«Это Тиндер, приятель, здесь это необязательно»
Сразу же отвечает парень, и Стив хмурится, он не понимает, о чем речь. Что необязательно? Но ответить не успевает.«Давай так, если ты не маньяк, не педофил и не любишь трахать животных, то ты приезжаешь ко мне на несколько часов и уезжаешь, идет?»
Стив в шоке смотрит на свой экран. Значит, это так работает? Он чешет подбородок и качает головой. Он читает имя парня, Джеймс Барнс. И он точно не встречал никого с таким именем недавно, тогда почему этот парень кажется таким знакомым? «Я не очень знаю, как это работает. Друг сегодня показал эту программу, и я просто наткнулся на знакомое лицо» Джеймс молчит несколько минут, и когда Стив хочет отложить телефон и забыть вообще про существование и Тиндера, и этого странного Джеймса, ему приходит ответ.«Ты хочешь секса или нет? Если нет, то закрываем диалог, и я ищу дальше»
В Стиве просыпаются одновременно и член, и ханжа. Первый требует хоть чего-нибудь, потому что Сэм действительно прав. Секса у него не было давно, и он даже боится считать сколько, чтобы не отчаяться окончательно. Ханжа кричит о том, что спать с первым встречным, хоть у него и красивая мордашка, неправильно. Он открывает еще раз фотографию Джеймса. У того длинные каштановые волосы, четкие скулы, в меру тонкие очерченные губы с приподнятыми вверх уголками. Цвет глаз плохо виден, вроде серые, ну, или голубые. Стив может видеть широкие плечи и жилистые руки из-за черной безрукавки. Он глубоко вздыхает и прикрывает глаза. Может, Сэм все-таки прав. Может, ему стоит немного развлечься, тем более, спать он не хочет, а Уилсон, будь он рядом, сказал бы, что даже его дед не ложится спать в десять вечера. «Пиши адрес» Стив оказывается на месте через двадцать минут. Джеймс живет не слишком далеко, в явно более дорогом, чем Стив, доме. Он поднимается на нужный этаж и встает у двери. Это совсем не в его духе, вот так вот, к незнакомому человеку, но он уже здесь, и пути обратно нет. После того, как он нажимает на звонок, то слышит трель. С той стороны двери слышится возня, и ему открывают. Мужчина, что встает перед ним, смотрит оценивающе, с ног до головы, а Стив хмурится, потому что, черт, он слишком знакомый. Тот выглядит не как на фотке, но Стив не может понять, что именно не так. Те же волосы, только стянутые в хвост, те же серые или голубые глаза, те же губы, легкая щетина, разве что не улыбается, как там. — Проходи, — просто говорит Джеймс, пропуская его вперед. Стив чувствует себя слишком неловко и, чтобы хоть как-то это скрыть, начинает осматривать квартиру. Из прихожей он видит только просторную гостиную, двери остальных комнат закрыты. Стив снимает туфли и кожаную куртку. Сам Джеймс одет легко для ноября, пусть он и дома, на нём футболка и домашние шорты. Стив определённо не знает, как начать разговор, нужно ли вообще его начинать, что, чёрт возьми, вообще делать? Джеймс, в общем, решает за него, когда Стив закрывает за собой дверь. — Ванная — последняя дверь, если хочешь в душ, трахаемся с резинкой, в губы меня не целуешь, сверху или снизу решай сам. — Роджерс широко раскрывает глаза и краснеет, а Барнс, замечая это, приподнимает бровь и усмехается. — Ты серьезно раньше не пользовался Тиндером? — Серьезно, — тихо отвечает Стив, опуская взгляд. Джеймс лишь вздыхает и подзывает его к себе рукой. Они проходят к гостиной, здесь стоит широкий телевизор, под ним приставка и куча раскрытых дивиди, которые, думал Стив, уже никто не покупает, несколько книжных шкафов и всего по мелочам. — Ладно, садись, не нервничай только. — Стив приподнимает брови, а Джеймс усмехается и качает головой. — Может, чаёк хочешь? — Нет, спасибо, Джеймс, — отвечает Стив, проходя к дивану. — Зови Баки, никто не зовет Джеймсом, — легко отвечает тот, и Стив резко раскрывает глаза и смотрит на него. Баки Барнс! Чертов Джеймс Баки Барнс! Вот, почему лицо знакомое, чёрт возьми! Стив начинает улыбаться и вовсю рассматривать его, а Баки приподнимает бровь и неловко смотрит по сторонам, не понимая такой реакции. — Баки, это я, Стив! — говорит Роджерс, поднимаясь с дивана. Он не перестает улыбаться, когда Баки недоумённо смотрит на него, явно не узнавая. Это и неудивительно. — Стив Роджерс, мы с тобой учились вместе в младшей и средней школе, вот откуда мне твое лицо знакомо, — Стив говорит это так восторженно, будто решил какой-то сложный ребус и теперь хочет похвастаться. И он понимает, что Барнс вспомнил его, когда на недоумённом лице того появляется сначала удивление, а потом искренняя улыбка, спокойная, не такая взбудораженная, как у Стива, но искренняя. — Стив, — произносит тот, а потом качает головой, начиная улыбаться ещё шире. — Ну, теперь без чайка точно не обойтись. — Он становится в разы открытей, больше нет того безразличного тона и серьёзного взгляда. Джеймс ведёт его на свою кухню, та очень просторная и явно не используется по назначению. Они разговаривают, Баки спрашивает, почему тот не выходил на связь по почте, говорит, в школе без него стало в разы скучнее, и Стив с щемящей нежностью вспоминает, что только Баки с ним и дружил. Баки тогда был на голову выше него и крупнее, чем бо́льшая часть одноклассников. Стив помнит, как они познакомились. Ему тогда и семи не было. Баки заметил, что дети отобрали у него мяч и перекидывали друг другу, пока он пытался его забрать обратно. Баки вмешался, а Стив куксился, говорил тогда, что не надо было вмешиваться, и он не девчонка, чтобы за него вступались, а Баки слушал и вытирал его разбитые колени и ссадины туалетной бумагой, смоченной водой в туалете их школы. — Вымахал ты, конечно, — задумчиво говорит Джеймс, стуча по своей кружке с черным чаем пальцем. Стив кладет себе полторы ложки тростникового сахара. — А ведь я говорил, что ты не останешься мелким. — Стив усмехается и исподлобья смотрит на него. — Ты это говорил, чтобы подбодрить меня, а не из-за того, что знал, — возражает он, и Баки тоже усмехается. — Ты знаешь, тебя с бородой совсем не узнать. — Джеймс отпивает чай, а Стив замечает, как тот рассматривает его с неприкрытым интересом. Сравнивает с собой прежним, думает Роджерс. Это неудивительно, сейчас он чуть выше Баки, шире его в плечах и вообще объективно крупнее. Они разговаривают о том, как было в школе после отъезда. Стив рассказывает про Вашингтон только хорошее, не объясняет и причину переезда, потому что… ну как об этом рассказывать? И ему кажется, что они говорят больше часа, обсуждают всё. Вернее, Баки спрашивает обо всем: о том, почему вернулся в Нью-Йорк, как мать, где друзья, как жизнь и прочее. Стив не привык так много рассказывать о себе, получается скупо, но Баки это кажется не особо задевает или смущает, он с интересом слушает всё, что Стив говорит. — Эх, — вздыхает Баки, убирая кружки и чайник со стола. — Впервые решил этим гребаным Тиндером воспользоваться, и то знакомый попался. Но я честно рад, что встретил тебя. Они перемещаются на диван. Баки сидит, повернувшись к нему корпусом, так же, как и Стив к нему. — Ты тоже первый раз? — Не совсем первый, но до того, чтобы кто-то пришел ко мне, ещё не доходил, всегда передумывал в последний момент, — честно отвечает Баки, пристально глядя на него. — Меня самого тоже зарегистрировали почти насильно. Наташа. Помнишь ее? Стив неуверенно пожимает плечами. Помнит, но смутно. Русская рыжая девочка, переехавшая именно тогда, когда Стив собирался переезжать в Вашингтон. Ему тогда не до знакомств было, хоть он и знал, что Баки с ней хотелось дружить: — Стив… — Что? — Хочешь, расскажу тебе кое о чем? — голос Баки звучит заговорщически, он даже наклоняется к Стиву, а тот замирает. Всё-таки Баки бесспорно красивый, как-то он и не думал об этом в школе. Стив старается не так откровенно засматриваться на него и уверенно кивает, все же не в силах отвести взгляд: — Знал бы ты, как я сох по тебе в школе. — Что? — удивленно выдыхает Стив. Его глаза раскрываются, а потом он неуверенно улыбается и качает головой. — Ты шутишь, — говорит он, отводя взгляд. — Не-а, — легко отвечает Баки. В его голосе нет издевки или неловкости. Он подсаживается ближе, настолько близко, что Стив может чувствовать запах его одеколона. Их бедра касаются друг друга. — Не шучу, — тот и сам качает головой и вздыхает. — Чёрт, как же я рыдал… Втихаря от родителей прибежал в аэропорт, вместо школы, хотел проводить тебя, увидеть напоследок, только охрана сразу же обратила внимание на ребёнка, что пришел без родителей. Влетело же тогда. А потом все писал тебе на почту, а ты не отвечал, старался найти в соц. сетях. — С каждым словом его голос становится тише, а сердцебиение Стива ускоряется. Да как же такой, как Баки, всеми любимый отличник, мог быть влюблён в такого, как он… маленького, болезненного хлюпика? Как в это можно вообще поверить? — Это невозможно, — озвучивает свои мысли Стив. — Нам было по тринадцать, а я… был не самым красивым мальчиком. Да и ты больше на девочек обращал внимание, — говорит он, а потом повторяет ещё раз, более уверенно. — Это невозможно. — Ну, во-первых, мне тогда уже было четырнадцать, а во-вторых… — Баки усмехается. — По поводу красоты мы с тобой поспорим. — Он почти не замечает, как ладонь Баки поднимается и ложится к нему на щеку, слишком заворожен его тоном. Тот проводит пальцами по контуру щетины. — Твоя кожа всегда была будто матовой, глаза такие яркие, голубые, особенно, когда ты втирал всем про справедливость, мораль и мир во всем мире. — Баки опускает взгляд на его губы, проводит по ним большим пальцем и прикусывает свои, опять поднимая взгляд. — Губы, как и сейчас, были всегда красными, пухлыми. Я так хотел сорвать твой первый поцелуй, но боялся, что ты возненавидишь меня. — Джеймс усмехается и качает головой. — Чёрт возьми, тринадцать лет прошло. Но я рад, по крайней мере, комплексов у тебя должно было стать меньше. — Бак… — Стив хочет остановить его, потому что ему и так кажется, что краснеть сильнее уже некуда. Он представляет, как раскраснелся, хорошо, хоть щетина скрывает часть румянца. Джеймс больше ничего не говорит, он прикрывает глаза и тянется к нему, прикасаясь к губам. Сначала невесомо, но когда не чувствует, что Стив против, раскрывает его губы своим языком и вовлекает в нормальный поцелуй, а Стиву кажется, что у него останавливается сердце, потому что то, что происходит сейчас — слишком невероятно. Чёрт возьми, надо было еще умудриться попасть на друга детства, который оказывается ещё и влюблен в тебя был. Баки произносит его имя в губы и ухмыляется, а Стив притягивает его к себе за талию, позволяя углубить поцелуй. Как же давно он целовал кого-то. Слишком давно, и, наверное, это должно быть заметно, но Стив не сдерживает себя, ему нужно утолить этот голод. Баки резко пересаживается на его бедра, ставя колени по обе стороны. Его ладони ложатся на шею Роджерса, и он не отстраняется от его губ ни на секунду, а тот зарывается рукой в его длинные волосы, стягивая с них резинку. — Ты, вроде, говорил без поцелуев? — шепчет запыхавшийся Стив, слизывая вкус Баки с губ и стараясь сфокусировать взгляд, когда тот отстраняется на миг, чтобы глотнуть воздуха. Щеки Баки горят возбуждением, его глаза блестят, а губы растянуты в довольной ухмылке. Серые, всё-таки решает Стив, касаясь кончиком большого пальца длинных ресниц. Баки прикрывает глаза, и Стив ведет ладонью по его щеке, задевает совсем мелкую щетину, потом чуть вниз, к челюсти, и притягивает к себе обратно, их лбы соприкасаются. — Ты же моя первая любовь, Роджерс, тебе хоть без резинки дам, — отвечает Баки, глядя в его глаза. И Стив прекрасно понимает, что они хотят сделать, он понимал к чему всё идет, и то, что это Баки, только сильнее усугубляет и так смущающую ситуацию, но, чёрт возьми, он не откажется от этого. Не тогда, когда такой желанный мужчина жмётся к нему, трётся бедрами и шепчет что-то в губы между поцелуями. Он никогда не думал о Баки в этом плане, что уж там, в тринадцать он вообще об этом не думал, не до того было, а сам факт того, что Барнс был влюблен в него, когда он был… не таким, а худым и некрасивым, что бы тот ни говорил, ввергает в шок. Как это вообще возможно?— Стив, — выдыхает Баки, пристально глядя на него. — Стив, помоги мне, — говорит он между поцелуями, вытягивая рубашку Роджерса из-за пояса джинсов. Он начинает расстёгивать ее снизу, и его руки ныряют под материю, оглаживая горячую кожу. — Чёрт, как же ты так раскачался? — спрашивает Баки, прикусывая линию его челюсти. Он расстёгивает рубашку до конца, приспускает её с плеч Стива и наклоняется, чтобы оставить укус на его надплечье, Стив судорожно выдыхает. Возбуждённый член уже упирается в ширинку. Ему и не нужно было многого, чтобы возбудиться. Баки, ставящего засосы, издающего потрясающие выдохи на его бёдрах, вполне достаточно. Руки оказываются на упругих ягодицах Баки, сжимают их через ткань шорт, и Стиву хочется, чтобы было меньше одежды, чтобы её вообще не было. Рубашка падает с дивана, и Баки резко отстраняется, чтобы снять с себя футболку, скинуть её к рубашке и вернуться обратно к Стиву, крепко сжимая в ладонях лицо. Они прижимаются разгорячённой кожей, грудь к груди, торс к торсу, и Стив вдруг резко понимает, что не один он старается утолить свой голод. Барнс елозит, трётся о его член через джинсы задницей и усмехается в губы Стива. Ему явно нравится реакция, что он вызывает. Стив резко дергает Баки за волосы, и тот отстраняется, глядя в его глаза. Серые глаза с поволокой, с вожделением смотрят на него, сначала на губы, потом обратно в глаза, и Стив, с таким же удовольствием рассматривая его, тянет обратно за очередным поцелуем. Он чуть перемещается, откидывается на спину, а Баки нависает над ним и опускается к шее, чувствуя, как рука Стива ложится на его ширинку. — Чёрт, — выдыхает Баки, когда рука Стива начинает гладить его. — Ты не против, если мы обойдёмся без прелюдий, да? — спрашивает Баки, удобнее усаживаясь на его бедрах. Он смотрит на него сверху вниз и облизывает свои покрасневшие губы. Стив замечает, что и подбородок с щеками Баки покраснели из-за его бороды, это заставляет ухмыльнуться. — Только за, — честно отвечает Стив, на автомате гладя рукой подтянутый пресс и грудь Баки. Ему определённо нравится, что он видит, нравится подтянутое тело Баки, нравится цвет его кожи, что чуть смуглее, чем его, нравится взгляд Баки, каштановые, растрепанные от его пальцев волосы, чуть опухшие от несдержанных поцелуев губы. — Красивый, — тихо говорит Стив, а Баки начинает улыбаться, когда рука Стива проводит по его виску вниз к челюсти. — Кто бы говорил, — шёпотом отвечает он и поднимается с его бедер. Стив недоуменно смотрит, а Баки усмехается и кивает на его джинсы. — Снимай, я за смазкой, она у меня, знаешь ли, не по всем уголкам квартиры заныкана. Баки разворачивается и уходит, не дожидаясь ответа, а Стив садится на диване. В голове появляется много мыслей, самых разных, но он игнорирует их, потому что не хочет ни о чём думать. Он поднимается с дивана и идёт вслед за Баки, тот не закрыл за собой дверь, и сейчас стоит возле открытой тумбочки и, когда поворачивается к нему, не успевает ничего сказать, потому что Стив тянет его к себе за локоть. Он чуть опускает голову и прижимает Баки за бёдра крепко к себе, а тот прикусывает нижнюю губу и исподлобья смотрит на него. — Терпение до сих пор не твой конёк, не так ли? — тихо спрашивает Баки. Его руки ложатся на обнажённые бока Стива, чуть сжимают их, они вместе отступают назад, пока Баки не упирается в стенку. — Не в этом случае, — отвечает Стив и наклоняется, чтобы вновь поцеловать его. Он кладет пальцы на подбородок Баки, крепко сжимает, заставляя Баки раскрыть губы, и, чёрт, тот определённо знает толк в поцелуях, знает, как заставить человека терять самообладание, Стиву кажется, своё он оставил еще на диване. — Раздевайся, — шепчет Баки, опуская руки вниз к его джинсам. Он расстегивает ширинку, и его рука сразу ныряет под резинку боксеров, заставляя Стива стиснуть зубы, чтобы не застонать в голос. — Так сильно хочешь меня? — Усмешка в голосе Баки очевидна, и Стив сам подается бедрами вперёд, когда Баки обхватывает его член и начинает двигать рукой. Он толкает его в сторону кровати, на секунду отстраняется, подхватывает смазку и бросает ее к подушкам, а потом резко опускается и рывком стягивает со Стива джинсы с бельем. Сняв оставшуюся одежду и с себя, он толкает Стива в грудь, чтобы тот сел на кровать. И Роджерс не успевает ничего сказать, даже нормально рассмотреть Баки не получается, потому что тот садится на его бёдра. Его слова глохнут в поцелуях, и Стиву слишком хорошо, чтобы об этом задумываться. Слишком хорошо от ощущения трущихся о член упругих ягодиц, хорошо от того, что животом он чувствует, насколько возбуждён сам Баки. Стив не помнит, когда последний раз хотел кого-то настолько сильно. Барнс откидывает рукой свои волосы назад, ищет взглядом смазку и протягивает её Стиву. Не нужно слов, чтобы понять, что тот и сам не хочет ждать, хочет секса с ним. Они перемещаются к центру кровати. Баки до сих пор сидит на его бедрах, трётся об него и перебирает пальцами короткие волосы на затылке, пока Стив растирает между пальцами смазку и целует его горло, стараясь не оставлять слишком уж явные засосы, в отличие от самого Баки, который не особо озабочен тем, что ему завтра на работе придётся скрывать эти следы. Баки хрипло выдыхает, когда в него входят сразу два скользких пальца. Он чуть приподнимает бедра, жмётся грудью к Стиву, и его низкий голос заставляет дрожь пройти по спине Стива. Второй рукой он мнёт ягодицу Баки, а тот кусает и втягивает в губы мочку его уха. — Глубже, — просит он, мелко целуя его скулы. Он заглядывает в глаза Стива, а самому Стиву кажется, что он перестал что-либо понимать, даже то, что говорит Баки, воспринимается через раз. Стив чуть запрокидывает голову, и Баки тут же целует его. Тот напряжён, стонет каждый раз, когда Стив заводит пальцы до основания и раздвигает их. — Ох, блядь… — выдыхает Баки, поднимая на него расфокусированный взгляд. — Стиви, давай быстрей, сил нет ждать. — В доказательство своих слов он трется об его торс крепким членом и прикусывает губы, сдерживая стон. Он тянет руку к своему члену, но Стив не позволяет ему. Он прижимает его за бедра к себе и убирает пальцы. — Готов? — спрашивает Стив, сжимая пальцами его ягодицы и раздвигая их. Он, если честно, вряд ли сможет остановиться, даже, если Баки скажет, что не готов, но тот лишь кивает и прижимается своим лбом к его лбу. Его пальцы оставляют следы полумесяцем от ногтей на его плечах. Они не сводят друг с друга взгляда и тяжело дышат. Всё, что чувствует Стив — желание, безумное желание, он хочет оказаться внутри, хочет слышать низкие стоны, прижимать к себе такое горячее и безумно желанное тело. Он входит до основания в два глубоких толчка. Баки не отрывает от него взгляда, только хмурится и прикусывает губу, а потом довольно выдыхает, когда Стив прижимает его за бёдра к себе. Барнс хрипло выругивается матом, и Роджерс хотел бы сказать, что не двигается, чтобы дать ему привыкнуть, но правда в том, что сейчас есть возможность кончить, словно подросток. Баки мягко обвивает его шею руками и впивается в губы, сразу же углубляя поцелуй, он получается мокрый и откровенный. Его бёдра начинают двигаться, а Стив, удерживая их ладонями, подстраивает Баки под собственный ритм. Их стоны смешиваются друг с другом, комнату заполняют потрясающие звуки. Баки не сдерживается, и, наверное, было бы глупо делать это, потому что Стив и сам открыт настолько, насколько это возможно. Он не ускоряется, но входит полностью, и он ловит губами стоны Барнса каждый раз, когда головка члена задевает простату. И, чёрт возьми, как же ему сейчас хорошо, так хорошо, что Стив только и хочет, что трахаться с ним всю ночь напролёт и еще немного утром, чтобы хоть немного сбавить накопившийся темперамент. — Чёрт, Бак, — произносит Стив, чуть ускоряя темп. Он понимает, что от его пальцев на теле мужчины останутся синяки, понимает, что и сам завтра будет светить засосами, но как же ему плевать сейчас. Баки двигает бедрами вперёд-назад, трётся об его пресс твёрдым членом, оставляя следы смазки. — Бак… — Блядь, Стив, резче, — со стоном говорит Баки, резко насаживаясь до основания. Его волосы окончательно растрепались и едва заметно намокли от пота, и Стив, проводя рукой вверх по взмокшей пояснице, изгибу позвоночника, зарывается в них и наматывает на кулак, притягивая к себе. Он крепко целует его, начиная двигать бёдрами в более резком и грубом темпе, и, судя по стонам, Баки нравится так сильнее. Тот прижимается к нему, выгибается, подстраиваясь под толчки, царапает и сжимает кожу на его спине, начиная шептать что-то несуразное. Он резко вскрикивает, когда Стив подаётся к нему, укладывая на лопатки, но его взгляд довольный. Роджерс, устраиваясь на коленях, кладёт руки на его бёдра и подтягивает к себе. Он не позволяет ему двигаться самому, пристально смотрит в глаза, выходит почти до конца, оставляя внутри лишь головку, а потом резко, до основания, толкается внутрь, в награду получая ещё один потрясающий громкий стон. Он кладёт одну ладонь на сочащийся смазкой член Баки, обхватывает его у основания, ведёт вверх, не прекращая глубокие толчки, проводит большим пальцем по уздечке, и Баки уже даже не стонет, а скулит от удовольствия. Его глаза зажмурены, а пальцы то и дело соскальзывают с его плеч. Стив знает, его надолго не хватит, с самого начала понимал это, но сейчас хочет, чтобы Баки было хорошо, чтобы тот кончил, и тогда уже сам. Он наклоняется к нему, собирает губами пот с виска, рука Баки тут же ложится к нему на затылок и тянет к себе, и, чёрт возьми, это даже не поцелуи, они просто сталкиваются губами, сплетаются языками и ловят стоны друг друга. Он чувствует, как Баки напрягается, как прикусывает слишком сильно его губы и резко подаётся к нему. Перепачканные спермой пальцы Стива продолжают двигаться на члене, доводя до края, и он, входя до основания, кончает с низким рычащим звуком. По позвоночнику проходится ряд мурашек, и по телу разливается тепло. В голове пусто, и Стиву кажется, что всю комнату качает, а чувствительность кожи подскочила в несколько раз, он не думает о том, что Баки, возможно, тяжело, учитывая то, что он повалился на него всем весом, зато ему нравится, как быстро стучит его сердце, он может чувствовать это своей грудью. В тот момент, когда Стив начинает ощущать, как его волосы перебирают, он поднимается на локтях и заглядывает в глаза Баки. Тот выглядит сытым, щёки до сих пор красные, он тяжело дышит ртом, а потом начинает улыбаться. — Здорово трахаешься, Роджерс, — говорит он между вздохами, встрепывая его волосы, а Стив чувствует, как краснеет, понимая, что после того, что было на этой кровати, это как минимум тупо. Он отводит взгляд. — Если честно, я не особо опытный в этом, — искренне отвечает он, отстраняясь. Он выходит из Баки, стараясь не смотреть на то, как из того каплями выходит его сперма. — И я в тебя… — Я заметил, что ты в меня, — перебивает его Баки, начиная тихо смеяться. Он потягивается и удобнее устраивается на подушке, а Стив не знает, куда себя деть. — Не волнуйся, если бы я этого не хотел, я бы этого не позволил, — говорит Баки и ловит Стива за руку. — Было здорово, и я очень хочу спать, так что если хочешь в душ, то ванная там же, где и была, последняя дверь. Заказать тебе такси? Стив не отвечает, лишь отрицательно качает головой и поднимается с кровати. Гулять голым по чужой квартире в поисках своей одежды, в общем, удовольствия не приносит, как и смущение, что он испытывает сейчас. Он надевает обратно бельё и джинсы, а Баки закуривает сигарету. Он не спешит ни укрыться, ни одеться и выглядит достаточно удовлетворённо, чтобы Стив ушел из квартиры с гордым «мужик», но это как-то не в его характере что ли. Ещё более странным ситуацию делает то, что он вроде как воспользовался своим другом детства, и тот им вроде как тоже воспользовался, и о чем после этого говорить, Стив не понимает совсем. — Будешь сигаретку? — Баки первым прерывает молчание, а Стив отрицательно качает головой. — Это очень вредно, и тебе не советую, — отвечает Стив, и когда видит, что тот ёжится от холода, подходит и чуть смущаясь, вытягивает из-под него одеяло и накрывает им. Тот хмурит брови, но потом ухмыляется. — Решил во врача поиграть? — Я, вообще, и есть врач, — отвечает Стив, улыбаясь. — И как врач советую не курить. — О, правда? — неподдельно удивляется Баки, садясь на кровати. Одеяло прикрывает только его бедра, и Стив может видеть несколько неярких засосов на его плечах, не сдержался всё-таки. — Ты не рассказал. — Ты не спросил, — отвечает в тон Стив. Он не знает, о чем теперь говорить, ему явно намекнули свалить, и он уже собирается выйти из комнаты, когда Баки останавливает. Он поднимается с кровати и догоняет его, кладя руку на плечо. Его взгляд становится чуть виноватым. — Слушай, я не хотел быть грубым насчет такси… — Это нормально. Тиндер, вроде, для этого и существует, — спокойно отвечает Стив, а Баки нервно улыбается. — Не в этом дело. Ты больше, чем незнакомый чувак из Тиндера, и, если бы не обстоятельства, я бы за тобой приударил, поверь, но я… — он замолкает, потом чуть хмурится, а Стив не заставляет продолжать. — Я врач, поверь, ты бы не выдержал отношений со мной, восемьдесят процентов своего времени я на работе, а когда прихожу домой даже сил на то, чтобы в душ сходить не остаётся, не то, что на кого-то ещё, — отвечает Стив, а Баки чуть недоверчиво смотрит на него, но потом вздыхает. — Я не хочу серьёзных отношений. Да и в принципе отношений не хочу, нажрался этого дерьма, дело только в этом, — отвечает Баки, заглядывая ему в глаза. Он до сих пор стоит голым. — Хорошо. Я тоже, — отвечает Стив, подавляя в себе желание надеть на Баки хоть что-нибудь. — Может… — Баки со вздохом зарывается себе в волосы. — Слушай, раз ты врач, тебе отношения тоже не нужны, может, будем трахаться, когда захотим? — Стив приподнимает брови, а Баки продолжает: — Я имею в виду, зачем нам искать ещё каких-то левых ребят с Тиндера, — Баки говорит это серьёзно, а Стив с каждым его словом убеждается в том, что такой удачи не бывает, и его кто-то наверняка разыгрывает. — Ну, типа, ты звонишь мне, когда хочешь, я тебе, и никто друг другу не трахает мозги и не делает больно? — Ты хочешь предложить мне секс по дружбе? — всё-таки уточняет Стив, а Баки задумчиво поджимает губы. — Ну, почти. Без дружбы, потому что мы, в общем, не особо друзья сейчас. Были когда-то, но давно и… — Я согласен, — сразу отвечает Стив, даже не подумав, потому что, ну, а почему он должен отказывать? Как бы Сэм ни старался, отношений Стив не хочет совсем, а иметь такого партнера, как Баки, который всегда будет рядом, когда нужен, как бы это ни звучало — чистая удача. Баки красивый, у него хриплый и низкий голос, он красиво стонет, их сегодняшний секс был великолепен, и Стив бы повторил ещё и ещё, и отказываться от такого кажется сверхглупым. Да, это чистое пользование друг другом, но, если они оба на это согласны… Баки широко улыбается и кивает ему. — Отлично, я уж думал, что ты раскраснеешься и убежишь отсюда. — Роджерс слабо улыбается ему, ничего не отвечая. Баки смотрит ему в глаза, когда сам Стив терроризирует взглядом до сих пор покрасневшие губы Барнса. Он уверен, что и его губы воспалены от того, что с ними делали. — А целовать тебя можно просто так? Или только во время секса? — с подколом спрашивает Стив, поднимая взгляд, а Баки, тихо посмеиваясь, тянет его к себе за шею. И то, что тот сейчас стоит голым, немного усугубляет ситуацию, потому что Стив не против повторить, а ему надо домой и… — Может, по второму кругу? — вдруг спрашивает Баки. — Можешь остаться здесь, если до клиники не далеко. — Стив опускает руки на его ягодицы и крепко сжимает их, а Баки и не нужно другого ответа.