Дождевик

Играя на заднем дворе имения в гольф, отец Эшли сосредоточенно пытался прицелиться к мячику, но его внимание отвлекли три человека, остановившихся в нескольких метрах, одним из коих была его дочь. Заподозрив нечто неладное, судя по тому, что среди них был Фрэнк, которому он велел присматривать за остальными двумя, президент вскользь вытер вспотевший от долгого пребывания на солнце лоб и подошёл. Уже в пути он заметил, как девушка стоит вплотную к Краузеру и крепко держит за руку. Пристально глядя на отца, она считала секунды до того, как он узнает правду, однако, заметив, куда направлен его взгляд, глубоко вздохнула и, другой рукой взявшись за предплечье Джека, сказала: - Отец, выслушай меня, пожалуйста, - прежде поприветствовавший президента Краузер услышав слова Эшли, уверенно произнёс: - Сэр, я хочу чтобы Вы знали… - Чтобы я знал что? Что это? – едва возразил Грэхэм-старший, рукой показав на пока непонятную близость Эшли с её нынешним телохранителем. - Позвольте мне всё объяснить, - вставил Фрэнк, бросив пренебрежительный взгляд на Джека. - Как Вы и велели, я следил за ними. Сегодня они были у Краузера дома. С какой целью – не ясно, - неодобрительно глядя на охранника, президент в полнейшем недоумении посмотрел на дочь и спросил: - Что это значит? Как это понимать? - Сэр… - выпалил Джек, но был грубо оговорён отцом девушки: - Я с ней говорю! - Клянусь, между нами ничего не было! Не прошло и двадцати минут, как… этот позвонил мне. Мы бы ничего не успели сделать, даже если бы захотели, - возмутилась Эшли, обречённо глядя в глаза отцу. - И ты думаешь, я поверю вот так просто? Зачем было ехать к нему домой, дорогая? Ты для этого попросила откосить его от тюрьмы? – возмущённо ответил Грэхэм, внимательно глядя на дочь. Отрешённо взирая на отца, она подошла к нему, неохотно отпустив Джека. - Давай поговорим наедине, - сдержанно сказала она, измываемая внутри неотступным волнением. Бросив недобрый взгляд на Краузера, президент направился в дом. За ним безмолвно последовала Эшли. Оставшись наедине с её бывшим охранником, Джек коротко спросил: - Тебе чего надо, подхалим? – неприятно задетый обзывательством, Фрэнк ухмыльнулся и, поправив галстук, сказал, сцепив руки на уровне паха: - Кажется, мы не переходили на личности. Не перегибай палку, Краузер. Тебя рано или поздно должно настигнуть наказание, которого ты заслужил. Президент, я уверен, отправит тебя в военную часть, а оттуда – прямиком в ад. Прости, оговорился. В какую-нибудь горячую точку. Хотя, это, почти, то же самое, – самодовольно ухмыляясь, мужчина отправился исполнять свои нынешние обязанности, а именно – охранять окрестность особняка. Ничего не сказав в ответ, Джек недолго, но проводил его взглядом, после чего медленно побрёл к входу в дом Эшли. Позже, стоя поодаль от дверей, он увидел сквозь их стёкла Грэхэм, поспешно идущую к выходу. Заметив его, она остановилась, и это выглядело так, словно она не хочет выходить. Покрасневшее зарёванное лицо говорило о многом, что произошло между ней и отцом за несколько минут. Открыв дверь, она подошла к Джеку, избегая взгляда. Но один только вид его рядом заставил Эшли с новой силой разрыдаться. Потянув к себе за предплечье, он крепко обнял её, и спросил: - Расскажи мне, о чём вы договорились? – едва успокоив эмоции, не отнимаясь от мужчины, она лишь плотнее прижалась к нему, впиваясь пальцами в одежду, и сказала: - Он отстранил тебя от работы и запретил мне видеться с тобой. Он считает, что ты пользуешься мной. А я слишком наивна и легкомысленна. Как он не учёл того, что я простила тебя? Да я бы могла тебя засадить на пожизненно, если бы захотела, понимаешь? – с тревогой посмотрела она в глаза Джека, забывшись о своём заплаканном лице. Проникнувшийся словами девушки, Краузер вновь прижал её к себе и спокойно ответил: - Я никуда не денусь. Даже если меня отправят на службу, я всё равно вернусь к тебе. И он всё поймёт. Если ты не передумаешь, - услышав последнее, Эшли закрыла глаза, сильнее обняв Джека, обуреваемая плохими мыслями. Вызвав пока ещё бывшего солдата к себе, президент Грэхэм коротко, смягчённым тоном разрешил ему войти. Молча указав сесть напротив, он с едва сдерживаемым недовольством смотрел в его глаза, полные непоколебимого спокойствия. С трудом вынося тяжёлый, самоуверенный взгляд Джека, мужчина протяжно вздохнул и спросил: - Скажи мне честно – у вас было что-нибудь? Она всё равно не признается, - глядя уже более настороженно, он пытался уловить хоть какой-то подвох в лице Краузера. - Если Вы не верите своей дочери - поверите мне? – ответил тот, видя, как президент едва нервничает. - Ты взрослый, умный человек, Джек. Не томи, - проскальзывающий раздражённый тон и нежелание смотреть в глаза давили на Краузера, а потому он коротко и ясно сказал: - Нет, - услышанное заметно ослабило напряжение президента, который всё же соизволил посмотреть на Джека. Это было единственное, что он хотел узнать от него. Облегчённо откинувшись на спинку кресла, он сухо заявил: - С завтрашнего дня ты сможешь вернуться к военной службе. Тебе позвонят. И чтобы я больше не видел тебя рядом с Эшли, - под конец он лишь подал знак рукой, молча заявив о своём желании, чтобы Джек покинул помещение. Не задерживаясь, Краузер встал с места и, прежде чем уйти, произнёс: - Спасибо, сэр. Это оказалось быстрее, чем я надеялся. В течение пяти месяцев Эшли очень холодно разговаривала с отцом, лишний раз стараясь не пересекаться с ним. После, узнав о том, что Краузер наёмником отправляется в зону боевых действий неизвестно на какой срок, она кардинально изменилась, будто повзрослев окончательно. Отец Грэхэм с горечью заметил абсолютное равнодушие к своей персоне, а та бескорыстная любовь и нежность, с которой дочь раньше относилась к нему, попросту исчезла. Мужчина корил себя за это, однако упрямо, непоколебимо верил, что её интерес к Краузеру пройдёт, и она станет лучше к нему относиться, поняв, как был прав отец. Отсутствие встреч с Джеком тяжело повлияло на девушку. Она могла лишь писать ему, иногда скрыто ото всех созваниваясь с ним по видеосвязи или хотя бы просто услышать его голос. Он отвечал взаимностью и звонил первым, по собственному желанию, иногда переживая, если Эшли долгое время не присылала новых сообщений, что, несомненно, её радовало. Он привязался к ней и уже не хотел терять эту связь, понимая, как сильно девушка поддерживает его везде, где бы он ни был. Он осознал, как ему повезло с ней, что в отсутствие свиданий старался быть рядом даже на расстоянии. После того, как Джек восстановился в военной части, Эшли предложила Леону снова быть её личным охранником. Не желая никого более видеть в качестве своего телохранителя. Особо не раздумывая, Кеннеди согласился, зная, насколько выгодно будет сменить нынешнее место работы на службу у президента. После злосчастных событий в Испании ему понадобилось время, чтобы восстановиться, а потому, доставив Эшли домой целой и невредимой, он отказался от работы личного охранника, как он отговорился - по личным причинам. Спустя ещё полгода, всё это время поддерживая связь с девушкой, Джек написал ей о том, что возвращается домой, указав при этом день и примерное время прибытия. Эшли приняла твёрдое решение встретить его в аэропорту, ничуть не боясь реакции отца. Ожидая уже более получаса в машине, она не отрываясь, наблюдала за приземлившимся минутой ранее военным вертолётом. После его окончательной остановки, наружу вышли несколько солдат, в числе которых оказался Джек. Поспешно отворив дверь, Эшли ринулась на площадку, вынудив Леона последовать за ней. Сперва бегом, затем чуть успокоившись, она быстрым шагом шла к нему, но, поняв, что он не заметил её, громко крикнула: - Джек! – остановившись в тридцати метрах от него, она задрожала от волнения, наконец, обратив его взгляд на себя. Сменив курс в её сторону, Краузер направился к ней, что появившаяся улыбка на его лице, заметная издалека, побудила девушку идти навстречу. Настигнув мужчину, несколько долгих секунд с замиранием души глядя в глаза, Эшли мельком осмотрела его с ног до головы и с тенью тревоги спросила, всё ещё стоя на небольшом расстоянии: - Как ты? У тебя всё хорошо? – не отрывая взгляда от распахнутых, совершенно бескорыстных глаз, поблёскивающих скопившимися слезами, Джек ощутил неимоверное притяжение к девушке и желание скорее прижать её к себе. Опустив большую сумку с вещами на землю, он ответил: - Теперь да, - его слова зажгли в глазах девушки огонёк и вызвали игривую улыбку. Не медля, она приблизилась и, ладонями обняв лицо Джека, машинально склонившегося к ней, впилась поцелуем в любимые губы. Ощутив, как он крепко обнял её и прижал к себе, она не смогла удержать слёз радости. Целуя трепетно и жадно, позже девушка весьма неохотно отстранилась и, обняв Джека в ответ, прислонилась щекой к его плечу. Чувствуя, как он медленно гладит её по спине, она тихо сказала: - Мне всё равно, что скажет отец. - Посмотри на этого виртуоза, - напряженным тоном произнёс Джек, чем привлёк внимание девушки. Молчаливо указав в сторону, он вынудил её обернуться – Леон держал в руках телефон и снимал тех двоих на камеру. Опешив от происходящего, Эшли выпалила: - Ты чего? - Я думаю, стоит отправить это видео твоему отцу. Как считаешь? – спокойно ответил Леон, убрав смартфон в карман куртки. Задумавшись на мгновение, девушка вновь обернулась к Джеку и, прижавшись к его груди, сказала: - Делай что хочешь. Под вечер, сидя в своём кабинете, президент уже практически закончил проверку документации, как услышал сигнал в телефоне. На экране высвечивалась фамилия нынешнего телохранителя Эшли с указанием файла в сообщении. Устало наклонившись на спинку кресла, Грэхэм открыл его и прочитал: «Простите, сэр. Я не смог остановить её». Весьма помрачнев в лице, президент задержал палец над значком видео и, спустя продолжительную паузу, всё-таки нажал. Почти не моргая, он досмотрел до конца и будто замер, держа пальцы у рта. Его глубокое погружение в себя прервал стук в дверь. Не успев ничего ответить, он увидел, как она открылась и в кабинет не торопясь вошла его дочь. Эшли молча подошла к столу отца, за которым он находился и скромно присела напротив. Пристально глядя в глаза мужчины, она едва выдерживала его испытующий взгляд с тенью обречённости. - Эшли, я люблю тебя больше жизни, ты знаешь… - спокойно начал он, но был вежливо прерван: - И я тебя люблю, папа. Но и люблю Джека. Он гораздо лучше, чем ты думаешь, - уверенно сказала девушка, не отрывая от родителя глаз. Слова дочери явно отразились на взгляде президента, сменившегося на более сочувственный. Тяжело вздохнув, он долго молчал, нагнетая обстановку, и, наконец, спросил: - Действительно всё так серьёзно? - Более чем, - ответила она и едва сдержала улыбку, осознав, что ей почти удалось переубедить отца. Поднявшись с места, мужчина подошёл к девушке и, коснувшись руками её головы и плеча, мягко прислонил к себе, говоря: - Прости, если я был не прав. Я хочу, чтобы ты была счастлива. - Теперь да, - лишь этим ограничилась Эшли и обняла отца в ответ. Она будто нарочно повторила слова Джека, вспомнив о нём, и ощутила неимоверное желание увидеть его снова как можно скорее.