Бездна взывает к бездне

Перенеси меня в волшебный миг Великолепной ночи, Где дети завтрашнего дня Видят сны в ветре перемен.

«Глупая девчонка. Она точно ненормальная». Глеб зашел в комнату, где решил уложить девушку. Стараясь не обращать внимания на задравшуюся майку, что оголяла соблазнительный живот девушки, Голубин подошел к шкафу, доставая оттуда полотенце и вздыхая. Какого черта? Зачем тебе вообще все это нужно? Ебанная суицидальная малолетка, кстати, сколько ей? Восемнадцать-то хоть есть? А то, садиться на восемь лет не очень хочется. Откинувшись в кресло напротив дивана, где спала Арина, Глеб задумался, водя по ней взглядом. Красивые русые волосы забавно разметались по подушке, ресницы еле заметно подрагивают, губы надуты, а грудь спокойно вздымается. Невинная картина, тем и соблазнительна для любого парня. Что такого могло случится в жизни русоволосой, что она отважилась на такое — как смерть? Неужели, что-то действительно ужасное, или это просто очередной подростковый задвиг? Глеб хочет знать. Ему действительно разобраться в этой русой голове, узнать, чего хочет самоубийца, может, на самом деле ей так же не хватает родственной души, как и ему? Может, с Ариной происходит что-то такое, из-за чего она попытается умереть снова? Нет. Нельзя просто так отпускать ее. Глеб знал, стань он чуть ближе с новой знакомой, смог бы помочь ей ведь он… Действительно хотел этого. POV Арина — Зачем ты смотришь? — сонно спросила я, замечая сидящего в кресле блондина и поправляя съехавшее одеяло. — Хочу. — просто кинул Глеб. — Как тебя зовут? — Ты забыл? Арина. — Нет, полностью. Фамилия и отчество. Как тебя зовут друзья и родители? — внимательно смотрел на меня Голубин, упираясь подбородком об кулак. — Туманова Арина Дмитриевна. Мама звала меня Арей. Аря. — я села, вглядываясь в темноту комнаты и лицо «спасителя». — И все же, зачем ты смотрел, как я сплю? — Я думал, — Глеб наслаждался тем, что сейчас они разговаривали спокойно. — прости, если я помешал тебе вчера, но, ты не должна умирать, не обдумав это полностью, поверь. — Обдумала. Лучше, чем ты думаешь. — я прикрыла глаза, наслаждаясь тихой атмосферой. — Может, можно передумать? Дай мне попробовать. — Что? — я ошарашенно распахнула глаза. — Зачем тебе заставлять меня передумывать? — Хочу помочь. Может, я смогу спасти невинную душу. — Глеб протянул костлявую руку к полочке и достал самокрутку, поджигая ее. — Хочешь? Расслабляет. — Я не тяну. — я задумалась, собирая волосы в косу, чтобы не путались. — Что у тебя с руками? — Неважно. Тебе не нужно знать. — Если ты собираешься мне помочь и хочешь, чтобы я доверилась тебе, придется и тебе довериться мне. — я наблюдала за его запястьями, где была засохшая от порезов кровь. — Я тебя знаю меньше суток. — более весело отозвался блондин, таки всовывая мне в руки блант. — Попробуй, говорю. — Гадость редкостная. — я засмеялась, делая затяжку и кашляя. — Сколько тебе? — блондин не беспокоился о том, что она заметила его свежие порезы. Пусть знает, что он понимает какого это — когда жизнь дерьмо. — Двадцать один. — я чувствовала, как мышцы расслабляются, а мозг отключается. — Мне тоже. Если влюбишься в меня — дай знать? — хохотнул блондин, пересаживаясь рядом со мной на кровать. — Еще чего, — отозвалась я. — Так что у тебя произошло? — Ты о чем? Не понимаю, бля. — МС невинно надымил мне в лицо. — Хватит, Глеб. Твои руки. Что с ними? — Я хотел умереть, а теперь пытаюсь понять — стоит жить, или нет. — парень потянулся, раскидываясь на диване, где еще десять минут назад спала я. — Может, я тоже тебе помогу? Давай, я стану твоим другом? — предложила я, глядя затуманенными глазами в зеленые глаза Глеба. — Другом. — улыбнулся он, упоенный спасительным блантом. — Неужели, ты не такая сучка, какой кажешься? — Неужели. — вторила я, чувствуя, как его длинные руки ложатся мне на талию и тянут на себя, заваливая рядом. — Что ты делаешь? — Спать хочу. И ты спи. — Фараон закрыл глаза. Я прикрыла глаза, улыбаясь. Интересно, это влияние травки, или меня действительно развеселил этот парень? Странно, но я больше не волновалась. Мое тело расслабилось, а мысли унеслись куда-то в приятную даль, не позволяя мне переживать или думать о смерти. Сейчас совсем не казалось диким то, что я лежу под боком у почти незнакомого мне молодого человека и то, что его расслабленные руки поглаживают мой бок совершенно не было чем-то ужасным и непростительным. Надеюсь, мы еще проведем так с ним время. Услышав тихое бормотание и сопение, я улыбнулась, подтягивая плед и накрывая нас, ибо еще холодный, ночной майский воздух сейчас стал внезапно заметным, и неприятно дующим из старой рамы. — Спокойной ночи. — мои веки начали побаливать и закрыв глаза, я уснула.