Спокойствие, только спокойствие...

— Привет, моя хорошая, скучала, маленькая? Веста утвердительно гавкнула, и замахала хвостом, заставляя расслабиться и улыбнуться. Собака уже давно не была малышкой, вымахав выше колена и отрастив клыки, которые без труда дробили почти любого вида кости. Я помнила эту собаку еще неуклюжим, белым щенком, с рыжеватым отливом короткой шерсти, который вразвалочку, словно бочка на ножках, бежал ко мне на зов. — Прости, что так долго. Дела, они сама знаешь какие, — Веста согласно что-то проворчала, утыкаясь острым носом мне подмышку и тараня лбом. — А бабушка Алена дома? — Р-рав! — Ну, будем считать, что да. Напоследок потрепав собаку по холке, я встала с корточек, и направилась к ступенькам. Те скрипнули, пропуская меня на веранду, где были постелены чистые половички, на которые я, быстро сняв ботинки, отставила обувь и прошмыгнула в коридорчик, ногами в, скрывающих шаг, носочках аккуратно ступая по полу. В доме пахло выпечкой и яблочным повидлом, заставляя меня с удовольствием вдохнуть божественный запах моего детства. — Один раз в год, сады цветут… — тихо доносилось из кухни. Быстро и бесшумно свалив рюкзак и развесив одежду, я проскользнула по коридору и из гостиной на кухню, остановившись в дверях, облокачиваясь на косяк. Маленькая, сухонькая фигурка бабушки, ловко нарезала пластики теста, украшая сеточкой пирог. Ее фартук и руки были запачканы белой мукой, а седые, стянутые в тугой пучок, волосы, были прикрыты белым платком. Такой знакомый образ из детства. Только запаха парного молока не хватает, но, увы, бабушка уже не в состоянии держать Буренку. — Давненько ты ко мне, не забегала, внучка, — тянет бабушка, не оглядываясь и заставляя невольно вздрогнуть, и улыбнуться. — А коли прибегаешь, то ненадолго, да все торопишься. — А ты вечно все знаешь, — качаю головой и указываю глазами на любимый пирог, который бабушка пекла только тогда, когда я приезжала. — Все не знаю, но многое, — улыбается бабушка. — Мне, как молодежь говорит, «по статусу положено». Фыркаю, и обнимаю родного человека, прикрыв глаза. — Фу, проказница, вся в муке будешь! — Ну и ладно, не беда! У бабушки стало больше морщин, но глаза, несмотря на старость, удивительно ясные. Она внимательно смотрит через очки, щурится и прицокивает языком, крутя меня за плечи то в одну сторону, то в другую. — Ну, что я могу сказать? Изменилась ты, внучка, в хорошую, или плохую сторону я не знаю, но с кем-то ты встретилась на своем жизненном пути, и тебе он мозги вправил. Сильнее стала, что телом, что духом, умнее, — бабушка Алена отпустила меня и повернулась к плите. — У тебя в глазах ураган бушует, а сама без царя в голове. Куда-то ты, девонька моя, впуталась, но лезть не буду, большая уже. А коли помощь нужна, только скажи — помогу. — Ты всегда была слишком проницательной, бабушка, — качаю головой, с горькой усмешкой на губах. — Ну, почти век живу, мне положено, — кивает головой бабушка в сторону столика. Ловко управляясь с чайником, заваривает сбор трав, и ставит на стол печенье, на которое я покосилась и отодвинула в сторону. — Ишь ты, кто этот молодец, что тебя от твоей любимой забавы лишил? — Да вот, вкусы поменялись, — хмурюсь, но ведь правда, так как, теперь смотря на печенье, аж плохо становится, или это не мне? Поставив чашку, прикрываю глаза и поджимаю губы. Ну, точно! Фонг. Будь добр, свали, а? Мысленно запираю его в самой глубине и возвращаюсь обратно. — Да, внучка, — качает головой бабушка, внимательно смотря мне в глаза. — И давно у тебя так? Мой выход из реальности в гости к моей шизофрении? — Достаточно, — тихо вздыхаю, моментально теряя весь свой веселый вид и становясь мрачной. Апатия надавила со страшной силой. — Я не знаю, что с этим делать. — Ничего, все образуется, — гладит меня по голове бабушка. — Ты надолго ко мне? — Пока не знаю, — мотаю головой. — Возможно, надолго. На неделю так точно. — Ну, вот и хорошо. Подруга твоя извечная, Ксюшенька, приехала. — Ксюша? — я моргнула и улыбнулась. Яркая рыжая Ксюша была одним из самых дорогих мне людей. Подруги с детства не разлей вода, жили на соседних улицах. Мы с ней уже год, как не виделись, а тут такая удача! — Да-да, рыжая твоя приехала! Ну теперь уже завтра свидитесь, ешь пока и иди отдыхать. Вон какие глаза красные! — Хорошо! — настроение стремительно поползло вверх.

***

Медитация… Как много в этом слове. Сделав привычный утром комплекс упражнений, я вытащила дедовы охотничьи лыжи и быстро дошла до старых разрушенных зданий бывшего колхоза. Крыша и не до конца разбитые стекла мешали набиться туда снегу, так что простора для тренировок было достаточно. Усевшись поудобнее, я попыталась найти ту самую золотую середину, ту самую гармонию. В первый день у меня ничего не вышло. Я просидела там до девяти утра и плюнув на все ушла обратно отогреваться дома с яблочным пирогом. Все отрицательные эмоции я тут же пыталась гасить, хотя как по мне, Фонг очень старался вывести меня из себя, чем вызвал только раздражение и слабо тлеющие где-то внутри угольки злости, готовые в любой момент перерасти в бушующую ярость. Еще и Ксюша в город до больницы смоталась, — для чего не знаю, но дня три ее точно не будет. В глубине души тут же всколыхнулись лепестки ярости на угольках злости, которые я задавила усилием воли. Хрен тебе. Фонг продолжал меня выводить из себя и на второй день, и на третий. На четвертый пламя удержать в узде не удалось. Ярко-алые язычки пламени, объяв мою руку, которую я решила разбить, в надежде на отрезвляющую боль, сделали мой удар чудовищным. Бетонная плита, оставшаяся валяться со штырями арматуры, которую я часто использовала в качестве площадки для медитации, рассыпалась в труху, вместе с арматурами. С одного, не слишком сильного удара. От шока я плюхнулась на землю и попыталась унять дрожь в теле. А если бы это был человек? «Теперь тебе ясно, чем может грозить потеря контроля?» — голос Фонга был все также спокоен и ровен, но в голосе проскальзывали стальные нотки, от чего, если бы я стояла, то у меня подогнулись ноги. — Ты… ты этого и добивался все это время, чтобы я могла осознать все масштабы катастрофы? — безжизненным голосом спросила, чувствуя себя полной идиоткой. «Да. Надеюсь, урок усвоен» — Ты же мастер боевых искусств и из-за этого боец только на близких дистанциях, — я потрясла головой, только представив, что можно сделать с человеком, если как следует ударить. Фонг уже как-то говорил, что чем лучше контроль пламени, тем больше будет сила удара. Я шарахнула по бетонной плите вообще без контроля, а такой результат. А ведь у Фонга просто чудовищный контроль. К тому же он мастер боевых искусств. Более того, как мне подсказывает интуиция, он самый лучший, в какой-то степени уникальный боец. В начале нашего знакомства я прошерстила интернет и что-то мне показалось, что против Фонга не потянет никто. Тогда мне показалось, что это ошибка, так как Фонг… Какое же он чудовище… Тогда в подворотне, когда мы познакомились, мой сожитель мог тех бедных гопников, небрежно отмахнувшись рукой сравнять с землей. Единственно, что спасло тех неудачников, так это то, что Фонг не видит смысла в смертях посторонних людей и предпочитает решать все мирно, за чашечкой чая, но ведь все решить, таким образом, не удастся. Он же Акробалено, Мафия и все такое, а ведь идиотов в любом мире хватает. Почему-то стало жутко только от мысли, что если бы я была помехой, а Фонг не так добр и подвержен своим принципам и убеждениям, что со мной бы могло стать… Жуть, какая. — Господи боже… — я спрятала лицо в ладонях, понимая, что на самом-то деле все это время ходила по краю. Что на самом деле могла уже давным-давно отправиться к праотцам на встречу. От таких открытий пересохло горло, и я потянулась к рюкзаку за бутылкой воды. — Мастер… — я сжала кулаки, со страхом смотря на свои руки. — Я буду стараться. Я усвоила ваш урок и все поняла. «Рад, что ты все правильно поняла» Но бояться тебя, я все равно стала гораздо больше… — Что надо делать, Мастер? «Медитировать» Этот жесткий урок я усвоила на примере. Без примера, на живом человеке я испытать его не хочу. Спасибо Фонгу, что он такой учитель. Кажется мне, что если был бы на его месте кто-нибудь другой, то было бы мне ой как тяжко, и наглядными примерами на живых людях вполне бы показали урок.