Не хотите мира

Становится холодно. Уже осень. Она еще только вступила в свои права, но прохладный ветерок уже колышет волосы. Многие листья даже не сменили окраску, а люди не надели теплые свитера. Осень. Любите ли вы осень? Лично я, нет. Не потому что пасмурно или надо идти учиться. А потому что небо осенью совсем не пунктуально. Порой оно серое. На него противно смотреть. Вас не тошнит от этого? Меня одолевает меланхолия и апатия. Подумайте над моими словами! P.S.Тоука Тоука уже поняла, что стала частью группировки гулей более известной, как Древо Аогири. Как это можно не осознать?! У нее не было цели в жизни, нежелание существовать опечаленной и такой обреченный. Ей говорили, ее предупреждали, но цель от этого не появилась. У всех гулей Аогири были совершенно разные цели, но итог подразумевал одинаковый исход. Уничтожение всех неугодных. Раны девушки быстро зажили. Все-таки регенерация Тоуки и гулей, подобных ей, поражает. По прибытии в убежище Аогири, Тоука не знала что делать. Не ожидая никаких приказов, поручений или заданий, она поднялась на крышу здания. Будто знала, что там ей будет куда свободней дышать. И все-таки был виден весь город. Тоука видела каждый огонек и свет этого города. Это успокаивало. Теперь она хотя бы нашла свой уголок в этом крысином подвале. Но крышу любила не только Тоука. Это много времени проводила там. Только у нее были свои причины на это. — Нравится вид? — поинтересовался знакомый голос. Обернувшись, Тоука увидела своего глупого братца. Взгляд его полон огня. — Зачем пришел? — грубо спросила она. Она понимала, что их диалог ничем хорошим не закончится. Но все равно решила его продолжить — Это я должен спрашивать, что ты здесь забыла? — он был зол. Их отношения были сложными. Последняя их встреча закончилась неудачно. — Твое какое дело? — они стоят друг друга. — Я не потерплю, чтоб такая слабачка, как ты была частью Аогири. Убирайся отсюда, — парень будто сам хотел выпроводить ее. — Аято, не тебе меня отсюда выгонять. Ты — избалованный мальчишка! — не выдержала девушка и приготовилась к атаке. — Заткнись, ты совсем не понимаешь, что такое Аогири. Ты никогда не станешь его частью. Да как ты вообще попала сюда? — он не стал от нее отставать. — Не твое дело. — Не мое дело, значит. Уж поверь, я постараюсь уничтожить тебя. — Ублюдок… — ее разносило, как бочку во время шторма. Со стороны это выглядело, как стычка двух воробьев. Аято ушел. Он был зол. Страшно зол на Тоуку. Зачем она пришла? Это не могла ее взять. Именно так и думал Аято. Аогири делится на два класса: те, кто пришел, чтоб получить власть над городом и те, кто пришел, чтоб кого-то защитить. Для чего пришел Аято, непонятно. И никто об этом не знал, почти никто. — Я смотрю, уже братца повстречала? — спросила Это, неожиданно оказавшись на краю крыши. Она лежала на животе, болтая ногами, как первоклашка. Было ясно, что девушка с интересом наблюдала за развитием этого сюжета. Как поступит брат, что предпримет сестра? Закончится ли этот сериал смертью одного из членов семьи или же будет хэппи-энд? Она не могла дождаться. — Я не смогу с ним снова поладить. Я его ненавижу, — со стороны это выглядело, будто девочка жалуется мамочке на тех, кто ее обижает. Что ж, похоже Это тоже придется поучаствовать в этом сериале. — Ну, у него своя причина, по которой он так себя ведет, — Это говорит загадками. Словно все знала. Такие персонажи всегда вызывали интерес зрителей. — И какая же? — поинтересовалась Кролик. — Кто знает? Может он сам до конца не осознает свои мотивы, -уже поздно, в Тоуке пробудился интерес. — Значит, он еще маленький мальчик, — словно обиженно произнесла девчушка. — Тебе же тоже нет и двадцати одного, — поймав грубый взгляд Кролика, Это решила сменить тему. — Я принесла тебе поесть. Вон там лежит человек, — Это ткнула на молодого парня, валявшегося в углу. Он стонал и пытался кричать, но его горло было вырвано. Как он еще остался жив?! — Я не голодна, — сказала Тоука, посмотрев на человека. Это усмехнулась. — Ну и ну, если не будешь есть, превратишься в ненужного гуля. Для того, чтобы вернуть себе былую силу, тебе надо питаться хотя бы раз в неделю, — заботливо сказала Это. — Мне хватает и раз в месяц, — после этих слов Это набросилась на Тоуку. Она повалила Тоуку на бетонную крышу и уставилась на нее. — Тоука-тян, я планирую вырастить из тебя сильного гуля, не нарушай мои планы, деточка, — Это с садистическим смехом подошла к человеку. Тоука с непонимающим, растерянным, местами напуганным взглядом провожала ее. Парень истерически боялся и паниковал. Казалось, он сейчас прыгнет с крыши от страха. Это присела к нему, дружелюбно улыбнулась и оторвала ему руку. Он закричал, но лишь у него в голове были слышны его крики. Его услышала Тоука, но не послушала. — Ну же, Тоука, будь хорошей девочкой, съешь его, -грозно сказала Это. Тоука не знала, что делать. Она поняла, что уже сделала свой выбор. Она уже не станет прежней. Она жадно вцепилась в оторванную руку. Парень, видя, как его руку поедают, закричал, начал звать на помощь. Но Это убила его, радуясь, что Тоука наконец ест человека. Покончив с рукой, Тоука съела и мертвое тело парня. — Если сама не будешь есть, я буду кормить тебя с ложечки. Не пойми меня не правильно, мне нужно сильное оружие. А сильное оружие куется из прочной стали, — Это спрыгнула с лестницы и скрылась с глаз девушки. Доев бедного парня, Тоука решила вернуться. На ее лице виднелось задумчивость. Зачем она его съела? Правильно ли она поступила? Да уже плевать. Все. Поздно. Парня назад уже не вернуть. А кто это вообще был мало ее волновало. На самом деле это молодой студент третьего курса. Ничего примечательного или необычного. Отец погиб семь лет назад. Он упал с крыши. Вернее его убили. Он просто защитил девушку, к которой проявлял излишний интерес сын одного преступного дилера. Мать стала работать проституткой, чтобы прокормить детей. Сестра еще училась в школе. А парень работал ночью в клубе. Ничего примечательного. Скука. И кого это вообще интересует? В это время Хинами подбежала сзади и набросилась на сестрицу. В слезах она обнимала ее. Тоука сама чуть не расплакалась. Как давно они не виделись. О, этот момент, он затмил все неприятности девушки. — Сестрица, как же я скучала! — рыдая, сказала Хинами, — да я просто… я… ты… о боже, Тоука! — она не могла связать абсолютно ничего. — Идиотка! — лишь промолвила Тоука. — Я знаю, — Хинами рассмеялась. — Ты с ума сошла? Зачем нужно было связываться с ними? Тебе что, мозги выбили, — как всегда грубо и безжалостно ответила девушка. — Я так рада тебя видеть! — девушка словно не слышала ее. Ей не казалось, будто Тоука обнимет ее и целует, говорит добрые и искренне слова. На самом деле так оно и было. Хинами прекрасно понимала чувства сестрицы — Я рядом. Теперь я тебя не отпущу! — вот что слышала она, — а теперь ответь, что ты здесь забыла? — как строгая мамаша, спросила Тоука. — Я…эм… прости, но я хотела лишь… я хотела заботиться о тебе, как и ты обо мне, как и братик, — но тут настроение Тоуки изменилось. — Братик, да? — она вспомнила, ведь Канеки говорил то же самое. И делал то же самое, — какие же вы все безрассудные! — Ага, — Хинами смеялась. Вот теперь она действительно была похожа на девочку. Теперь Тоука полагалась на Хинами. Единственная наивная улыбка и преданный взгляд — это все, что радовало девушку. Хинами была единственной, с кем Тоука могла откровенно общаться. Остальным гулям Тоука не нравилась, но им пришлось и с ней налаживать отношения. Да и Тоука не сильно хотела связываться с такими… эм… убийцами. Аято, Наки и Сейдо — это список можно было продолжать еще дальше. Для них было важно лишь то, что Аогири по-прежнему являлось самой влиятельной и сильной группировкой гулей. — И зачем Это ее приволокла? — все еще возмущался Аято. — Успокойся наконец, — пытался успокоить его Наки. — Дело не в этом. Я не хочу, чтобы она была здесь, — пытался все объяснить Аято. — Не волнуйся, вряд ли она задержится надолго, — Сейдо пытался успокоить его. Конец сентября. Уже ощущается прохлада и сила осени. Каким оно будет на этот раз, никто не знал. Птицы здесь не поют, цветы не растут, люди погибают. Осенью всегда можно было собрать красочный букет из листьев. Подарите осени букетик, и тогда, может быть, она растает.