Сети Неметона

Камилла сидит перед телевизором с чашкой кофе. Ее никак не оставляет, разговор со своим первым пациентом. ОʼКонелл листает карточку парня и пытается понять, что она упускает. Взгляд снова и снова скользит по строчкам в поисках ответов. « Пациент импульсивен, раздражителен, жалуется на реалистичные сны, не способен различать грань между фантазией и реальностью, острая бессонница». Да состояние Стайлза, определенно нельзя назвать нормальным, но почему же Ками кажется, что все намного сложнее. Кромешный мрак не дает разглядеть хоть что-то, но откуда, же так воняет. Лязг чего-то металлического о бетонный пол заставляет обернуться. Стайлз пытается подняться, но ничего не выходит. Только теперь Ками понимает, что источником звука был капкан на ноге юноши. Она пытается что-то сказать, но не может. Непонятные звуки в одном из темных углов и парень включает фонарик на телефоне. — Кто здесь? — произносит Стайлз, дрожа всем телом. Кажется, он замерзает в одной футболке и босиком. — Я знаю, что ты здесь, я слышу тебя. Наконец вспышка выхватывает силуэт и Стилински всматривается в незнакомца. Лицо скрыто под бинтами, а когда он поворачивается, то становится видно острые как бритва черные зубы. Чудовище, поднявшись, исчезает. Телефон Стайлза совсем садится, и фонарик гаснет, оставляя его в кромешной тьме. Незнакомец подбирается ближе, постукивая по металлическому котлу и говорит что-то на японском. — Я не понимаю, я не понимаю — шепчет Стайлз. Камилла распахивает глаза, пульс бешено стучит в висках. Она тянется к включателю и зажигает светильник. — Это кошмар, просто кошмар — шепчет она. Но почему, же тогда ей так страшно? Нет, не за себя, а за Стайлза. Утром девушка, позвонив в психиатрическую больницу и переговорив со своим непосредственным начальником, отпросилась на несколько часов. Она не знает, зачем идет к отцу Стайлза, но почему-то такое ощущение, что это очень важно. — Доброе утро, шериф Стилински — произносит она, когда отец парня встречает ее у поста дежурного. — Здравствуйте миссис ОʼКонелл. Вы хотели поговорить о моем сыне, я вас готов вас выслушать — с этими словами офицер провожает психолога в свой кабинет. Ему не хочется, чтобы об их разговоре знал весь полицейский участок.Почему-то ее фамилия кажется такой знакомой, он точно где-то слышал ее, но никак не может вспомнить где. — Я вчера разговаривала со Стайлзом, а потом изучала его карточку. Честно сказать, я не понимаю, почему он в психиатрической лечебнице. От Камиллы не укрывается, как нервничает шериф. В этом они с сыном очень похожи. Кажется, весь городок кроме нее знает какую тайну. — Я попросил никому не говорить, но недавно мы провели обследование. И оно показало, что у Стайлза лобно-височная деменция, как и у его матери. Он сам попросил меня отправить его в дом Айкена — произносит офицер, делая вид, что заполняет какие-то бумаги. Это была правда, только причина была другая и психологу совсем не обязательно о ней знать. — Я понимаю вас, простите. До свидания. Ками уходит, ничего не добившись. Если у Стайлза и правда единственная форма слабоумия, что может быть у подростка, то симптоматика не соответствует развитию болезни. Она возвращается в лечебницу и сразу же направляется к своему пациенту. Но идя по коридору, замирает в нескольких метрах от его палаты. ОʼКонелл присев на корточки стирает каплю крови с кафельного пола. Сама не знает как, но она будто почувствовала ее запах и металлический привкус на языке. Ощущение тревоги нарастает, и Камилла поднявшись, быстрыми шагами спешит в палату. Она облегченно вздыхает, увидев Стайлза, сидящего на кровати. Но через несколько секунд замечает разбитую губу и гематому на лице парня. — Доброе утро Стайлз. Что случилось? Психолог снова задает вопросы, на которые Стилински не может ответить. Не рассказывать же ей что этой ночью он боролся с темным древним духом, что залез в голову одного из санитаров. — Я ходил во сне и налетел на щиток от кровати — произносит Стайлз первое, что пришло в голову. Только Камилла не верит не единому слову, она присаживается рядом. — Тогда почему у тебя разбито лицо? Стайлз, скажи мне правду. Потому что насколько я успела заметить щиток немного низковат, — замечает Ками. Стилински опускает взгляд, пытаясь придумать что-то более убедительное, но ничего не идет в голову. Только Ками моментально забывает свой вопрос, замечая непонятный узор на шее парня. — Что это? — шепчет она, проводя пальцами по следам, будто от ожога. Стайлз вздрагивает от прикосновения, будто от легкого удара током и поднимает голову. — Ты не могла бы, посмотреть на спине есть эти следы или нет — просит Стилински, смотря в зеленные глаза блондинки. Похоже, у него большие проблемы. Камилла согласно кивает, и он задирает футболку. Рука девушки скользит по едва заметным узорам на коже. — Они почти исчезли. Это плохо, да? — спрашивает она, замечая испуганный взгляд Стайлза. — Более чем — отзывается юноша, понимая, что времени остается все меньше. Возможно, у него осталась одна ночь и он должен что-то делать. — Мне нужно позвонить. ОʼКонелл достает из кармана мобильный и передает Стайлзу, но он крутит его в руке не решаясь позвонить. Что он ей скажет? И все-таки это хоть какой-то шанс. — Если хочешь, я могу выйти в коридор — произносит Камилла, думая, что Стилински хочет сохранить конфиденциальность телефонного разговора. Она поднимается, чтобы уйти, но Стайлз останавливает, ухватив за руку. — Нет, останься — шепчет он. Ему необходима хоть чья-то поддержка, а Ками такая понимающая и симпатичная девушка. Если бы не все обстоятельства, что навалились на плечи Стайлза, он непременно позвал бы ее на свидание. Да она старше, но это бы его не остановило. Стилински качает головой, слишком смелые мысли. Они не его, в нем говорит темный дух. Или нет? — Алло Лидия. Помнишь, ты говорила, что была уверена, что я в подвале дома Айкен — спрашивает он и как только подруга говорит «да», продолжает — Когда, вы были там, ты видела выцарапанную пятерку на стене? Стилински не знает почему, но ему кажется, что это очень важно. Возможно, в тот раз нагицунэ сам подсказал парню, где его слабость. — Стайлз, нам было не до этого — разражено произносит Лидия. — Ее видела я — тихим шелестом отзывается Камилла. Перед тем, как проснуться, всего за секунду до пробуждения. Кошмар, похоже, был самым настоящим видением, но уже произошедших событий. — Что? Камилла, когда? — ошеломленно спрашивает парень. Неужели она была там в подвале? — Этой ночью мне приснился кошмар. Я была в каком-то подвале, и ты там тоже был. Сидел на холодном полу с капканом на ноге в одной футболке и легких штанах, да еще босой и ты замерзал. Я пыталась докричаться до тебя, но ты меня не слышал. А потом, появилось это чудовище, весь в бинтах и с черными острыми как бритва зубами. Ни Стайлз, ни Камилла не понимают, как такое возможно. Но Стилински теперь был практически уверен, что его психолог тоже является частью сверхъестественного мира. А ты давно в Бейкон-Хиллс переехала? — спрашивает Стайлз. Он спросил не, потому что хочет подтвердить свои догадки, а просто чтобы поддержать разговор. Как не странно, но рядом с Камиллой возникало ощущение полного контроля над нагицунэ, он снова был собой, гиперактивным подростком главным оружием которого является сарказм. Ками немного смущается от такой постановки вопроса. Она ведь не планировала переезд в маленький город полный странностей, скорее это было спонтанное решение. — Честно, сама не знаю, как оказалась здесь. Будто что-то тянуло меня сюда — объясняет ОʼКонелл. — Неметон — выдыхает Стайлз. Все началось именно с него. Стилински завладел древний дух-обманщик, а все сверхъестественное потянулось в городок, будто на свет маяка. — Что такое неметон? Камилла словно попала в другой мир и ей только предстоит его понять. — Это дерево друидов, точнее все, что от него осталось. Думаю, ты не поверишь, если я расскажу обо всем, что происходит в Бейкон-Хиллс — произносит Стилински, но рассказать все равно придется. — Я виделась с твоим отцом этим утром — признается Ками, — знаешь, мне кажется, здесь все что-то знают, но хранят секрет. И я хочу знать, насколько бы это сумасшедше не звучало — произносит смелая Камилла. Ее сны связаны с симпатичным, но чудаковатым Стайлзом, и все эти недомолвки пугают больше чем, правда. Стилински еще несколько секунд сомневается, но все, же сдается. — Ты слышала что-то об одержимости? Блондинка согласно кивает, только к чему вопрос не совсем ясно. На теории в институте этой теме уделяли не особо много внимания. — В японской мифологии существует древний могущественный дух. Нагицунэ или лис-обманщик, он питается болью, хаосом и раздорами — продолжает парень. Он счел лучше рассказать сначала о себе, слишком много информации запутает или даже напугает девушку. — Стайлз, к чему этот рассказ о мифических существах? — спрашивает Ками. Ей кажется, Стилински просто шутит над ней. Он ведь не всерьез, или все-таки да? — Не такие они уж и мифические — вздыхает парнишка, — ожоги на моей спине и шее, это от отравления волчьей летарией. Но травили не меня, а темный дух внутри, что причиняет боль моим друзьям. Это больше похоже, на дурацкий розыгрыш и возможно пациент Камиллы и правда болен, а она зачем-то доверилась ему, хотя они едва знакомы. Только его глаза не врут, Стайлз искренен с ней.  — Ты хочешь сказать, что одержим древним могущественным демоном? Недоверие в голосе девушки дает Стилински понять, что он поторопился. Она не готова к этой правде и сопротивляется. — Именно это я и пытаюсь сказать. И тебе лучше держаться от меня подальше, потому что когда эти следы пропадут, нагицунэ вырвется и начнет сеять хаос — нервно бубнит Стайлз. Он выглядит измотанным бессонницей и постоянными переживаниями. Камилла неосознанно берет парня за руку, этот знак поддержки не смотря ни на что, вызывает у него изнеможденную, но искреннюю улыбку. — Откуда ты такая смелая взялась, Камилла ОʼКонелл — шепчет Стайлз, глядя в изумрудные глаза девушки, и касается непослушной пряди золотых волос. Что он делает? Они знакомы всего второй день, а он, похоже, запал на своего психолога. — Мне пора. Я приду завтра, хорошо? — тихим шелестом отзывается блондинка. Румянец все еще пылает на ее щеках. Такое едва заметное прикосновение, а внутри настоящая буря из чувств. Стилински согласно кивает и Камилла уходит.