Обезумевшие

      Сколько Алиса Лидделл жила, ровно столько ей и говорили: девчонка, летающая в облаках с детскими фантазиями, — горе для всей семьи.       Они не могут принять то, что им не под силу, люди не смогут представить что-либо, если у них нет фантазии.       Узкость ума врачей разоблачала грехи психики с тем же успехом, с каким Алиса проваливалась в кроличью нору надольше — каждая новая больница, ремиссия на два месяца и кровь, вытекающая из рассеченной вены.       — Бедная девочка, не завидую ее родителям.       Сколько Алиса Лидделл жила, столько всегда хоронила секретов в сердце — шкаф для подобного давно уже неудобен, а ежедневники и заметки не вызывали доверия: они найдут их везде, прочитают все, выпишут другие лекарства с более сложными рецептами. Интуиция нашептывала, что некоторые секреты не исчезнут никогда, новый скелет, и она обязательно поставит его у своего шкафа — родители маленькой счастливой Алисы исколоты неизвестным до смерти, родители взрослой Алисы ушли в рай, кудрявая голова сестры, покоющаяся на ее разбитых коленях, которую она уносит в страну больного рассудка и преподносит местной Королеве.       Примите в дар моих добрых намерений, Ваше Величество.       Ваше Величество, у Вас лицо моей сестры.       — Так значит, Алиса в Стране Чудес? Не окажете в услуге вернуться обратно из эпилепсии фонтазий малолетки? — его голос отправляет девушку на дно, в мир парящих чайников и уродливого шляпника, но в все же делать нечего, она не прочь упасть туда и получить новое оружие.       Глаза Джеффа смотрят пронзительно и прикованно, маска доброжелательности накринивается и падает на землю, обнажая безумие другого рода. Все то же лицо, что и у парня из больничного коридора: он моложе, чем выглядет, съежившись в этих срлнцечных лучах, в облупленной белой толстовке, окутывающей ее широкое тело, как саван. Веки выглядит так, словно не спал неделями — плюс-минус пару столетий, судя по черноте.       Алисе хотелось вместо него посмотреться в зеркало.       Джефф не отводит взгляда с нее и оскаляется чему-то своему. Его зрачки блестят еще ярче в близости к какой-то затеи и ее бледного лица. Убьет ее — бабочки вернут ее на место или унесут обратно в палату.       — Парень из психиатрической больницы? — спрашивает она. Ее голос низкий, медленный, несмотря на настойчивость в нем. — Ты тот прославленный мвньяк, верно?»       — К сожалению, — выпрямился ухмыляющийся Джефф, и порезы на лице удлинили его улыбку, напоминая Лидделл о Чешире. Ее пристальный взгляд порывисто скользит по пятнистой рубцовой ткани и ножу в руке. Вудс ловит ее взгляд, и она кашляет, наступая сапогом на шляпку гриба. — Джефф.       — Ты не сможешь вернуться, пока я не вернусь, — поджала губы Алиса.       — Это еще почему?       Поляна вокруг них достаточно мала, если не считать крупное дерево и гору камней. Однако в Стране Чудес все еще есть пути отступления, какими бы редкими они ни были.       — Не втягивай меня в свои игры, Алиса, или тебе уже хочется спать? Если это твоя страна, ты можешь вернуть меня обратно.       Она переминается с ноги на ноги, изо всех сил стараясь понять, почему в этом мире оказался посторонний. Посторонний, явно не верящий в ее фантазию. Лидделл не может спокойно смотреть на него. Джеффри скучающе разрезает оружием воздух и сердито внюхивается в воздух, ожидая.       — Тебе угрозы ничего не дадут, Джефф, — она тянет слова, как будто выдавливает их из себя, откидывая черный волосы с лица. — Я не могу тебя вернуть, потому что… я не понимаю, как ты попал сюда.       Джефф напрягается.       — Еще хуже.