Очередной рабочий день

Всё было кончено. Снежинки медленно опускались на землю. Синдзи всхлипывал и рыдал, прижимая холодное тело. -Рей... Пожалуйста... Не... Не умирай... Не умирай! Замёрзшие руки судорожно растирали труп, пытаясь вернуть его к жизни. Белоснежный снег ярко отражал багровую кровь. -Аянами... Пожалуйста... Грохот машины нарастал, неслышно для парня. Свет единственной фары ослепил его глаза. Синдзи лишь сильнее прижал к себе труп и упёрся головой в голубые волосы. Их аромат был таким же, как прежде. Таким же живым. Слёзы мгновенно резали кровавое лицо. Холодный ветер с жадностью продувал тела насквозь. -Я люблю тебя... Люблю... Не умирай... Пожалуйста... -Я виноват. Я виноват. Я виноват. Ты погибла из-за меня... Рей... Прости меня... Я не защитил тебя... Пожалуйста... Прости... Майор вышла из машины и, укутываясь в куртку, старалась не смотреть. Женщина подошла ближе. Её обувь продавила следы в девственном и белоснежном, кровавом снегу. Мисато подняла голову и мороз лавиной прошёлся по всему телу. Рыдающий окровавленный Икари-кун прижимал к себе бледный труп Аянами. Её кожа стала синевато-фиолетового оттенка. На ноге была рана, напоившая снег багровым соком. Глаза закрыты. Лицо спокойное и, кажется, немного улыбающиеся. Мисато подошла к убитому горем, который уже начал сходить с ума и покачиваться, сидя на месте и прижимая труп, целуя время от времени холодную мёртвую голову. Женщина положила руку на плечо парня и сказала: -Скоро всё закончится. Синдзи начал плакать тише, вжимаясь лицом в труп. Мисато села в салон бронетранспортёра, судорожно согрела замёрзшие руки и начала сосредоточенно соединять провода. Чуть дальше отчаянного майора, в полумраке, виднелась пушка. Тело, одетое в тонкий комбинезон пилота мёрзло и нестерпимо ныло. Однако руки всё ещё прижимали к себе морозный синий труп и отказывались отпускать его на волю. Перед глазами проплыли все воспоминания. Её ласковые руки, гладящие по голове. Тихий голос. Тепло и уют. Я не поверил... Не поверил ей! Её отчаянные объятия. Её красивые красные глазки, молящие не лезть в Еву. Я... Я убил её. Это был я. Она погибла из-за меня. Из-за меня. Лицо искривилось в гримасе боли. Синдзи беззвучно, но горько заплакал. Когда эмоции утихли, а душу тяжким грузом тянуло к смерти, Икари понял, что не был достоин этой прекрасной девушки. Её любви. Такой искренней. И такой... Слепой... Она погибла из-за него, из-за его самоуверенной тупости. Парень осторожно взял труп на руки, встал и двинулся на свет фары. Мисато, услышавшая шаги, вышла наружу. Глаза, поглощёны гипнозом. Тело, подобно зомби, несёт на своих руках труп. Холодные безжизненные глаза Синдзи безразлично глянули на майора. Икари, чьи нервы сгорели дотла, двинулся к машине. Дойдя до цели, парень бережно положил труп в салон, ласково погладив лицо любимой на прощание. -П-п-п-п-п-п-п... - губы беспомощно мычали. -Пожалуйста... Похороните её... Пожалуйста... К-к-к-как... Человека... Н--н-не говорите отцу... Мисато в ужасе, дрожащим голосом сказала: -Хорошо -У... У... У вас... Есть... Мне... Надо.... На минутку... Кацураги боязливо и вопросительно посмотрела на парня. -П-п-п-п-пистолет - объяснил он Майор кивнула. -Сядь у дерева. Я сейчас приду. Всё тело женщины дрожало. Привычный мир умер для неё, уже во второй раз. Голос в голове твердил сотней различных интонаций: Кадзи...Кадзи... Кадзи. Кадзи. Кадзи! Кадзи? Кадзи?! Мыслям становилось тесно в черепе, каждая мысль или умозаключение отдавали сильной болью в висках. Что-то пропищало и в бронетранспортёре раздвинулась крыша. Мисато устремила безумный взор на ночное зимнее небо, полное звёзд. Снежинки падали в салон. Пушка поднялась вверх, немного поворчала и смолкла. Женщина осмотрелась, будто не понимала, где она и увидела рядом с собой труп. Майор завороженно и любопытно изучала взглядом синее тело, с пятнами крови от чьих-то рук, голубые волосы, опущенные веки и разорванную рану на ноге. Кацураги вспомнила что-то важное и судорожно перебежала в кабину. Синдзи сидел у дерева, повесив голову. Мгновения назад, Аянами была жива. Они поцеловались, узнали, что любили друг друга всё это время. В памяти больно отзывались непонятные картины. Красная земля, черепа, кровь, боль и Рей. Больница. Холодные стены. Равнодушные полы. Палата. Кровать. Тепло. Уют. Аянами. Снег. Спокойствие. Ночь. Дом. Кровать. Счастье. Цепочку не удалось закончить. Синдзи почувствовал резкую острую боль в груди, беззвучно застонал и свалился на бок. Замёрзшее ухо жёг снег. Тишину прервал звук вертолётов. Они приблизились к бронетранспортёру, на котором дымился какой-то причудливый прототип бластера. Яркий свет прожекторов залил всё вокруг. -Мисато Кацураги! Отмените процесс выстрела и отойдите от бронетранспортёра. В глазах начало темнеть. Сердце громко стучало. Стало очень холодно. Тело ватное. Бластер выстрелил ещё раз, ещё больнее. Вспышка ослепила глаза. Всё раздвоилось и поплыло. -Последнее предупреждение! Майор вскочила на крышу бронетранспортёра. -Отмените процесс или будет открыт огонь на поражение. Женщина что-то держала в руке. Мисато молниеносно навела её на источник света и торопливо нажала на спусковой крючок несколько раз. Синдзи видел, как из белого света прожектора загорелись несколько вспышек и изрешетили майора. Она стояла и дёргалась в конвульсиях, брызгая кровью из ран, пока стрельба не прекратилась. Мисато замертво упала на крышу. Вертолёты отлетели немного назад. Сотни ракет устремились к бронетранспортёру. За мгновение до этого, Синдзи почувствовал ещё более острую боль и вспышку, окончательно ослепившую парня. Он ощутил, как покидает своё бренное тело, летит куда-то, но вдруг падает и с брызгами ударяется в теплоту.