Мистер Конгениальность

Анна. Между нами снова возникает неловкость на следующее утро, когда мы встречаемся с Чонином для пробежки. Сегодня его дерзкие кудряшки убраны в небольшой хвостик на макушке, а очки все также украшают переносицу. – Ты разобьешь их, – замечаю я у порога, пока делаю разминку ног. – Не разобью, – упрямится Чонин, а я действительно раздумываю над тем, чтобы подстроить такую ситуацию на дороге, которая сломает эти ужасные окуляры. – Как знаешь. После этого обмена любезностями, я провожу небольшую инструкцию по безопасности для Чонина и объясняю наш сегодняшний маршрут. Мы бегаем в течение часа, и хотя мужчина плохо справляется с поддержкой ритма дыхания, он не пытается остановить пробежку, и добросовестно заканчивает ее у своего дома. – Для первого раза все было не так плохо, – я почти не чувствую усталости, в то время как раскрасневшееся лицо Чонина обливается потом. – Прими контрастный душ, а вечером мы займемся силовыми тренировками. Я оставляю бедолагу отдышаться на пороге особняка, а сама взлетаю к себе в комнату и собираюсь на работу. Две недели проходят в одинаковом ритме. Каждый день для Чонина похож на день сурка: он просыпается в одно и то же время, бегает со мной, принимает душ, завтракает постной кашей, весь день посвящает саморазвитию, а вечер проводит в тренажерном зале под моим четким руководством. Мне серьезно повезло, что у семьи Ким оказался собственный тренажерный зал. Так мы не тратим лишнего времени с Чонином на дорогу, а приступаем к тренировкам сразу же после моего прихода с работы. На третью неделю я замечаю первые улучшения. Теперь Чонин бегает со мной по утрам в одном ритме, а значит, наступает время увеличивать продолжительность пробежек. Я хвалю его за это достижение и приглашаю посидеть где-нибудь неподалеку от моей работы вечером. Чонин сначала сопротивляется, но я убеждаю его в том, что мужчине необходимо сменить обстановку, иначе может произойти срыв. – Ты только и делаешь, что три недели подряд живешь по одному сценарию, – говорю я Ким Чонину после пробежки в пятницу утром. – Так и в депрессию впасть недолго. – Я чувствую себя нормально. Меня все устраивает, – Чонин ходит кругами, восстанавливая дыхание после пробежки. – Да ладно тебе, Чонин, – я корчу ему милую рожицу, меняя тактику. – Устроим себе небольшой выходной от вечерней тренировки? – Не хочу. Я лучше тогда поиграю в свободное время, – он собирается уходить, и я хватаю его за руку. – Отлично. Но я все равно отменяю сегодняшнюю тренировку. Мне требуется смена обстановки. Мужчина резко кивает, вырывает из моего захвата свою руку и скрывается в доме. Кай. Мое запястье все еще горит, после прикосновения девушки, но я не обращаю на это внимания и устремляюсь в ванную. Мокрая одежда падает на пол вместе с нижним бельем, и я забираюсь в душевую кабину под ледяные струи воды. Опрометчиво надеюсь, что такой резкий перепад температур очистит голову от ненужных мыслей, касающихся моего тренера, но ничего не получается. Я разочарованно врезаю кулаком по кабине, проклиная свою неуверенность. Анна предложила мне сегодня провести с ней совместно вечер, и я, позорно струсив, отказался. Просто напросто испугался ударить в грязь лицом перед ней! – Если ты будешь об этом постоянно думать, так и не заведешь себе девушку, – объясняет Тэмин мне по телефону после того, как я посвящаю его в детали сегодняшнего утра. – Анна – твой реальный шанс научиться общению с противоположным полом. – И что ты предлагаешь? Попросить у нее помощи? – я злюсь от того, что друг не может войти в мое положение. Конечно же, ведь у этого красавца никогда не было проблем с девушками. – А это хорошая идея, – воодушевляется он. – Объясни ей ситуацию и попроси помочь. – Я не стану так унижаться, – нет, и еще раз нет. Не хочу видеть сожаление в ее глазах, когда признаюсь в том, что не умею ухаживать за дамами. – Ты даже не хочешь попробовать! – Потому что знаю, чем это кончится. Не забыл, что именно я был тем, кому последние три месяца приходилось ходить на свидания вслепую? Меня уже тошнит от них. – Это не свидание. Вы просто посидите где-нибудь и выпьете. Я на пару минут замолкаю, вспоминая причину, по которой мы с Анной должны были сегодня куда-то выбраться. – Она хвалила мои успехи сегодня на пробежке, – начинаю рассказывать Тэмину. – Но я не заслужил этот выходной. – Почему? – удивляется друг. – Потому что обманывал ее эти три недели. – В каком плане? – Я не придерживался диеты, пока тренерша была на работе. Ходил в свой любимый ресторан, объедался там и брал порции на вынос, чтобы съесть их после вечерней тренировки. Тэмин на другом конце провода молча обдумывает услышанное. Не спорю, он находится в замешательстве из-за моего поведения. – Господи, чувак, она же не будет тебя там взвешивать! – в его голосе слышна улыбка, и я тоже смеюсь от нелепости ситуации. – Мне будет неудобно слушать хвалебные речи, когда я знаю, что не заслужил ни грамма ее одобрения. – Значит, ты все-таки раздумываешь согласиться на ее приглашение, – констатирует друг, и я неуверенно выдыхаю. – Это будет похоже на плохую комедию. – С чего-то же нужно начинать… До того момента, как Анна возвращается с работы, я успеваю 150 раз изменить свое решение. Последней каплей становится коллективный звонок друзей, которые всеми силами убеждают меня согласиться на приглашение девушки. Пока адреналин бушует в крови от поддерживающих слов друзей, я мчусь к комнате девушки и барабаню по ней кулаками. – Что случилось? – испуганная Анна замирает в дверях и вопросительно смотрит на меня. – Мы…ты…приглашала же…может… – от волнения я путаюсь в словах и смущенно кашляю. – Посидим. Девушка непонимающе хмурится и пытается уловить суть в моем предложении. – Посидим? – переспрашивает она и ожидает от меня продолжения. – Где-нибудь, – выдавливаю, пряча от нее взгляд. – А, – догадывается она. – Ты про мое утреннее предложение? – Да. Точно. Про него, – я чешу затылок и автоматически кусаю нижнюю губу. – Правда? Ты передумал? – девушка искренне удивляется, и меня это немного успокаивает. Возможно, она действительно расстроилась из-за моего отказа утром. – Если ты свободна, конечно. – Дай мне полчаса, хорошо? – Хорошо, – я разворачиваюсь и широкими шагами возвращаюсь в комнату. Мое сердце так быстро колотится в груди, что недалеко и до сердечного приступа. Глубоко втягивая воздух в легкие, я пытаюсь привести себя в норму, однако, постоянно возвращаюсь мыслями к нашему десятисекундному диалогу. – Нужно присесть, – я плюхаюсь на ближнее кресло и хватаюсь руками за голову. Неужели я только что пригласил Анну провести со мной вечер? И о чем я только думал? Сомнения и страхи снова начинают обстреливать меня со всех сторон, поэтому я использую коллективный звонок… Анна. Я натягиваю светлые джинсы и обычную клетчатую рубашку, пока пытаюсь придумать причину, по которой Чонин решил изменить свое мнение. Утром он решительно отказался от моего предложения, а вечером, ни с того ни с сего, забрал свои слова обратно. Что же или кто же заставил его передумать? Это пока было для меня загадкой. Из меня вырывается тихий смешок, когда я вспоминаю, его скомканную речь у своей комнаты. Это было мило. Хотя понятие «мило» и Чонин находились очень далеко друг от друга. – Кажется, я не опоздала, – я спускаюсь по лестнице и вижу застывшего у дверей Чонина. На нем темные джинсы и длинная синяя кофта на змейке. – Я спустился пораньше, – он запускает руку в свои непослушные кудряшки и неуверенно улыбается. – Понятно, – мы обуваемся и хватаем с вешалки наши куртки. Пока движемся к моей любимой закусочной, я пытаюсь найти какую-то общую тему для разговора, но Чонин меня в этом не поддерживает. Он отвечает немногословно и большую часть времени молчит. Его несговорчивость меня тревожит, потому что работать с таким человеком я долго не смогу. Все мои клиенты обычно уже в конце первой недели проявляют дружелюбие. Я часто встречаюсь с ними и вне спортивного зала, проводя хорошо время. А вот с Чонином у нас все пока как-то натянуто. Чтобы хоть как-то разговорить мужчину, я разрешаю ему сегодня полакомиться чем-то запрещенным, но пить алкоголь не советую. – Я бы и не стал, – отвечает мужчина. – Плохо переношу соджу. Мы заказываем свиные кишки, маринованные баклажаны и горячую закуску из говядины. Пока наш заказ готовится, я рассматриваю посетителей, а Чонин сидит, уставившись в черную точку на скатерти нашего стола. – Ты, кажется, хорошо справляешься с диетой. Срывов не было? – мне не хочется говорить с ним о работе, но это пока единственная общая тема, которая нас связывает. Чонин отрицательно качает головой. – А что скажешь, насчет тренировок? Может, тебе нравится какой-то вид спорта? Мы могли бы играть в баскетбол или волейбол, если тебе это по душе, – у нас в спортивном центре каждую субботу проходили дружеские матчи, в которых могли участвовать все желающие. Сводить туда Чонина мне показалось хорошей идеей. Мой молчаливый собеседник снова отрицательно качает головой. Я складываю руки под грудью и задумчиво сверлю взглядом кучерявую голову Чонина. Может, нам все-таки стоило заказать соджу? Потому что мой новый знакомый, видимо, вообще не собирается со мной сегодня разговаривать. Только не понятно, зачем он тогда позвал меня куда-то? Вопрос почти слетает у меня с языка, но в этот момент приносят угощения, и я захлопываю рот. Сначала нужно подкрепиться. Какое-то время мы едим в молчании, и неожиданно, со стороны Чонина прилетает вопрос: – Почему…ты…почему ты решила заниматься…спортом? Я прожевала и честно ответила: – Потому что с самого детства только и посвящала себя ему. Это прозвучит немного жалко, но я ничего больше не умею. Спорт – вся моя жизнь. Чонин понимающе кивает и устремляет взгляд в свою тарелку. – Я тоже ничего больше не умею, как исполнять волю родителей, – произносит он спустя пару секунд. – С самого детства только этим и занимался. Оправдывал их надежды. – На тебя ляжет большая ответственность, когда отец отдаст тебе свой бизнес, – соглашаюсь я, прекрасно зная, что ожидает впереди мужчину. – Да. И кроме этого, я должен срочно похудеть, приобрести привлекательную внешность и увлечь невесту, которую выберут для меня родители, – говоря это, мужчина не сводит с меня взгляда. И хотя из-за его страшных очков я не могу понять, что это за взгляд, мне кажется, будто он хочет проверить меня. Мои глаза округляются, когда я слышу от Чонина такие новости. Так поэтому меня наняли для индивидуальных тренировок? – То есть ты со мной занимаешься не по собственной воле? – уточняю на всякий случай, хотя уверенна, что ответ будет положительным. – Это родители…родители придумали, – его речь становится сбивчивой, как будто в мужчине заканчивается лимит слов. Внезапно, Чонин кажется мне очень печальным. Я пытаюсь разобраться в ситуации, потому что совершенно не верю, что 25-летнего молодого человека не заботит собственная внешность. Разве он не для себя эти три недели старался? – Ты занимаешься со мной только из-за того, что твои родители так хотят? Чонин согласно кивает и не поднимает взгляд. – Поэтому ты сказал, что всегда исполняешь волю родителей? Всегда оправдываешь их надежды? Чонин снова кивает, но так же добавляет пару слов: – Моя судьба все равно уже предрешена. Я просто иду по пути наименьшего сопротивления. Я пораженно замолкаю и теряю дар речи. Разве можно так жить? Все время слушать родителей и исполнять их желания? – Ты был когда-нибудь в клубе? – интересуюсь я. Чонин прикусывает губу и захватывает пальцами правой руки несколько пружинистых локонов. – Я до сих пор состою в гольф-клубе, в клубе по стрельбе из лука, в клубе… – Я ночные клубы имею в виду, – уточняю, потому что вижу, что моего собеседника несет не в том направлении. – Я не могу там появляться, – тихо отвечает он. – Прости, конечно, но мне нужно это знать. Ты не можешь посещать клубы, потому что стесняешься своей внешности или потому что родители не разрешают? Чонин неуверенно ерзает на стуле. Ему неудобно от нашего разговора, но я не собираюсь так просто отступать от него. – И то, и то верно, – выдавливает он. – Это кошмарно, – я разочаровано качаю головой. – Ты хоть понимаешь, что проживаешь жизнь для своих родителей? Понимаешь? Мужчина кивает. – И все равно продолжаешь так жить? – Я же говорил, моя судьба решена за меня, – в этот момент в палатку заваливается подвыпившая компания, и Чонин отвлекается от нашего разговора, рассматривая новых посетителей. – А что если ты влюбишься в обычную девушку, которую твои родители никогда не одобрят. Что будешь делать тогда? – снова пристаю я к нему с вопросами. – Бросишь ее? Кучерявый собеседник снова прикусывает губу, и я подмечаю, что делает он так исключительно в момент задумчивости. – Либо я брошу ее, либо мои родители предложат ей денег. – А если она не возьмет? – Все берут. – Я не беру! – воинственно заявляю я. – А я в тебя и не влюблен, чтобы деньги тебе давать! – Чонин показывает мне язык, и я против воли улыбаюсь ему в ответ. Кажется, этот человек любит спорить. – Давай не будем больше разговаривать о моих родителях, – просит мужчина спустя какое-то время. – Я понимаю, что ты осуждаешь меня. Но сделаем вид, что этого разговора не было? Он откидывается на спинку стула и умоляюще смотрит на меня сквозь толстые линзы очков. – Не обещаю, что когда-нибудь не вернусь к нему снова, – говорю я, но и этого для Чонина хватает, потому что он удовлетворенно вздыхает и расслабляется. Мы доедаем нашу еду под громкий смех и крики шумной компании. Они не стесняются в выражениях и колких замечаниях. Пару раз до нас доносится и комментарии по поводу нашей компании, но мы их игнорируем. Обстановка начинает накаляться только в тот момент, когда самый смелый из этой пьяной компании решается подойти к нашему столику. – Послушай, дорогая, – обращается ко мне невысокий мужчина в помятой куртке, – мы решили, что тебе следует пересесть вот туда, – покачиваясь, он указывает толстым пальцем на столик, за которым разместились его друзья. – Я так не думаю, – даже не глядя на пьяного человека, отвечаю я. Тот недовольно хмурится и делает вторую попытку: – Мы угостим тебя отличными ребрышками, – он добродушно улыбается мне, демонстрируя на удивление ровный ряд зубов. – Спасибо, я уже покушала, – мне приходится взглянуть отчаянному ухажеру в глаза, чтобы красноречиво продемонстрировать свое нежелание подсаживаться к ним. – Что ж, – протягивает мужчина. – Хочешь нас обидеть? – Нет, я просто… – Ребята! – перебивает меня наглый ухажер, подзывая кого-то из своих друзей. – Она выделывается! Я не успеваю ничего понять, когда трое пьяных мужчин окружают наш столик, и один из них резко дергает меня за предплечье вверх, заставляя подняться. Мой стул опрокидывается на пол одновременно со стулом Чонина, который встревожено подскакивает за мной. – Не трогай ее! – угроза сквозит в его голосе, но никто из мужчин не ведется на нее, потому что внешний вид Чонина создает о нем превратное впечатление. – Посмотрите-ка, – протягивает тот невысокий мужчина в мятой куртке, – это чудо с очками нам угрожает? Мужчины громко смеются, а я в это время пытаюсь достать сотовый, чтобы позвонить в полицию. Чует мое сердце, что просто так нас сегодня отсюда не выпустят. – Посиди, парень, – кто-то толкает Чонина, но тот резко уворачивается. – Отпустите девушку! – требует мой бедный собеседник, чем вызывает очередную волну смеха. – А то что? – подстрекает его один из мужчин. – А то пожалеете! «Ох, лучше бы он молчал» – проносится в моей голове под громкое ржание. – Неужели заразишь нас своим уродством? – предполагает тот, кто удерживает меня за руку, и я вижу, как сильно это замечание бьет по самооценке Чонина. Это для него сейчас, как красная ткань для разъяренного быка. Мой протест не успевает слететь с языка, как Чонин кидается на ближайшего к нему человека, и они падают на пол, отчаянно колотя друг друга. Посетители разбегаются в разные стороны с дикими криками, а пьяные друзья спешат на помощь тому мужчине, что попал под горячую руку Чонина. – Вызывайте полицию! – кричу я владелице киоска и пытаюсь разнять дерущихся. Спустя пару секунд мне на помощь приходит кто-то из посетителей, и каким-то образом мы растаскиваем запыхавшихся людей по разным углам. Я присаживаюсь рядом с Чонином на корточки и осматриваю его побитое лицо: лоб ободран, очки разбиты, скула припухла, верхняя губа рассечена. Вот до чего доводит несдержанность. – Убирайтесь отсюда немедленно! – истерично кричит на нас с Чонином и пьяных мужчин владелица киоска. – Я вызвала дежурных! Наши обидчики в мгновение ока пропадают за пределами палатки, наверное, не в первый раз покидая таким образом частные заведения. – Извините, пожалуйста, – я кланяюсь владелице, пока Чонин поднимается на ноги. – Вот. Возьмите, – оставляю деньги за ужин и пару лишних купюр за сломанную мебель, а потом решительно тяну мужчину к выходу. – Как себя чувствуешь? – интересуюсь у Чонина по дороге домой. Вся его одежда испачкана, а кроссовок даже порван. Он прихрамывает на правую ногу, однако совсем не жалуется на боль. Из раны на губе струиться кровь, но Чонин слизывает ее и вытирает ладонью. – Как будто поучаствовал в драке, – ухмыляется он. – Тебе не стоило реагировать на то замечание. – Думаешь, сейчас самое время для нотаций? – Чонин останавливается, чтобы взглянуть мне в глаза. – Лучше бы поблагодарила за то, что вступился за тебя. Я понимаю, почему он злится, но не реагирую на его выпад. Время для моих нотаций, и правда, было не самое лучшее.