Spoilers

В спальне было темно и тихо: был выходной, и поэтому никто не собирался ложиться спать рано. За окном стоял сумрачный холодный вечер, пронизанный зябкой моросью мелкого дождя и скрывающий окрестности за пеленой тумана. Небо было завешано плотным одеялом синих туч, нависших над школой, казалось, совсем вплотную. Гарри, выглянув в окно, опустил плотную красную штору, как бы отгородившись ею от промозглой осенней темноты и укрыв ею уютный мир гриффиндорской башни от посторонних глаз, а затем поспешил вниз к друзьям. В общей гостиной царила атмосфера веселья и уюта, горел камин, звенел ребяческий смех, под потолком летали бумажные самолетики. Близнецы Уизли и Ли Джордан сидели вдалеке от всех, о чем-то яростно, активно жестикулируя, заговорщически перешептывались. Негромко играла музыка по колдовскому радио, мирно потрескивал огонь. Рон и Гермиона сидели в своих любимых креслах и вели тихую беседу. Рядом с девушкой лежал отложенный в сторону длинный сверток пергамента и перо с чернильницей. Удивительно, но, кажется, впервые, Гермиона не тратила все свое свободное время на домашние задания, а вместо этого разговаривала с Роном, не попрекая его бездельем и не заставляя тоже учиться. Они о чем-то смеялись, и Гарри, глядя на них, не мог не расплыться в довольной улыбке. Не спеша, он двинулся к лестнице, чтобы присоединиться к ним, но тут он вспомнил, что забыл взять учебник. Пришлось развернуться и идти обратно в комнату, благо, что он не успел от нее далеко отойти. Достав из чемодана увесистый том по зельям, Поттер повернулся к двери, но вдруг заметил, что из-за нее на него кто-то смотрит. Огромная уродливая морда, которую Гарри видел, наверное, уже сотню раз, смотрела прямо на него через окно в двери. — Эй! — воскликнул Поттер, — Кто ты? Застыв на месте, он, не моргая смотрел на своего наблюдателя. В голове Гарри отчетливыми картинками вспыхивали воспоминания обо всех его предыдущих встречах с этим существом. Но каждый раз он каким-то непонятным, пугающим образом забывал об этом. — Я помню тебя, лишь пока я тебя вижу, — прошептал гриффиндорец, — Значит, вот как это работает. Медленно-медленно он достал волшебную палочку, а затем резко взмахнул ею, разрезая полумрак ослепительным светом. Затем он подбежал к двери, но окошко захлопнулось, и в следующий момент, Поттер осознал, что его там и не было. Не веря своим глазам, он провел пальцами по гладкому дереву, на котором не было ни малейшего намека, что только что кто-то смотрел сквозь него. Пару мгновений он тупо смотрел на дверь, а затем дернул головой, прогоняя наваждение, и с удивлением посмотрел на себя. Не понимая, что он делает и, самое главное, зачем, Гарри повернулся на свет и автоматически выхватил палочку. Впрочем, никакой угрозы не было, однако Поттер мог поклясться, что секунду назад здесь было темно, и уж точно воздухе не висело никаких слов. Однако сейчас они были. Светящиеся оранжевым буквы, хотя и были написаны явно магическим способом, все же выдавали некоторой корявостью начертания спешку, с которой были оставлены. — Память изменена. Существа. Все это было более, чем странно. Гарри взглянул на свои пальцы, побелевшие от напряжения — вот с какой силой он сжимал волшебную палочку, еще издававшую легкое золотистое сияние. С предельной ясностью в голове парня вспыхнула догадка — ведь это он сам написал эти слова. В последнее время Поттер слишком часто стал замечать необъяснимые провалы в памяти, пусть кратковременные и не столь существенные, но все же заставляющиеся беспокоиться. И в данном случае это послание объясняло многое. Если ему стирают память, то кто это делает и зачем? Гарри резко развернулся и огляделся по сторонам, однако темная спальня была совершенно пуста. Снизу раздавался приглушенный шум, похожий на мерное гудение пчелиного улья, иногда разрываемое взрывами оглушительного смеха. Бросив еще один взгляд на уже угасающие буквы, Поттер направился прочь из комнаты, снедаемый желанием немедленно поделиться этим с друзьями. Тревога разъедала его изнутри. Больше всего гриффиндорец боялся того, что к этому причастен Волдеморт. Это бы означало, что он подобрался как никогда близко, и что все, кто ему дорог, в опасности. Впрочем, тоненький голос разума из глубины подсознания твердил Гарри, что это невозможно. Если бы Волдеморт мог проникнуть в Хогвартс, он бы давно это сделал. И что бы тогда помешало ему убить его? Хотя всегда оставалась вероятность того, что это какой-то хитрый план, как в прошлом году с Турниром трех волшебников. Но ведь это Хогвартс. Несмотря на то, что ежегодно здесь Гарри попадал в порой смертельные переделки, он твердо верил, что школа — самое безопасное место в мире. Разве могло быть иначе? Здесь же Дамблдор, самый великий светлый волшебник, единственный, кого когда-либо боялся Волдеморт. Поэтому, что бы здесь сейчас ни происходило, Поттер сомневался, что к этому причастен Том Реддл. Однако все это его ужасно беспокоило. Гарри спустился по ступенькам в общую гостиную и присоединился к друзьям. Подняв на него взгляд, Гермиона сразу же заметила выражение крайней обеспокоенности на бледном лице друга. Она знала это выражение слишком хорошо. — Что случилось, Гарри? — спросила она, понизив голос, несмотря на то, что за общим шумом и гомоном вряд ли кто-то сумел бы подслушать их разговор. — Надо поговорить, — сказал Поттер и с крайне серьезным видом оглядел комнату, чтобы убедиться, что никто на них не смотрит. Они сидели на своих любимых креслах близко к камину, но чуть в стороне от остальных. Но на всякий случай Гермиона вскинула свою волшебную палочку и наложила заглушающие чары, которыми им приходилось пользоваться довольно часто. — Рассказывай, — предложил Рон. И Гарри поведал друзьям все, начиная со странных провалов в памяти и заканчивая недавним инцидентом в спальне. Чем дольше он рассказывал, тем сильнее хмурились друзья. — Со мной тоже такое было, — побледнел Рон, отчего на его лице отчетливее выступили многочисленные веснушки, — На прошлой неделе. Я шел через потайной коридор в большой зал, но когда оказался там, не мог вспомнить, как добрался туда. Но я не придал этому значения. — И со мной то же самое! — воскликнула Грейнджер, все сильнее нервничая и кусая губу, — Значит провалы в памяти происходят со всеми нами и даже с Малфоем. А что если такое было и с кем-то еще? — она обернулась на остальных гриффиндорцев, занятых своими делами и не обращавшими на них никакого внимания. — Нужно поспрашивать, — согласился Рон, — Но что значит то послание? И кто его оставил? — Я очень подозреваю, что это сделал я сам, — хмуро сказал Гарри, — Помнишь, Гермиона, ты готовила меня в прошлом году к испытаниям в турнире и заставила выучить такое заклинание на всякий случай? — Точно, — кивнула девушка, — Тогда получается, что ты что-то увидел и, понимая, что вскоре об этом забудешь, оставил себе предупреждение? — Это звучит логично, — сказал Поттер, — Вот только как выяснить это наверняка! — Ты должен сказать Дамблдору, — произнесла Гермиона, в ее глазах отражался огонь камина. Гарри нахмурился и упрямо помотал головой. — Нет, — твердо ответил он, — Если ты не заметила, то Дамблдору сейчас немножко не до меня. И потом, мне что, бегать к нему по всяким пустякам? Нужно сначала самим выяснить, в чем дело, иначе нам могут попросту не поверить и поднять на смех. Гермиона тяжело вздохнула, но спорить не стала. Она знала, как Гарри расстроен и зол на директора, и переубедить его ей бы не удалось. К тому же она понимала его правоту. Нужны доказательства, ведь вечно влипающей в неприятности троице, начиная с самого первого курса, никто никогда не верит, все лишь говорят не путаться под ногами и не лезть не в свое дело. — Может это Сами-знаете-кто? — спросил Рон, — Твой шрам в последнее время не болит? — Болит, но ведь это нормально, не так ли? — ответил Поттер, — Волдеморт ведь возродился. Я иногда улавливаю его настроение. Но я не думаю, что он имеет к происходящему отношение. Когда я увидел то послание и когда у меня происходили провалы в памяти, шрам не болел ни разу. Есть ли способ узнать, какие воспоминания мы потеряли? — Я не знаю, — растерянно произнесла Гермиона, — Есть заклинания, но они довольно сложные и их используют профессионалы — врачи и авроры. При малейшей неосторожности можно необратимо повредить память. — А если сходить к мадам Помфри? — предложил Гарри, — Только не говорить ей всей правды, чтобы не привлекать ненужного внимания. — Я могу попробовать сказать, что из-за большой учебной нагрузки становлюсь рассеянной и начинаю забывать вещи, — сказала Гермиона, — Но нужен более надежный способ. — Нам нужен омут памяти, — решительно произнес Уизли, — Может так мы сумеем понять, в чем дело. — Это отличная идея, — воскликнул Гарри, — Один такой есть у Дамблдора в кабинете, но раз уж мы решили не обращаться к нему, то этот вариант можно забыть. — Может, напишешь Сириусу? — ответил его друг. — Ты прав, — сказал Гарри, — А еще я хочу завтра поговорить с профессором Сонг. На том они договорились. Ночью, когда все разошлись по кроватям, и Гарри остался один в гостиной, сидя у догорающего камина, он написал письмо крестному. Стараясь быть кратким и подбирая как можно более нейтральные, ничего не значащие выражения, Поттер написал пару строк, запечатал письмо и отправился спать. На следующий день он первым же делом отправился в совятню. Было холодное, но ясное ноябрьское утро. Чистое светло-голубое небо не таило на себе ни намека на непогоду. Легкий свежий ветерок заставлял Поттера зябко кутаться в свою длинную мантию. Хогвартс был пуст, на своем пути Гарри не встретил никого. Видимо остальные обитатели замка предпочитали наслаждаться воскресным утром лежа в теплых постелях и смотря последние сны перед пробуждением. Это было весьма на руку Гарри. Меньше всего он хотел отвечать на назойливые вопросы. Поэтому, оказавшись в совятне, гриффиндорец почувствовал, как его заполняет разочарование, когда он увидел еще одну закутанную в мантию фигуру. Впрочем, это длилось лишь мгновение, и сердце Гарри стремительно подпрыгнуло вверх от радости, когда фигура, заслышав шаги, повернулась к нему. — Гарри, привет, — радостно и чуть смущенно поприветствовала его Чжоу Чанг. Поттер невольно залюбовался девушкой, она выглядела замечательно в своей черной мантии и синем шарфе, цветов своего факультета. Ее прямые волосы цвета воронова крыла отливали синевой. Они давно нормально не разговаривали, и хотя гриффиндорец предпочел бы отправить свое письмо в одиночестве, он был рад этой неожиданной возможности поговорить с девушкой. — Привет, Чжоу, — невольно улыбнулся тот, — Не ожидал увидеть тебя здесь в такую рань. — Просто хотела прогуляться пораньше и заодно отправить письмо, — ответила она, отправляя свою сову в полет. То же сделал и Гарри, решив не терять времени даром. И правильно сделал, ведь в тот же миг, когда его сова взмыла вверх к лазурному небосклону, в совятню ворвался Филч, нарушив их уединение и прервав едва начавшийся разговор. — Что здесь происходит? Немедленно показывайте свои письма. — Что? — возмутился Гарри, — Во-первых, я свое уже отправил, а во-вторых, с чего бы вдруг я стал показывать кому-то свою личную переписку? — Я тоже свое отправила, и я согласна с Гарри, — поддержала его Чжоу. — Не дерзи, Поттер, — разозлился Филч, — Я знаю, что вы заказываете навозные бомбы и прочую дрянь, чтобы устраивать беспорядок в замке. Это правда, он отправил письмо? — обратился он к когтевранке. — Да, я только что видела, — ответила она. — Ну, ладно, — проворчал смотритель, удаляясь, — На этот раз тебе повезло, Поттер. Но если поймаю с поличным — пеняй на себя. Поттер был настолько возмущен, что у него даже не нашлось слов. Они с Чжоу обменялись недоуменными взглядами. — Что это было? — спросила она, поправляя свои длинные черные волосы, — С каких это пор в Хогвартсе проверяют письма студентов, словно мы какие-нибудь заключенные? — Хотел бы я знать, — пробормотал Поттер. — Ты ведь не заказывал никаких навозных бомб? — подозрительно прищурившись спросила когтевранка. — Конечно, нет, — притворно обидевшись ответил Гарри, и они оба рассмеялись, — Ну, ладно, мне пора. Увидимся, Чжоу. И Гарри неловко помахав ей на прощание, поспешил из совятни обратно в башню к друзьям, одновременно и встревоженный неожиданным разговором с Филчем, и в то же время радостный от встречи с девушкой, которая ему нравится. За то время, что он провел в обители сов, стало совсем светло. Ослепительное солнце било по глазам, заставляя прищуривать глаза. На голубом холодном небосклоне не было ни единой тучки. Воздух слегка прогрелся, однако все свидетельствовало о надвигающихся заморозках. Поттер направился прямиком в гриффиндорскую башню, бегом преодолевая лестничные пролеты, на ходу согреваясь. Увернувшись от пущенного прямо в лицо бестелесной рукой Пивза пузырька с чернилами, Гарри выкрикнул пароль и влетел в открывающийся проем портрета. Как он и ожидал, Гермиона уже проснулась — она была ранней пташкой, в отличие от Рона, который, наверное, еще мирно посапывал у себя в кровати. Плюхнувшись в кресло напротив подруги, Гарри, пользуясь тем, что в гостиной не было никого, рассказал ей о случившемся инциденте. — Навозные бомбы! — громко и возмущенно фыркнула она, — Очевидно же, что это просто предлог, чтобы читать твои письма! — И я так подумал, — кивнул Гарри, — Думаю, это Амбридж постаралась. Они еще недолго посидели, разговаривая и гадая, что же будет дальше, а затем Гермиона встала, резким движением откинула за спину длинные каштановые кудри и сказала: — Я пойду в библиотеку, попробую найти что-нибудь о заклинаниях памяти, а потом схожу к мадам Помфри. Но я тут подумала, если у нас вновь начнутся провалы в памяти, мы должны как-то это отметить. — Можно писать записки, — предложил Гарри, — Носить на такой случай с собой блокнот и перо. — Слишком неудобно, — поморщилась Грейнджер, — Хотя твоя идея мне нравится. Но мы можем носить при себе это, — и девушка протянула другу небольшой стеклянный шарик, в котором Гарри тут же узнал напоминалку. Такие всегда были у Невилла, хотя он и терял их с завидным упорством, бабушка каждый раз присылала ему новую. Едва длинные пальцы ловца сомкнулись на прохладной сфере, напоминалка тут же окрасилась в темно-алый. — Это неплохая мысль, Гермиона, — произнес он, — Но ведь мы иногда забываем что-то и без причины. Не как Невилл, конечно, но все же… — Да, ты прав, — признала Гермиона, — Я и не подумала об этом. Но тогда мы можем, используя заклинание, что-нибудь черкать на руке. Тогда мы всегда будем знать, стирал нам кто-то память или нет. На том они и согласились. Девушка взяла сумку и вышла из гостиной, уже начинающей заполняться просыпающимися гриффиндорцами. Гарри хотел было встать и отправиться будить Рона, чтобы идти на скорую тренировку по квиддичу (с недавних пор Рональд входил в команду, и несмотря на то, что у него не всегда все получалось, он старался изо всех сил), но тут его шрам внезапно вспыхнул от боли. Гостиная поплыла перед глазами, все залилось красным — цветом боли и гнева. Боль принадлежала Гарри — шрам полыхал, хотя терпеть было вполне возможно, а вот злился не он. Волдеморт. На мгновенье Поттер увидел перед собой дверь в конце темного коридора. Он уже видел эту дверь пару раз в своих снах. Она была такой четкой и реальной, что казалось, протяни руку, и ощутишь пальцами гладкость и холодность дерева. Но это длилось лишь секунду. Картинка сменилась, и теперь Поттер нечетко различал какое-то мрачное помещение, темные силуэты людей. Волдеморт злился. Злился, потому что не мог получить то, что скрывалось за этой дверью. В следующий миг Гарри вновь осознал себя сидящим в уютном кресле общей гостиной, его уши наполнились знакомым и родным гулом голосов. Кажется, никто ничего не заметил. Он вновь хотел встать, но тут его накрыло снова. В этот раз все было по-другому. Боль из шрама ушла, более не беспокоя его. Гарри не ощущал чужих эмоций, лишь свое собственное гулко бьющееся сердце. Все вокруг заливал белый свет. Белый, словно больничный, холодный и неприятный. Поттер огляделся по сторонам и обнаружил, что лежит на какой-то твердой кушетке, накрепко прикованный холодным металлом. Гарри дернулся изо всех сил, но это было бесполезно. Тогда он набрал полную грудь воздуха и громко закричал, зовя на помощь. Никто не отозвался. Краем уха Гарри услышал сбоку чей-то сдавленный стон. Повернувшись, к своему ужасу и удивлению гриффиндорец увидел рядом с собой прикованного к такой же кушетке Драко Малфоя. — Драко? — позвал Гарри, — Драко! Тот не отозвался. Его глаза были закрыты, веки дрожали, словно ему снился сон. Он негромко что-то бормотал и изредка шевелился. Однако в себя не приходил, и все попытки Гарри оказались напрасными. В комнате, где они находились, стояли еще кушетки, но Поттеру не удалось разглядеть, кто лежал на них. В этот момент белая дверь распахнулась, и несколько темных фигур приблизились к нему. Это были те же существа, которых он видел в Хогартсе. Гарри отчаянно заметался, пытаясь вырваться. — Что вы делаете? Отпустите меня! В следующую секунду все его тело пронзил разряд тока огромной силы, Гарри закричал от боли и, уже теряя сознание услышал голоса. «Он очнулся. Этого не должно было произойти. Слишком рано». — Гарри! — Поттер дернулся на кресле, размахивая руками, готовый отбиваться. — Эй, эй, спокойно, это всего лишь я, — Рон успокаивающе дотронулся до плеча друга, — Ты спал с открытыми глазами. — Я не спал, — пробормотал Гарри. — Снова видения Волдеморта? — округлились глаза друга, Ты видел его? — И да, и нет, — И Поттер вкратце поведал Уизли обо всем, что видел, а также о инциденте в совятне и недавнем разговоре с Гермионой. Но времени обсуждать что-то еще у них не было — в гостиную уверенной походкой вошла Анджелина Джонсон, уже облаченная в форму гриффиндорской сборной и держащая в руках метлу. — Эй, парни, вы же не забыли про тренировку? Идем на поле. Едва Гарри сел на метлу и взмыл в воздух, как все его тревоги сразу же отступили на задний план. Так происходило всегда, и Гарри любил это чувство. Сейчас он мог побыть простым школьником, наслаждающимся любимым занятием. Квиддич всегда поднимал ему настроение. А вот Рон, очевидно, придерживался иного мнения. Другу явно было неловко, ведь все на него смотрели, в том числе его старшие братья, главные шутники всей школы. Ситуацию усугубляли оккупировавшие зрительские места слизеринцы, кричащие, хотя Поттер с трудом мог расслышать, явно что-то обидное. Однако главных задир среди них не было. Ни Малфой, ни его компания более не трогали Гарри и его компанию, и это улучшение отношений весьма радовало. Но миг Поттер вспомнил свое видение, но затем отбросил его в сторону, так как именно в этот момент Рон уронил очередной мяч, чем вызвал приступ негодования Анджелины и новый взрыв смеха со стороны трибун. — Соберись, Рон, — прошипела сквозь зубы капитан команды. Уизли покраснел до кончиков волос и пробормотал что-то, но тут все заметили, что слизеринцы разом встали и почти бегом покинули трибуны. И тут же Гарри заметил причину этого. — Я верю в тебя, Рон, — улыбаясь, прокричала Ривер, занявшая одно из освободившихся мест и поудобнее устроившаяся так, чтобы видеть происходящее. Ее кудрявые светлые волосы развевались на легком ветру, она была полностью закутана в длинную черную мантию. Рон, окончательно смутившись от такой неожиданной поддержки, вновь едва не уронил мяч, но вскоре совсем оправился и поверил в себя. Дальше тренировка пошла легко и весело, изредка Гарри оборачивался на Сонг и мог поклясться, что заметил, как она снимала происходящее на телефон. Через несколько часов, когда они, вымотанные, но довольные, спустились обратно на твердую землю, ловец подошел к преподавательнице. — Неплохо играешь, Поттер, — произнесла она. — Спасибо, профессор. Мне надо с Вами поговорить. И, договорившись, что он придет к ней в кабинет через полчаса, Гарри отправился раздевалку вслед за командой.