Сети Неметона

Подходя к своему дому, Ками сразу замечает припаркованный старенький джип Стайлза. Парень спит сидя на крыльце в нелепой позе и блондинке с трудом удается сдержать смешок. Похоже, он давно ждет ее возвращения. — Стайлз — шепчет Ками, склонившись над сыном шерифа. — Ммм, да пап уже встаю — бормочет Стилински, пытаясь открыть глаза. Ему всегда тяжело давался подъем, а сегодня и подавно. Окончательно проснувшись, парень поднимается со ступенек и следует за Камиллой. Хорошо, что с недавних пор ему совсем не страшен холод. Конечно, не стоит по наивности лезть в морозильник, но осень в Бейкон-Хиллс довольно теплая. — Где ты была? — спрашивает Стайлз. Ками не хочет лгать, но решает, что лучше ему не знать, кого она встретила у заповедника. С нее хватит прошлой встречи Элайджи и Стайлза. — Мне не спалось, и я решила прогуляться — отвечает О’Конелл, умалчивая подробности. Когда Стилински молчит это либо очень плохо, либо… он уснул прямо в кресле. Утро начинается с новости о том, что Скотту удалось вычислить, где находится Хейл. Дитон помог в поисках нужной информации и сообщил, что оборотень заточен в Доме Эха. — Я хочу увидеться с ним — произносит Камилла, сразу же поймав на себе взволнованные взгляды собравшихся друзей. — Это психиатрическая больница, Ками. Туда не так просто попасть и еще, если ты не знала, там не действуют сверхспособности. Это здание расположено на пересечении силовых потоков — отмечает Стайлз, понимая, прогулка в закрытый блок не будет легкой. Была бы его воля, он предпочел туда и вовсе не возвращаться. По позвоночнику уже бегут мурашки только от одной мысли о возвращении в этот ад. — Вот и хорошо, что не действуют. Я же иду туда поговорить, а не убить его. Ей просто необходимо взглянуть ему в глаза, и наконец, отпустить эту боль. О, Конелл думала вернувшаяся память, принесет покой. Но все произошло с точностью, да наоборот. Быть может и увидеть убийцу будет мало. Что ей движет? Может это все, просто повод отомстить. — Хорошо, я поговорю с отцом. Он сможет достать разрешение — сдается Стилински. Психиатрическая Больница Бейкон-Хиллс Дом Айкен В дом эха им удается попасть через несколько дней. У входа их встречает санитар с хмурым выражением лица. Он выглядит измотанным, работа с психами и не до такого доводит. — Сдайте часы, ремни и все чем пациент может поранить себя — произносит охранник и как только посетители покорно все отдают, ведет в коридор. Стилински шарахается от каждого шороха, с этим местом связаны самые отвратительные воспоминания и страхи. На нулевом этаже стены не только из бетона. В них пепел рябины и Скотту с Малией приходиться остаться. — Мы подождем вас здесь — шепчет Скотт, зная, что не сможет пройти дальше. Оставшийся путь Камилла преодолевает со Стайлзом и Лидией. В этой части блока, кажется холоднее и обветшалые белые стены внушают излишнее беспокойство. — Питер Хейл седьмая палата — объявляет охранник, остановившись у двери из прочного стекла. Первой шаг к нему делает Лидия. Она смотрит на Питера, что прикладывает руку к стеклу и как только охранник уходит тихо шепчет: — Вы пришли за мной. Его самодовольная улыбка пробуждает внутри Камиллы ярость. Как он может после стольких невинных жертв улыбаться? Чувствовать, дышать и вообще существовать? Как? Никто не замечает, как радужка глаз О’Конелл ярко вспыхивает изумрудным сиянием. Никто, кроме Хейла. Все одно прикосновение к стеклу ее ладони и оно осыпается, словно хрупкий лед под натиском кувалды. — Нет, тебя уже не спасти — раздается голос, который больше не принадлежит Камилле. Ее здесь нет, лишь дух, что получил контроль над телом. Аура огромного огненного льва заставляет Стайлза и Лидию пятится назад. Им не нужно было приходить сюда, но откуда было знать, что силовые потоки придадут древнему духу столько сил. — Каково это, убивать? Я хочу знать, каково причинять боль? — произносит зверь, сверля Питера леденящим душу взглядом. Оборотень пятится к стене, понимая, что у него не хватит сил одолеть столь сильного противника. В это время в доме Эха еще один посетитель. Ему не нужно разрешение шерифа, достаточно просто внушить охраннику, пропустить его. Элайджа Майклсон проносит по коридорам словно тень. Он спешит, надеясь, что еще не поздно. -Где Камилла? — спрашивает первородный, встретив Скотта и Малию на лестничной площадке. — Ты еще кто такой? — с широко распахнутыми глазами удивляется Малия. Она не понимает, откуда взялся мужчина в дорогом костюме, всего секунду назад они были тут вдвоем. — Я хочу помочь. Скотт у нас нет времени! Маккол успевает лишь указать направление, как вампира и след простыл. Он подоспел как раз вовремя. Быстрый брошенный в его сторону взгляд Камиллы совсем чужой, в ее ладони играет сгусток смертоносного пламени. На принятие решения уходит всего секунда и Элайджа отталкивает оборотня, подставляя себя под удар. Знает убийство, изменит жизнь Камиллы. Этого будет достаточно, чтобы перейти на темную сторону. Майклсон и не представлял, что может быть так больно. Это не первое его самосожжение, но огонь с зеленным отливом оказывается куда опаснее. От невыносимой боли первородный падает без сознания, все еще продолжая гореть заживо. Он не видит, что происходит дальше, как ответная волна сбивает О’Конелл с ног и девушка без чувств лежит на полу в метре от него. — Ками. Очнись, я прошу тебя. Открой глаза! Она слышит чьи-то рыдания, но распахнуть ресницы удается, только приложив неимоверные усилия. О’Конелл ловит на себе взволнованный взгляд парня, что склонился над ней. На его щеках застыли слезы, в глазах немое отчаяние. — Ты в порядке? Камилла кивает, но не уверена, что это и правда так. Как не пытается вспомнить его, ничего не выходит. Она не помнит. Не помнит, как оказалась здесь и рыжеволосую девушку, что застыла рядом с парнем, тоже не помнит. Осматриваясь по сторонам, блондинка пытается ухватиться хоть за что-то. Пульс бешено стучит в висках, только усугубляя поднимающуюся внутри панику. Взгляд цепляется за мужчину, что пытается подняться с холодного пола. Вся его одежда превратилась в лохмотья, а кожа покрыта толстым слоем сажи. Первородный вампир поднимает голову, на лице проступили темные вены и глаза потемнели от жажды. — Элайджа — шепчет Камилла с облегчением. Она помнит его протянутую ладонь, как единственный шанс спастись. Его тихий голос и глаза, полные тревоги. Она помнит.