Не хотите мира

      Когда люди устраивают бунт, даже если никогда не задумывались об этом, все равно кому-нибудь это будет на руку. Канеки знал об этом. Он прекрасно знал, что рано или поздно это случится.       Иногда люди просто не созданы для того, чтобы быть счастливыми. Это цель других людей; их же цель — просто создавать эту возможность другим, становясь при этом примером для людей. Они оба это понимали. Устали. Боялись это осознать. В системе все заполняется невидимой рукой, определяя назначение каждой запятой и каждой точки. Только системе никогда не понять, что порой люди не хотят быть частью этой системы. Однако сейчас страх не казался настолько ужасающим. Просто так и должно быть. Просто так оно и есть. Девушка с волосами цвета своих глаз просто ждала. О боли своего возлюбленного и о его безумных ходах в шахматной партии она знала как никто другой, потому что только она была настолько ему близка. И его излишняя привязанность привычно раздражала ее. Она знала, что он ждал. Злился и ждал. И боялся не успеть. Но Тоуку это не волновало. Ее интерес к чему-либо пропал. Совершенно. То, что все ее муки были ради нее, все смерти были ради нее, она осознавала. Но она не предмет. Поэтому слепо поддаваться потоку событий она не могла. Великая французская революция была глобальным событием в мировой истории. Так говорили преподаватели в университетах. Классицизм в искусстве сменился на романтизм. Консерватизм забыт, процветал либерализм. И конечно же произошло то, ради чего происходит любая революция — смена власти. Власть перешла от одного Наполеона к другому. Это событие стало ознаменованием кардинальных перемен во всех сферах жизни Европы и других континентов. Кто пропустил это событие мимо своего внимания, те — полные идиоты. Нельзя жить прежней жизнью в новом времени. Мир изменился, и все об этом знали. Но о некоторых подробностях история умалчивает. Поэтому об этих событиях мы никогда не узнаем. Как например никогда не узнаем, что произошло в агентстве по борьбе с гулями. В вечерних новостях разукрашенные барышни с обеспокоенным видом сообщат о неожиданно разгоревшемся пожаре, который привел к жертвам. Погибли такие известные следователи, как… и портреты с перечислением их заслуг и наград. Вечная память, вечная благодарность. А затем о погоде. И все забудется через пару недель как еще один этап какой-либо истории. Вот как будут говорить люди. Вот так будет на самом деле.       Это было похоже на детскую игру. Кошки-мышки. Прятки и догонялки. Фурута выскочил в окно. Все маски окончательно летели. Нет больше глуповатого директора. Осталось только бельмо. Бельмо, что мешает всему. Миллионы мелких осколков упали градом на головы прохожих. Это случилось настолько мгновенно, что никто ничего не видел. От огромной температуры стекло лопнуло. Теперь уже бывший директор прыгал по стеклянному покрытию здания, смеясь над жалкими попытками следователей догнать его. Они не могли скакать по стенам, но загнать в тупик гуля оказалось единственным вариантом. Только вот Фурута хорошо вжился в роль отважного следователя, все их действия, ходы, тактики — ничего не удивит его. Фурута добрался до крыши, оглядывая будущие руины в его давно запланированном будущем. Высоко. Нечто так и манит спрыгнуть, но нечто не может сломить его волю. Хоть являясь единственным покорителем крыши, он оказался окружен. На крышах близлежащих зданий стояли отряды следователей, готовых к внезапным маневрам гуля. Вертолеты взмыли в небеса. Тишина разбилась; из осколков выстроился шум. Следователи, что помладше, уводили людей. По взмаху руки крышу здания CCG начали обстреливать. Со всех сторон плеяды огней осыпали крышу, на которой находился бывший директор. Когда клубы дыма заволокли все пространство, огонь остановился. Уи и не надеялся увидеть мертвое тело бывшего директора, но попытка должна была себя исчерпать. Фурута прыгал как акробат, чтобы увернуться от пуль, которые с лёгкостью могли бы разорвать его тело на кусочки. Он понимал, что долго бегать от жалких попыток умертвить его было бы пустой тратой сил. Поэтому единственным выходом стало уничтожить всех, кто пытался уничтожить его. Снаружи здания были слышны звуки битвы. Стоило слушать их изнутри, чтобы звук казался более приглушенным и менее оглушающим. Прыгая от здания к зданию, Фурута сокращал количество следователей, собравшихся его убить. — Раз, два, три, четыре, пять… кто умрет — чур закричать… — он истреблял их как муравьев, тех же, кто оказывал сопротивление, он убивал потом, пока те были отвлечены. — … шесть, семь, восемь, девять, десять… всех сбежавших чур повесить… Его забавляла эта ситуация. В него стреляли и пытались зарезать, но наносили лишь царапины, которые моментально заживали. Он ждал того, с кем сражался не один раз. Одноглазый король, который всегда веселил его и утолял скуку. Оказывал сопротивление, и это у него получалось лучше чем быть Королем. Фурута ждал его. Ждал, пока он придет, и до его прихода он должен очистить поле он назойливых и приставучих букашек. Еще недавно эти букашки были козырем Фуруты. Пусть и не силами, но количеством, они должны были неплохо потрепать Канеки, но сейчас они выводили своего бывшего начальника. Нимура понимал, что в таком бардаке Канеки не появится. Вернее появится, но в другом месте. Король ожидает решающий бой. И появился тот, единственный, кого меньше всего ожидал, хотел и надеялся увидеть бывший директор. Тот, кто был его правой рукой пришел их отрубить. Ирония. В толпе бесполезного пушечного мяса появился Сузуя. Словно Черный Рыцарь он вел за собой армию воюющих за свободу людей. Настоящих людей. Для бывшего директора его появления стало настоящей проблемой. — Какое неприятное развитие действий. Я хотел закончить как можно скорее, теперь даже не знаю, смогу ли продержаться, — его наигранная искренность и страх не удивили никого. — Вы уж извините, господин бывший директор, но вас приказано ликвидировать! — засмеялся Сузуя, параллельно доставая свою косу, которая давно соскучилась по крови. Сузуя прыгнул вверх и взмахнул своей косой. Уклоняться от таких атак было сложно. Фурута пытался блокировать своим кагуне, попутно нанося удары. Однако Сузуя умело уклонялся от его атак. Таким способом ни у одного ни у другого шансов не будет. Тогда Фурута понял, что ему все же придется использовать какуджу, ведь против него замена Аримы Кишо. Какой бы она не была. И вот на крыше появился самый настоящий монстр. Директор бюро во всей красе. Клоун, с чьего лица наконец сползла его уродливая маска. Теперь Сузуи стало сложнее уклоняться и атаковать. Другие же, увидев это, посчитали своим долгом помочь ему, что и стало их роковой ошибкой. Фурута же просто сдергивал их головы, пока его не посетила одна чудная идея. Он защищался от ударов Сузуи телами еще живых следователей. Но Джузо не был бы собой, если бы не наплевал на это. Его ничуть не глушила совесть, ведь он понимал, что глупость никого не доводила до добра. — Люди совсем потеряли человечность, раз уж убивают своих де товарищей! — Фурута так оставался бесполезным клоуном, о котором плачет цирк. Почему бы не поиздеваться над ними. — Если уж во главе бюро по борьбе с гулями все время находились гули, то этот мир давно сошел с ума, — он взмахнул Джейсоном, отрубая бывшему директору его вечно смеющуюся голову. Но регенерация не долго отделяла голову от туловища. — Живучий же вы, однако. Сузуя был вымотан. Он уже не мог резво уклоняться от кагуне Фуруты. Похоже пора было уже заканчивать. Бывший директор заметил его усталость, не воспользоваться этим было бы глупо. Фурута размахивал своим кагуне до тех пор, пока не задел соперника. Сузуя почувствовал боль. Давно его так сильно не трепало. Ностальгия, какую еще поискать. Сузуя бросил свою косу в бывшего директора, и та проткнула его насквозь, вдалбливая его в стену. Вот он, шанс. — Стреляйте, пока есть время! — крикнул он, срываясь от нехватки кислорода. Его собственные ноги его не держали. Он спрыгнул с крыши здания, ожидая, что его мигом подхватят. Его миссия выполнена. Скоро все закончится. — Внимание всем, огонь по готовности! — командовал Уи с вертолета. Нимура был нацелен на него. Отбросив косу в сторону, он злобно посмотрел на бывшего подчиненного. Уж больно много он кричит. Фурута запрыгнул на вертолет, пытаясь его сбить. Однако Уи ожидал этого. Одним выстрелом вертолет был сбит и летел прямо в здание CCG, в кабинет директора, в то место где все и началось. Все пассажиры, включая пилота, успешно эвакуировались. — Подорвать все к чертям! — закричал он, пока из обломков вертолета не показался Фурута. Раздался взрыв. Пока все агентство было занято поимкой своего начальника, Канеки понимал, что было бы глупо после долгих ожиданий не воспользоваться ситуацией. Он надеялся на озлобленную черноволосую знакомую, имеющую интересные связи с Кано, и недовольного помощника директора бюро. Проникнув в здание, Канеки старался не медлить, кто знает, когда здание взлетит на воздух вместе с ними. По запаху крови он нашел ее. Запах был сильный. И не из-за глупости директора. Девушка была рада, но ее улыбка выдавала лишь мимолетное облегчение. Она не шевелилась. Канеки понимал, что опоздал. Надежда на ее сохранность была беспечной. Прикоснувшись к ней, он не почувствовал веса. Ей удалили четыре ребра, малую берцовую и два позвонка. Вместо них уродливым швом были вставлены протезы, переплавленные из бывших куинке. Ее тело отвергало инородные вещества, сделанные из оружия, призванного разрезать тело гуля. Более того, оно прожигало его. Лишь куинке способно причинить ей урон. Это если бы горящий уголь был вместо сердца. Поддерживает основную функцию, но уничтожает все остальное. Малейшее прикосновение должно было казаться ей самым жутким ощущением. Канеки подозревал, что элементарного избиения или терапии током директору будет мало. Знал, но не хотел верить в это. — Мне не больно… — сквозь слезы сказала девушка, ее взгляд смотрел сквозь него, словно его и не было. — Я перестала чувствовать боль в тот момент, когда умер последний дорогой человек. Но поняла это лишь недавно. Представляешь. Никогда не чувствовать боль. Это было бы скучно. — Прости меня. Причиной твоих слез и потерь всегда был мой эгоизм. — Я прекрасно знала, на что иду. Еще когда заключала с ним сделку. — Он знал, что я приду. Он сделал это, чтобы я не смог забрать тебя. Если я тебя подниму, вряд ли на тебе это не скажется, — он приложил ладонь к ее щеке. Тело еще теплое. Организм борется. — Столько ран и травм, похоже эти станут последними. — Ты и представить не можешь что останется от этого мира, если ты умрешь, — она прикоснулась к его щеке, словно заменяя долгожданный поцелуй. Звук напоминал скрип железа в давно не смазанном механизме. — Я вела себя как малолетка, если бы я не была такой гордой, этого бы не случилось, — если бы она знала, что скажет это, полгода назад она бы посчитала себя сумасшедшей. Однако у нее не осталось бы сомнений в том, что ее разум ее не покинул тогда. — Если бы ты не была такой гордой, я бы не смог без памяти влюбиться в тебя. — Всегда есть то, что не вписывается. В другой жизни я бы тебя не встретила. — Мне не надо другой жизни. — Наверно мы просто не были рождены счастливыми. Кто знает, может это не самый плохой конец. — Это не конец. Мы обязательно станем счастливыми. — Я так долго хотела умереть. Не мешай мне хотя бы сейчас, — ее мольбы были слишком наивными, чтобы позволить, и слишком жестокими, чтобы запретить. — Я слишком эгоистичен, чтобы позволить тебе умереть, — он поднял ее невесомое тело. Ни одна морщинка не выдала ее боли. Боли, которую она не чувствовала. — Ненавижу тебя за это. Если бы нас не стало, мы стали бы счастливыми. — Если бы я тебя не любил, я бы обязательно послушал бы тебя. — Канеки-кун… не надо… хватит… в этот раз… пускай хотя бы в этот раз мы… будем вместе… — Столько времени мы были рядом, но никогда настолько близко, — Канеки прикоснулся к ее губам, впервые настолько родным и покорным. Он покусывал и хотел быть ближе до невозможности. Хотел ее любви, ее присутствия. «Страшный пожар, разгоревшийся в здании CCG унес жизнь молодого директора, под руководством которого были проведены важнейшие операции. Здание полностью уничтожено. Не станет ли это поводом для атаки Одноглазого Короля и по какой причине случилась трагедия? Проводится тщательное обследование. Как утверждают следователи…» Никто не мог сказать правду. Никто не любит ее знать. Год спустя » Вот уже год как сменилось руководство CCG. Новый директор, Уи Коори, успешно справляется с новой угрозой. Так называемый гуль Флоппи атаковал северный Канто и продвигается дальше на юг. Со стороны Одноглазого Короля какой-либо активности не наблюдается с момента пожара. Некоторые считают, что это связано со смертью бывшего директора. Однако другие утверждают, что гули, ранее принадлежащие фракции Короля, были замечены во время атак Флоппи. Стоит отметить, что специалист особого класса Сузуя Джузо сдерживает давление со стороны гулей. Вскоре состоится саммит глав восточной Азии по вопросы безопасности. Из интервью: — … Мы делаем все возможное, чтобы уменьшить количество пострадавших от рук гулей, однако они находят заурядные способы нам противостоять… И к другим новостям. Сегодня в мэрии…»       После разрушения здания бюро были проведены раскопки, было найдено несколько трупов граждан, в том числе и детей. В эпицентре разрушения тел обнаружено не было. И тело бывшего директора в том числе. Но об этом следователи молчали. Все молчали.       Не молчал лишь клоун. Тот, что сейчас гулял по закоулкам Токио. — И все равно было весело… Что ж… Пусть все закончилось, но я победил, Канеки-кун…       Было ли важно, победил он или нет. Выжил или нет. Где он сейчас, никто не знает. Куки и Сайко обыскали все обломки, пытаясь найти хоть какие-тот следы или зацепки. Даже запаха не осталось. Ничего. Никто его не видел. Никто о нем не вспоминал. Курона забрала себе его организацию. Пришло ее время, и, возможно, ей удастся изменить мир, как этого хотел Канеки. — Если его нет, то он наверняка там, где всегда мечтал оказаться. Думаю, он сейчас счастлив. Иногда лишь в смерти находишь свой покой, — пробормотала Сайко. Ее слова удивили Куки. Она редко выдает такие речи. — Он испарился, словно его никогда и не было. Хватит с него этого. Он и так сделал для этого мира слишком много. Он не заслуживает таких жертв! — Благодаря таким жертвам мир остается таким, какой он есть. — В этом-то и дело. Пока до этих придурков дойдет, что они бесполезны и глупы, мы давно уже будем мертвы, — Куки на миг задумался. — Это был его выбор. Это то, что важно для него. Не нам его осуждать. — Ты права. Пойдем домой. Нас уже заждались. — Ага. Они отправились далеко-далеко. Их эпоха прошла. Пора бы и о себе позаботится. Кто знает, возможно бог так распорядился. Или богов вовсе не существует. Боги распоряжаются жизнями людей. Вершат судьбы и историю. А если боги — это мы. Люди. Люди, что решают вопросы безопасности. Вопросы мира и зла. Канеки был богом. Он менял людей, менял мир, пока не осознал, что не в этом мире ему суждено обрести покой. Мир, где ей нет места — не его мир. Он любил ее. И она была его богом. Богом, что отвечали за грехи других. Пока такие боги существовали, мир мог жить. Но сейчас, когда боги ушли, мир обречен на гибель. Но ни Тоуку, ни Канеки это не волновало. Мир, что уничтожал их во сне и на Яву, не мог долго существовать. Боги прокляли его. Боги оставили его. Можно ли сравнивать богов и смертных? Может ли смертный стать богом? С крыши недостроенного здания наблюдал один из богов. — И все же зря мы рассчитывали на наших детей. Эта история несомненно комедия. Лишь от твоей истории хочется рыдать. Вы повеселили меня. Не так ли, Тоука-тян…