Мой маленький миленький братик

Порой кажется, что вставать по будильнику придумал сам Сатана. Он прозвенел ровно в восемь утра. Ему повезло, что он стоял с моей стороны, а не с стороны моего мужа - тогда бы он полетел прямо в стенку. Прозвенел он буквально минуты две-три и я отключил его, повернулся, и не открывая глаза обнял Мисаки. Он даже глазом​ не повел, спит, как младенец. Тем более родители купили здесь особняк и переехали сюда насовсем и потащили нас за собой. Нашему второму малышу уже пятый месяц, наверное, из-за того, что внутри своего мамы - он отбирает у него много сил, так что моя любовь спит чуть ли не до обеда. Пускай набирается сил. Мама за это время продвинулась в плане нашей свадьбы. Работа ей сильно мешала, но, все равно, она в любую свободную минуту рисует макет платья Мисаки и моего костюма. Наши кольца забрал отец не спросив разрешения, а вот обручальное кольцо Мисаки не отдал. Не позволил. Принимая утренний душ, я думал о том, чтобы выкупить одну или две квартиры на этаже чтобы расширить квартиру. Хочу добавить в квартиру большую игровую для детей, расширить до максимума комнату Хироки, увеличить веранду и добавить сад, чтобы Мисаки мог ухаживать за цветами, если захочет, конечно. Мама недавно возила меня одного на место нашей свадьбы. Это была невероятно красивая поляна. Её начало было оформлено как в саду "Кавати Фудзи", стоило пройти ее и сразу была видна красивая арка с сердцем, что изображало двух волков, сама арка была обвита георгиной и гортензией, на дорожке, как сказала мама, потом разбросят лепестки роз, по бокам были столики и стулья. Все выглядело очень даже красиво, мама постаралась на славу. Теперь до нашей свадьбы оставалось каких-то пять часов. Как только Мисаки проснулся - так сразу пошел ко мне в душ, где мы провели около двух часов целуясь и нежно поглаживая друг друга. Нас разлучили родители, стоило нам выйти из ванны и нас растащили по разным комнатам. Отец держал в руках мой костюм, чуть не плача. Я принялся надевать его. Когда с ним было покончено, я хотел было зайти к Мисаки, как резко мама открыла дверь и сказала "Жених не должен видеть невесту до свадьбы!". И закрыла дверь у меня перед носом. Пока я был в ступоре, отец схватил меня за руку и повел к выходу. Сев в машину я увидел свое солнышко играющего с машинкой, заметив меня он радостно взвизгнул и обнял меня. На место мы прибыли через полчаса, сзади нас все время ехала машина мамы, но когда мы приехали в назначенное место она поехала дальше. Выйдя с сыном на руках я увидел всех наших родственников, друзей, и знакомых. Отпустив Хироки на землю он схватил меня за палец и повёл на поляну с цветами. Я присел на корточки и стал наблюдать за сыном он стал рвать цветы и аккуратно складывать их в руке. Собрав сколько влезло в его ручку он подбежал ко мне и засунул их мне в волосы я поцеловал малыша в его пухленькие щёчки и прижал его к себе из-за всех сил, в ответ я получил такие же поцелуи и крепкие объятия. Подойдя с Хироки я посадил его на колени к бабушке, что в ту же секунду прижала его к себе и дала шоколадку. Я улыбнулся этой картине и стал ждать, когда Мисаки появится под руку с отцом. Моя челюсть поцеловалась с полом. Мисаки был в длинном белом платье с открытой спиной, платье полностью было из шёлка с маленькими камушками, в руках он держал букет с эустома в перемешку с миддлемистом и африканскими маргаритками, на голове не было прически была лишь в левом боку роза из белого золота. Стоило ему подойти ко мне, как он сразу же поднял взгляд на меня. Я улыбнулся и повернул голову к священнику. - Акихико и Мисаки решили написать клятвы и сейчас они произнесут их, чтобы выразить любовь друг к другу, - произнес священник, передавая эстафету нам. Я сделал глубокий вздох, в то время как Мисаки повернулся ко мне с таким же энтузиазмом, который ощущал и я. Я взял его за руку, второй рукой гладя по щеке. - Любовь моя, - начал я, глядя ему в глаза, продолжая гладить щеку. - Каждый день я проживаю в невероятном счастье. Ты показал, что мое сердце больше, чем это возможно. Просто оно ожидало момента, чтобы полюбить тебя, а затем ты исцелил меня своей любовью, которую ты так щедро дарил мне в ответ. Я благодарен тебе за все, за твою любовь, улыбку, глаза и все остальное мне не хватит слов чтобы описать тебя. На этом же месте, где я объяснился тебе в любви... прямо сейчас, я обещаю, что буду любить тебя вечно. Я не могу гарантировать, что у нас не будет трудных времен, но я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты был счастлив. Своей рукой он накрыл мою руку, после он поднес мою ладонь к своему лицу и положил её к своей щеке. Встретившись с его пристальным взглядом, я заметил, как его единственная слеза скатилась с носа прежде, чем исчезла между его губ. - Акихико, - начал он. Его голос дрожал от волнения, - Я всегда думал, что знаю, что такое любовь. Любовь, которую мать дает сыну или любовь, которую вы чувствуете по отношению к родителям или близким друзьям. Но это было до тех пор, пока я не встретил тебя и понял, что настоящая любовь действительно существует. Это более мощная стихия, чем есть у природы, и что когда вы нашли её, то больше никогда не захотите отпускать, - слезы беспрерывно текли по его щекам, я иногда стирал их, удерживая его взгляд. - Выходя за тебя, я приобретаю больше, чем просто любовь, - сказал он с улыбкой. Раздался негромкий смешок, прежде чем он снова продолжил. - Я получаю возможность снова стать твоей женой и подарить тебе еще одного малыша, и последующих. Они принесли столько радости в мою жизнь. Как и ты, в этот день я беру тебя в качестве мужа, и также с удовольствием принимаю на себя обязанность за воспитание и направление наших детей. Я люблю тебя всем своим сердцем и душой. И здесь, прямо сейчас, я обещаю вам свою любовь перед всеми людьми, вампирами и оборотнями которые много значат для нас. Усами Акихико, я беру тебя в мужья, чтобы любить и лелеять тебя столько, сколько нам отведено жизнью. В течение одной долгой минуты стояла полная тишина, был слышен только шум океанских волн, разбивающихся о песок, наполняя свежестью дневной воздух. Я смутно слышал слова священника, который объявил нас мужем и женой, потому что все время наблюдал за человеком, которого я любил безо всяких объяснений. Когда его губы были в дюйме от моих, я шепотом прошептал ему. - Я люблю тебя, Усами, - и когда наши губы соприкоснулись, он упал в мои объятия, и он притянул меня ближе к себе. Он затянул мою верхнюю губу меж своих, нежно лаская, пока мы наслаждались моментом, потом выпустил её, затянув нижнюю также нежно. После он отстранился, смотря на меня широко раскрытыми глазами и с твердой кривоватой улыбкой. - Теперь, когда ты снова стал Усами, это был удивительный поцелуй. Моя улыбка стала еще шире, в то время как я обернул руку вокруг его талии, а затем повернул нас к нашей семье и друзьям, и священник представил нас как мистеров Усами. Следующие несколько часов мы провели вместе с нашей семьей во время неофициального обеда в нашем доме. Папа кокетничал с мамой, Харухико - наш двоюродный брат -переключился с бейсбольных статистик на футбольные, так как прошел только месяц футбольного сезона. Каоруко постоянно делала тонкие намеки относительно его нижнего белья, заставляя меня практически затащить его в ванную, чтобы мельком поглядеть, прежде чем мы выгоним всех гостей из дома. Мидзуки и Эйри провели все время за столом, обсуждая все преимущества небольшой свадьбы, а вожаки кланов пили на радостях, а их мужья смотрели на это с улыбкой прижимая к себе очередного оборотня и вампирёнка.

***

Мисаки потянул меня в сторону спальни, едва я закрыл входную дверь. Он сразу же лег на постель, увлекая меня за собой. Сладкий запах становился все насыщенней. Нежно поцеловав малыша, я начал освобождать его от одежды. Он, неожиданно, тихо произнес: - Но все-таки будь аккуратен. Я взглянул в зеленые, полные желания и врожденного смущения глаза и понял, что не смогу не выполнить эту просьбу. Стянув с него белое свадебное платье и розочку из волос и насквозь мокрые кружевные трусики, я медленно раздвинул возбужденно дрожащие ножки и взглянул на нежно-розовое пульсирующее отверстие, блестящее от смазки, как и кожа на бедрах. Я было нагнулся, чтобы лизнуть его, но Мисаки неожиданно свел колени вместе. - Не сейчас! Потом у тебя будет время, а прямо сейчас я хочу большего! - рассерженно-возбужденно произнес он. Я оцепенел. Неужели настолько сильно желание беременных волчата, что они готовы пропустить ласки, которые, обычно, так любят? Воистину, Вселенная полна загадок. - Тогда повернись ко мне спиной, - улыбнулся я, думая, что Мисаки сейчас начнет смущаться в своей обычной манере. Но он довольно резво развернулся, встав на колени, а голову положив на подушки и шепнув: "Долго не копайся с растяжкой". Я еще раз взглянул на поджимающуюся влажную дырочку, такую маленькую, словно у девственника, и подумал, а не поврежу ли я его, если не растяну качественно? Но, вопреки моим опасениям, пальцы вошли легко. Мисаки чуть напрягся, и шелковистые стеночки несильно сжали мои пальцы, а со сладких губ слетел томный вздох. Я внезапно вспомнил, что все еще одет. Чтобы снять футболку и расстегнуть ширинку пришлось вытащить пальцы, что не мог не заметить мой мальчик. Раздевшись, я хотел снова вернуться к растяжке, но Мисаки недовольно рявкнул: - Вставь его уже! Одной рукой он опирался на постель, а другой придерживал свою дырочку в растянутом состоянии. Дважды повторять не пришлось. Слегка притянув его за бедра, я приставил пульсирующую головку к мягкому анусу и сделал плавный толчок. Медленно, но без остановок, я вошел почти до самого конца и замер, прислушиваясь к забытым ощущениям. Как же хорошо! Все тело словно плавится от жара, снедаемое негой наслаждения. Колени малыша дрогнули и разъехались в стороны, а сам он зашелся в сладостном стоне. Придерживая его за бедра, я сделал еще один медленный толчок, откидывая голову назад и шумно выдыхая. Безумно хотелось сорваться на быстрый темп, но я пока держался. Я двигался размеренно, медленно, глубоко проникая в тонкое тело любимого, заставляя его сходить с ума от нежности, плавиться от наслаждения. Он почти не двигался, обессиленный удовольствием, лишь стонал, сминал руками простынь и трогательно поджимал пальчики ног при каждом толчке. - Аки... Я хочу... Ах!! Сверху, - сбивчиво простонал волчёнок. - Что? - переспросил я, продолжая двигаться. - О, Боги!.. Сверху! На тебя... Хочу оседлать тебя! Я немного опешил от такого заявления, но послушно вышел из него и лег на спину. Неловко поднявшись, Мисаки перекинул через меня ногу, и медленно насадился, выгнувшись и что-то воскликнув. Я заметил, что в такой позе тяжелый животик будет все время болтаться, а это, наверное, неприятно. Малыш не сможет его придерживать, иначе потеряет равновесие. - Дорогой, эта поза, - неуверенно заговорил я, выразительно глядя на его живот. - Подержи его, - улыбнулся он. Он что, мысли читает?! Неуверенно касаюсь ладонями теплого животика, придерживая его снизу. И почему мне сейчас так стыдно? Может, потому, что я чувствую, как шевелется наш ребеночек? Как он толкаются, как бы укоряя родителей за такие непотребства и их непосредственное в них участие? Но все мысли улетучились, стоило волчёнку приподняться и снова насадиться. Это просто волшебно! Он сейчас такой восхитительно-развратный и, одновременно, трогательно-невинный, это сводит с ума. Не в силах сдержаться, подкидываю бедра вверх, вырывая из малыша короткий вскрик. Когда я уже чувствую приближение оргазма, приходиться отнять одну руку от животика и сжать свой член, потому что сейчас ни в коем случае нельзя изливаться в него. Мисаки двигается быстро, немного судорожно, и кончает, выкрикивая мое имя и забрызгивая меня своим семенем. Обессиленно падает рядом. Его взгляд падает на мой все еще возбужденный орган. Без лишних слов, малыш наклоняется, берет головку в рот и сосет ее, торопливо облизывая язычком и помогая себе двумя руками. Мне хватило пары секунд. Отдышавшись я посмотрел на Мисаки который слегка согнулся. - Что с тобой, милый? - взволнованно спросил я. Он ярко покраснел, закусил пухлую нижнюю губку и выдохнул: - Ребенок... толкается. Это всегда так... странно, - он вздрогнул, сжимая вместе ножки и я отметил, что маленький член снова начинает затвердевать. - Аки, сделай что-нибудь! Что угодно! - он раздвинул согнутые в коленях ноги, полностью открываясь передо мной. Я улыбнулся. Теперь-то я точно могу совершить свое "злодеяние". Что ж, ладно. Я всегда готов. Который час? Так, семь вечера. Интересно, если я лягу спать в час или два ночи, я высплюсь до учебы?