Луч солнца гаснет и улетает
Вдаль за белый горизонт.
Порывы ветра, так прекрасны,
Берут для нас последний свой аккорд.
Под крики гнева прощаемся с тобой.
Прощай навечно. Твои сыны
Не вернутся вновь домой.
(HMKids — Просперо)
Большую часть обратного пути до города дети проделали молча — Эрен все еще находился под впечатлением от дурного сна и говорить ему не хотелось, а Микаса не была любительницей поболтать и редко начинала разговор первой, в отличие от прочих девчонок. — Не рассказывай никому, что я плакал, — наконец, попросил сводную сестру Эрен, когда дети проходили под аркой городских ворот. Девочка кивнула: — Не буду. — И после небольшой паузы добавила: — Но все-таки должна же быть у твоих слез какая-то причина. Может, лучше сказать дяде Грише? Щеки Эрена вспыхнули. — Признаться отцу, что я плакал?! Еще чего! Может, на этом бы спор и закончился, если бы этот момент на плечо мальчишки не опустилась чья-то тяжелая рука, и веселый голос, принадлежащий взрослому мужчине, осведомился: — Чего ревем, Эрен? Паренек покраснел еще сильнее. Ладно еще, что эти глупые слезы видела Микаса, но Ханнес-то зачем нарисовался так невовремя? От стыда и обиды Эрен не отдавал себе отчета в том, что мужчина, в общем-то, находился там, где ему полагалось — нес караул у ворот. Шеврон с двумя алыми розами на сером поле на рукаве его форменной куртки говорил о принадлежности к войскам Гарнизона. В общем-то, вполне тепленькое местечко — пусть и не военная полиция, но и рисковать жизнью, как разведчикам, не приходится. — Что, получил взбучку от Микасы? — продолжал допытываться солдат, дохнув на Эрена перегаром. Мальчишка, естественно, не смог смолчать: — Что?! Буду я из-за такого плакать! — Его лицо недовольно скривилось. — Фу! От тебя разит! Бросив взгляд в сторону, Эрен увидел троих сослуживцев Ханнеса, которые занимались отнюдь не выполнением своих обязанностей, а прямо на посту, рассевшись на деревянных ящиках, распивали вино. Может, это и было нормой жизни, но разум юного идеалиста принять подобное просто не был способен. — Вы… опять пьете? Ханнес в ответ подмигнул: — Что, хотите с нами? — Нет! — Мальчишка обиженно нахохлился. — А как же ваша работа? — Так мы и работаем! Ворота охраняем! Мы же тут весь день торчим. — Ханнес развел руками. Было заметно, что он слегка покачивается. — Нам тоже есть и пить хочется, знаешь ли. Ну, затесалось случайно винцо в провиант, бывает. Велика проблема. — А как вы будете сражаться, если вдруг что-то случится?! — со злостью и какой-то обидой в голосе выпалил Эрен. Как, как взрослый человек, да, к тому же, военный, может быть настолько беспечным?! А вдруг… А если… Мужчина пожал плечами. — Что, например? — спросил он мирным успокаивающим тоном, пытаясь успокоить разбушевавшегося мальчишку. Его сослуживцы, отвлекшись от выпивки, тоже уставились на нарушителя спокойствия. Тот обиженно сопел, переводя взгляд с Ханнеса на остальных. — И дураку понятно, что! — Эрен искренне не мог понять, как взрослые не понимали этого. — Если вдруг титаны сломают стену и вторгнутся в наш город!!! — Под конец фразы его голос сорвался на крик, и Ханнес невольно дернулся, подавшись назад и поморщившись, словно от головной боли. — Ох, Эрен… Не надо так кричать, — почти взмолился он. — Какой воинственный у нас, оказывается, сынишка врача! — рассмеялся один из солдат, широколицый коренастый брюнет. — Если вдруг сломают, то мы уж как-нибудь с ними да справимся. Только вот за прошедшие сто лет такого ни разу не случалось. — Но ведь… — Эрен запнулся. Почему они не воспринимают его слова всерьез? — Но ведь опаснее всего как раз, когда все расслаблены! Мне папа так говорил! Ханнес как-то обреченно вздохнул. — Ну… — мужчина пожал плечами. — Может, он и прав. Мы все в этом городе по гроб жизни обязаны доктору Йегеру… Но нам, солдатам, во время укрепительных работ иногда удается увидеть некоторых титанов, что бродят около стены. И как-то мне не кажется, что этим титанам под силу что-нибудь с ней сделать. В общем-то, это было верно: пятидесятиметровая стена была в несколько раз выше самого крупного титана. И все же уязвленное самолюбие и откровенно наплевательское отношение этих взрослых к проблеме не позволяло Эрену просто признать чужую правоту и замолчать. Куда там! — То есть, сражаться с ними ты не собираешься?! — возмущенно воскликнул мальчишка. Ханнес в ответ только хмыкнул: — Нет, конечно! — Что?! — Эрен сжал кулаки. — Да вас не гарнизонным корпусом называть надо, а строительным! Но очередная его пламенная речь не произвела впечатления на военных. Ханнес так и вовсе улыбнулся: — А что, это мысль! — Он взглянул в насупленное лицо мальчишки и добавил спокойным тоном: — Понимаешь, Эрен, солдаты могут себя проявить, только когда ситуация хуже некуда. Если нас называют бесполезными обжорами, значит, в стране все хорошо. Эрен замолчал, не найдя, что ответить. Может быть, на этом все бы и закончилось, если бы в этот момент черноволосый не проговорил вполголоса, обращаясь к третьему солдату: — Ханнес дело говорит. Нужно быть совсем спятившим, чтобы пойти в Разведкорпус и лезть за стену. Пусть сами играют в войнушку, если им так хочется. Психи… Эти слова явно не должны были достигнуть слуха юного спорщика, но он их услышал. Значит, так? — А вам ничего и не нужно, главное, чтоб было, что поесть? — Эти слова он постарался произнести ровным тоном, но дрожь в голосе выдавала его с потрохами. — Вы же словно скот какой-нибудь! — С этими словами он направился дальше, стараясь не показывать, насколько задел и разочаровал его этот разговор. Это ведь просто неправильно! Сводная сестра молча последовала за ним. Но все-таки Эрен успел услышать смешок того, черноволосого: — Странный парнишка. Ханнес проводил уходящих детей взглядом. Мужчина знал, что Эрен обладал вспыльчивым характером по натуре, а сейчас еще и находился в таком возрасте, когда сопляки ругаются со всеми, топают ногами и желают обладать всеми правами взрослого, при этом будучи по образу действий и мышлению детьми… Но все-таки что-то в словах этого юнца царапнуло душу. — Неужели он действительно хочет служить в Разведкорпус?.. Он тут же отмахнулся от этих мыслей. Эрен — просто ребенок. Такой же сорванец, как и сотни его сверстников. Кто в этом возрасте не мечтает о приключениях и подвигах? Подрастет — тогда образумится. По крайней мере, Ханнесу в это хотелось верить. Эрен так и плелся дальше — мрачный и насупленный. Обида на Ханнеса и его сослуживцев ни на йоту не ослабевала. Да как они могут не понимать такой простой и очевидной вещи?! Они ведь действительно как домашняя скотина в загоне — так еще и всем довольны! Вот он, Эрен, никогда таким не станет. Он обязательно вступит в Разведкорпус и увидит мир по ту сторону стен, а еще они победят титанов. И родители обязательно будут им гордиться. Дети обошли группу людей, собравшихся возле проповедника. Священники из Культа стен в их краях вели проповеди прямо на улицах городов. В последнее время Культ вообще набирал все большую популярность среди простого люда. Если так и дальше пойдет, то Культ стен в скором времени вполне может стать официальной религией, а учитывая, как яростно они убеждают народ в том, что стены неприкосновенны, а за их пределами людям делать нечего… Так докатятся и до того, что под влиянием этих святош и Разведкорпус распустят, и укрепительные работы на стенах запретят. И останется одна только военная полиция, недовольных ловить. Так титанам даже ломать стены не придется, они сами развалятся. Эрен зло пнул подвернувшийся по дороге камушек. Вот так всегда! Люди считают разведчиков дураками, а сами стенам поклоняются! Ну, защищают они, стены эти, людей от титанов. Так ведь на то они и — как это называется? — оборонительные сооружения. Дальше что — начнут поклоняться домам и мостовым? — Эрен, — прервал полные осады и раздражения мысли мальчика шепот Микасы, — не надо вступать в Разведкорпус. Эрен резко остановился, сжав кулаки. — Почему? — спросил он сердито, оборачиваясь к сводной сестре. — Ты что, тоже разведчиков за нормальных людей не считаешь?! — Нет, при чем тут это… — Девочка не изменилась в лице. — Я о другом. «Да что девчонки в этом понимают?» — едва не ляпнул, не подумав, Эрен, но вовремя прикусил себе язык, вспомнив, при каких именно обстоятельствах Микаса стала частью его семьи. Мальчишка-то после той жуткой истории все-таки остался почти прежним, а вот девочка… Но узнать, что именно сводная сестра имела в виду, Эрен не успел: привычный звуковой фон разорвал звон колокола. Тут же несколько раз рявкнули со стены пушки: солдаты Гарнизона отгоняли титанов подальше от ворот. — Разведкорпус возвращается! — воскликнул кто-то. Эрен вмиг забыл обо всех обидах — ему стало просто не до них. — Герои приехали! — радостно выкрикнул он. — Пошли, Микаса! — и, схватив сестру за руку, мальчишка потащил ее в сторону ворот, ведущих за пределы стен. Город Шиганшина располагался в своеобразном «кармане», образованном небольшим подковообразным ответвлением стены Мария. Кто бы ни додумался оснастить все три стены такими «карманами», он, определенно, как следует подумал наперед, и его задумка работала. По сути, эти города, находящиеся между основной стеной и, так сказать, пристройкой, выполняли роль приманки для титанов. Если бы неизвестные инженеры не придумали когда-то простроить эти «карманы», то в случае возможного прорыва титанов у людей в пределах внешней стены не было бы шансов на спасение. Да и предсказать, где именно она может быть проломлена, практически невозможно. А потому города во внешних «карманах» были построены специально для того, чтобы концентрировать врага на одном участке: титаны каким-то образом чувствовали присутствие большого количества людей, и их тянуло к этому месту, словно магнитом. В этом же случае упрощались укрепительные работы и отпадала необходимость распределять солдат по всему периметру. Конечно, горожанам далеко не в радость было осознавать себя приманкой для гигантских чудовищ, но уверенность в непреодолимости стены была сильнее. К тому же, в городах-«карманах» размещались гарнизоны, так что в них было сравнительно безопасно. Вот только новые люди заселялись в такие города (например, после того, как еще до рождения Эрена немалую часть населения Шиганшины выкосила эпидемия) не особо охотно — немногие готовы были жить в месте, находящемся под угрозой нападения титанов, пусть даже и охраняемом армией. Здесь в ход обычно шла правительственная пропаганда, расхваливавшая живущих в таких городах людей, как бесстрашных героев и патриотов. Поскольку ворота, соединявшие земли титанов и земли людей, являлись слабейшими участками Стены, в прошлом консервативно настроенная часть населения пыталась добиться их замуровывания. Но реформаторы, коих оказалось не меньше, настояли на сохранении ворот действующими, аргументируя это тем, что отказ от ворот означал бы отказ человечества от надежды когда-либо вернуть себе внешние земли. Несмотря на веру в нерушимость Стен, признавать поражение даже в таком виде никто не хотел. Естественно, самой опасной частью города являлась широкая улица, ведущая к центру от внешних ворот. Если бы что-то случилось — ворота оказались бы повреждены, или их попросту не успели бы закрыть вовремя, выпуская наружу или впуская обратно очередную экспедицию Разведкорпуса, первыми жертвами оказались бы те, чьи дома находились на этой улице. Но, как ни странно, именно на этой улице неподалеку от ворот и собирались сейчас люди. Когда Эрен и Микаса через переулки, наконец, добрались до места, их встретил гомон толпы — отнюдь не радостный. Напротив, над улицей словно витали недовольство и тревога, перерастающая в страх. Но почему? — Черт! — Эрен сходу попытался пробиться сквозь плотную толпу, но потерпел неудачу. — Из-за людей ничего не видно!.. Мальчишка заозирался по сторонам и заприметил стоявшие пирамидой ящики у одного из домов. Чем не выход? Эрен ловко взобрался на самый верхний из них. Сестра молча последовала за ним. Теперь дети возвышались над толпой. Но стоило Эрену увидеть то, что до того момента скрывали от него спины взрослых, как улыбка сползла с его лица. Лица людей, собравшихся встретить вернувшихся разведчиков, были угрюмы, а то и выражали неприкрытые ужас или злость. И взгляды мрачной толпы были прикованы к солдатам Разведкорпуса. Их вернулось не больше двух десятков, и внешний вид разведчиков явно говорил о том, что им пришлось побывать в ожесточенной схватке — или, скорее, бойне. Те, кому посчастливилось добраться до убежища, выглядели измотанными и подавленными. Почти все они были ранены — бросались в глаза явно наскоро наложенные окровавленные повязки. Кто-то опирался на плечо товарища, кого-то и вовсе несли на носилках. Сейчас эти люди отнюдь не производили впечатления отважных воинов и исследователей, какими их привык видеть и представлять себе Эрен. В город вернулась лишь жалкая горстка людей, потрепанных и сломанных. Проигравших. — Так мало людей вернулось, — негромко произнес, обращаясь к соседу, стоявший прямо перед «наблюдательным пунктом» детей тучный мужчина. — Уже в который раз, — согласился его собеседник. — И двадцати не наберется… — А ведь в экспедицию выехало больше сотни. Остальных сожрали, что ли?.. Эрен на пару секунд забыл, как дышать. Неужели… неужели потери действительно столь огромны? Все знали, что разведчики подвергаются смертельному риску, выходя за стену, но чтобы так… так… Это казалось мальчишке чем-то нереальным. Неправильным. — Браун! — пробился сквозь ропот толпы оттаянный крик. — Браун! Обернувшись на звук, Эрен увидел, как к возглавлявшему скорбную процессию офицеру подбежала немолодая растрепанная женщина в простом платье и стоптанных башмаках. — Простите! Где мой сын Браун? — Она отчаянно вцепилась в рукав офицера. Разведчик — рослый худой черноволосый мужчина, — остановился и медленно, словно как-то заторможено, обернулся к женщине. — Я не вижу его! Где мой сын?! Гомон смолк. Взгляды собравшихся людей теперь были устремлены в сторону разворачивающейся драмы. Офицер обернулся к одному из своих сослуживцев. — Мать Брауна, — коротко кивнул он. — Несите сюда… В почти гробовой тишине невысокая светловолосая разведчица сняла со спины одной из немногих оставшихся лошадей небольшой сверток, покрытый подозрительными красновато-бурыми пятнами и разводами. У Эрена невольно подкатил к горлу горький комок: не раз видевший, как его отец лечит людей, он сразу понял, что это. Вида крови — а ничем другим эти пятна уж точно быть не могли, — он, естественно, не боялся, но при взгляде на этот сверток мальчишке показалось, будто что-то сдавило его внутренности ледяными когтями. Кто-то еще погиб в пасти одной из тварей там, по ту сторону стен, бесследно сгинув в бездонной утробе… Эрен со своего места не видел лиц разведчиков, зато мог разглядеть, как трясутся руки женщины, принявшей страшный сверток. Неверяще глядя на него, мать погибшего разведчика потянула ткань, из-под которой показались скрюченные пальцы, неестественно белые, перемазанные запекшейся кровью. Рука — вот и все, что уцелело от еще одного сгинувшего за стеной бойца. — Нам удалось спасти только это, — произнес офицер негромко, но в по-прежнему мертвом молчании его слова услышали многие. Женщина всхлипнула, прижав к себе сверток — а затем рухнула на колени, испустив душераздирающий, отчаянный крик. — Но… Мой сын… Он ведь принес пользу, да?! — с какой-то безумной надеждой выкрикнула она, вперив дикий взгляд в офицера. — Пусть и не совершил каких-нибудь подвигов, но он ведь принес пользу в войне с титанами?! Толпа молчала. Эрен непроизвольно выдохнул, не в силах отвести взгляд. — Конечно… — произнес мужчина, но его голос дрогнул. Разведчик опустил голову, — нет… — добавил он чуть тише. — Наша экспедиция в очередной раз не принесла никаких результатов! — Выдержка подвела офицера, и последние слова он почти прокричал: — Мое бездарное командование только зазря погубило моих же солдат. Мы так и не приблизились к разгадке, откуда взялись титаны! Его голос набатом звучал над притихшей толпой. Люди потрясенно молчали, и лишь спустя несколько секунд послышались тревожные шепотки. — Ужас какой, — передернул плечами все тот же толстяк, недавно разговаривавший с соседом. — А могли ведь сидеть в безопасности по эту сторону стены, — откликнулся тот. — Только впустую тратят наши налоги. «Что?!» — Эрен сжал кулаки. Несмотря на откровенно пугающую картину, не так-то легко разрушить в один момент детские мечты и идеалы. Не сводя глаз с затылков говоривших, мальчишка потянулся к вязанке. — Дело говоришь, — закивал первый. — Выходит, будто мы титанов кормим на свои же деньги… Раньше, чем мужчина договорил, на его затылок с треском опустилась палка. Взвыв от боли, толстяк дернулся, неожиданно проворно для своей комплекции оборачиваясь — и, разумеется, успел заметить обидчика, в этот самый момент увлекаемого девчонкой того же возраста в переулок. — Да вы совсем одурели, поганцы?! Вы что творите?! — но угнаться за удирающими детьми толстяку оказалось не под силу. Эрен, может, еще и сказал бы толстому любителю посплетничать с соседями пару ласковых, да вот беда — Микаса, не говоря ни слова, решительно потащила его прочь от этого места. Разозленный толстяк погнался было за ними, но быстро отстал. — Отпусти меня! — потребовал Эрен возмущенно, но девочка его словно не услышала. На половине пути к дому Микаса, убедившись в том, что больше за ними никто не гонится, со всей силы толкнула брата в стену. Эрен не успел среагировать и здорово ударился спиной. Палки из вязанки разлетелись по утоптанной земле. — Эй! — взвыл мальчишка, поднимаясь. — Ты чего учудила?! Вон, все дрова разлетелись! Сводная сестра смерила его очень серьезным, даже строгим взглядом и тихо спросила: — Эрен, ты все еще хочешь в Разведкорпус? Эрен поджал губы. Где-то в голове он понимал, что Микаса права, но упрямство не позволяло ему согласиться. Ему уже одиннадцать, через пять лет он будет считаться взрослым. И через год сможет поступить в тренировочный корпус, а там и до вступления в Разведкорпус недалеко. Но перед мысленным взором вновь предстала растрепанная женщина, падающая на колени в пыль с прижатым к груди окровавленным свертком. И на миг вместо несчастной Эрен представил свою мать. — Помогай собирать, — пробурчал мальчишка, подбирая разлетевшиеся палки. — И пойдем домой. Йегеры проживали в скромном одноэтажном доме неподалеку от внешней стены «кармана». Пусть глава семейства и был известным в их городе врачом, его доходы не были достаточно высоки для того, чтобы можно было купить жилище побольше или переехать подальше от ворот. Впрочем, их семье вполне хватало и этого. Эрену их дом так и вовсе казался самым замечательным в мире. — Это мы! — громко произнес мальчик, открывая входную дверь. Микаса молча шла за ним. Родители оказались дома: мама мыла посуду, отец, одетый в выходной костюм, что-то читал, сидя за столом. — С возвращением, — кивнул он, приветствуя сына и приемную дочь, и вновь погрузился в чтение. Дети принялись перекладывать палки из вязанок в специальные ящики, стоявшие у стены. Между тем мама, Карла Йегер, вытерев полотенцем большое блюдо, обернулась: — Что-то вы припозднились. — Ее голос прозвучал немного сердито. — Ну-у… Нас кое-что задержало. — Эрен замялся. Рассказывать о том, как они с Микасой бегали смотреть на разведчиков, он не собирался. Знал, что мама этого не одобрит. Быстро оглядевшись, мальчик заметил, что отец закрыл книгу и убрал ее в саквояж. Чем не возможность перевести тему? — Ой, папа, а ты куда-то собрался? — Да, — Гриша поправил очки, — у меня вызов в соседнем городке. И тут случилось то, чего Эрен не ожидал. Его сводная сестра, до той секунды молчавшая, негромко, но так, что все домочадцы услышали, сообщила: — Эрен хочет служить в Разведкорпусе. Сердце Эрена пропустило удар. Слова девочки, произнесенные почти без эмоций, прозвучали громом среди ясного неба. На несколько мгновений в доме воцарилось молчание, но в воздухе разлилось почти ощутимое напряжение. Первым опомнился Эрен, никак не ожидавший того, что сестра вот так все возьмет и выложит родителям. — Микаса! — ошарашено уставившись на девочку, выпалил он. — Зачем ты рассказала?! Раньше, чем та успела ответить, Карла схватила сына за плечи, развернув к себе лицом. — Эрен! — воскликнула она, скорее, напуганная, чем рассерженная. — Ты что, ума лишился?! Не знаешь, что ли, сколько людей погибло за стеной?! — Знаю! — выкрикнул в ответ мальчик, в этот момент совершенно забыв увиденную сегодня душераздирающую сцену и не думая о том, что на месте той женщины однажды может оказаться и его мать. Отец внимательно взглянул на юного бунтаря и спросил серьезным тоном: — Эрен… Почему тебя так тянет во внешний мир? Эрен, уже мысленно приготовившийся к ссоре, немного сбился, но все-таки, собравшись, выложил: — Потому что я не хочу прожить всю жизнь, не зная, что находится по ту сторону стен! К тому же, — уверенный в своей правоте, он неосознанно повысил голос, — если никто не продолжит их дело, все жертвы, которые принесли эти люди, окажутся напрасны! Эрен ожидал, что отец тоже станет его ругать, но вместо этого Гриша только кивнул: — Понятно, — он поднялся из-за стола. — Скоро отправляется мой корабль. Мне пора. — Подожди-ка! — остановила мужа побледневшая от волнения Карла, глядя на него почти с мольбой. — Отговори Эрена! Глава семьи вздохнул. — Карла, — произнес он мягко, — человеческое любопытство запретами не уймешь, — он подошел к не ожидавшему такой реакции сыну и сказал ему: — Эрен, когда я вернусь, то покажу тебе подвал, — он вытянул из-под рубашки шнурок, на котором висел ключ. — Правда? — Мгновенно забыв об обидах, мальчик засиял, словно начищенный медный котелок. В подвал, служивший Йегеру-старшему кабинетом, хозяин дома не пускал детей и явно прятал там что-то интересное. Неужели он и правда раскроет свои тайны? Мужчина, видя такую резкую перемену в настроении сына, негромко рассмеялся и взъерошил Эрену волосы. Тот обиженно засопел, заявив, что уже не маленький, чтобы его гладили по голове. Тут уже, не выдержав, слегка улыбнулась и Карла, и все же она не могла скрыть, что всерьез встревожена. Провожать доктора Йегера все семейство вышло на крыльцо. Эрен, воодушевленный недавними словами отца, энергично махал ему вслед рукой, надеясь, что он вернется домой поскорее. Сводная сестра по своему обыкновению молча стояла рядом. Как только доктор Йегер скрылся из виду, за спиной Эрена послышался голос матери: — Эрен, — произнесла женщина строго, — я тебе запрещаю. Никаких дурацких Разведкорпусов! — Что?! — выкрикнул в ответ мальчишка почти на всю улицу. — Дурацких?! Как по мне, так это те, кто смирился с положением скотины в загоне — вот кто самые настоящие дураки! — и направился по улице, из вредности громко шаркая ногами. — Эрен!.. — воскликнула Карла дрожащим голосом, но сорванец даже не обернулся, старательно демонстрируя смертельную обиду. Женщина присела возле приемной дочери, поправив повязанный у той на шее шарфик, который девочка носила почти всегда. — Микаса, Эрен у нас такой взбалмошный… — голос Карлы все еще дрожал. — Не бросайте друг друга в беде, хорошо? Она взглянула в глаза Микасы, и та серьезно кивнула: — Хорошо. Драки между детьми, тем более, подростками — обычное дело. В том числе, и втроем на одного. Вот только трое крепких мальчишек явно не думали о том, что подобное нечестно. Им не было дела до того, что их единственный «противник» невысокий, хлипкий на вид и даже не пытается защищаться. — Ну что, еретик, — схватив жертву за грудки, предводитель шайки практически впечатал беднягу спиной в стену, — попробуй дать мне сдачи, если сможешь! Худой светловолосый мальчик, несмотря на большой кровоподтек на скуле, разбитый нос и десяток других синяков, все еще сохранял остатки присутствия духа. — Вот еще! — выпалил он. — Не буду я опускаться до вашего уровня! — Чё вякнул? — сжал кулаки один из обидчиков. — Вы знаете, что я прав. — Голос мальчика дрожал, но сдаваться он не собирался. — Вам нечего мне возразить, вот вы и затеваете драку! А… А это значит, я победил! — Заткнись, умник! — Перехватив жертву левой рукой за шиворот, заводила занес правую для удара, но… — Вы чего творите?! — послышался позади еще один голос. — А ну, отпустите его! Обернувшись, драчуны заметили сверстника, свернувшего в переулок, где троица учила уму-разуму не в меру говорливого умника. Не узнать в новом действующем лице сына врача, с которым несколько раз дрались, они не могли. — Эрен! — воскликнул один из задир. — Уж сегодня-то мы его точно уделаем! Но боевой настрой мигом испарился, едва компания заметила свернувшую в переулок следом за Эреном черноволосую девчонку. — Черт, с ним Микаса! Сматываемся! У компании задир были все причины опасаться сводную сестру Йегера. Во-первых, девчонка неожиданно хорошо умела драться и не велась на провокации. Во-вторых, они вдвоем уже лупили всех троих, было дело. Терпеть позорное поражение и залечивать потом синяки и ссадины снова никто из задир не хотел, а потому через несколько секунд в переулке и духу их не было. — Ого! — отдуваясь, Эрен смотрел вслед сбежавшим забиякам. — Они удрали, как только увидели меня! Отбитый у хулиганов мальчик, сидевший у стены, возразил: — Они удрали, как только увидели Микасу. — Он попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно скривился. Мигом забыв про сбежавших задир, Эрен кинулся к другу. — Армин, ты как, цел? — спросил он обеспокоено. А вдруг эти засранцы ему что-нибудь сломали? Эрен протянул другу руку, чтобы помочь. Тот опустил голову, словно стыдясь чего-то, и встал сам, осторожно придерживаясь за стену. — Все нормально, — ответил Армин. — Я и сам могу подняться. — Да неужели? — не поверил Эрен, но его друг уже стоял на ногах. — Ладно, пойдемте отсюда, вдруг эти обезьяны вернутся с подмогой? А ты расскажи заодно, за что они на тебя взъелись. — А когда я сказал, что когда-нибудь людям придется выйти за стены, он меня ударил. — Армин на миг вжал голову в плечи. — Назвал меня еретиком. Друзья сидели на берегу реки, найдя достаточно безлюдное место. Разумеется, в любой мало-мальски приличной семье детям запрещали бродить по подобным местам, но на деле же мало кто из них хоть раз не нарушал этот запрет. Тем более что в этом уголке было тихо, да и недавние задиры, если они в самом деле побежали за подмогой и захотят реванша, вряд ли додумаются заглянуть сюда. — Черт! — выпалил Эрен, со злостью швырнув в воду камушек. По темной мутной — в реку зачастую сливали помои, — воде от места падения пошла рябь. — На нас смотрят как на ненормальных только потому, что мы хотим выйти за стены! — Ну да… Внутри стен ведь уже сто лет спокойно, — кивнул Армин. — Если попытка выбраться наружу окажется неудачной, можно случайно пропустить титанов внутрь. Он вообще любил рассуждать. Светловолосый мальчик порядком уступал силой большинству ровесников, зато много знал — ну, по крайней мере, на взгляд Эрена. В то время как те трое задир едва ли умели читать и, похоже, пользовались головами исключительно для того, чтобы есть и говорить. Подобные обезьяны, как правило, очень не любят умных людей. Что такое обезьяна, Эрен представлял себе весьма смутно, в пределах стен такие животные не водились, но, увидев как-то ее на картинке в одной из книжек, что хранились в доме у Армина, он пришел к выводу, что местная шпана очень похожа на этих самых таинственных обезьян. Эрен понятия не имел, откуда у его лучшего друга столько книг, ведь они были недешевы. Да и богато в их городе мало кто жил. Армина же и вовсе воспитывал дед — с тех пор, как умерли его родители. Может, это они при жизни собрали небольшую библиотеку? Но откуда они вообще взяли книги подобного содержания, если разговоры о мире за стенами в обществе, мягко говоря, не приветствовались? — А еще королевские власти официально запретили интересоваться всем, что касается внешнего мира, — продолжал между тем Армин, словно прочитавший мысли Эрена. Тот швырнул в реку еще один камень. — Да, выходит, наш король — попросту жалкий трус! — буркнул он и тут же огляделся: не услышал ли кто? Смелость смелостью, а с подобными словами следовало поостеречься. Эрен, несмотря на боевитый характер, это прекрасно понимал. — Да уж. — Армин выглядел задумчивым. — Но, может, за этим скрывается что-то большее. Эрен недовольно скривился. — Мы сами себе хозяева! Пусть оставят нас в покое! — Нет, — тихо, но твердо произнесла все это время молчавшая Микаса. — Так нельзя. Мальчишки почти синхронно обернулись к ней. Раньше, чем кто-то из них успел что-то сказать, сводная сестра Эрена повторила: — Нельзя. Эрен вспыхнул, как спичка: Микаса что, согласна с тем, что нужно всю жизнь торчать внутри стен? Может, она поэтому и сдала его дома? — Зачем ты вообще родителям рассказала?! Девочка пожала плечами: — А я и не обещала, что буду молчать. Эрен набычился и отвернулся. — И… Что они? — осторожно спросил Армин. — В смысле, твои родители. Что они сказали? Мальчишка вздохнул. — Ну… Не обрадовались, ясное дело. — Он снова вздохнул, подавляя обиду. Его друг чуть наклонил голову: — Этого стоило ожидать… — Что, и ты меня отговаривать собрался?! — вновь взвился Эрен. У него едва дыхание не перехватило — все против него! Это… Да это почти заговор какой-то! Армин в ответ выставил перед собой ладони в успокаивающем жесте, давая другу понять, что тот не так его понял. — Так ведь это опасно, — произнес он тихо, — а твои родители ведь беспокоятся о тебе. — И добавил спустя пару секунд: — Но я тебя понимаю. Эрен запоздало прикусил язык, вновь вспомнив увиденную совсем недавно сцену и вновь невольно представив свою мать на месте той несчастной. Мальчик тут же решительно потряс головой, отгоняя жуткий образ. Нет, такого никогда не случится! Но, как ни крути, Армин все-таки прав — родители не могли не переживать за своего сына. Может, и мама ругала его не потому, что считала разведчиков сумасшедшими и хотела всю жизнь жить как в клетке, а из-за того, что просто боялась за Эрена?.. — Я тоже думаю, что наивно полагать, будто внутри стен всегда будет тихо и спокойно. — Армин проследил взглядом за полетом очередного камушка, брошенного Эреном. — Даже если стену за последние сто лет не сломали, это еще не значит, что ее не сломают… Ну, например, сегодня. И в этот самый момент земля ощутимо вздрогнула. Послышался громкий хлопок, отдаленно напоминающий выстрел из пушки, но гораздо громче. Где-то вдалеке послышались неразборчивые крики. — Ч-что за?.. Землетрясение?! — Но новых толчков не последовало. Эрен оторопело взглянул на небо — но и оно оставалось чистым, никаких грозовых облаков. Но что тогда гремело? Через миг до мальчишки дошло: звук исходил со стороны внешних ворот. Эрен резко вскочил на ноги. — Что это? — Голос Армина прозвучал испуганно. Если признаться, Эрен и сам здорово испугался. Еще бы! Непонятное всегда пугает. — Пойдемте, посмотрим, — предложил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Когда троица детей, наконец, выбралась из переулков на более-менее людную улицу, город окутала почти гробовая тишина — только выл ветер, скрепя вывесками лавок и мастерских, да лаяла где-то собака. Первым на улицу выбежал Армин — и застыл статуей среди других людей, также неотрывно смотрящих в сторону ворот. Эрен видел, как лицо его друга исказила гримаса ужаса. — Армин! Что там? — Оставалось только удивляться, как тот умудрился прилично обогнать друзей. Чертыхнувшись, Эрен поднажал. — Эй, что ты там… — мальчишка не договорил: выбравшись из переулка, он и сам увидел причину того, почему все горожане словно в одночасье превратились в очень реалистичные статуи. Они смотрели на стену, светлым монолитом возвышающуюся над Шиганшиной. Со стороны внешних ворот из-за стены в небо поднимался гигантский столб дыма. Но ведь… что там, по ту сторону ворот, могло так дымить? Тут нужно было спалить целый городской квартал, не меньше… Да и разве бывает такой дым — какой-то красновато-оранжевый, густой, словно каша? А потом Эрен заметил еще одну деталь этой сюрреалистической картины — он, в общем-то, увидел это сразу, но мозг в первые мгновения переключился на дым, оттягивая момент осознания кошмара, ставшего вдруг реальностью. Глаза Эрена расширились от ужаса: поверх стены лежала исполинская кисть руки, начисто лишенная кожи. В одной такой ладони легко бы уместился дом Йегеров, да еще, может быть, и место бы осталось. Возможно, это и было преувеличением — у страха глаза велики! — но вряд ли оно сильно превосходило действительность. — Но… Стена… Стена же высотой пятьдесят метров, — потрясенно, неверяще пробормотал кто-то в притихшей толпе. Эрен нервно сглотнул. Как же ему сейчас хотелось, чтобы все происходящее оказалось просто страшным сном! — Это они, — выдохнул мальчишка. Вслед за рукой из-за стены показалась и голова страшилища — огромная и тоже лишенная кожи. Исполин выпрямился, глядя на город. И пусть его отвратительная физиономия и не отличалась выразительностью, Эрену показалось, будто титан ухмылялся. Он словно говорил: «Вот вы и попались!» — Невозможно! — кто-то пытался отрицать очевидное. — Титанов выше пятнадцати метров не бывает! А этот… этот… Да, этот монстр возвышался над пятидесятиметровой стеной. Но что он делает? Почему он склонил голову и положил на стену вторую руку, словно упираясь… для чего? С того места, где находились друзья, отлично было видно, как с оглушительным грохотом стена в районе ворот словно взорвалась изнутри. Ударная волна вперемешку с обломками обрушилась на город. Эрену, Микасе и Армину повезло — дети каким-то шестым чувством догадались броситься в ближайший переулок, спасаясь от смертоносного шквала. Хотя наиболее сильно должны были пострадать те кварталы, что находились ближе всего к воротам… «Вот же черт! — Осознание обожгло разум, как удар плети. — Там же мама!» От этой мысли страх сжал сердце Эрена ледяными когтями. Что, если с мамой что-то случилось?! Друзья решились покинуть укрытие только спустя несколько секунд. На этот момент с горожан уже словно единовременно спало оцепенение, и теперь люди спасались бегством или искали родных. Огромное чудовище больше не маячило за Стеной. Но даже отсюда было видно, что именно оно только что сотворило. На месте внешних ворот зияла огромная пробоина. Крики ужаса и призывы бежать слышались отовсюду, сливаясь в сплошную леденящую кровь какофонию. — Скорее! Он пробил дыру в стене — сейчас здесь все наводнят титаны! — Армин обернулся к друзьям, но Эрен не слушал. Забыв об осторожности, он со всех ног бросился бежать в сторону ворот. — Эрен?! — почти в один голос окликнули его друг и сводная сестра. Эрен не оборачивался — все его мысли были о том, что немало обломков стены угодили в тот район, где стоял его дом. Где осталась его мать. Вскоре кто-то нагнал его — обернувшись все-таки через плечо, мальчик увидел, что Микаса бежит за ним. Армин остался стоять на месте, круглыми от страха глазами глядя на чудовищный пролом на месте ворот. Ему не хватило духа бежать следом. — Нам конец… — он сам не заметил, что говорит вслух. — В город проникнет уйма титанов!.. А ведь дом его друзей совсем рядом с воротами! Но что можно было сделать, чем помочь? Даже если Армин бросится за ними, все равно уже не догонит, да и какой будет толк? И просто бросить их сейчас было бы натуральным свинством. Мальчик сердито смахнул выступившие слезы. Нужно срочно позвать кого-то из взрослых. Лучше всего — из военных. Теперь, когда он знал, что надо сделать, страх немного отступил. Только бы для ребят не стало слишком поздно! Эрен тяжело дышал, но не сбавлял скорости. По его лицу струился пот, взмокшие волосы липли ко лбу. Мальчик словно не замечал неудобств — он думал только о том, чтобы побыстрее добраться до своего дома. С каждым шагом картина катастрофы становилась все масштабнее и страшнее. Обломки стены разрушили или повредили многие здания или оставили глубокие выбоины в мостовых. По улицам в паниках метались люди. Стали видны и первые трагические последствия паники — нескольких бедолаг попросту затоптали в давке, и их тела оставались лежать на улицах. Кто-то погиб под ударом обломков — Эрен своими глазами видел, как женщина с маленьким ребенком пыталась оттолкнуть приличных размеров каменную глыбу, буквально вбившую верхнюю часть тела какого-то мужчины в брусчатку. Похоже, женщина не осознавала, что некому уже помогать. Между тем воздух потихоньку заполнял запах дыма: повсеместно в пострадавших районах начинались пожары. Оставалось совсем немного. «Не могли эти камни упасть прямо на наш дом! — убеждал себя Эрен, отгоняя мысли о худшем. — Она успела выйти и убежать… Я поверну за угол и увижу свой дом, как обычно…» Последний десяток метров, поворот, и… «Нет!!!» — хотел было закричать Эрен, но слова застряли у него в горле. Отчаянно хватая ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба, мальчик смотрел на бесформенные руины, еще меньше часа назад бывшие его домом. Рядом со сводным братом остановилась Микаса, видимо, тоже ненадолго лишившаяся дара речи от увиденного. — Мама!!! — закричал Эрен во все горло, бросаясь к развалинам. Несмотря ни на что, он продолжал надеяться, что мать спаслась. Но, подбежав ближе, он стиснул зубы, борясь с желанием заплакать от отчаяния. Разве мог кто-то остаться в живых под этой грудой обломков? Отгоняя эти мысли, мальчик принялся разгребать завал, все еще надеясь. К нему присоединилась Микаса. — Мама?.. — голос Эрена дрогнул. Карла Йегер лежала лицом вниз, по плечи заваленная обломками, а сверху ее еще и придавила массивная балка. Длинные черные волосы женщины разметались, скрывая лицо. Услышав голос сына, Карла подняла голову. Ее лицо искажала гримаса боли. — Эрен, ты?.. — спросила она слабым голосом, и мальчик, едва вновь начавший надеяться, вновь ощутил леденящий ужас. Не медля ни секунды, он тут же схватился за балку. Нужно было срочно вытащить маму и убегать отсюда! В стене пробита огромная брешь — а значит, скоро здесь будут титаны… — Микаса, хватайся за другой конец балки! — скомандовал Эрен. — Сдвигаем ее! Тщетно — слишком тяжелой оказалась проклятая деревяшка, и двум одиннадцатилетним детям просто не под силу было с ней справиться. — Давай! — не сдавался Эрен, не обращая внимания на то, что по его лицу катятся слезы. — Раз-два! Послышался скрип, но балка почти не сдвинулась. Земля снова вздрогнула, и дети на миг замерли: сквозь многоголосый гул пробился новый звук — чья-то тяжелая поступь. Бросив взгляд в сторону ворот, Эрен заметил несколько возвышающихся над крышами гигантских фигур — пока еще в отдалении. Дыша, как загнанная лошадь, Эрен вновь вцепился в злополучную балку. — Скорее, Микаса, поторопись! — Да знаю я! — выпалила в ответ сводная сестра. Ее голос редко звучал так эмоционально, но поводом для радости это не было. Микасе тоже было страшно. — Титаны… проникли в город? — спросила Карла, но дети не ответили, по-прежнему пытаясь вытащить женщину из-под завала. Набрав в грудь подольше воздуха — насколько в подобной ситуации это вообще было возможно, — она воскликнула: — Эрен! Хватай Микасу и бегите отсюда! — Я… — попытался было ответить Эрен, но мать перебила его: — Быстрее! — Я тоже хочу убежать! — мальчишка не оставлял попыток освободить родительницу. — Вылезай уже! Быстрее убежим вместе! Он даже не пытался вытереть слезы, хотя из-за них все расплывалось перед глазами. Эрен не думал о том, что титаны вот-вот дойдут и до этого места — все его мысли были заняты спасением матери. Он не оставит ее здесь! — Мне придавило ноги обломками! — почти простонала женщина. — Даже если вы меня вытащите, я не смогу бежать, понимаете? — Тогда я тебя на себе понесу!!! — Ну почему ты никогда не слушаешься меня?! — в отчаянии закричала Карла, не сдерживая слез. — Хотя бы последнюю мою просьбу выполни! — она, насколько могла, обернулась к приемной дочери, пытаясь воззвать к ее благоразумию: — Микаса! — Нет… — Девочка следом за Эреном вновь вцепилась в балку. — Ни за что… Земля задрожала отчетливее — в такт чьим-то тяжелым шагам. Пока дети пытались освободить Карлу, что-то приближалось к разрушенному дому. Эрен, словно завороженный поднял голову, глядя на ужасное существо, возвышающееся над крышами зданий. Титан выглядел нелепо. Бочкообразное туловище на тонких ногах, такие же тонкие руки, глупая улыбка и встрепанные белесые патлы — может, в иной ситуации такая внешность и показалась бы смешной, но сейчас неспешно, ножка за ножку бредущая в их сторону тварь вселяла дикий ужас. Титан заметил их — и оскалился еще шире, обнажая два ряда зубов. Их явно было многовато. Эта отвратительная пародия на улыбку выглядела не менее страшно, чем сам монстр. Улыбка не может быть такой широкой… Понимая, что время уже потеряно, Эрен вновь взялся за балку. — Быстрее, Микаса!.. — Бегите, вы двое! — Но даже если бы дети послушались бы Карлу, вряд ли уже успели бы сбежать. — Иначе он нас всех троих… Женщина не успела договорить — послышался топот, и к развалинам дома подбежал рослый мужчина в форме войск Гарнизона. — Ханнес! — почти облегченно выдохнула Карла. Солдат, окинув взглядом всех троих, решительно шагнул навстречу титану, выхватывая клинки из держателей. — Стойте! Не лезьте к нему! — Ханнес обернулся, и женщина продолжила: — Хватайте детей и бегите отсюда! Мужчина остановился и нервно усмехнулся. — Плохого же вы обо мне мнения, Карла! — ответил он преувеличено бодро. — Я убью этого титана и спасу вас всех! Не люблю в должниках ходить, знаете ли. — Пожалуйста! — взмолилась женщина, но солдат, не слушая ее, решительно шагнул вперед. В первые мгновения Ханнес был точно уверен: он спасет семейство доктора Йегера, которому многим был обязан, он убьет бредущую к разрушенному дому гигантскую тварь. В конце концов, на то он и солдат, чтобы защищать мирных горожан. Ведь не далее, как несколько часов назад Ханнес и его сослуживцы говорили встрепанному сердитому мальчишке, что если титаны проникнут в город, бойцы Гарнизона сумеют справиться с ними. …тому самому мальчишке, который сейчас тщетно пытался освободить свою мать из-под завала, не обращая внимания на приближающегося титана. Шаг, еще шаг. Ханнес стиснул зубы. Изначальная решимость таяла, словно свеча. Мужчина не раз видел со стены бродящих внизу человекоподобных чудовищ, но никогда еще ему не приходилось вступать с ними в бой. И вот теперь он стоял на мостовой, а расстояние между ним и титаном стремительно сокращалось с каждой секундой. Справится ли он? Сейчас Ханнес уже не был в этом уверен. И что тогда? Титан сожрет сначала его, а потом несчастную Карлу Йегер и детей, если последние не успеют убежать. А они удирать без матери явно не собирались. И что тогда? Выбор был невелик. Отступить и гарантированно спасти детей — или же сразиться с титаном в надежде спасти всех троих? Выполнить просьбу Карлы или настоять на своем? Ханнес крепче сжал рукояти клинков. «Я…» — Балка никак не поддается!.. — послышалось за спиной. — Слишком тяжелая! — Бегите же! Ханнес, не надо! — Карла Йегер не сдерживала рыданий. — Пожалуйста, уведите детей! Огромная уродливая тварь была уже совсем близко. Она улыбнулась еще шире, обнажая бледные десны, и Ханнес непроизвольно попятился назад. Что он мог сделать с таким чудовищем? Более того, оно не было единственным — в опасной близости показались еще несколько бредущих огромных созданий. Пока тело бездействовало, мозг работал со скоростью лесного пожара. Что делать? Если Ханнес не справится, погибнут и он сам, и семейство Йегеров. А если даже справится — успеет ли он вытащить из-под завала Карлу до того, как здесь окажутся другие титаны? Взгляд монстра остановился на мужчине. Тварь остановилась, словно насмехаясь над людьми — мол, куда вы от меня денетесь? И Ханнес решился. Клинки вернулись в ножны, коротко звякнув, — и солдат, резко развернувшись, кинулся к руинам дома. Не раздумывая больше, он схватил обоих детей, ошарашенных его поведением, и бросился бежать. Он только успел услышать, как Карла облегченно выдохнула: — Спасибо… В первые несколько мгновений Эрен даже не понял, что произошло. Вот Ханнес убирает клинки, а затем хватает его и Микасу и уносит прочь от дома. От мамы, которой нужна помощь! — Эй?! — растерянность слетела с мальчишки, как кожура с вареной картофелины. — Ты чего?! Эй! Мы еще не вытащили маму!!! Мужчина не ответил. Эрен попытался вырваться, но эти попытки не увенчались успехом — Ханнес держал его крепко. Все, что мальчишка теперь мог — смотреть на отдаляющиеся с каждым шагом солдата руины своего дома и обреченную на ужасную смерть мать. Словно почувствовав полный отчаяния взгляд сына, Карла Йегер подняла голову и из последних сил воскликнула: — Эрен! Микаса! Живите! — ее голос сорвался в рыдания, и Эрен на какой-то миг забыл о том, что нужно дышать. Он не мог, не хотел поверить в то, что происходившее на его глазах было правдой. — Нет!.. — даже крикнуть у Эрена толком не вышло. Горло словно сдавило. «Это сон, просто дурацкий сон! Сейчас я проснусь, и…» Эрен видел все. Как титан, нелепо согнувшись, разгребает завал с такой легкостью, будто обрушившиеся балки ничего не весили. Как он выпрямляется, держа в ручище добычу. Монстр с силой сжал длинные, словно паучьи лапы, пальцы, и тело матери Эрена безвольно обмякло. Мальчишке хотелось зажмурить глаза и отвернуться, но на какие-то секунды он просто лишился возможности двигаться. И потому он видел, как распахнулась гигантская слюнявая пасть, как монстр тащит к ней тело жертвы. Челюсти титана с лязгом захлопнулись, и багровые брызги устремились к земле. Стоявший на месте монстр неспешно жевал добычу, не обращая внимания на беглецов. Эрен не знал, сколько времени прошло, прежде чем он вновь смог мыслить и воспринимать окружающий мир. Вокруг стало немного тише — должно быть, просто сейчас они были уже далеко от атакованной титанами части города. Впрочем, какая теперь разница, если матери больше не было? Осознание этого факта зажглось резко, словно вспышка. Мама осталась там. Эрену не дали спасти ее. Тащивший Эрена и Микасу Ханнес остановился, пытаясь отдышаться — и в этот момент мальчишка, извернувшись, со всей силы заехал мужчине локтем в живот. Тот от неожиданности охнул и разжал руки, и в тот же момент Эрен набросился на него с кулаками. Ему было плевать на то, что взрослый мужчина сильнее подростка, он вообще не думал, что будет дальше. В этот момент в голове билась только одна мысль: мама погибла. Погибла из-за этого труса! — Эрен?! — скорее, удивленно, чем возмущенно вскричал солдат, безуспешно пытаясь утихомирить разъяренного юнца. — Что ты?.. — Еще чуть-чуть, и мы вытащили бы маму! — выпалил Эрен, чувствуя, как по щекам вновь текут слезы. — Ты все испортил! Под конец тирады его голос сорвался, и мальчишка новь набросился на Ханнеса, однако в этот раз тот перехватил руку нападавшего. Эрен и сам не понял, как получилось так, что он оказался лежащим в пыли. Ханнес присел рядом. — Эрен, — произнес он голосом, полным искреннего сожаления, — ты не смог спасти свою маму, потому что тебе не хватило силы. — Услышав эти слова, мальчишка резко сел и вновь попытался ударить солдата, но тот опять перехватил его руку. — А я… потому что мне не хватило смелости! — Его голос предательски дрогнул, и Эрен опустил голову. Он видел — Ханнесу было не все равно, но он выполнил последнюю просьбу матери Эрена. Мужчина, заметив, что Йегер-младший не спешит снова лезть в драку, отпустил его и продолжил: — Прости меня. Но надо идти. Твоя мама хотела, чтобы ты спасся. Идем. Не стоит здесь оставаться… Солдат поднялся на ноги, и, взяв детей за руки, повел их дальше. Эрен уже не сдерживал рвущиеся наружу рыдания. Сейчас ему было плевать на то, кто что про него скажет. На все было плевать. Он только услышал, как сестра, все время драки молча стоявшая в стороне, тихо прошептала дрожащим голосом: — Опять это… Не было нужды спрашивать, что она имела в виду. Девочка вновь пережила потерю семьи. Меньше, чем за час на улицах Шиганшины воцарился хаос. В воздухе висел запах дыма — пожары охватывали все большую площадь. Некому было их тушить. Ближайшие к внешним воротам городские кварталы превратились в царство смерти. Именно они больше всего пострадали от обломков, и именно там пока что оставалась большая часть проникших в город титанов. Улицы и тупики, еще несколько часов назад спокойные и безопасные, превратились в смертельные ловушки. Ненасытные твари жрали, отправляя в свои бездонные утробы всех, до кого могли добраться. Подливала масла в огонь и паника — люди метались, обезумев от страха, и становились жертвами гигантских чудовищ. В небе уже кружили с хриплым карканьем стаи воронья, почуявшего богатое пиршество. На пристани было не протолкнуться — сюда в большинстве своем бежали уцелевшие горожане, надеясь успеть добраться до спасительных паромов. Вот только правда была в том, что места на кораблях хватило для малой части людей. Каждому, кто поднимался на борт, приходилось бросить свои пожитки: это был лишний груз, который мог стоить лишних жизней. И все равно всем спастись было не суждено… Пока еще толпа не прорвала оцепление, но как долго это могло продолжаться? Как только люди поймут, что им не спастись, они сметут солдат Гарнизона, и тогда не уцелеет никто. Перегруженные корабли отправятся на дно реки, а там и титаны подоспеют. Армину и его деду повезло, они успели добраться до пристани вовремя. И все же даже на борту корабля, в шаге от спасения, мальчик не чувствовал себя в безопасности. Успеют ли отплыть вовремя? А если нет? Внезапно он заметил рядом с трапом Ханнеса, ведущего за руки Эрена и Микасу. Сердце Армина учащенно забилось от радости — солдат все-таки нашел их! До этого мальчик даже думать боялся о том, что могло случиться с его друзьями, и с надеждой высматривал их в толпе. Но… Где же мать Эрена? И почему у них обоих такие лица, будто… мертвые? Кажется, Ханнес переговорил с кем-то из оцепления, и детей пропустили на корабль. За ними попытались прорваться еще несколько человек, но были безжалостно остановлены. — Оставь их пока, — сказал негромко дедушка, тоже заметивший друзей внука. — Бедные дети. Они словно заглянули в глаза смерти. — Все! — пробился сквозь ропот толпы голос офицера. — Отплывайте, мест больше нет! Трапы убрали. Послышалось гудение, и корабль медленно двинулся вдоль берега. За ним последовал второй. С пристани послышались панические крики и брань, толпа ринулась вперед, но было уже поздно. Несколько особо отчаянных прыгали с берега в надежде хоть так добраться до кораблей. Нескольким это удалось, большинство же падали в мутную речную воду. Теперь у застрявших в городе оставался один путь к спасению — внутренние ворота. Возле внутренних ворот грохотали орудия — бойцы Гарнизона пытались хотя бы ненадолго задержать гигантских монстров, пока горожане покидали обреченный город. — Не стойте, как истуканы, живее! Не считать ворон! Впереди на центральной улице уже маячили уродливые бредущие фигуры. — Они уже близко! Огонь! Обычно попадания в шею хватало, чтобы начисто оторвать титану голову вместе с этой самой шеей, но и попадать в цель получалось не всегда. — Кретин, куда целишься?! — А здесь что, прицел есть? — огрызнулся только что промазавший солдат, чьи руки предательски дрожали. Да, одно дело — видеть шатающихся внизу титанов со стены, и совсем другое — оказаться с ними лицом к лицу, стоя на земле. — Какой, нахер, прицел? Заряжай, давай, эти твари на подходе! Подозрительный скрежет, звон цепей и мерный гул прервали перепалку, заставив бойцов обернуться. Внутренние ворота закрывались. — Нас бросают умирать! Несколько солдат бросились к воротам, призывая подождать — внутри оставалось еще достаточно людей, но если путь к отступлению окажется перекрыт, и горожанам, и солдатам некуда будет бежать. Единственное, что останется — перерезать себе глотки, пока титаны не сожрут их всех заживо… Ханнес, добравшийся до ворот, успел подняться в караульное помещение, откуда можно было управлять подъемным механизмом. — Стойте! — тяжело дыша, практически потребовал он. — Там еще много людей и наши бойцы. — Если они прорвутся на ту сторону, мы потеряем гораздо больше, чем один город! — яростно выпалил офицер, отдавший приказ закрыть ворота. — Нас оттеснят к следующей стене! — Мы не можем просто бросить людей! — Скорее… закрывайте! — в помещение ворвались еще двое бойцов. — Они на подходе!.. Офицер молчал пару секунд, после чего обернулся к управляющим механизмом подчиненным: — Быстрее! — Остановитесь! — Ханнес рванул было к ним, но бойцы перехватили его, оттаскивая в сторону. И в этот самый момент пол под ногами ощутимо вздрогнул, заставив всех участников развернувшейся в караульном помещении драмы застыть, словно статуям. Земля вздрогнула еще раз. И еще. Будто в такт чьим-то очень тяжелым шагам. Те, кто остались у ворот, видели его — возвышающегося над крышами домов титана, чье тело было покрыто толстыми похожими на кость наростами, словно броней. Он шагал прямо по центральной улице. К воротам. А потом он вдруг опустился на колено, словно бегун. Поведение этой твари отличалось от повадок прочих титанов так же, как родниковая вода от болотной жижи. Еще миг — и он с поистине устрашающей скорости рванул прямо к воротам. Орудия оказались бессильны против него — ядрам не удавалось повредить покрывающую его тело броню и хотя бы на миг замедлить. Земля тряслась, не давая по-нормальному прицелиться. Еще пара мгновений — и все, кто пытался защитить ворота, поняли, что самое разумное, что они смогут теперь сделать — это бежать. Бросив орудия, бойцы Гарнизона так быстро, как только могли, рванули к закрывающимся воротам. Ханнес не видел всего этого и не знал, что его спасло — интуиция или страх, но он вырвался из рук ослабивших хватку сослуживцев и бросился к лестнице. Топот подсказал, что остальные не отставали — то ли для того, чтобы остановить, то ли тоже поняли, что оставаться в караульном помещении нельзя. Хотя, судя по звону цепи, кто-то еще остался, надеясь успеть закрыть ворота… — Ох, дьявол!.. — выдохнул Ханнес, увидев, что именно так напугало остальных. Преодолевая охвативший его парализующий ужас, мужчина выкрикнул, обернувшись к товарищам: — За стену и в стороны от ворот, скорее! Дважды повторять никому не пришлось. Со всех ног те, кто смог совладать с собой, кинулись в стороны. Закрыть ворота уже не выйдет при всем желании, а угодить под ноги титана и стать кровавой лепешкой будет очень легко… Дрожь земли уже напоминала не самое слабое землетрясение. Ханнес скорее интуитивно росился со всех ног влево, стараясь держаться ближе к стене. Краем глаза он видел, как кто-то последовал его примеру. А потом оглушительный грохот затмил все прочие звуки. Обломки светлого камня смертельным дождем разлетелись в стороны со скоростью пушечных ядер, круша строения по эту сторону стены. Солдат сбило с ног и засыпало каким-то мелким крошевом. Первое, что понял Ханнес, — он все еще оставался жив. В ушах стоял звон, что-то теплое текло от ушей по шее. Боец поднялся, пошатываясь, и с ужасом понял, что не сумеет сейчас даже убежать от твари, проломившей ворота, не то, чтобы попытаться сражаться. Кому-то повезло еще меньше, чем Ханнесу: в нескольких шагах корчился на земле Трой, которому обломком раздробило, почти расплющило левую ногу. Его широкое лицо искажала гримаса боли, грудь сотрясалась от криков, но оглушенный Ханнес не слышал его. А тварь, покрытая наростами, словно причудливым доспехом, выпрямилась и выпустила из пасти облачко пара. Совсем как человек на морозе… Титан даже не посмотрел в сторону солдат. Но вместе с этим пришло и осознание: внутренняя стена пробита. Ворота уничтожены. Территория за стеной Мария потеряна. Но не было времени стоять и предаваться ужасу — нужно было срочно уходить и уводить людей, пока титаны не явились и сюда тоже. — Все кончено… — прошептал Ханнес, не слыша своего голоса. — Небо, все кончено… С кораблей уничтожение врат было видно во всех подробностях — как стена словно взорвалась изнутри, как покрытый броней великан словно растворяется в клубах пыли, поднявшейся к небесам. Первые несколько секунд на борту корабля стояла гробовая тишина, которую никто не решался нарушить. — Стена… Стена Мария пала… — прошептала вдруг молодая женщина, прижимавшая к себе грудного ребенка. Это словно послужило сигналом: тишина сменились испуганными перешептываниями и жалобными стенаниями. — Это конец… — Нас всех сожрут эти твари!.. Толпе не было дела до одинокого мальчишки, замершего, словно статуя. Эрен смотрел, не отрываясь, на пробоину в стене, и больше всего хотел сейчас проснуться в своей постели. Чтобы все это оказалось просто дурным сном. Но кошмар не прекращался. Эрен вспомнил, как только этим утром они собирали хворост, и все было в порядке. Они вернулись домой — в тепло и уют, и мама снова читала нотации, а папа читал какую-то книгу… Всего это больше не было. Эрен никогда уже не вернется домой, а все, что осталось от его семьи — сводная сестра, молча стоявшая рядом. А дома больше нет. Как и мамы. И… как же папа? Мальчишка не обманывал себя, понимая, что вряд ли он сумеет спастись… И он поругался сегодня с мамой… почему он до последнего только и делал, что ругался с ней?! А теперь мамы больше нет… Ее нет! Глаза защипало еще сильнее. Это неправильно! Она не заслужила этого, и Эрен не заслужил этого! Так за что это им всем? За то, что люди слабы? Неужели им позволено лишь стенать и плакать?! — Уничтожу… Ярость пересилила горе. Стиснув кулаки так, что ногти больно впились в ладони, Эрен резко поднялся с места. Его лицо было мокрым от слёз, и голос дрожал от гнева и отчаяния. — С лица земли сотру — всех до единого! — Эти слова он почти прокричал. Сидевшие рядом люди обернулись к нему, и Микаса аккуратно потянула его за рукав, пытаясь усадить обратно. Мальчишка никак не среагировал на это — все, о чем он мог думать, это о разрушенной жизнь и титанах, виновных в этом. Он был зол на мерзких тварей — и на себя, за свою слабость. Но однажды настанет день — и станет ясно, кто тут добыча. И Эрен не успокоится, пока на свете останется хоть одна из этих поганых тварей! А стена, словно памятник прежней растоптанной жизни, постепенно отдалялась, становясь все меньше, пока не превратилась в узкую белую полосу у горизонта.