Притяжение

      В итоге я решаю осторожно, как бы невзначай, убрать руку Джиёна, не привлекая лишнего внимания. Воровато оглядываюсь: вдруг кто-то заметил наше компрометирующее положение? Но стоящие вокруг люди зачарованы сладким голосом Джину и не глазеют по сторонам. Не отводя взгляд от сцены, я аккуратно беру GD за запястье и отрываю его руку от своего тела. Но не тут-то было! Джиён явно намерен устроить мне сердечный приступ, потому что вместо того, чтобы послушно отпустить меня, он ловко выворачивает свою руку из моей и переплетает наши пальцы.       Начинается припев, и пока остальные участники группы исполняют чувственный танец, вперед выходит СынЮн. Как всегда, вживую его вокал прекрасен, словами не описать. Поддавшиеся очарованию баллады зрители ранее хранили молчание, но с вступлением лидера Winner с них словно спадает пелена сна, зал начинает реагировать на песню: кто-то аплодирует, кто-то подпевает, а кто-то особо смелый кричит «Юн, люблю тебя» и «Джину, ты лапочка!». Наверное, меня должно задеть, что какая-то непонятная девица сходит с ума по моему предполагаемому парню, но я могу думать лишь о том, как массивное кольцо на указательном пальце Джиёна врезается в мою ладонь.       Мне стыдно. Господи, мне так стыдно, но все же я не в силах заставить себя отдернуть руку. Такое чувство, будто бы я под кайфом и в глубокой депрессии одновременно. Рациональная часть меня настаивает, что я все делаю правильно. Нашу возню может кто-то заметить — даже ребята на сцене! Лучше тихонько переждать, и потом выяснить у Квона, что, черт возьми, взбрело ему в голову. Разумно? Разумно.       Только разум здесь точно не при чем. Потому что как бы совестно мне ни было, я наслаждаюсь прикосновением Джиёна. Невыносимо признавать это, особенно сейчас, когда передо мной на сцене СынЮн, одно присутствие которого должно по идее вызывать у меня бабочек в животе и слабость в ногах. Тем не менее, вместо того, чтобы медленно умирать от передозировки счастья после нашей вынужденной разлуки, я млею и трепещу от того, как мизинец Джиёна плавно оглаживает ребро моей ладони, посылая волны мурашек по всему телу.       «В этом жесте нет ничего дружеского или невинного!» — упорно твердит мое подсознание, пытаясь достучаться до затуманенного рассудка, а мне отчаянно хочется верить, что я ошибаюсь, опять вообразив то, чего на самом деле нет.       Только бы Джиён не прекращал! Нет-нет, он должен немедленно остановиться!       Получается, что я предательница, да? Прямо сейчас я предаю то хрупкое чувство доверия, ту нежность, что возникли между мной и СынЮном, верно?       «Было бы что предавать!» — неожиданно вспыхивает в голове, опаляя своей откровенностью и так раздираемое противоречивыми порывами сознание. Что мне делать? Невольно я поднимаю взгляд на сцену в надежде прочесть ответ на лице СынЮна, но вместо этого получаю удар ножом прямо в сердце.       Он наконец-то замечает меня в первом ряду и улыбается.       Мне.       Мне, предавшей нас.       Предающей нас прямо сейчас.       Я закрываю глаза и инстинктивно напрягаю кисть, чтобы высвободить пальцы, но хватка Джиёна становится только настойчивей. На последних нотах Fool я готова расплакаться от растерянности и смятения.       Чтобы сбавить накал страстей и не поддаться панической атаке прямо здесь и сейчас, я стараюсь отвлечься, но не смотреть на сцену и не ощущать за спиной присутствие Джиёна практически невозможно. Спасением становятся Хаи и Сухён, стоящие рядом — я пытаюсь сфокусировать все свое внимание на них.       Две юные звездочки YG реагируют на выступление своих сонбэ совершенно по-разному. Ли Хай задорно улыбается и кивает в такт Really Really и чуть ли не пританцовывает на месте. Сухён стоит неподвижно. Плечи напряжены, губы плотно сжаты, только глаза непрерывно следят за одной из фигур на сцене. За кем же? Набравшись решимости, я слежу за ее взглядом.       Сынхун, Джину, Мино…       Нет, все-таки Джину.       Красивый как картинка. Хрупкий сахарный принц из сказки с оленьими глазами в обрамлении пушистых ресниц. И старше Ли лет на десять, если я не ошибаюсь.       «Да, не одной тебе тут херово, представляешь?» — злорадствует совесть, и я в смущении отворачиваюсь…       …только чтобы наткнуться взглядом на Дару.       Ее частично заслоняют от меня широкие плечи Тэхо, но Пак чуть отклоняется назад, чтобы лучше разглядеть меня и Джиёна. От вида наших крепко переплетенных пальцев ее кукольное личико превращается в хищный лик гарпии, почуявшей вкус крови и готовой растерзать меня невзирая на полный зал свидетелей.       Я не выдерживаю и отворачиваюсь первой.       Когда выступление, по сути прошедшее мимо меня, завершается, и участники Winner спускаются со сцены к разгоряченной толпе, я хватаюсь за шанс спастись из плена Джиёна. Взбудораженные зрители стараются пробиться поближе к парням и урвать свои несколько секунд в компании звезд этого вечера. Я же, воспользовавшись всеобщей давкой и суматохой, с силой вырываю руку из его захвата и, обернувшись, оттесняю его в противоположную сторону — к стене, в тень от колонн, на которые опирается галерея второго этажа. Во мне бурлят противоречивые эмоции, застилая взор пеленой слез, гнева и стыда, так что я не могу разглядеть выражение лица Джиёна. Только инстинктивно чувствую, что в отличии от меня он абсолютно спокоен.       — Что это было, Квон Джиён?! — разъяренной кошкой шиплю я на GD, совершенно не беспокоясь о том, что возможно перегибаю палку в своем возмущении, упуская из вида, что этот инцидент может быть простым недоразумением.       Джиён послушно отступает назад, пока не упирается спиной в колонну. Тем не менее загнанным в угол он не выглядит. Наоборот, на лице играет мягкая улыбка. Я бы даже назвала ее счастливой, если бы сама в данный момент не испытывала столько негативных эмоций — как по отношению к нему, так и по отношению к себе.       — А что-то было не так? — он расслабленно прячет руки в карманы брюк и вальяжно откидывает голову назад, окидывая меня недоуменным взглядом. Его деланная безмятежность еще больше распаляет мое негодование. Я же по его хитрым драконьим глазам вижу, что весь этот цирк не просто так!       — Ты держал меня за руку! — обвиняю я. Джиён в ответ лишь снисходительно улыбается. Я и сама чувствую, как глупо и по-детски звучат мои претензии, но ничего не могу с собой поделать. Ситуацию надо прояснить здесь и сейчас, чтобы потом все еще больше не запуталось.       — Мы друзья, а друзья иногда держатся за руки. Что-то не так? — невинно хлопает ресницами Джиён, но актер из него сейчас никакой: я так и вижу танцующих чертенят в его взгляде, и этот озорной блеск в глазах в купе с мальчишеской улыбкой на губах делают GD абсолютно невыносимым.       И неотразимым.       Стушевавшись от шальных мыслей, которые вновь потекли не в то русло, я чуть отстраняюсь и делаю новый, менее уверенный выпад в нашем споре:       — Это было… Это было совершенно не по-дружески.       Джиён удивленно вскидывает брови, всем своим видом будто бы спрашивая: правда?       — Не делай такое выражение лица, — сбивчиво продолжаю я гнуть свою линию, — Я точно знаю, что на этот раз ничего не выдумываю. Я чувствовала…чувствовала…       Мгновенно подобравшись, Джиён делает резкий шаг вперед и вновь вторгается в мое личное пространство.       — Что ты чувствовала?       Он так близко, что даже в полутьме зала я могу разглядеть, насколько расширены его зрачки.       Неужели я ничего не выдумала?       Джиён выдыхает и, с секунду помедлив, почти что равнодушно выдает:       — Да, ты права. Это был не дружеский жест.       Воздух разом покидает мои легкие, а сердце пропускает удар.       — Что? Но…как…как… — неразборчиво бормочу я. В голове становится пусто — ни единой связной мысли. Где же мой талант анализировать происходящее, когда он так нужен? Все, на что я сейчас способна, это с наиглупейшим выражением лица открывать и закрывать рот как выброшенная на берег рыба.       В ответ на мою заторможенность Квон снова вздыхает и говорит, обращаясь больше к самому себе чем ко мне:       — Да, возможно, я перестарался. Нужно было действовать постепенно… Но уж прости, я не могу больше медлить. Не могу и не хочу.       Мозг постепенно начинает воспринимать происходящее, и на этот раз я реагирую на неоднозначную фразу парня гораздо быстрее:       — Что? Погоди, я не понимаю… Вернее, кажется, понимаю… Но это же просто бред… Как же… Ты что, серьезно?       В потоке бессвязных слов Джиён находит самую суть и, дерзко усмехнувшись, щелкает меня по носу как маленького ребенка.       — Абсолютно серьезно, Иль-а. Так что приготовься.       Затем он преспокойно оставляет меня переваривать полученную информацию, заметив в людской давке какого-то знакомого. С радостным возгласом «Эй, хён, давно не виделись!» он исчезает в толпе, а я так и остаюсь прикованной к месту, пытаясь взять себя в руки. Надо сказать, безуспешно. Потому что…       …что, блядь, только что произошло?! ***       В полном смятении чувств я скитаюсь среди оживленно общающихся гостей в поисках брата. И мне совершенно не важно, что рядом с ним наверняка отирается Дара. Без Тэхо я сейчас просто закачу истерику или упаду в обморок, честное слово. Мне срочно надо выплеснуть накопившиеся эмоции, но кто кроме тонсена может помочь мне с психологической разрядкой?       Я почти не разбираю, куда иду, заблудившись в толпе и собственных мыслях. Из транса я выхожу только тогда, когда чуть не врезаюсь в спину самого Ян Хёнсока, беседующего о чем-то с серьезного вида джентльменом в очках. Слава богу, что директор YG никогда не расстается со своей знаменитой кепкой, по которой его легко узнать, а то был бы всем конфузам конфуз! Вовремя распознав в препятствии на своем пути основателя одного из агентств большой тройки, я в ужасе отскакиваю назад, но попадаю, как говорится, из огня да в полымя.       За моей спиной стоят сияющие от триумфа Winner в полном составе.       Судьба меня любит, я знаю.       СынЮн тут же выхватывает меня взглядом из собравшихся вокруг них толпы. В его темных глазах загорается радостный огонек, но парень вовремя берет себя в руки и, стараясь сохранить конспирацию, приветствует меня как шапочную знакомую:       — О, Тэиль-сси! Сколько лет, сколько зим! Прекрасно выглядите !       Подлинное восхищение в его голосе, о котором я мечтала буквально пару часов назад, теперь звучит как издевка.       Что мне теперь делать?       — Здравствуй! — в панике тараторю я, — Поздравляю с успешным камбэком. Ваше выступление было просто вау! У меня серьезно нет слов!       Ни о чем не подозревающий СынЮн расплывается в блаженной улыбке, и я готова провалиться сквозь землю из-за разъедающего меня чувства вины.       — Спасибо, Тэиль-сси. Я…то есть мы…очень рады, что Вам…вернее, всем гостям так нравится наш новый релиз, — очаровательно запинается Кан.       Раньше его мужская харизма пополам с детской невинностью вызывала во мне трепет. Сейчас я готова оказаться где угодно, только бы не стоять рядом с ним и не смотреть в его чистые наивные глаза.       Становится еще хуже оттого, что наш неловкий обмен любезностями вызывает понимающие улыбки на лицах остальных участников группы. Сон Мино вообще распирает от еле сдерживаемого смеха, но, получив ощутимый толчок в бок от милого одуванчика Джину, рэпер послушно затыкается.       Кажется, сейчас мой черед сказать что-то вежливое и бессмысленное, вот только я чувствую, что маска приветливости вот-вот сползет с моего лица, явив миру неприглядный комок нервов и сомнений, скрывающийся за презентабельным фасадом. Тем не менее, удача не совсем покинула меня — в разговор вступает Ли Сынхун, преданный фанат Dusk Downfall:       — Да-да, мы очень рады, нуна! Слушай, может вместе сфотографируемся? Я обожаю DD! О, может, обменяться автографами?       От слов главного танцора Winner натянутая струна внутри меня, готовая лопнуть в любой момент, несколько расслабляется, и я постепенно начинаю возвращать контроль над собой.       — Правда? Ха-ха, давайте. Где мне расписаться? — в отчаянии хватаюсь за идею, только чтобы не сойти с ума от взрывоопасного коктейля эмоций, бурлящих внутри.       — Давай прямо на руке! Ты мне, я тебе. Надо только маркер раздобыть…       Геймер Ли с энтузиазмом хватает меня за запястье, готовый тут же умчаться вдаль на поиски фломастера. И я бы с радостью последовала за ним, но наш благородный порыв пресекает вмешательство лидера Winner.       — Йа, Ли Сынхун, веди себя прилично! — возмущается СынЮн, шлепая друга по руке как нашкодившего щенка, чтобы тот отпустил меня. Джину тем временем оттаскивает вяло сопротивляющегося танцора в сторону.       — Что?! Это же культовая игра! — обиженно жалуется Сынхун, — Я люблю DD! Теперь даже еще больше, когда узнал, что в команде разработчиков такая красивая и…йа!       Лапочка Джину отвешивает приятелю увесистый подзатыльник, затыкая фонтан возмущения. Да, не ожидала от такого миловидного парня столь решительных мер. СынЮн, оставшийся подле меня на пару с Мино, смущенно поправляет челку, копируя мой фирменный жест, и ласково — слишком ласково для такой предательницы как я — говорит: — Извините, Тэиль-сси. Сынхун немного вышел за рамки.       Я взволнованно взмахиваю руками, чувствуя на себе заинтересованные взгляды гостей. Кажется, мой самый страшный кошмар начинает сбываться: мы привлекли к себе слишком много внимания.       — Ничего-ничего, все в порядке, СынЮн-сси.       — Тогда… — замявшись на секунду, парень вежливо кивает и, бросив опасливый взгляд на зрителей вокруг, наконец-то удаляется исполнять свои рабочие обязанности на сегодняшний вечер: вращаться в богемной тусовке. Мино с хитрой улыбкой чеширского кота подмигивает мне на прощание и следует за лидером группы.       Теперь можно выдохнуть.       Я на секунду прикрываю глаза, постепенно успокаиваясь, и ухожу в противоположную от парней сторону, к уже порядком опустевшим фуршетным столикам, чтобы срочно заесть пережитый стресс чем-то сладким. В голове царит звенящая тишина — ни одной толковой идеи, что делать — и я просто сдаюсь. Раз меня наконец-то оставили в покое, воспользуюсь данной мне передышкой и забьюсь куда-нибудь в темный угол, чтобы сегодня меня никто больше не нашел.       Но сначала пирожные.       После трех марципанов внутренний шторм постепенно затихает, и я уже не дрожащими пальцами достаю телефон, чтобы позвонить Тэхо и узнать, где шляется эта зараза, когда он так нужен. Разблокировав экран, вижу одно непрочитанное сообщение в kakaotalk.       Нет, только не это!       «Прости, нуна, сегодня вряд ли получится отсюда вырваться: (Давай завтра днем встретимся? Только где…»       Юн-а, Юн-а, что же мне делать? Я ведь опять все порчу… Потому что зря… Зря я…       Собравшись с мыслями, спешно печатаю ответ, пока во мне все еще теплятся остатки храбрости.       «Приезжай ко мне. У Тэхо в 2 чтение сценария для новой дорамы»       Утро вечера мудренее. Завтра я обязательно придумаю, как мне лучше поступить, чтобы не причинить никому боль. Я высплюсь, поем нормально и трезво взвешу все произошедшее сегодня. Я ведь теперь сильная и самостоятельная, верно? Я больше не закрываю глаза на проблемы в надежде, что они исчезнут сами собой.       А у нас с СынЮном точно назрел кризис, о котором беспечный молодой человек и не подозревает. Даже без Квон-чтоб-его-Джиёна, решившего неожиданно влезть в наши отношения третьей вершиной любовного треугольника.       Я не верю! Джиён! Серьезно? Нет-нет-нет!       Я грезила им в старшей школе, еще до встречи с Бора. Я мечтала, что в океане ярко-желтых огоньков лайтстиков он каким-то чудесным образом разглядит со сцены меня. Наивные фантазии сопливой фанатки, каждый день слушавшей на ночь La-la-la.       Потом, после того как моя первая любовь обернулась кошмаром наяву, его голос, звучащий из наушников плеера каждый день, помог мне оправиться и идти вперед — уже без Бора. Да, сейчас я отчетливо вижу, что мне так и не удалось оставить прошлое в прошлом. Я барахтаюсь в мутной воде воспоминаний, то выплывая на мель и вставая ногами на скользкое дно, то уходя с головой обратно под воду.       Но я жива.       А без Тэхо, Наны, бабушки и Big Bang мое тело давно бы покоилось где-то на дне реки Хан. И я не преувеличиваю. Джиён для меня — больше чем просто лидер любимой группы. Он — его музыка — это одна из четырех точек опоры в моей жизни после того, как я лишилась Бора.       Теперь Джиён стал моим другом — не самым близким, но особенно ценным. Он всегда приходил на выручку и поднимал мне настроение. Поэтому я и велела себе забыть, какое крепкое и поджарое у него тело и каковы на вкус его губы. Ни к чему хорошему фантазии о нем не приведут, ведь для меня наша дружба — настоящее сокровище, которое я не хочу потерять.       И что теперь? Что же делать теперь, когда он, а не я, намеренно пересек черту, определяющую наши отношения?       Я настолько замыкаюсь в себе, что не сразу замечаю: один человек все же нашел меня в моем убежище.       — Я всегда знала, что ты вовсе не та белая овечка, какой прикидываешься. Но крутить сразу с двумя мужчинами у всех на виду? Такого я от тебя не ожидала!       Мерзкий голос Дары я узнаю из тысячи.       Поджав губы, я оборачиваюсь к вокалистке 2NE1, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы вступать с ней в словесные баталии. Молча окидываю ее равнодушным взглядом. Может быть, если не показывать этой пиранье, что ее выпад попал точно в цель, она потеряет интерес и уберется отсюда?       Сандара в предвкушении облизывает губы. Зря я надеялась, что получится отделаться от нее малой кровью.       — Серьезно? Будешь играть в молчанку и прикидываться, что не понимаешь, о чем я?       Я стараюсь расслабить мышцы лица, чтобы выглядеть как можно более спокойной, но скулы уже сводит от напряжения.       — Я вас видела! Тебя и Джиёна, — с триумфом провозглашает Пак, будто бы она получила дэсан за лучший альбом, а не застукала своих знакомых вместе.       — И? — закусив губу изнутри, спрашиваю я.       — И что подумает об этом бедняжка Кан СынЮн? Тебе не совестно водить за нос такого милого мальчика?       Тварь. Какая же Дара тварь. Даже спрашивать ее не буду, откуда она знает про Юна. Вот только на этот раз она права: я действительно чувствую себя просто отвратительно из-за того, что поддалась Джиёну. Отвратительно, но вместе с тем что-то неистребимо женское внутри меня нашептывает, что все правильно, все образуется лучшим образом. В любом случае, Пак свои муки совести показывать нельзя: на удар надо отвечать ударом.       — А тебе? — спрашиваю я, стараясь обуздать злость и раздражение, — Хотя… Тэхо говорил, что прекрасно видит, что ты из себя представляешь. Так что здесь трудно сказать, кто кем пользуется, и кто кого за нос водит.       На фарфоровое личико Сандары набегает тень — буквально на одну долю секунды, но мне достаточно. Я знаю, что ее неуверенность в отношениях с Тэхо — ее болевая точка, на которую надо продолжать давить. Как бы она не пыжилась казаться уверенной, с моим тонсеном у них явно не все так гладко, как ей хотелось бы. Жаль, что я отказалась обсуждать с ним эту тему, сейчас у меня было бы больше информации на руках.       — Видимо, братца потянуло на плохих девочек постарше, — продолжаю я, — Хотя я и не представляю, что в этом такого привлекательного. Двуличная змея и есть двуличная змея.       Дара справляется с собой, даже бровью не поведя:       — Именно. Так что не лезь туда, куда не просят, и не говори о том, что не понимаешь.       — Ты тоже, онни, — ехидная улыбка все же прорывается за равнодушный фасад.       — Я-то как раз знаю, что ты из себя представляешь, — скрестив руки на груди, с издевкой в голосе отвечает певица.       — Да ну? — пренебрежительно бросаю я, игнорируя внутренний голос, который отчаянно кричит мне, что я иду на поводу у этой стервы, и лучше просто развернуться и уйти, а не трепать себе нервы.       Дара хищно прищуривается — будто бы дикая кошка примеривается перед прыжком.       — Ну да. Маленькая обиженная девочка, которая всю жизнь остается в тени своего талантливого и харизматичного брата и поэтому требует к себе повышенное внимание. Но знаешь, Тэиль-а, всему есть предел. Подцепила беднягу СынЮна? Будь добра, удовлетворись этим, и не навязывайся Джиёну. Смотреть противно, как ты корчишь из себя его друга, мечтая при этом залезть к нему в штаны.       Настоящее чудо, что после ее едкой речи я не взрываюсь. Видимо, голова у нее не только для красоты: Дара умеет делать правильные выводы.       Сука.       — Так не смотри, — задиристо и более эмоционально, чем следует, начинаю я, — Это моя жизнь, тебя в нее никто не приглашал. Подцепила добрячка Тэхо? Будь добра, удовлетворись тем кратким промежутком времени, что вы проведете вместе, а затем послушно исчезни с горизонта.       А Сандара лишь заливисто смеется в ответ.       — О, я не собираюсь исчезать, Тэиль-а. В отличии от предыдущих пассий, я способна дать Хо то, что не могли дать они. И уж точно то, что не можешь дать ему ты. Поэтому мы с ним вместе, как бы ты не старалась нас разлучить.       Это я стараюсь их разлучить? Я? Это она влезла в наши с братом отношения и начала качать права, не я! Да я с братом ее даже не обсуждаю! Когда мы вдвоем, мы оба старательно делаем вид, что Сандары Пак в нашей жизни нет.       — И что же это такое? — закипаю я, теряя фокус, — Твои уникальные постельные таланты? Ну да, с твоим опытом наверняка…       — Ха-ха-ха, бедная наивная старшая сестра, — перебивает меня Дара, — Ты что, всерьез полагаешь, что знаешь своего брата как облупленного? Что у Тэхо нет от тебя никаких тайн? Что он показывает тебе свое настоящее лицо? Поверь мне, это не так.       Чувствую, что контроль над ситуацией медленно выскальзывает из моих пальцев. Ее слова вновь пробуждают давний страх: остаться без Тэхо, совсем одной. И я допускаю ошибку, первой поддавшись эмоциям.       — Даже если я тебе поверю, то что с того? Я не понимаю, зачем ты вываливаешь на меня весь этот бред. Тебе нечем заняться? Или на самом деле ты чувствуешь себя ущемленной, поэтому не можешь оставить меня в покое? Потому что у меня есть то, чего нет у тебя?       В порыве злости я, видимо, сказала что-то такое, что действует на Дару как спусковой крючок. В одно мгновение она подлетает вплотную ко мне и грубо хватает за предплечья. На высоких каблуках она почти одного со мной роста, наши лица разделяет лишь пара сантиметров, и я вижу какое бешенство плещется в ее глазах.       — Я хочу, чтобы ты перестала надоедать Джиёну и Тэхо, — шипит она ядовитой змеей, выплевывая слова мне в лицо, — Повзрослей и начни уже жить самостоятельно. Ты обуза для брата, от которой он не знает, как избавиться. И ты очередная ошибка Джиёна, о которой он потом будет горько сожалеть.       Не собираюсь больше ее слушать!       Я сбрасываю с себя ее руки и угрожающе нависаю над ней.       — Не тебе это решать. Джиён сам…       Вместо того, чтобы податься назад, Дара придвигается еще ближе ко мне и без колебания встречает мой разъяренный взгляд.       — Я сказала, прекрати отираться в кругу моих друзей, — цедит она сквозь стиснутые зубы, перебивая меня, — Прекрати пользоваться Тэхо, когда тебе вздумается. Он не слуга и не жилетка для слез. Забейся в какой-нибудь темный угол, вот как сейчас, и страдай там по своему чокнутому Бора. Молча. Не мешай остальным жить.       Как? Откуда она узнала про Бора?       Тэхо.       Он ей рассказал.       Почему? Как он мог так со мной поступить?       И что она сказала? «Чокнутый Бора»?       Я убью эту тварь.       Перед глазами летят белые искры гнева, и меня уже совершенно не волнует, что вообще-то нас могут увидеть остальные гости вечеринки. Наверное, это и есть состояние аффекта. Совершенно не отдавая отчета в своих действиях, я делаю то, что требуют от меня инстинкты — с силой отталкиваю от себя Дару, вложив в толчок всю свою ненависть к ней. И к себе.       Певица отшатывается назад и чуть не теряет равновесие на своих высоченных шпильках. Выпрямившись, Дара с неверием смотрит на меня, не до конца осознавая, что сейчас произошло.       — Ты подняла на меня руку? — глупо переспрашивает она, хлопая ресницами, — Ударила меня?       От ее шокированного выражения лица по телу разливается удовлетворение, подстегиваемое адреналином, бурлящим в крови.       — Ты доигралась, — многообещающе произношу я, надвигаясь на растерянную девушку.       Айгу, как же давно я мечтала вмазать этой лицемерной стерве! Как же давно…       Если я сейчас действительно ударю эту тварь первой, она прикинется невинной жертвой, все встанут на ее сторону, и я непременно потеряю дружбу артистов YG. Сынри, Бом, Минзи, Сухён, Джиён — они все от меня отвернутся, потому что я навредила члену их семьи. И даже Тэхо… Тэхо тоже меня оставит… Ведь он выбрал Дару. Он доверил ей не только свои тайны, о которых я, оказывается, и представления не имею, но и мои…       Нет, не хочу. Не хочу больше никого терять.       Секунды промедления с моей стороны хватает Сандаре на то, чтобы опомниться и с яростным возгласом броситься на меня. Наверное, я должна радоваться, что первой сорвалась все же она, а не я. Но в маленьком хрупком тельце певицы, оказывается, скрыта совершенно не женская сила. Дара налетает на меня и оттесняет к фуршетным столикам, чуть ли не швыряя меня на них. Больно ударившись бедром о край стола, я чувствую, как намокает ткань платья от шампанского, разливающегося из опрокинутых бокалов.       Краем глаза замечаю, что кто-то из толпы уже оборачивается в сторону нашего темного угла, но Пак вновь хватает меня за плечи и грубо встряхивает, так что мне становится абсолютно параллельно, если кто-то увидит нашу драку.       — Йа! Да кто ты такая, чтобы прикасаться ко мне! — рычит она, снова толкая меня, — Почему ты всегда все портишь? — гарпия совершенно по-бабски впивается в мои волосы.       Ну все, милая, тебе конец.       Волна ярости, нарастающая внутри, оборачивается цунами, и я вновь рвусь в бой. Чтобы окончательно не завалиться назад под натиском Дары, я пытаюсь опереться рукой о стол и отцепить эту тварь от себя, но левая скользит по мокрой скатерти. Тогда, зажмурившись от болезненных ощущений, я меняю руки, не обращая внимания, как что-то хрустит под правой ладонью. Наконец-то найдя точку опоры, я напрягаюсь и бью Пак в область солнечного сплетения. Иронично, но правильно сжимать кулак и наносить удар меня учил Тэхо, когда в старшей школе одна из его сумасшедших фанаток стала слишком уж сильно донимать меня.       Дара сдавленно вскрикивает и отпускает мои волосы, отступая на шаг и сгибаясь пополам, тем самым дав мне шанс отдышаться и оглядеться. Для меня наша стычка длилась целую вечность, но по тому, что только несколько человек успело обернуться в нашу сторону, я понимаю, что на самом деле прошло всего несколько секунд.       Обрадовавшись, что никто еще не успел полезть за телефоном, чтобы снять эпичное зрелище на видео и продать Dispatch, я поднимаю руки, чтобы спасти испорченную прическу, пока Дара пытается выровнять дыхание и разогнуться. Скрюченная в комочек в тени колонны, на которую ей приходится опираться, она выглядит такой жалкой, что желание продолжить нашу разборку тут же пропадает. Адреналиновый кураж постепенно отступает, и я начинаю понимать, что мы только что каким-то чудом избежали крупного скандала.       Когда я принимаюсь расправлять челку, что-то липкое капает мне на правую щеку. Пот? Я вытираю лицо тыльной стороной ладони и подношу ее ближе к глазам, чтобы разглядеть…       …кровь.       …кровькровькровькровькровькровькровькровькровь…       Медленно-медленно, как в фильмах ужасов, я разворачиваю ладонь обратной стороной. Мягкую плоть пересекает несколько порезов, в одном из них торчит внушительный осколок стекла, а вниз по руке сочится алый ручеек.       Тот хруст, когда я оттолкнулась от стола… Я раздавила опрокинутый стакан? Отсюда кровь?       Меня начинает мутить. Музыка, движение людей вокруг, возмущенный голос Пак — все сливается воедино, и картинка перед глазами медленно расплывается. Кажется, кто-то бежит ко мне. Или к Даре? Не пойму. Мир начинает кружиться, и я не падаю только потому, что сильные руки вовремя подхватывают меня и прижимают к твердой груди.       — Тэиль-а, ты меня слышишь? Слышишь? Что у вас тут случилось? О…блядь! Стекающий по моей руке алый ручеек впадает в бурную багровую реку, несущую свои воды в кроваво-красный океан, расплескавшийся по полу ванной.       — Пошли отсюда. Тихо-тихо, все хорошо. А ты проводи Дару. В тот вечер я сразу поняла, что что-то произошло. Потому что Бора всегда выходил встречать меня: простуженный, уставший или сонный, он плелся в коридор, завернутый в одеяло, как гигантская гусеница, которая вот-вот станет прекрасной бабочкой. В тот же раз в квартире было тихо, темно и невыносимо холодно от распахнутого настежь окна.       — Айгу, и как же тебя угораздило? Опять правая рука! Разве можно после этого оставлять тебя без присмотра?       Чей это голос? Куда меня ведут? Нет сил спросить. Перед глазами беспросветная тьма, а к горлу из пустого желудка поступают рвотные позывы. Свет горел только в туалете. Маленькая желтая лампа над раковиной окрашивала белый кафель в нежно-персиковый цвет. А подсыхающую кровь — в темно-бордовый.       — Мы выйдем через другое здание. Мало кто знает, но у этого отеля и соседнего офисного комплекса соединены подземные парковки. Поэтому президент любит проводить мероприятия здесь. Вдруг кого-то понадобится вывести, не попавшись на глаза папарацци? Слышишь, Иль-а? Бора, погруженный в странного оттенка воду по пояс, облокотился грудью о край ванны, подложив вытянутую руку под голову, будто бы спал. Я сначала так и подумала: он просто заснул, его разморило в горячей воде, вот он и не вышел меня встречать, дурачок. Ну же, просыпайся, Бора-я! Нуна пришла…       — Алло, Сангю-сси. Можете пригнать фургон к заднему входу? Да, к офисному зданию. И еще, у нас же есть аптечка? Да, хорошо. Нет, со мной все в порядке. Поторопитесь. Безжизненно свисающее вниз запястье было обезображено глубоким порезом почти до самого сгиба локтя. Кровь уже запеклась, но под его рукой на белую плитку пола успело натечь целое багряное озеро. В интернете пишут, что главная ошибка, которую допускают самоубийцы, решившие свести счеты с жизнью лезвием бритвы, это направление разреза. Чтобы кровь текла быстрее, и ее было сложнее остановить, запястье надо резать не поперек, а вдоль. На этот раз Бора подготовился тщательно.       — Тэхо? Да, Тэиль со мной. Я отвезу ее. Да. Да. Не знаю, она сейчас не в состоянии говорить. Дара так сказала? Серьезно? Вот и ты сомневаешься… Ладно, я отвезу ее к вам домой. Позабочусь о ней, не переживай. Успокой Дару. Завтра нормально во всем разберемся. Эта ваша драма затянулась. Что? Я тебя не обвиняю. Просто наберись наконец смелости!       Обессиленно опустившись на колени, будто кто-то разом перерезал ниточки, с помощью которых неизвестный кукловод управлял моим телом, я никак не могла осознать, что произошло. Я не кричала, не плакала, просто смотрела, пытаясь воспринять действительность, которая никак не желала укладываться в моей голове. Как это так? Почему столько крови? Бора мертв? Перерезал вены, пока я была на учебе? Не может быть! Он же обещал, обещал, что мы всегда будем вместе!       — Айгу, что случилось?       — Сангю-сси, помогите мне усадить ее на заднее сиденье фургона. Да, вот так. Аптечка? Может, лучше к врачу?       — Нет, осколок крупный, не раскрошился, мы сами его достать сможем. Дайте мне. Вот так. Теперь только промыть, продезинфицировать и перевязать.       — Слышишь, Тэиль-а? Все хорошо.       — Почему она не реагирует?       — У нее гемофобия. Слезы потекли позже. Когда я ползла к ванне, пачкая ступни, колени и ладони в подсыхающей крови. Дома я не любила носить тапочки, но мама заставляла, поэтому из чувства противоречия в квартире Бора я всегда ходила босиком. Позже я много раз просыпалась ночью в холодном поту и тут же сбрасывала с себя одеяло, чтобы убедиться в том, что у меня под ногами не хлюпает кровь.       — Вот, мы уже едем домой. Все закончилось. Поговори со мной, Иль-а. Не молчи. Не молчи, малышка. Содрогаясь от рыданий, я приподняла его лицо за подбородок, оставляя на землисто-бледной коже кровавые отпечатки, и попыталась нащупать на шее пульс. Ровное биение сердца, которое я любила слушать, прижимаясь к груди Бора в этой самой ванне. Его не было. Его больше не было.       — Да, Тэхо. Да. Мы уже почти у вашей квартиры. Рану обработали. Завтра, конечно, лучше еще к врачу сходить. Нет, все еще не говорит. Конечно, я останусь с ней! Я же говорил, что это серьезно! Я не боюсь. Займись Дарой. Я не распознала. Я не доглядела. Я недолюбила. Я не остановила. И теперь Бора смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых не было ничего — ни боли, ни страха, ни даже немого укора. Просто две черные стеклянные бусины, в обрамлении длинных пушистых ресниц. И сам он был больше не он — холодная серая оболочка, вместо игривого, капризного, талантливого Бора. Просто…вещь…а не мой любимый. И в этом была моя вина. Потому что кроме меня у Бора никого не было. А я его подвела.       — Тшш, родная, не плачь.       Чужие пальцы заботливо вытирают мои слезы и нежно гладят по щеке.       Не Бора.       — Вот мы и в лифте, смотри. Ты скажешь мне ваш код? Тэхо когда-то смской кидал, но сейчас искать не удобно.       Чужие руки поддерживают меня за талию, чужие губы прижимаются к моему виску.       Не Бора.       — Не скажешь? Ладно, я тогда сейчас тебя отпущу, ты только не падай, ладно? Достану телефон…       Чужой человек рядом со мной в самую страшную минуту слабости.       Не Бора.       Но я все равно отчаянно вцепляюсь в рукав его пальто и заставляю себя прошептать:       — Не отпускай меня, Джиён. Пожалуйста, не отпускай.