылизывать нёбо, кусать по линии скул. Хотелось его, суку такую, изматывать. Тащить из него бешеные оргазмы, чтобы дурел. Вытягивать его сознание, чтобы начисто забывал свой колкий сарказм. Просто теперь Джаред уже знал, каким Дженсен может быть раскованным и почти бесстыдным. Каким может быть вызывающим, щедрым и отзывчивым на хриплые стоны и крики. И, на свою беду, Джаред всё ещё помнил, как ощущались лодыжки Дженсена лежащие на его плечах, эта приятная тяжесть и собственный член под торопливыми касаниями его языка.       Джаред каждый день мысленно настраивался на Дженсена, выискивал его присутствие и шёл к нему навстречу, чтобы пересечься где-то в переходах станции — так, невзначай — и потом сам же на себя злился.       И, словно в противовес ему, Джареду, сам Дженсен держался с непроницаемым безразличием. Раз за разом делая вид, что Падалеки просто не существовало. Ну, кроме рабочих моментов, которые сам же Дженсен и свёл к минимуму.       Как-то вечером, Джаред заметил Дженсена в баре, а рядом с ним симпатичного брюнета — тут и дураку уже было понятно, как именно закончится эта встреча. И от убийства Падалеки спасла только мысль о том, что это не выход. Следующим утром Джаред за завтраком столкнулся с Дженсеном в отсеке столовой — у того были засосы по всей шее и ещё не отошедшие, припухшие от поцелуев губы. Весь день Джаред был на взводе. Если его парни не были задействованы в патруле, то отрабатывать полёты со своей командой он мог и без разрешения грёбаного начальства. И он гонял группу в полном составе по своему квадрату и по трём соседним, превышая эшелон полётов в два раза, и на многочисленные предупреждения башни не реагировал, коротко посылая на хер прямо в эфире. Злость звенела у Джареда внутри. Дрожала и переливалась всеми цветами радуги — от ярости и до бешеного, болезненного наслаждения. И спустить всё происходящее на тормозах, просто забыть и пройти мимо, для Джареда оказалось невозможным.       И даже на следующий день что-то внутри так и царапалось, скреблось и требовало выхода. И Джаред отлично знал, где он смог бы выпустить этого зверя. Вечером он принял душ, но вместо столовой и ужина спустился на уровень 13D. И, расценив партнёра по спаррингу как подарок судьбы, Джаред, снимая куртку, усмехнулся. Выходя на маты, он смотрел оценивающе и холодно, как на мишень в тире, на того самого неизвестного брюнета из бара, который трахнул Дженсена пару дней назад.       Дженсен, находясь на капитанском мостике, обычно окружал себя ворохом различных проекций: жизнепоказатели экипажа, отчёт о состоянии главных систем корабля, внешние радары, неизменное окно коннекта и прочие необходимые визуалы.       Когда он просматривал отчёты по уровням, высветился запрос на установление связи от главного врача станции. Дженсен принял вызов.       — Доброе утро, капитан, — поздоровалась Элейна и тут же перешла к делу: — Хочу обратить ваше внимание, что за последнее время участились травмы персонала станции. Все — мужчины. Я вчера побывала на уровне 13D и сама наблюдала, что там происходило, и… — Док остановилась, и в визуале окна было видно, что та пыталась подобрать слова.       — Продолжайте, Элейна, — подтолкнул её Дженсен.       Главный врач станции выдохнула, сложила пальцы в замок и уже с более мягкой интонацией продолжила. Неожиданно неофициально.       — Дженсен, я вчера наблюдала пару боёв на ринге. И у меня к вам большая просьба — умерьте пыл вашего друга. Иначе я буду вынуждена просить официального закрытия арены. До операции не так уж много времени осталось и мне нужен здоровый боевой состав, а сломанные носы и челюсти сюда не входят.       Дженсен хотел было уточнить, о каком именно друге идет речь, но вдруг до него дошло. Падалеки, мать его!       — Хорошо, Элейна. Я приму меры, — сцепив от злости зубы, выдал Дженсен и отключил разговор.       С минуту он сидел и смотрел перед собой, решая, что именно ему предпринять, а потом открыл медицинский отчёт о повреждениях экипажа за последние недели. Сводка тут же запестрела красными выделенными строчками. Двое — со сломанными носами, трое — со сломанной челюстью и ещё несколько человек — с сильными побоями и гематомами. И что самое интересное, в этом списке имена всех тех, с кем Дженсен трахался в течение последних недель. Выводы несложно было сделать.       Тем же вечером он уже чётко знал, для чего шёл на уровень 13D. Арену Дженсен услышал ещё задолго до того, как увидел дверь отсека — крики разгорячённых людей и волнообразный гул толпы. Он остановился на пару секунд, коротко прикрыл глаза, словно сосредотачиваясь, а потом дверь послушно скользнула в сторону, открыв выход в помещение с квадратным рингом в глубине. Спустя несколько минут он увидел, как Джаред уже ожидаемо вышел на ринг. Не нервничая. Свободный и сильный. Но когда появился его противник, увидев его, Джаред прищурился, смерил его взглядом, словно оценивая, и в этой оценке было что-то жёсткое и безусловное. Именно так сильный всегда смотрит на слабого.       Дженсен не стал дожидаться окончания боя, потому как уже знал, чем закончится спарринг. Выходя, он заметил… Э-э, Питера? Да, кажется, парня звали Питер. С ним он трахался три дня назад. Так вот, он увидел у того на шее сбоку, там, где совсем рядом вживлялся имплантат, небольшую рваную рану, аккуратно заделанную прозрачным медицинским силиконом.       — Чёртов недоумок! — окончательно всё сложив и выругавшись вполголоса, Дженсен вышел.       Когда уже на следующий вечер Джаред, собравшись на очередное развлекалово в виде старого доброго мордобоя, открыл дверь отсека, то неожиданно получил резкий удар в солнечное сплетение. И сразу же прилетел хороший такой хук снизу под челюсть. Не устояв на ногах, Джаред отлетел назад. А мгновением после, подняв голову и хватая воздух ртом, увидел входящего в отсек злого до чёртиков Дженсена.       Ну просто отлично! Не пошлое завершение дня.       — Совсем спятил?!       — Прекрати это! — зарычал Дженсен, не размениваясь на мелочи политеса вроде «привет» или «добрый вечер».       Да какой он, к чёрту, добрый?       — Поясни?       — Ты, блядь, знаешь, о чём я! — нисколько не облегчая непонимание, ещё раз потребовал Дженсен.       — Ты поразительно немногословен, — заметил Джаред, поднимаясь на ноги, и лёгкая головная боль, накручивая обороты, сползла от левого виска к затылку. На дёснах металлический привкус и тёмно-красное.       Многие люди как будто сами создают температуру вокруг себя. Стоило оказаться к Джареду так близко, как вместе с уже привычным раздражением внутри Дженсена разлилось и знакомое возбуждение. Словно чесалось где-то под кожей, нервировало, ни капельки не способствуя улучшению понимания. К Джареду, чёрт возьми, хотелось прикасаться. Хотелось трогать, целовать, прикусывать кожу зубами, чувствовать ладонями упругие мускулы. Дженсен опомнился, когда уже закололо в кончиках пальцев.       — Либо ты прекращаешь их избивать, либо…       Развернуться и отойти стоило Дженсену колоссальных усилий.       — Либо что?       — Послушай, — выдохнул он и потёр правый висок, словно там гнездилась противная боль, — ты не сможешь набить морду всем.       — Надо будет — набью, — холодно отрезал Джаред, поднимаясь, и в его голосе отчетливо прозвучала откровенная угроза.       Дженсен ощущал, как от того несло какой-то первобытной и животной яростью. А ещё сексом. Жёстким, хорошим трахом, после которого голова была обычно пустая и лёгкая, а в теле ещё долго мог гулять остаточный оргазм.       Чёрт! Дженсен отступил назад, чувствуя, как стал сдавать свои позиции. Ему не нужно было начинать этот разговор. Ему вообще не нужно было приходить.       — Дженс… — Джаред шагнул к нему.       Безнадёжно было взывать к здравому смыслу, когда тело уже практически сдалось, но Дженсен всё же попробовал. И предпринял последнюю попытку спрятаться за своими неизменными колкостями:       — Падалеки, — ехидно процедил он и, развернувшись, направился к двери отсека, договаривая уже на ходу. — Найди себе уже кого-нибудь, а? Трахни — тебе полегчает, вот увидишь.       Джаред метнулся вслед, развернул его и, схватив рукой за горло, впечатал в стену, и Дженсен даже не успел отреагировать и поставить блок. И жёсткого поцелуя не ощутил тоже — от мимолётной боли и резкой нехватки кислорода отсек перед глазами дёрнулся. А потом Джаред ослабил хватку, и Дженсен почувствовал до боли знакомую тяжесть сползающих к бёдрам ладоней.       И, чёрт возьми, сдался, ответив на поцелуй.       Дуреть от забытого кайфа и судорожно гладить напрягшиеся вены на кистях рук и запястьях Джареда, — лучше так, чем этот долбаный разговор. Лучше так.       — Может, тогда ты меня трахнешь? — резко отстранившись, выдохнул Джаред, сжав уже окрепший член Дженсена через ткань.        «Блядь! Да что же он творит-то, а?» — как-то запоздало пронеслось в голове у Дженсена, а тело уже отозвалось вперёд разума.       — Чёрт, сними, — хрипло потребовал он, дёрнув Джареда за край футболки, сминая. — Ну же, снимай!       Джаред, ухмыляясь, медленно попятился назад и стал наигранно снимать вещь. Дженсен, за несколько шагов оказавшись рядом, сам торопливо закончил стягивать наверх ткань и одновременно с этим сухими губами прикоснулся к обнажившейся коже. Он запустил руку в его волосы, притянув ближе и, найдя губами покорно приоткрытый рот, поцеловал, стиснув и сжав волосы ещё сильнее. Шумно втянув в себя его запах, Дженсен спустился к месту солнечного сплетения, отчего у Джареда по спине пробежала волна дрожи. Джаред бывал, конечно, снизу, но именно в этот момент всё ощущалось как-то острее.       Дженсен толкнул его к кровати, а сам навис сверху, устроившись между раздвинутых ног Джареда и сжав его коленку, жёстко прошёлся по всему бедру вверх. И, едва мазнув кончиками пальцев по низу живота, обхватил член ладонью. Губы Дженсена не позволяли сделать вздох, а рука не позволяла Джареду хоть на немного забыться, чтобы отсрочить острое возбуждение. Когда Дженсен отстранился, Джаред всё же смог вздохнуть, но тут же чуть не захлебнулся этим воздухом — Дженсен согнувшись, накрыл его член ртом.       — С-с-с… — зашипел Джаред, поддав вперёд бёдрами.       Дженсен наращивал темп, умело работая языком, и Джаред рвался между желанием отпустить себя или все же остановить его, чтобы не кончить так позорно быстро.       — Дженс-Дженс, постой… — едва удержав себя на краю, зачастил Джаред. — Подожди, не хочу так.       Дженсен резко выпустил член изо рта и тут же, подтянувшись и нависнув на Джаредом, схватил того за горло.       — А тебе пока никто и не разрешал кончать, — проговорил он. — Переворачивайся.       Он отстранился, потянувшись к небольшому отсеку над кроватью, и Джаред едва успел встать в коленно-локтевую, как между ягодиц сразу же оказались пальцы Дженсена. Ещё не согретая теплом смазка чуть обожгла прохладой.       — Что, Джей? — тут же заметил Дженсен, проникнув одним пальцем и сообразив, что у Джареда явно давно никого не было. — Ты, значит, трахаешь, а тебя — нет?       Стенки ануса плотно сомкнулись, но Дженсен, недолго думая, через пару движений добавил и второй палец.       — Давай, Джей, — полушёпотом произнёс Дженсен. — Не молчи.       Но Джаред до крови закусывал губу и судорожно дышал, когда Дженсен дразнил его, уже водя крупной головкой члена по раскрытому анусу, тем самым заставляя его вилять бёдрами и прогибаться в пояснице, ещё сильнее подставляясь.       — Заткнисс-с-сь — успел прошипеть он в ответ, когда Дженсен, упираясь раскрытой ладонью Джареду между лопаток, вошёл.       Яркая и тягучая полуболь скатилась по позвоночнику до шеи, вернулась обратно и уже кайфом сладко свернулась внизу живота. Член, казавшийся большим, медленно и неспешно проникал внутрь, и из-за этого Джареду хотелось развернуться и ударить Дженсена. Издевался сука, не иначе!       Но первое длинное и заполнившее его целиком движение закончилось. Дженсен сжал за бедро, оттянул кожу на копчике, раздвинув ягодицы, тем самым раскрыв ещё больше, и стал двигаться уже чуть быстрее. А когда Джаред первый раз сам толкнулся ему навстречу, Дженсен не выдержал — схватил Джареда за локти и заставил приподняться над кроватью, словно до упора хотел натянуть на свой член. В плечах у Джареда заломило, но он заложил руки за спину, сцепив в замок, и Дженсен тут же перехватил одно запястье, а другой рукой переплёл их пальцы. Джаред чувствовал себя словно распятым на каком-то древнем пыточном орудии, которое трахало его, но так и не смог вспомнить его названия.       Дженсен резко разжал руки, и Джаред по инерции с длинным стоном рухнул вперёд, согнувшись.       — Джей… — Дженсен от этого вырвавшегося звука чуть остановился. — Давай, Джей, говори! Не молчи!       Он навалился грудью ему на спину, остановился, едва только покачиваясь, и, подхватив Джареда внизу живота, вздёрнув к себе.       — Двигайся! — рыкнул он. — Давай, трахай!       — Твою мать, Джей! — чуть прикусив за шею, не остался в долгу Дженсен, и Джаред застонал, откинув голову и сильнее подставляясь под ласки.       Дженсен резко вышел, толкнув того вперёд:       — Перевернись!       Он заставил его развернуться на спину и, закинув эти чёртовы длинные ноги себе на плечи, глядя в глаза, снова почти вломился внутрь.       — Бля-а, Джей, — Дженсен каким-то свободно-кошачьим и в то же время абсолютно блядским движением потёрся щекой о Джаредову щиколотку, закинутую на своё правое плечо.       Но Джаред даже снизу не совсем хотел уступать и, открыв глаза, сбросил свои ноги с плеч на бёдра Дженсена, упёрся пятками ему в поясницу, стал сам насаживаться, подмахивая.       Дженсен уже не понимал, кто кого трахал. Он резко задвигался, схватив Джареда за бёдра, и неотрывно смотрел, как тот сам себе быстро дрочит.       — Покажи мне, Джей, — сбившимся голосом выговаривал он. — Покажи, как ты кончаешь…       — Не ос-та-нав-ли… — недоговорив, Джаред уронил голову на подушку.       У Дженсена в голове успело только пронестись, что «су-у-ука… вот только с ним так охуенно», когда Джареду на живот брызнуло его собственное семя.       Джаред всё ещё содрогался от оргазма, когда всё-таки умудрился сцепить ноги и сильнее сжал внутри себя член Дженсена до звёзд в глазах, чуть выгнувшись на лопатках.       И Дженсен наконец-то отпустил и себя тоже. И под свой же неразборчивый стон, кончая, он нырнул с головой в те самые звёзды перед глазами.       Последний спазм прошил крупной дрожью, и ощущения стали блёкнуть и выцветать, плавно сменившись теплотой. Но для Дженсена ничего не изменилось.       Джаред чуть отодвинулся и перевернулся на спину, а Дженсен так и остался лежать ничком, почти уткнувшись в подушку. Напряжение вперемешку с кайфом, медленно пережевав нервные волокна, сползло по телу вниз. Дженсен повернул голову и открыл глаза, когда почувствовал движение рядом.       — А теперь скажи мне в глаза, — выдохнул Джаред, переместив свою ладонь на скулу Дженсена, — скажи, что ничего нет. Скажи, что это просто секс и ничего больше.       Дженсен молчал, прикрыв глаза, но Джаред не убирал ладонь. Ждал. И, набрав воздуха, Дженсен моргнул и всмотрелся в медленно гаснущий блеск глаз напротив.       — Ничего нет. И никогда не было, кроме секса. Ничего больше. Джаред опустил взгляд, как-то сломанно кивнув, и убрал ладонь.       Из отсека, как ему казалось, Дженсен выходил как из тюрьмы на свободу.        «Теперь точно всё. Всё», — повторял он про себя.       Вот только удавиться почему-то хотелось больше, чем когда-либо. По дороге к себе Дженсен получил на комм сообщение — уже через пять дней прибудет флагманский корабль Альянса с верховным генералом Алексом Джо Милтоном на борту и остальным командованием.