И грянул гром

Капли дождя стучат по окнам Хогвартс-экспресса. В купе стоит тихая и умиротворяющая атмосфера. Гарри не отрывает взгляда от мрачной природы. Тусклое небо безжалостно льет дождь на все, что не укрыто, будто хочет смыть все те страдания, что обрушились на Землю. И Гарри почти надеется, что этим дождем можно смыть всю боль, скопившуюся в душе. Но эта надежда — всего лишь иллюзия, вызванная безмолвным отчаянием. «Сириус... Прости меня, крёстный...», — мысли Поттера вновь вернулись к единственному близкому человеку, которого больше не было. Почему всё так? Почему всё происходит именно с ним? И дело даже не в избранности, и далеко не в пророчестве. Попадать в переделки — это не предназначение Избранного! Гарри сжал зубы в бессильной ярости на самого себя. — Какой же я идиот, — тихо прошептал он, прижимаясь лбом к стеклу. Сейчас он был рад тому, что Рон и Гермиона ушли в вагон старост, как и проливному унылому дождю. Тусклая лампочка в купе мигнула пару раз и потухла. Гарри даже не обратил на это внимание. Перебои в магии и в электричестве — обычное явление после того, как Тёмный Лорд начал войну. Пусть это было не громкое заявление, но судя по тому, сколько нападений совершено, Гарри понимал - война началась. И ее зачинщик явно не сидел на одном месте без дела. И от этого становилось страшно. Страшно не за себя — за тех детей, которые обязательно попадут в эту никому не нужную войну. За их жизни, что словно спички, оборвутся, не успев начаться. Из раздумий вывел скрежет открывающейся двери. Гарри резко повернул голову на звук, машинально доставая палочку. — Привет, Гарри Поттер. — раздался задумчивый девичий голос. Гарри облегченно вздохнул. «Луна. Это всего лишь Луна Лавгуд». — Привет, Луна, — натянуто улыбнулся Гарри, незаметно пряча палочку назад. — Вокруг исчезает магия. Мозгошмыгов это волнует, — задумчиво произнесла она - платиновые волосы Лавгуд тускло светились в темноте. — Да, — не совсем к месту заметил Поттер и, тяжело вздохнув, опустился обратно на сиденье, задаваясь вопросом, когда это успел подскочить. — Тут магии много... Можно, я с тобой посижу? — спросила Луна. Гарри почти её не слышал. Он просто кивнул головой, вновь погружаясь в свои нерадостные размышления. Вообще, за всё лето у Дурслей Гарри понял, что тишина — это замечательно. Одиночество ещё лучше: тебя никто не трогает. Он даже отказался от поездки в Нору Уизли ради такого блаженства. Только порой мыслей становилось так много, что хотелось разбежаться и стукнуться головой о стену. Но нельзя было сдаваться. Профессор Люпин сказал когда-то: «Родители отдали свои жизни ради тебя не для того, чтобы ты подвергал свою жизнь риску!». А теперь к ним присоединился еще и Сириус. Зелёные глаза за стёклами очков чуть сузились и заблестели, но Гарри знал, что слёзы не потекут — их уже не осталось. Он уже оплакал своего крёстного. Но глаза настойчиво щипали. «Хватит!», — жестко приказал себе Поттер и прикрыл их. Мирный стук колёс навевал сонливость, но Гарри не мог спать. Просто не мог. Как только он проваливался в сон — моментально попадал в голову Тёмного Лорда. «Тёмный Лорд... Когда именно я перестал называть его по имени? И почему?», — пришла в голову неожиданная мысль. Чуть приоткрыв глаза, Поттер посмотрел вдаль. Дождь колотил по стеклу. Это стук был едва слышен, но почему-то именно сейчас был так важен для Гарри. — Почему? Гарри резко подпрыгнул. Он уже и забыл, что в купе с ним сидит Луна. — Что? — переспросил он хриплым голосом. — Почему стук дождя важен для тебя? — снова повторила Лавгуд, смотря на него проницательным, задумчивым взглядом. Гарри откашлялся. Сколько они сидели в молчании? Час? Два? — Я не знаю, — тихо ответил он и снова посмотрел в окно. — А я всегда думала, что дождь — это слёзы нашего мира, — простодушно сказала Луна. Гарри перевёл на нее взгляд. — Когда в мире происходит что-то плохое, мир оплакивает нашу боль. Ты не замечал? Капли дождя немного солёные, будто слёзы. В купе снова наступила тишина. Лампочка всё ещё не горела, поэтому Гарри видел лишь сверкающие, мечтательные глаза и платиновые волосы. Больше никто не нарушил тишину. Каждый думал о своём.

* * *

Поезд начал замедлять свой ход. Гарри оторвал взгляд от капли дождя, которая легко скользила по стеклу. Занятие было увлекательным. Мысли из головы вмиг вылетели, и больше не хотелось думать ни о своей дурости, ни о том, что Дамблдор... «Не думать, я сказал!» — мысленно рявкнул на себя Поттер. — Гарри, ты идёшь? Я хочу успеть попробовать пудинг. — Да-да, Луна. Я иду. — Бросив последний, задумчивый взгляд на стекающую каплю, тот вышел вслед за Лавгуд. Ученики толкались, пихались, громко разговаривали, стараясь протолкнуться к выходу. Все ждали ужина. Гарри была безразлична еда. Он давно потерял аппетит. Дурсли давали ему иногда поесть, и этого было достаточно, чтобы не умереть с голоду, но на самом деле есть он не хотел. Не сейчас, когда вокруг умирают люди, по его — Гарри — вине. Это он должен стоять перед Тёмным Лордом, это он должен защищать людей! Он должен искупить свою вину. — Гарри? — кто-то схватил его за руку. Поттер дёрнулся и резко повернул голову. Оказалось, он уже давно сидел в карете. Рядом Рон, Гермиона, Луна и Невилл. Грейнджер осторожно заглянула другу в глаза. — Что с тобой? — в голосе было столько заботы, что становилось тошно. Он не достоин ее! Он ничего не может сделать. Он — бесполезная кучка мусора. «Я сломлен, я разбит, но тебе я этого никогда не скажу». — Все хорошо, Гермиона. Просто задумался, — обречённо и тихо ответил Гарри и слабо улыбнулся. По недоверчивым лицам друзей, он понял, что ему не поверили. Лишь Луна сидела всё с таким же задумчивым выражением лица. Гарри невольно улыбнулся. Она была забавной, но очень странной. Распределение, праздничный ужин, речь директора — все прошло как-то размыто, будто в тумане. Мысли вернулись. Гарри чувствовал, что голова просто разрывается от них. «Директор... Почему в Отделе Тайн в ту ночь не было охраны? Почему он, Верховный чародей Визенгамота, позволил мне учавствовать в Турнире? Он же мог просто запретить...» Еда казалась чем-то отвратительным. От запаха мутило. И если бы только можно было уйти, Гарри бы ушел. И пусть его ждёт ещё одна ночь, полная кошмаров, зато в голове не будет мыслей. Мыслей предателя. Он знал — нельзя сомневаться в директоре. Если он начнёт сомневаться — они проиграли. — Гарри, ты идёшь? — в голову просочился голос Рона. Гарри на автомате кивнул, встал и пошёл за другом. Это всё было по инерции. Он не видел куда идёт. Главное — идти, заняться чем-то машинальным, чтобы не отвлекаться. Главное — никаких мыслей. Около входа в большой зал Поттер с кем-то столкнулся, но даже не поднял головы. Он просто не хотел ничего и никого видеть. И слышать. — Извините, — рассеяно говорит он и не видит, как вытягиваются лица окружающих. Не видит, как Драко Малфой удивлённо смотрит ему в след, и как в его глазах недоумение заменяется лёгкой надеждой. * * * — Ты извинился перед Малфоем! — возмущённо крикнул Рон, как только они вошли в комнату для мальчиков - Гарри даже вздрогнул от такой резкой реакции. — Когда? — почти безразлично поинтересовался он, залезая под одеяло. Настроение было тусклым. Точнее, его почти не было. Гарри впервые столкнулся с таким. Не было ни злости, ни грусти, ни тоски... Просто безразличие. Впереди его ждёт ночь, полная кошмаров. Нужно научиться не реагировать на каждого убитого ребёнка. Перестать кричать, когда в них летит луч зелёного цвета... — Ты издеваешься? — лицо лучшего друга стало отвратительного красного оттенка. Гарри удивлённо посмотрел на него. Он просто не помнил, когда извинился и перед кем. Рон резко закрыл полог. Пожав плечами, Поттер поступил так же, предварительно наложив на ткань заглушающие чары. На всякий случай. «Как там говорил Снейп? Очистить сознание? Ни мыслей, ни эмоций? Предположим, эмоций у меня и так уже нет. Но что делать с мыслями?..» — думал Гарри, пытаясь сосредоточиться. Но мысли-то как раз ни за что не хотели исчезать. Перед глазами мелькали картинки из прошлого. Вот он перед Квирреллом. Почему Дамблдор поставил такие ловушки, что даже первогодка смог их пройти? И главное, будто нарочно подобрал каждому из них. Гермиона знала Зелья и Травологию, Рон — шахматы, а Гарри — ловец, ему проще простого поймать какой-то ключик на старой метле. А ведь директор мог просто хранить философский камень у себя в кабинете! Мог же! Да туда никто попасть просто так не сможет, если сам Дамблдор этого не захочет. Картинка меняется. Гарри стоит перед василиском. И тут тоже множество вопросов! Как трое второкурсников догадались расспросить привидение, а профессора и лучшие маги — нет? А может они с самого начала всё это знали? — Хватит, Поттер. Тебе пора спать. Перестань думать, — тихо прошептал себе Гарри и закрыл глаза. Сон пришел почти моментально. Точнее не сон, а мысли и образы доброго Тома. Гарри мысленно фыркнул. Добрый? Это Тёмный Лорд-то добрый? — Доброй ночи, мои слуги, — прошелестело в ночи. Гарри стоял перед толпой Пожирателей Смерти. Каждый ему кланялся, но боялся заглянуть в глаза. Почувствовав отвращение, Гарри скривился. — Осталось совсем недолго... Скоро этот мир падёт к моим ногам, и Гарри Поттер будет просить меня убить его! — Поттер рассмеялся высоким, холодным смехом. Пожиратели подхватили этот смех. И Гарри, нет — Волдеморт — почувствовал жуткое презрение к этому жалкому отродью. «Как же мне надоела эта война...» — и Гарри не знал, его это мысли или Тома Риддла. — Сегодня мы уничтожим жалкую деревню магглов! Это только маленький шажок на пути к величию! На пути к завоеванию всего мира! В мире должны править маги! — разносился холодный голос по поляне. Гарри чувствовал, как каждый человек рядом боится его. Как с ним не согласны, но из-за страха не осмелятся спорить. И это вызывало ярость. Хотелось убить, уничтожить, вырвать правду вместе с языком! Он первым поднял палочку. Он первым пустил заклинание. И началась битва. Поттер видел, как умирают люди, как они мучаются, и ему казалось, что он отдает всю свою боль им. Боль предательства, одиночества, ненависти... Гарри резко открыл глаза. Пот струился по лицу, и в комнате, казалось, было невероятно душно. «Кошмар. Очередной кошмар...» — с тоской подумал он. На часах было пять утра, но спать уже не хотелось. Новые мысли заполнили голову. В этот раз он чувствовал все то же, что и Том. И ему было...жаль. Да, жаль Волдеморта. От простой жизни не чувствуешь столько боли. От простой судьбы нет столько одиночества и ненависти. Быть может, можно все исправить? «Нет!» — жестко прервал себя Гарри. — «Он убил слишком много людей. Это невозможно искупить». Но это можно было понять. И он — Гарри — понимал Тёмного Лорда. Гарри чувствовал, что с каждым годом они становились всё более похожими. С каждым днём связь между ними крепчала. И Поттер боялся, что станет таким же... Боялся чувствовать ту жгучую боль, которую чувствует Волдеморт. В груди что-то тревожно сжалось. «Я не дам боли захватить мой разум...» — мысленно пообещал себе Гарри. — Я понимаю тебя, Том… Быть может, мы похожи сильнее, чем я предполагал? – раздался в темноте тихий шепот.