Мистер Конгениальность

Кай. Я мог бы целовать ее вечность. Нет, правда, разве люди могут быть настолько идеальными? Потому что Анна сейчас казалась мне настоящим ангелом. Я держал ее тело, ощущал мягкие ладони на своих плечах, касался волос, вкушал податливые губы и не мог поверить, что все это действительно происходит со мной. Наверное, я выжил из ума, раз решился прикоснуться к девушке. Но она была так близко ко мне, каждый миллиметр ее тела молил о моем прикосновении. Ее запах сводил с ума, а стоило мне посмотреть в ее глаза – я слетел с катушек и отпустил контроль. Когда тонкие пальчики Анны касаются моего затылка, спину пробивает крупная дрожь, и я чудом сдерживаю в себе изнывающий стон, который вот-вот должен был из меня вырваться, благодаря ее стараниям. Небольшое помещение, а именно гардеробная, в которой мы находимся, тут же заполняется теплом от нашего дыхания и страстных поцелуев. Мне хочется стянуть свою рубашку, чтобы почувствовать прохладу, чтобы хоть немного охладиться. Кажется, Анну тоже мучает жара, потому что она отстраняется от меня и резким движением откидывает волосы в сторону. Теперь перед моим взором открывается ее великолепная тонкая шея, и губы тут же тянуться почувствовать мягкую кожу и прикусить ее. Она прижимает меня ближе, позволяя насладиться ее шеей, и я то прикусываю, то лижу солоноватую кожу, одобрительно мыча. – Эй! – дверь гардеробной неожиданно распахивается, и нам в лицо ударяет широкий луч света от фонарика. – Это комната страха, а не номер в отеле! Мужчина, изображавший до этого покойного сына старухи-маньячки с простреленной головой и в окровавленной одежде, недовольно упирает руки в бока и прожигает нас двоих осуждающим взглядом. – Ребята, вы ничего не перепутали? – не дождавшись от нас мгновенных извинений, тут же вопрошает он. Анна соображает быстрее меня, тут же поднимается с пола и склоняется в извинительном поклоне перед мужчиной. Я следую ее примеру и делаю то же самое, приговаривая: – Простите, пожалуйста. Такого не повториться больше, – после чего хватаю ее за руку и срываюсь с места. Хорошо, что комната, в которой мы недавно были, теперь освещена, и ничего не сбивает нас с пути в побеге. Мы несемся через весь коридор, оставляем позади жуткие комнаты и вырываемся в холл. – Сюда, – я тащу Анну в одиночный туалет и запираю за нами двери. Мы оба тяжело дышим, шокировано уставившись в глаза друг другу, и не произносим ни слова. Сначала нужно придти в себя. Я подхожу к раковине и включаю холодную воду. Ополаскиваю руки, умываю лицо и брызгаю водой на вспотевшую шею. Анна в это время беспокойно расхаживает в маленькой комнате из угла в угол, прикусив тонкий пальчик. После умывания холодной водой, я чувствую себя лучше. Мысли проясняются, и реальность случившегося захватывает сознание. Очень медленно я поворачиваюсь к девушке лицом и опираюсь на раковину копчиком, складывая руки под грудью и раздумывая, с чего бы начать наш разговор. –Я не буду извиняться, – предупреждаю девушку, останавливая своим голосом ее метания по туалетной комнате. Анна резко смотрит в мою сторону своими очаровательными глазами и прищуривается. А я беззастенчиво пялюсь на ее покрасневшие губы, которые так и манят меня снова завладеть ими. – Не смотри так на меня, – тоже предупреждает она и убирает за ухо прядь волос нервным жестом. – Как? – внезапно вылетает из моего рта насмешливо, и я сам удивляюсь, что не стесняюсь задать ей этот вопрос. Анна возмущенно вздыхает и тыкает в меня тонким пальчиком: – Вот так. Как будто теперь имеешь какую-то власть надо мной. Ого. Я так на нее смотрю? Склоняю голову и задумчиво наблюдаю за Анной, пока та не опускает свою руку и не отводит смущенный взгляд. Да что с ней происходит? Неужели я, правда, вызываю в ней какие-то чувства? Я медленно встаю, и девушка отступает к дверям, чувствуя мое движение. – Это ты имеешь власть надо мной, – приговариваю медленно, пока приближаюсь к девушке, которая продолжает пятиться и прятать от меня свой восхитительный взгляд. – С того самого момента, как появилась в моем доме. Стоило тебе пройти рядом, и я не мог не проводить тебя взглядом. Стоило заговорить со мной, и я терял дар речи. Стоило коснуться меня, и я покрывался мурашками. Я загоняю ее в ловушку у двери, и девушке ничего не остается, как замереть рядом со мной и продолжать слушать. – Даже изначальные подозрения о том, что ты действуешь сообща со своим отцом, никогда не казались мне преградой. Я готов был принять от тебя самое смешное и нелепое объяснение, лишь бы ты продолжала оставаться рядом. А когда правда открылась мне, и я понял, что тебя используют точно так же, как и меня, что ты никогда не действовала против нашей семьи, моему счастью не было предела. Я собирался поделиться своим открытием, поговорить с тобой и вместе решить эту ситуацию, но не успел… – Ты обещал, что не будешь говорить о помолвке, – понимая, к чему я клоню, резко обрывает меня Анна и зажмуривается. – Я и не говорю о помолвке, – улыбнувшись, продолжаю спокойно я, чувствуя уверенность в своих словах. Сегодня я хочу признаться ей. – Я хочу донести до тебя лишь то, что ты настолько сильно завладела моим сердцем, что я готов согласиться на любую роль, лишь бы быть рядом. Я буду помогать тебе в поисках родственников, но не оставляй меня, прошу. Не уезжай из страны. Анна, наконец-то, поднимает на меня свои глаза, и печаль отражается в них так четко, что мне кажется, будто девушка тоже сожалеет о нашем скором расставании. – Я не могу так больше жить. Только не под контролем отца, – шепчет она. – Я хочу быть свободной. – И ты будешь, – обещаю я, касаясь ее шеи и поглаживая большим пальцем нежную щечку. Анна отрицательно качает головой, не соглашаясь: – Только не в Корее. – Я защищу тебя перед отцом, отстою перед нашими семьями… – Мне надоели! – внезапно повышает голос она и отбрасывает мою руку в сторону. – Мне надоели эти войны! Я устала с кем-то сражаться, и кому-то что-то доказывать! Девушка разворачивается, врезаясь своим плечом мне в грудь, отпирает дверь и вылетает из помещения. Анна. Как бы плохо мы с Каем не расстались в этот вечер, его горячий взгляд и обжигающие поцелуи так и не могли покинуть моего сознания. Теплая ванна, чашка кофе и какая-то нудная кулинарная программа не позволили мне отвлечься, и я каждую минуту ловила себя на том, что прокручиваю в голове слова Чонина. Почему его признание не показалось мне неожиданным? Почему я не удивилась его поцелую? Почему буквально сама на него напросилась? Я все еще могла ощущать его губы на своей шее, его язык на нежной коже, его зубы, прикусывающие меня и вызывающие страстную дрожь. Это чувство не вызывало неприязни. Это чувство вызывало во мне желание. –Боже мой! Какая я жалкая! – я откидываю в сторону пульт от старенького телевизора в своем номере и вскакиваю с постели. Мне непременно нужно как-то отвлечься, иначе собственные мысли меня сожрут. Разгневанно и даже немного остервенело, я начинаю делать приседания и выпады в сторону, желая выкинуть из головы соблазнительный образ Кая, касавшегося моих губ. Но у меня все равно ничего не выходит. В голове не перестают звучать на повторе его слова – признания, а на коже все еще чувствуются легкие прикосновения. Когда ноги от упражнений потихоньку начинают «забиваться», я делаю несколько проходов от окна к двери и в один момент слышу веселый женский смех, который привлекает мое внимание и заставляет на минуту все тело напрячься. После посещения комнаты страха, я настояла на своем возвращении в отель, и хотя моя просьба серьезно удивила и озадачила Макса, Кай быстро прервал все лишние вопросы со стороны нового знакомого, и они проводили меня до комнаты. Я слышала и видела, что сами парни расходиться не стали, а направились куда-то еще, и поэтому, услышав женский смех на этаже, сразу же предположила, что это они возвращаются в номер. Подойдя на носочках вплотную к двери, я прислоняюсь к щели ухом и начинаю подслушивать. Номер Кая находится напротив моего, а значит, я точно услышу и узнаю его голос среди женского смеха. Компания приближается, разговор протекает между людьми на английском языке, и я безошибочно определяю, что Кая в ней нет. Поняв это, я глубоко вдыхаю и выдыхаю, испытывая настоящее облегчение от того, что мои подозрения не оправдались. Ну не хочется мне знать, что Кай развлекается с кем-то еще, после того, что произошло между нами в комнате страха. Но радость моя длится недолго. Только-только я решаюсь отойти от двери, как веселящиеся ребята останавливаются где-то совсем рядом с моей дверью и начинают копошиться с замком. Не проходит и пары секунд, как ключ-карта срабатывает, и дверь в соседнюю комнату открывается, впуская смеющихся девушек внутрь. – Простите! – тут же восклицаю я, распахивая свои двери и наблюдая, как захлопывается дверь напротив моего номера – комнаты Кая! – Эй! – я возмущенно выпрыгиваю в коридор и намериваюсь произвести несколько смертельных ударов по двери Кая, когда он меня окликает с начала коридора: – Анна? Ты чего? Я удивленно поворачиваюсь к нему лицом и отмечаю его растрепанную шевелюру и распахнутую сверху на пару пуговиц рубашку. Откуда он такой явился под утро? Мужчина выдерживает мой взгляд, пока движется к своей комнате, но не говорит ни слова. Возможно, его задевает выражение моего лица, но Кай лишь стискивает плотнее зубы, отчего красивая линия челюсти вырисовывается даже под темной щетиной. – Я…услышала…шум… – отвечаю я, когда Кай застывает рядом, и почему-то чувствую себя глупой, когда произношу столь нелепое оправдание. – Они громкие, да? – Кай переводит взгляд на свою дверь и весело ухмыляется, как будто сказал какую-то шутку сейчас, но я пропускаю его слова мимо ушей, так как сосредоточенно рассматриваю его необычный вид. – Ты пьян? – внезапно делаю вывод я, но Кай так по-детски машет в отрицании головой, чем еще больше убеждает меня в обратном. Я бы и не заметила этого, если бы не сильный спиртной запах, доносящийся от парня, когда тот начал отвечать. В его походке и внешнем виде было очень трудно узнать пьяного человека, именно это меня сначала и сбило. Замечая, что я ему ни капли не верю, Кай перестает отрицательно кивать головой и пристыжено выдыхает: – Немного. – Немного? – восклицаю я, внезапно чувствуя просыпающуюся в теле злость. – Да ты посмотри, что с твоими волосами сделали! – я начинаю приглаживать его шелковистые пряди, хотя эта лохматая прическа Каю даже идет. Немного напоминает мне о той шевелюре, с которой он ходил раньше. Никому ненужный компьютерный «маньяк». – А с пуговицами что? – мои руки принимаются лихорадочно застегивать рубашку парня под горло, и в этот момент я слышу его тихий смех. Грудь мужчины рядом с моими пальцами начинает ходить ходуном, и тот больше не сдерживается – просто заливается громким смехом над моим поведением. Это, видимо, привлекает внимание ночных гостей из его комнаты, потому что дверь рядом с нами неожиданно распахивается, и на пороге застывает улыбающийся Макс в копании пышногрудой девушки со стрижкой боб. Он удивленно оглядывает меня, застывшую в футболке с надписью «Fight MMA Sport» и спортивных лосинах, потом переводит мутный взгляд на заливающегося смехом Чонина, и что-то спрашивает у нас двоих на английском. Кай машет ему рукой, мол подожди и дай мне отсмеяться, а я пытаюсь разглядеть, кто еще находится в комнате Кая за спиной у Макса и его спутницы. Я слышала смех более двух человек, когда приседала, поэтому была уверенна, что в комнате Чонина находится кто-то еще. Ведь там сейчас негромко играла музыка, и слышались посторонние голоса. Макс снова что-то спросил, и его девушка ответила с недовольной интонацией, оглядываясь назад. Похоже, ей не терпелось вернуться к друзьям в комнату. – Разве сейчас можно устраивать вечеринку? Ты рискуешь нарваться на неприятности, – обращаюсь я к Каю, когда тот, наконец, успокаивается и выпрямляется. – Неприятности? – переспрашивает он, пробуя это слово на вкус и задумчиво разглядывая меня под прищуренным взглядом. – Кажется, я уже вляпался в неприятности. Мои щеки мгновенно вспыхивают от его недвусмысленной фразы, и я захлебываюсь возмущенным вздохом, совершенно не представляя, что ему ответить на это. Нахальное поведение Чонина сбивает меня с толку. Спутница Макса в этот момент недовольно и громко вздыхает, говорит «bye», разворачивается и уходит вглубь комнаты. А мне как раз открывается великолепная картина того, как еще две девушки весело кружат возле дивана и кофейного столика в номере Чонина, разливая друг другу напитки из темных стеклянных бутылок с цветастой этикеткой. Обида начинает душить меня под самое горло от поступка Чонина, и постепенно она превращается в злость. Я чувствую потребность насолить мужчине, испортить ему все веселье и поэтому громко обращаюсь к Максу, наплевав на то, что он меня совершенно не поймет: – Для Кая на сегодня все вечеринки окончены! – после чего хватаю удивленного чеболя за руку и тащу в свою комнату, запирая за нами дверь. Мы остаемся наедине, хотя в коридоре все еще слышна музыка из номера Чонина, и некоторое время вместе осмысливаем все то, что сейчас происходило. Я прислоняюсь к двери и складываю руки под грудью, прожигая недовольным взглядом дыру в широкой спине Чонина. Как он мог так поступить со мной? Решил развлечься в компании тех девиц, когда всего пару часов назад признавался мне в чувствах! Разве это логично? Разве это нормально? Мужчина начинает разворачиваться ко мне лицом с приподнятыми в удивлении бровями и тоже складывает руки на груди, ожидая объяснений. Похоже, его эта ситуация даже забавляет. – Я не позволю тебе туда вернуться, – твердо сообщаю я. Кай ухмыляется. – Почему? – Тебе на сегодня хватит. – Кто это решил? – Я, – я даже воинственно приподнимаю нос, замечая, что Кай серьезно решил со мной поспорить. – А ты мне кто? – уточняет он совсем безобидно, но это вопрос все-таки меня неприятно задевает. – Твой тренер. – Ага, – кивает он и начинает расстегивать те самые верхние пуговицы на рубашке, которые я так лихорадочно пару минут назад застегивала. – И что? – И как тренер, я могу запретить тебе пить. – Я не буду там пить, – он убирает руки от пуговиц и теперь принимается закатывать рукава до локтей. – Просто посижу с друзьями. – Друзьями? – уточняю я, раздражаясь. – А ты теперь быстро друзей заводишь. Кай кивает, и я закатываю глаза, психуя от его спокойствия. Почему он так себя ведет? – В общем, – сдаюсь я, – ты меня понял. Я отталкиваюсь лопатками от двери и начинаю проходить внутрь номера, полагая, что разговор для нас на сегодня окончен. Если Кай не дурак и не хочет еще больше разрушить наши отношения – он не уйдет. Ну, а если все-таки поступит иначе, я хотя бы узнаю, какой он человек. Вот только мужчина, похоже, заканчивать ничего не собирается. Едва я ровняюсь с ним, хватает меня за предплечье и притягивает к себе, прижимаясь сбоку: – Как раз таки не понял, – горячо шепчет он мне в самое ухо, прижимаясь к нему жаркими губами. – Что тебя не устраивает? Я пытаюсь отстранить голову от его губ, потому что они чертовски сильно отвлекают меня, но Кай не сдается – он тянется за мной. – Твое поведение не устраивает! – выдаю я, дергая телом в сторону, надеясь освободиться от него. И Кай меня отпускает. Но не отодвигается. Я поворачиваюсь к нему лицом, упираю руки в бока и продолжаю: – Ты ведешь себя нечестно! – кидаю обвинение. – Поцеловал меня в той гардеробной, признался в своих чувствах, а сам вечером ушел зажигать с незнакомыми девушками! Так никто не делает! Мужчина касается пальцами своих губ и задумчиво трет их, анализируя мои слова, но не спешит с ответом. Я сверлю его снизу недовольным взглядом, желая получить извинения, но тут он выдает: – Ты тоже ведешь себя нечестно. – М? – не понимаю его обвинения. – Сначала отвечаешь на мой поцелуй, потом отбрасываешь в сторону мое признание, а потом разъяренно ревнуешь, маленькая лгунья. Я уже запутался в этом хаосе твоих эмоций. Как так получилось, что обвиняемой теперь стала я? И откуда в нем взялось столько храбрости высказать мне это? – Но я не зажигаю по клубам с другими мужчинами! – И я не зажигаю с мужчинами, – разводит руками он, весело улыбаясь. Агрх! Серьезный Чонин нравился мне куда больше. Он хотя бы не пытался свести все в шутку. – Я не об этом! – раздражено восклицаю я, стирая с лица мужчины веселую ухмылку и заставляя, наконец, его стать серьезней. – Если я снова буду с тобой честен, – тихо произносит Кай, – то от разговоров перейду к действиям. А тебе это не понравится. Я тут же забираю свои слова насчет серьезного Чонина обратно и встревожено сглатываю. Его предупреждение одновременно и пугает меня и восхищает. Какая-то часть меня прямо-таки с нетерпением ожидает, когда это произойдет, а вот внутренний голос приказывает немедленно сменить тему или ретироваться из комнаты. Но я неподвижно стою и смотрю на лохматого мужчину. Хотя должна что-то ему ответить. Кай тоже меня внимательно рассматривает, удивляясь моему молчанию с каждой секундой все больше и больше. – Или я неправ? – уточняет он, наклоняя голову вбок и приподнимая вопросительно темные брови. – Да, – отрезаю сначала я, а когда соображаю, что сказала, тут же исправляюсь: – Нет! На лице Кая снова появляется улыбка, а я продолжаю взволнованно объясняться, проклиная свой длинный язык: – В смысле прав! Ты прав, хорошо? – мои глаза бегают по комнате, так как смотреть на Чонина после того сорвавшегося ответа не хватает смелости. – Мне нужно в душ! – я спасаюсь бегством в уборную, теперь совсем не переживая о том, вернется ли Кай на вечеринку в свой номер или нет, больше обеспокоенная тем, что позволила мужчине услышать правду.