Парадокс любви

      Все краски схлынули с лица мужчины, покачнувшись и потрясённо моргнув, он снова уставился на девочку. Неужели… это… — Не может быть, — прохрипел Анология.       Но, пронзительные зелёные, словно юная весенняя трава, глаза, точь в точь как его собственные, говорили сами за себя. А чего уж говорить о светлых волосах и других чертах лица, хотя стоит отметить, что от матери ей досталось многое: взять хотя бы упрямо вздёрнутый нос, пухлые губы… Да, черты семейства Хартфилия определённо пробили себе дорогу.       Однако, гнев, ярость и обида захлестнули его, как горячая и густая лава, способная испепелить всё в округе. Как Анна только посмела скрыть беременность и сбежать от него?       Справившись с волнением, он постарался, как можно более дружелюбно улыбнуться детям. Вышло плохо, судя по беспокойству Августа и Ванессы. — Вот что, сейчас я отвезу вас двоих к твоей маме Август… — Нет, мне нужно домой! Моя мама будет волноваться! — заупрямилась Ванесса. — Ну, хорошо, хорошо. Я отвезу тебя к маме, идёт? — А ты знаешь мою маму? — от волнения Ванесса перешла на ты. — Знаю. Она работает на меня. — Нет, тогда я не поеду с вами, — недовольно скривилась девочка. — Почему?       Опешив, от такого видимого проявления недовольства, Акнология пришёл в негодование. Неужели Анна что-то наговорила ребёнку?! — Потому, что после работы мама приходит очень расстроенная и плачет, когда думает, что никто не видит.       Вот как… Значит, льёт слёзы? И что же она оплакивает? Свою никчемную жизнь? — Ванесса поехали, мой дядя ничего плохого не сделает. И, холодно уже становится, — проговорил мальчик.        Как ни странно, но слова Августа разрядили обстановку. Дети без лишних слов сели в машину. И, Акнология направился к дому своей бывшей возлюбленной.

***

      Молодая женщина то и дело поглядывала на часы, и, весь её вид выражал тревогу и волнение. Её маленькая дочь задерживалась. Анна маячила перед сестрой уже минут как двадцать. — Ну что такое? Ванесса сейчас будет, она же звонила тебе пять минут назад, — фыркнула Люси. — Спасибо, утешила, — скептически изогнув бровь, Анна присела рядом, рассматривая сестру.       А смотреть было на что — густые волосы, обычно завязанные в хвост, в этот раз были заплетены в две косы на французский манер — навыворот. И, даже Люси нанесла макияж — немного пудры и румян, минимум туши, но зато на губы была щедро нанесена помада — насыщенного красного, почти кровавого цвета. Тёмно-зелёное платье из мягкой шерсти, обтягивающее фигуру, словно перчатка, плавно обтягивало изгибы. Небольшой золотой браслетик, оставшийся от матери и маленькие серьги-гвоздики — завершали образ. — Ты куда-то собралась? — Да, на встречу с Нацу, — даже сквозь пудру было видно, как девушка покраснела. — В таком виде? Нет — нет, я тебя никуда не отпущу, — как можно более серьёзно произнесла Анна. — Но почему?! Это нечестно! — но, видя, что старшая сестра пытается скрыть смех, вскочила, схватив диванную подушку, запустила последнюю в Анну.       Девушка оказалась проворнее, соскочив с дивана, с грацией кошки, увернувшись от мягкого заряда, который вновь полетел в оппонента. — Анна, — хохоча и пытаясь отдышаться, Люси видела вновь чуть повеселевшую сестру.       Но, раздавшийся дверной замок, заставил сестер умолкнуть. — Это наверняка Ванесса!       И в правду, на пороге появилась девочка, а вот за ней, словно айсберг, излучающий ледяное равнодушие, возник тот, кого Анна не хотела: не видеть, не слышать, тем более в своём доме. Взглянув в его прищуренные, наполненные бешеным гневом, глаза, девушка внутренне задрожала. Но, именно сейчас, когда поддаваться панике и истерике, времени абсолютно не было, так что Анна, взяв себя в руки, не отвела своего взгляда.  — Анна, я и Ванесса вместе сходим за… за, — Люси пыталась сообразить хоть что-то, но от волнения не могла собраться с мыслями. — Да, у нас нет молока, — ответила Анна, с беспокойством глядя на дочь. — Милая сходишь вместе с Люси?       Ванесса кивнула, беря подошедшую Люси за руку, уже одетую в пальто и сапожки. Дверь снова хлопнула и наступила оглушающая тишина.       Мужчина стоял неподвижно и молча, излучая подавляющую ауру. Одетый во все чёрное, он будто мрачный ангел возмездия, решивший спуститься с небес чтобы покарать провинившихся. Но, она, Анна, ни в чем не виновата? Верно? — Ванесса — моя дочь. — не вопрос, а констатирование факта. — Твоя, — не стала отнекиваться девушка. — Тогда как ты посмела скрыть от меня такое? — один миг и Акнология оказался возле Анны, схватив больно её за руки и трясся словно тряпичную куклу. — Ты не дал мне даже слова сказать, когда я пришла в восемь лет назад! Я хотела… хотела тебе сказать, но ты… ты, стал кричать, что я изменяла тебе! — Ты должна была сказать, всё могло поменяться! — Да? И что бы изменилось? Что? А хочешь я скажу, чтобы произошло? Ты бы усомнился в своём отцовстве и заставил бы сделать меня аборт! — и, горько рассмеялась, видя мелькнувшее сомнение в зелёных глазах. — И что же теперь? Хочешь сказать, что я не смогу общаться с дочерью? — Я не знаю, но, если ты хочешь с ней общаться, то её нужно подготовить… — Хотя постой, я хочу чтобы она жила со мной. Я её отец и могу дать Ванессе больше чем ты! — Нет! Я её мать, я её родила и воспитала! И мой ребёнок будет жить со мной! И точка! А теперь уходи, — Анна попыталась его оттолкнуть, но Акнология лишь сильнее сжал её. — Ну что же, раз так, тогда ты выйдешь за меня замуж. — Спокойно предложил он, будто бы спросил, будет она пить кофе или чай. — Что? Ты что спятил? — не веря воскликнула Анна, похоже, ему точно нужен психотерапевт, уже который раз она сомневается в его вменяемости.  — А что? Я уже предлагал один раз, так что тебе не привыкать, — презрительно усмехнулся мужчина.       Боже, что он несет? Какая женитьба? При том на этой коварной, лишенной совести женщине! Но, глядя на раскрасневшееся от гнева лицо, на котором сверкали от ярости карие глаза. И, конечно же её роскошное тело, которое он сейчас тесно прижато к его собственному, должно принадлежать только ему. Глупо отрицать очевидное. — Если ты не помнишь, то на секундочку, у тебя есть невеста — Эйлин! Ты же любишь её, нельзя так с ней поступать! — Тебя это не касается, я сам объяснюсь с Эйлин, — мысленно поставил себе галочку Акнология, предчувствуя какой грандиозный скандал закатит ему Бельзерион. — Но, я не могу! Это полный бред, и у меня есть мужчина! — Тогда, дорогая моя, придётся тебе его бросить. Я не намерен терпеть твои похождения. — Какие ещё похождения? — вскричала Анна, отталкивая мужчину, но успокоившись, она как можно миролюбиво попыталась воззвать к его благоразумию. — Акнология, прошу тебя, перестань разыгрывать весь этот фарс. — О нет, милая, он только начался. На следующей неделе ты выйдешь за меня, а если попытаешься сбежать с дочерью, я лично найду тебя и за волосы притащу к алтарю.       Акнология вышел, громко хлопнув дверь, оставляя Анну одну в горьких слезах и осколках своей жизни.