О магах, кроликах и шиншиллах

      Рейстлин нехотя отлип от теплого меха братца и потер глаза. Заиндевевшие за ночь иголки на его спине зазвенели, кожа противно зачесалась. Лес вокруг был покрыт инеем. Стоп. Лес? Иголки? Кролик?!       — Карамон!!! — вопль мага мог бы поднять на ноги всех обитателей Вайретского леса, но дремлющий под дубом кролик даже ухом не повел.       — Тишшше, шшшалафи, — раздалось рядом, Рейстлин обернулся и подпрыгнул, взвизгнув:       — Крыса!       — Не сссовсем, — вздохнув, поправило его нечто рядом. Мордочка говорящего, как и его уши, была слишком острой для шиншиллы, но круглое меховое тело с серебристой шерстью определенно, было унаследовано от этого зверя.       — Даламар? — неверяще выдохнул Рейстлин и, звеня, подошел поближе, остервенело отмахиваясь от... — Такхизис меня забери, у меня усы!       — А еще шшшерсть, — услужливо подсказал Даламар. ***       Желтая шерсть у черного мага, действительно, была. Как и мерзкие щекотучие усы, как и торчащие из спины иголки, как и новая привычка вытянуться столбиком и замереть, задумчиво вглядываясь вдаль. Чего у Рейстлина, как и у Даламара, как и у Карамона, не было — так это памяти о том, что приключилось в Вайретском лесу, и представления о том, что сделало их такими. Спустя месяц с их возвращения в Палантасскую Башню Высшего Волшебства Рейстлин нашел способ вернуть себе человеческое обличье. Увы, превращение прошло не по плану — теперь у мага регулярно отваливались руки, и присоединить их можно было лишь на несколько минут в день. Не говоря о том, что временами чернокнижник становился суслоежом непроизвольно.