Money // l.t.

— Райлин! — я слышу мужской крик рядом. Мои глаза распахиваются, и я чувствую влагу на своих щеках и прохладу на коже. Кажется, на улице похолодало. Внезапно включается свет, и я устанавливаю зрительный контакт с Луи. Он уже в костюме. Должно быть, мне снова приснился кошмар. Он смотрит на меня с широко раскрытыми глазами, явно испугавшись, тяжело дыша.  — Что случилось? — он спрашивает грубо. Я облизываю губы, чувствуя сухость в горле. Моё дыхание прерывистое, а по телу проходит дрожь, но у меня не получается встать. Я словно парализована. Луи подходит ко мне, засунув руки в карманы, облизывая свои губы. — Снова кошмар? — он спрашивает, приподнимая брови.  — Да, — шепчу, закрывая глаза и садясь, прежде чем снова открываю их.  — О чём он был? — он хмурится. Я сжимаю губы, смотря на него, прежде чем окончательно встаю и иду в ванную. — Райлин, — он зовёт меня.  — Заткнись, Луи. Просто замолчи! — кричу, разворачиваясь к нему, ощущая слёзы на щеках. — Мне нужно отдохнуть от тебя, но я не могу этого сделать, — я кричу. — Пожалуйста, уходи.  — Я ничего не сделал, — он спорит. Я только сжимаю кулаки и ухожу в ванную, хлопая дверью. Сажусь на закрытую крышку унитаза, потирая своё лицо.  — Вы с мамочкой постоянно ругаетесь, — я слышу шёпот сына. Закрываю глаза, сильнее сжимая кулаки.  — Мы не ругались, дружок, — Луи отвечает ему. — У мамы был кошмар, понимаешь?  — Ой, — маленький мальчик отвечает. Я слегка улыбаюсь от этого невинного звука. — Ей приснился страшный монстр в шкафу? Или… под кроватью? Иногда мне снятся монстры, потом я проверяю комнату, но их нет. Луи усмехается, заставляя меня хмуриться. Он такой поддельный, он не заботится о нас с сыном.  — Да, но когда мы проверили, монстров уже не было. Иди спать, хорошо? Я люблю тебя, — моё дыхание сбивается. Я не слышала последних слов от него уже давно.  — Я тоже люблю тебя, папочка, — Томас зевает, а затем я слышу маленькие удаляющиеся шаги. Я вздрагиваю, когда слышу стук в дверь ванной комнаты.  — Райлин? — Луи зовёт меня. Я открываю глаза и встаю, чтобы открыть дверь.  — Что? — спрашиваю. Прекрасно понимаю, что мои щёки и глаза сейчас красные, пожалуй, я выгляжу просто ужасно, уж тем более для него.  — Что тебе снилось? — он спрашивает, скрестив руки на груди.  — Перестань делать вид, что тебя это волнует. Прекрати спрашивать, это не твоё дело.  — Хорошо, но если ты снова будешь кричать на весь дом, то не рассчитывай на меня, лучше сразу иди в чёртов отель и живи там.  — Я была бы не против, если бы ты жил в отеле, придурок, — я бурчу, понимая насколько его лицо находится близко к моему. Он плотно сжимает челюсть и кулаки. — Я не выношу, когда ты спишь вместе со мной. Только из-за тебя мне снятся кошмары.  — Меня от тебя тошнит, — Луи бормочет.  — Это взаимно, — я вскипаю, когда он отворачивается, снимая пиджак.  — Знаешь что, Райлин, — он оборачивается, тыкая в меня пальцем, но я стою на месте, чувствуя гнев. — Я без проблем подпишу все документы, и меня не волнует, что ты останешься без денег. Будешь работать дурацкой официанткой до конца жизни, жить на улице и замёрзнуть там в один прекрасный день. Мне всё равно, — я вдруг смеюсь после его слов, сама не ожидая этого от себя.  — Ты такой благородный, — качаю головой.  — Ты сама всё портишь, Райлин, — он усмехается. — Ты, а не я.  — Прекрасно! Тогда ты знаешь, что делать, Луи, — я кричу, чувствуя, что лицо стало ярко-красным из-за гнева. Стараюсь сохранить спокойствие, но моя кровь кипит. Я становлюсь ещё ближе к нему, ударяя кулаком в мужскую грудь, потом я замахиваюсь второй рукой, также ударяя Луи. Я делаю это снова и снова, чувствуя скатывающиеся слёзы по щекам. В конце концов, он берёт меня за запястья, прерывая все мои движения.  — Что, е.бать, ты делаешь? Райлин? — он огрызается, пока я не желаю смотреть на него.  — Я не знаю, — я плачу, закрывая глаза. Я чувствую себя ужасно глупо, согласившись однажды выйти за него. Зачем я сделала это? Я не могу не плакать каждый день, чувствуя к себе только жалость. — Я-я хочу, чтобы ты пошёл в суд завтра. Просто иди в суд, чтобы мы могли подписать ч.ёртовы документы, и я могла уйти! Я больше не могу терпеть тебя, ты приносишь мне с-слишком много боли, — я говорю, в конце переходя на шёпот. Мы молчим некоторое время. Он отпускает мои запястья, заставляя меня медленно открыть свои глаза. Я наблюдаю, как он проходит мимо меня в ванную, выглядя совершенно невозмутимым. Ему без разницы, как и всегда.

***

Я не могла уснуть всю прошлую ночь. Я вздыхаю, мои глаза выглядят опухшими из-за недостатка сна и количества пролитых слёз.  — Ты сделаешь это? — спрашиваю, когда он выходит тихо из ванной комнаты. Я смотрю на голубоглазого, он смотрит в сторону, но мы всё же устанавливаем зрительный контакт.  — Это будет первым, что я сделаю после выхода из дома.  — Хорошо.  — Ты спала ночью? — Луи спрашивает. Я не отвечаю, смотря в пол, ложась обратно в постель. Сегодня холодно. Зачем он делает небезразличный вид? Это останется загадкой для меня.  — Ты будешь работать всю неделю? — спрашиваю.  — Да.  — Томасу не хватает тебя, — он лишь молчит. — Мог бы побольше проводить времени со своим сыном, — но он опять молчит. Я, наконец, снова смотрю на него, замечая, что он сидит на своей половине кровати, сгорбившись и уставившись в пол. Я закатываю глаза в раздражении. — Что не так? — спрашиваю, устало вздыхая.  — Никто не сравнится с тобой, — он отвечает, поворачиваясь и смотря на меня. Он снова встаёт.  — Что?  — Дело не в тебе, — он спокойно отвечает. — Я вернусь сегодня вечером с бумагами, хорошо? — он заканчивает, поправляя галстук, выходя из комнаты и дома.

Три года назад

Нам хватило двух лет, прежде чем всё пошло под откос.  — Ты хочешь расстаться? — спрашиваю, кладя руки на скамейку, пока мы сидим в тихом парке. Единственные звуки, окружающие нас, это щебетание птиц и шелест листьев. Луи смотрит на меня. Интерестно, почему он выглядит постоянно так, словно ему безразлично на меня. Мы не говорим об этом, словно так и надо.  — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — он спрашивает, моргая.  — Каждый раз, когда ты расстроен, или… у тебя плохие дни, то мы не общаемся. Мы проводим время вместе, но молчим, разве так должно быть? — спрашиваю его.  — Малышка, — он вздыхает. Наблюдаю, как он поворачивается ко мне лицом, взяв нежно за руку. — Я люблю тебя, и каждый раз, когда у кого-то из нас будет плохой день, мы будем разговаривать, хорошо? Прости, что считаешь, что мне всё равно, — он улыбается, награждая меня заботливой и искренней улыбкой, которая заставила меня почувствовать себя в безопасности. Но это был лишь спектакль для него. Теперь я понимаю, что это только ч.ёртово враньё. Я больше не чувствую себя в безопасности и никогда не почувствую. Он целует кончик моего носа, затем касаясь своим лбом моего.  — Я люблю тебя, — Луи повторяет. Неправда.  — Я тоже люблю тебя, — улыбаюсь, закрывая глаза, чувствуя дыхание на щеке, от чего у меня идёт мурашки по коже.  — Всё ещё хочешь поговорить?  — Нет, — отвечаю, теперь просто желая посидеть в тишине с ним.  — Хорошо, малышка, — он шепчет.

Настоящее время

Я крепко сжимаю ручку в своей руке. Я дрожу, когда он передаёт мне бумаги для подписи. Бумаги, которые позволят нам стать свободными друг от друга. Наконец-то. Я вздыхаю, пошатываясь, смотря на мужа снизу вверх, замечая, как он наблюдает за мной. Он смотрит на мои руки, готовые подписать бумаги.  — Хватит смотреть на меня, — я огрызаюсь. Наконец, он смотрит мне в глаза, сжимая плотно челюсть, переводя свой взгляд обратно на документы. Я переворачиваю страницу на последнюю, подписывая в нескольких местах, отдавая документы на развод ему прямо в руки.  — Я получил понижение в должности, — Луи оповещает меня. Я смотрю на него снизу вверх, любопытство распирает меня.  — Что?  — Ты всё прекрасно слышала, — он тихо отвечает, хрустя суставами.  — Тогда зачем мне это? — спрашиваю.  — Подумал, что ты бы была рада это услышать, — голубоглазый усмехается. — Моя зарплата будет меньше, а, значит, ты не многое теряешь, — он пожимает плечами, на что я только глупо моргаю.  — Подай их как можно быстрее, — указываю на документы. — Пожалуйста.  — Можешь рассчитывать на меня. Я облизываю губы, качая головой, снова смотря на него.  — Я не могу, но нам нужно сделать это, — бормочу, вставая быстро, отодвинув стул. Перед тем, как подняться вверх по лестнице, я оборачиваюсь, замечая, что Луи всё ещё сидит за столом, просматривая документы. — И да, — говорю, заставляя его повернуться на голос и приподнять брови, — я рада, что ты сказал мне об этом. Это, на самом деле, забавно. Ты заставил меня улыбнуться, как в старые добрые времена, когда ещё не был таким придурком, — я смеюсь над ним, снова разворачиваясь и поднимаясь по лестнице, слыша, как он бормочет ругательства. Сейчас одиннадцать часов вечера, так что я готова идти спать. Я забираюсь под одеяло, закрывая глаза с тяжёлым вздохом, совершенно не зная, что будет дальше. Думаю о том, что может случиться, что нужно будет делать, чтобы выжить самостоятельно. Я действительно буду жить на улице? Не думала, что до этого дойдёт когда-нибудь. Я не думала, что однажды мой собственный муж, человек, который, как я думала, влюблён в меня, оставит меня. В конце концов, на этот раз в моей проклятой жизни не будет счастливого конца. Никогда. Он ненавидит меня. И у меня нет никого, к кому можно пойти. У меня нет семьи. Нет друзей. Я одна. Но я не буду просить его остаться здесь, пока не встану на ноги. Я не могу показать ему, что не в состоянии прожить без него самостоятельно. Я сильнее этого. Если я покажу хоть каплю своей слабости, он воспользуется ей. Я ненавижу его. Ненавижу всем огнём, что остался в моей душе. И это навсегда.  — Райлин, — я слышу его голос, он зашёл в комнату. Я вздрагиваю, натягивая одеяло до подбородка.  — Да? — тихо спрашиваю.  — Ты помнишь, что завтра день рождение Томаса? Мои закрытые глаза мгновенно открываются, я вздыхаю, ощущая пару слёз на своих щеках. Всё вокруг настолько подавляет меня, что я забыла. Я ужасная мать.  — Да. Что мы ему подарим? — спрашиваю, прочищая горло.  — Закажем торт, может быть, ещё свозим его куда-нибудь.  — Хорошо, — мы молчим в течение нескольких секунд, пока он подходит к своей стороне кровати.  — И ужин завтра, — но я не отвечаю, не желая идти на эту ч.ёртову встречу, но будет ещё хуже, если я не пойду. Я тру глаза устало.  — Я уйду в понедельник, — оповещаю его. Он молчит некоторое время.  — Хорошо, — Луи шепчет.