Притяжение

      Середина июля 2017.       Не могу сказать, что отдых был окончательно и бесповоротно испорчен.       В безоблачной синеве светило раскаленное солнце, лёгкий бриз приносил с моря спасительную прохладу, а ночью небосклон озарялся россыпью ярких звёзд, каких не увидишь в Сеуле с его круглосуточной иллюминацией. Мы по-прежнему наслаждались каждой минутой, проведенной вместе без опасения попасть в объективы камер. Плавали в бассейне, смотрели кино, играли в пляжный волейбол (я, между прочим, сделала Джиёна в сухую!).       Мне даже удалось затащить упирающегося GD в море! Он, изнеженный городской житель, все время высказывал своё фи: то вода холодная, и он в неё ни ногой, то течением к берегу прибило водоросли, а он их не переносит.       — Оппа, ну пожалуйста! Что ты ломаешься! — подначивала его я, стоя по колено в воде.       Джиён, скрепя сердце, выделил мне футболку для плавания — самую старую и дешевую из местных запасов — так что за свои сгоревшие плечи я могла не переживать.       — Я тебя на берегу подожду. Водоросли склизкие и противные, — буркнул в ответ Квон, надвинув поля панамки на самый нос.       Я обреченно вздохнула и воровато огляделась по сторонам. Как всегда наш уютный пляж был абсолютно безлюден: видимо, соседи GD усердно вкалывали в Сеуле, пока мы здесь развлекались. Убедившись, что мы одни, я решила пойти на крайние меры: нельзя же все время отмокать в бассейне, когда перед тобой целый океан!       — Илли! Ты что делаешь? Надень обратно футболку, а то обгоришь ещё сильнее!— возмутился было Джиён, ещё до конца не догадываясь, что я задумала, и тут же получил этой самой футболкой в лицо.       — Пха-к-кан Тэиль? Ты чего? Оставь завязки в покое! Нет! — подавился воздухом он, когда сбросил с себя мою майку и увидел, за что я взялась далее.       Наблюдать за тем, как на растерянной драконьей физиономии начали проступать проблески осознания, было просто уморительно. А еще веселее стало, когда в воздухе описал дугу верх от бикини и приземлился прямо на макушку Джиёна.       — Йа, женщина! Немедленно остановись! — взорвался он, нервно оглядываясь по сторонам.       — Не-а, — еле сдержав улыбку, покачала головой я, — Пока в воду не войдёшь…       Джиён сбросил на песок предметы моего гардероба и сделал шаг к линии прибоя.       — Иль!       — Так не пойдёт, Квон Джиён, — промурлыкала я, и последний лоскуток ткани, красовавшийся на моем теле, отправился к своим собратьям. Соблазнительно выгнувшись и кокетливо перебросив собранные в высокий хвост волосы с одного плеча на другое, я призывно поманила его рукой.       — Так ты идешь плавать, оппа?       Джиён сначала словно завис на секунду, а потом с громким «айщщщ» сорвал с себя панамку и бросился в воду прямо в одежде.       Да, мы выжали из этих выходных на Чеджу все, что смогли, упорно делая вид, что никакого признания в пылу страсти не было. И у нас, надо сказать, неплохо получилось: в Сеул я вернулась посвежевшая, отдохнувшая и с верой в светлое будущее.       «Джиён еще не готов, — решила я тогда, — Если бы он ко мне ничего не чувствовал, то давно бы указал на дверь как зимой. Надо дать ему время прийти в себя и привести мысли в порядок».       Эта новая мантра сработала, и по возвращению на материк наш ритм жизни не претерпел каких-либо значительных изменений. Встречи у него или у меня дома, редкие посиделки с самыми близкими друзьями, работа-работа-работа.       Правда, если уж быть до конца объективной, Джиён стал более внимательным и покладистым. Он будто бы извинялся без слов за то, что не смог в ту ночь ответить «я тоже тебя люблю».       Теперь он всегда звонит мне первым несмотря на напряженный график из-за надвигающегося сольного камбэка в августе, постоянно спрашивает, где я, и чем занята. Даже собственноручно заваривает мне чай, хотя сам в этой жизни признает только кофе!       Или вот как сейчас.       Я решила посвятить субботу генеральной уборке квартиры, потому что барахла у нас с Тэхо скопилось немерено, а пыли еще больше. Мама бы меня убила, если бы увидела, в какой дом я привожу гостей. Но Джиён вместо того, чтобы по-тихому слинять в студию и заняться альбомом, наоборот, добровольно вызвался помочь! Где это видано, чтобы мужчина, тем паче звезда мирового масштаба, натирал до блеска пол в чужой квартире? Собственноручно? Тряпочкой и в косыночке?       Вывод напрашивается один: ему явно некомфортно от того, что произошло между нами на Чеджу, и теперь он, как может, старается «загладить вину» и показать, как я ему дорога.       — Оппа, ты уверен, что тебе удобно? — интересуюсь я, складывая руки на груди. А то они уже чешутся достать из кармана телефон и снять, как Джиён в розовых резиновых перчатках и с косынкой на голове возится на карачках по полу. Тысячи ВИПов заработали бы себе сердечный приступ или скончались бы от передоза милоты, если хотя бы десять секунд такого видео просочилось в сеть, верно?       — Да-да, Илли. Иди займись шкафом. Половину твоего гардероба давно пора выбросить, — бухтит он, сосредоточенно возюкая тряпкой по паркету.       Похоже, оппа нашел себе новое развлечение. А что? Медитативно, нервы успокаивает…       — Ну уж нет, — хихикаю я и вываливаю на кровать стопку домашних маек, чтобы спасти от кровожадного Дракона самые любимые.       Джиён обиженно оборачивается на мой смех и с шутливым злорадством отмечает:       — Правильно, спасай свои растянутые свитера и футболки, потому что я сейчас дотру у двери и приду за ними. Пощады от меня не дождутся!       Фыркаю себе под нос и мечтательно улыбаюсь. Я могу сколько угодно таять и плавиться под взглядами Джиёна-лидера Big Bang, но домашнего и уютного Джиён-хозяюшку я все равно люблю больше. Наверное, потому что я одна-единственная имею счастье лицезреть эту его ипостась. Каждый раз я чувствую себя избранной, особенной, когда вижу GD в повседневной одежде, занятого домашними делами или играющего с Гахо.       — Все! — сияя от гордости, Квон радостно плюхает тряпку в ведро с грязной водой и стягивает резиновые перчатки, — И вообще, я голодный. Что у нас на обед?       — Пока ничего, — отвечаю я, задумчиво рассматривая старую-престарую майку с надписью Rolling Stones. Кажется, она досталась мне по наследству от отца.       — Тогда иди готовь, женщина, — требует Квон, стягивая косынку и взлохмачивая примятые ею волосы, — А я пока избавлю тебя от лишней одежды.       Я возвращаю футболку обратно в стопку и шаркаю к нему в домашних тапочках-зайчиках с хитрой улыбкой на лице.       — Как-то двусмысленно звучит, оппа, — сладко тяну я, чуть привставая на цыпочки, чтобы подставить губы для поцелуя.       Джиён фыркает и вместо этого торопливо клюет меня в щеку, а затем, развернув за плечи на сто восемьдесят градусов, подталкивает в спину по направлению к кухне.       — Иди еду готовь, извращенка. ***       Я водружаю кастрюльку с супом по центру стола и довольно потираю руки: все готово, можно отправляться обратно за Джиёном. Страшно даже представить, сколько дорогих моему сердцу мешковатых, растянутых и безразмерных вещей он уже успел забраковать, пока я готовила обед!       — Оппа, кушать подано, — зову его я, приблизившись к двери в спальню, но останавливаюсь на пороге. Сердце камнем ухает куда-то вниз живота. За последние счастливые недели я успела отвыкнуть от этого мерзкого ощущения, и оттого становится вдвойне не по себе.       Джиён сидит на полу по центру комнаты, а вокруг него высятся горы из моей одежды. Часть свалена в кучу как попало — забраковано, часть аккуратно разложена по стопочкам — одобрено. Но меня поражает отнюдь не высота горы «на выброс». Опустошив мой гардероб до самой задней стенки, G-Dragon докопался до папки с альбомами и рисунками школьных лет. А за ними…       …за ними нашёл то, что рука не поднялась выбросить.       Картины. Мои и Бора. Восемь завершенных полотен, написанных маслом или же акварелью в те далекие, счастливые времена, когда меня не выворачивало от вида и запаха красок.       В руках у Джиёна самый большой холст — примерно метр на полтора — так что ни выражения лица парня, ни, собственно, его сидящей фигуры за ним не разглядеть. На изнанке полотна нет каких-либо пометок, но я и так помню, что на нем изображено. Вернее, кто.       — Это Бора? — спокойно спрашивает Джиён, продолжая разглядывать картину. Слишком спокойно. Слишком тускло, бесцветно и…равнодушно? Ему не любопытно?       — Да, Бора, — прочистив горло отвечаю я, перекатываясь с пяток на носки.       Сдержанная реакция Джиёна кажется какой-то неправильной и больно царапает по сердцу. Чего я ожидаю? Что он скажет выбросить их, потому что теперь в моём сердце места должно хватать только на него одного? Или же наоборот, это моя совесть шепчет мне: «Когда ты в последний раз думала о своей первой любви, Кан Тэиль? Когда Джиён полностью занял его место?».       Джиён бережно опускает картину на пол и прислоняет к самой большой куче одежды.       — Я уж и забыла, в какой дальний угол убрала работы школьных лет, — отвечаю я, начиная нервничать еще больше. Меня пугает выражение лица Джиёна. Задумчивое, оценивающее, отрешенное. Словно он взвешивает все за и против по какому-то чрезвычайно важному вопросу.       — Но ты забрала их из дома родителей, когда переезжала к Тэхо, — констатирует факт GD, медленно поднимаясь с пола и разминая затекшие от долгого сидения ступни.       Я подхожу к нему и несмело беру за руку, пальцы Джиёна инстинктивно переплетаются с моими, но при этом его взгляд ни на секунду не отрывается от портрета. Я тоже оборачиваюсь к картине.       С холста насмешливо улыбается миру Бора. С гордостью и превосходством. Словно он знает некую тайну, недоступную для понимания простых смертных. Именно так Бора смотрел на тех, кого называл «второстепенными персонажами» в нашей истории. Порой я чувствовала, как у Тэхо чесались руки заехать ему в лицо, чтобы стереть эту раздражающую усмешку.       — Да, — сознаюсь я, — Тогда мне не хватило духа их оставить, но сейчас…       Окончание фразы тонет в поцелуе.       Джиён порывисто притягивает меня за талию и властно врывается в мой рот, подавляя мой испуганный возглас. От неожиданности я чуть не теряю равновесие, но лидер Big Bang буквально вдавливает меня в себя, удерживая на ногах. В поцелуе нет нашей привычной игривости, лишь неприкрытые эмоции, бьющие по оголенным нервам. Зажмурившись, я податливо приоткрываю рот, позволяя Джиёну творить то, что ему хочется.       Но даже с закрытыми глазами, я чувствую, как с портрета на нас глядит Бора и всё также снисходительно улыбается. ***       Конец июля 2017.       Сегодня я спонтанно решила устроить Джиёну сюрприз.       Неделю назад он затерялся где-то в лабиринте студий и коридоров здания YG Ent., планируя свой сольный мировой тур с предстоящим альбомом, и с тех пор я его не видела. Видеозвонки из туалета и комнаты отдыха не спасают: такое чувство, что YG — это второй Голубой дом, где глушат интернет и мобильную связь. Тем более, на экране телефона парень всегда выглядит таким бледным и исхудавшим, что мне инстинктивно хочется обнять его и приласкать.       Так, решив перейти от фантазий к действиям, я купила небольшой торт и бутылку хорошего вина во время обеденного перерыва, а после окончания официального рабочего дня тихонько прошмыгнула в безлюдный туалет этажом выше офиса, чтобы сменить джинсы на платье и завить волосы.       Код от квартиры GD я уже давно выучила, сам он вернется домой только часам к десяти, так что у меня достаточно времени, чтобы приготовить ужин из того, что мать Джиёна оставила ему позавчера. А потом набрать нам джакузи с пеной.       Ммм, блаженство…       Кто-то наверняка скажет, что последнее уже пошлость и прошлый век, но пусть сначала окунется в бурлящую теплую воду после недели ударного труда, а потом уже будет развешивать свои ярлыки.       Насвистывая под нос припев из Sober, я терпеливо жду, когда же лифт поднимется на нужный этаж, а затем подлетаю к двери и в нетерпении набираю код. Замок радостно пищит, я нажимаю на ручку…       Изнутри доносится музыка. И все бы ничего, но тот факт, что это банальное техно, ездящее по мозгам, заставляет насторожиться.       Совсем не в стиле Джиёна… Планы поменялись, и у него гости?       Я осторожно проскальзываю внутрь и тихонько прикрываю за собой дверь, чтобы не обнаружить своего присутствия. Вдруг к нему действительно кто-то пришёл? Как тогда объяснить, что я делаю в квартире и почему знаю код?       Но чужой обуви в прихожей нет, всё знакомое.       Чувство настороженности усиливается, когда я понимаю, что Гахо не бежит меня встречать. Его заперли, чтобы не мешался под ногами? Или просто энергичный пёс набегался за день и теперь спит где-то в укромном уголке?       Потоптавшись на месте в коридоре, я пробую дозвониться до Джиёна. Сюрприз можно и отложить до следующего раза, когда другую чашу весов не будет оттягивает вниз угроза потенциального скандала.       Девять долгих гудков. Но единственное, что доносится из недр квартиры, это раздражающее «туц-туц-туц». И тут моя паранойя берет верх.       Он поставил телефон в беззвучный режим, чтобы его не беспокоили во время важной встречи?       Стоп. С каких это пор он приглашает посторонних людей к себе в дом, чтобы решать насущные дела? Для этого есть огромное здание YG Entertainment, где он буквально прописался в последние дни, а еще тысяча самых разных ресторанов Сеула…       Так. Единственный человек, который знает код от квартиры, это мать Джиёна, но она явно не фанат техно…       А может это остальные участники Big Bang нагрянули нежданно-негаданно? Тогда чего я здесь стою?       Но чужой обуви же нет, разве что её убрали в шкаф. Но зачем? Чтобы Гахо не погрыз?       Да нет! Нет-нет-нет. Может, GD просто устал, вернулся домой пораньше и решил послушать что-то новенькое, взбодриться. Ох уж это богатое воображение!       «Воображение ли? Тогда почему ты прячешься в коридоре, прикрываясь рисками мнимого скандала, вместо того, чтобы зайти?» — гаденько хихикает внутренний голос, который не подавал признаков жизни чуть ли не месяц. Или это я была слишком ослеплена счастьем, чтобы прислушаться к нему?       Интуиция буквально орёт в рупор, что что-то идёт не так, но я всё равно разуваюсь, ставлю пакет с тортом и вином подле своих туфель и на ватных ногах бреду по коридору в гостиную. Каждый шаг дается с трудом, словно я продираюсь сквозь дикие джунгли или же на меня давит километровая толща воды.       Со стороны ситуация наверняка похожа на сцену из фильма ужасов: вот бестолковая главная героиня идёт навстречу темноте, где её поджидает какой-нибудь упырь или зомби вместо того, чтобы развернуться и бежать со всех ног к выходу.       Но я же не бестолковая, да? Я взрослая самодостаточная женщина, которая пришла в гости к своему мужчине, чтобы сделать сюрприз… Это не хоррор и не дешевая комедия, напичканная клише, где девушка застает парня с другой во время незапланированного визита к нему в дом. Это жизнь! Здесь такого не бывает!       Стиснув зубы, я наконец делаю последний решительный шаг вперед, чтобы развеять все свои подозрения…       …и мгновенно прячусь обратно за угол, зажав рот рукой.       Клише, да?       Дешевая комедия, да?       Избитый поворот сюжета, да?       В жизни не происходит, да?       А вот нате вам! Получите-распишитесь, блять!       Горячие дорожки слёз струятся по моим пальцам, соскальзывают на подбородок, стекают по шее до самых ключиц. Из груди рвется отчаянный крик боли и гнева, и я накрываю одну ладонь другой, только бы не выдать себя.       Джиён меня не видел? Конечно, не видел!       Джиён был слишком занят, пожирая рот какой-то левой девицы, восседающей у него на коленях.       Помнится, в юности я смеялась слабохарактерности персонажей книг, манги или сериалов. Вместо того, чтобы устроить предателю такие крупномасштабные разборки, чтоб тот на всю свою жалкую жизнь запомнил, они просто стояли все в слезах с открытым ртом и беспомощно пялились на картину измены. Тогда у меня был Бора, таскающийся за мной по пятам как на привязи и ревнующий меня к каждому прохожему. Тогда я и представить не могла, что когда-нибудь сама окажусь на месте главной героини мыльной оперы. Тогда я верила, что изменяют только скучным, назойливым или неуверенным в себе женщинам, не способным поддерживать внимание и интерес к себе со стороны своего мужчины.       Прошли годы, я выросла, юношеский максимализм и резкость суждений остались в прошлом, и вот она я, посмотрите! Прячусь вместо того, чтобы дать отпор и стащить эту шмару за волосы с коленей своего парня!       Выбеленные до платины волосы собраны в небрежный пучок на затылке, прямо под которым покоится рука Джиёна. Короткое черное платье задрано чуть ли не до трусов, длинные бледные ноги обвивают его бёдра. Великий и могучий G-Dragon нашёл себе очередную модель поразвлечься? И когда только успел? В компании подцепил? И эта шваль даже не разулась! Протопала в своих грязных ботильонах прямо до дивана! По чистому полу, по которому я люблю ходить босиком…       Меня скручивает в рвотном позыве. Тошнота подступает к горлу, я пытаюсь её сглотнуть, но лишь заставляю себя зайтись в кашле, который слышно даже сквозь зажимающие рот ладони.       Нет, не хочу, чтобы Джиён…или, того хуже, эта шлюха…увидели меня такой.       Сфокусировавшись из последних сил на том, чтобы не издать больше ни звука, я крадусь к своим туфлям и обуваюсь с третьей попытки. Кажется, мне уже нечем дышать, картинка перед глазами начинает расплываться, и я из последних сил толкаю входную дверь, чтобы вырваться из этого ада.       Но от него теперь не скрыться, не сбежать — я так и вижу, как пальцы Джиёна зарываются в отвратительно выбеленные волосы, а навязчивое техно продолжает играть в моей голове. ***       Спустившись на первый этаж, я понимаю, что оставила в квартире Джиёна пакет с покупками.       «Не переживай, — тут же успокаивает меня подсознание — Он был так занят своей крашеной блядью, что в ближайшие два часа точно не заметит эту улику, выдающую твоё присутствие».       Подавив новую волну рыданий, я пулей пролетаю мимо всегда приветливого консьержа и тороплюсь выйти с охраняемой территории жилого комплекса.       Нет, в метро в таком состоянии нельзя, лучше вызвать такси.       Свободная машина обнаруживается всего в минуте езды от места моего ожидания. Дрожащими пальцами я нажимаю на «заказать» и прячу распухшее и покрасневшее от плача лицо за ширмой волос. В поле зрения попадают кудри, на завивку которых я угробила почти пол часа, и я вновь готова разреветься в голос прямо посреди улицы — в пекло косые взгляды прохожих! — но такси появляется как раз вовремя.       Как только водитель останавливается у тротуара, я падаю на заднее сиденье и кусаю костяшки пальцев, чтобы не закричать.       — Агасси, с Вами все хорошо? Агасси? — обескураженно спрашивает таксист, не ожидавший такого неадекватного поведения от очередного клиента.       Я выпрямляюсь, растирая новую порцию слез по щекам и шмыгаю носом. Наверняка, я выгляжу просто ужасно, но это последнее, о чем я сейчас могу думать. Все моё естество пропитано болью, от которой скручиваются конечности и перехватывает дыхание.       Вдох-выдох, Тэиль. Вдох-выдох. Давай, ты сможешь!       — Д-да, — спешу успокоить водителя я, и начинаю копаться в сумке в поисках пачки носовых платков. Таксист принимает мой ответ, и машина трогается с места.       В голове нет ни четкого плана, ни готового решения. Единственное, чего я хочу — это трусливо развидеть. Поджать хвост и притвориться, что ничего не было. Вернуться в те счастливые дни, когда меня переполняли радужные надежды, и казалось, стоит сделать еще один шаг — и я взлечу высоко в небеса!       — Вы так и не расстались с ним, агасси? — неожиданно подает голос таксист, когда я почти беру верх над истерикой.       Вопрос водителя подобен грому среди ясного неба.       — Про-ик-стите? — икаю я, наглотавшись собственных слёз и соплей.       — Не помните? Я забирал Вас отсюда зимой. Кажется, в январе. У меня хорошая память на лица. Вы тогда тоже плакали, — объясняет таксист, поглядывая на меня через зеркало заднего вида.       Я поспешно вытираю щеки найденным в сумке платком, сморкаюсь и как можно более бодрым голосом отвечаю:       — Правда? А я Вас не узнала. Богатым будете!       — Ха-ха, ну Вы сказанули, агасси! — польщенно кряхтит пожилой водитель, довольно потирая руль, — Мои дочки бы обрадовались.       — Повезло им с отцом, — дружелюбно улыбаюсь я. Разговор с живым человеком помогает собрать себя по кусочкам. Не то что немой диалог с саркастическим внутренним голосом!       — А Вам обязательно встретится кто-то гораздо лучше, чем этот засранец. Красивый, умный, обеспеченный, вот зуб Вам даю! — утешает меня говорливый таксист, — Бросайте эту гниду, и начинайте новую жизнь!       Я истерически смеюсь.       Разве может быть кто-то лучше, чем Квон Джиён?       — Нечего тут и думать. С глаз долой, из сердца вон! — продолжает наставлять меня неунывающий отец четырех дочерей (я наконец-то его вспомнила!), — Настоящая любовь должна приносить радость, а не страдания. Ну-ну, все будет хорошо, агасси. Все будет хорошо!       И мне так сильно хочется ему поверить… *** Звонок мобильного застает меня уже в нашей с Тэхо квартире.       B.I.G. yeah we bang like this modu da gachi       Chong majeun geotcheoreom       Bang Bang Bang       Видимо, Джиён заметил забытый пакет раньше, чем я предполагала, и сложил два и два. Или же решил мне позвонить и сказать, чтобы я сегодня не приезжала — он слишком устал на работе и сразу собирается лечь спать.       Ха!       С силой хлопнув дверью и привалившись к ней спиной, я лезу в сумку, чтобы сбросить вызов и выключить телефон. Не желаю слышать голос Джиёна, не желаю думать о нём, не желаю видеть напоминания о его существовании. Мне нужна передышка, чтобы зализать раны, а потом найти в себе смелость и решить, что же я буду делать дальше.       Голова трещит от рыданий, хочется просто свернуться калачиком на кровати, накрыться одеялом и поставить мир на паузу. Разбитая и измотанная, я бреду в направлении своей комнаты, но вовремя спохватываюсь.       Грёбаный плакат с Big Bang!       Так, вместо того, чтобы повесить платье в шкаф, переодеться в домашнее и спрятаться под одеялом, я скидываю всю свою одежду в корзину с грязным бельём и начинаю набирать ванну. Бабушка всегда говорила: стресс смывается водой. Даже водила меня в детстве на плавание, пока мы не переехали в другой район.       Пока ванна наполняется, я включаю автопилот и снимаю макияж. Я слишком опустошена произошедшим, чтобы действовать осознанно или решиться на следующий шаг. Увлажняю очищенную кожу и разглядываю своё отражение в зеркале.       Разве со мной что-то не так? Зачем Джиёну другая, если есть я? В чём я его не удовлетворяю?       С выдохом опираюсь на раковину и стискиваю её края до побелевших костяшек. Пальцы уже немеют, а я всё гляжу в зеркало и мысленно спрашиваю у своего отражения, где же я допустила ошибку.       Нет, не могу. Не хочу об этом думать! Надо смыть с себя, смыть эти мерзкие мысли! Со мной все в порядке, это Джиён!       Джиён…       Порывисто отворачиваюсь и скорее лезу в ванну. Первое соприкосновение с горячей водой дарует мнимое успокоение, и я прислоняюсь головой к бортику, силясь закрыть глаза и забыть всё то, что сегодня произошло. Но обида, разочарование и горечь роятся в сознании и не дают сомкнуть веки. Наверное, в тот роковой день Бора чувствовал себя именно так, взявшись за лезвие бритвы? Преданным и потерянным?       Не знаю, сколько я так просидела, в полном молчании уставившись в никуда, но когда Тэхо кричит на всю квартиру, что он дома, вода уже давно остыла.       — Эй, систер, ты там не утонула? — стучит он в дверь.       Встрепенувшись, я с сарказмом отзываюсь:       — Жива еще, сейчас выйду.       Не знаю, хочу ли делиться своей болью с Тэхо… Джиён ведь его друг и…       «А вдруг твой милашка-тонсен знал, а?» — выплескивает новую порцию яда внутренний голос. Эта идея поражает меня словно шаровая молния, неожиданно залетевшая в форточку.       — Давай быстрее, мне срочно! — скулит Тэхо.       — Тогда принеси мне мою пижаму. Вторая полка сверху, — на автомате отвечаю я, все еще переваривая пришедшую мне в голову мысль.       Нет, быть не может.       Вылезаю из ванны и заворачиваюсь в большое махровое полотенце, чтобы принять принесенную братом одежду.       — Ура! — когда я наконец показываюсь на пороге ванны, он с радостным возгласом распахивает дверь пошире и суетливо забегает внутрь, на ходу скидывая накинутую на плечи джинсовку. Но перед тем, как закрыться в туалете, оборачивается и полушутливым-полусерьезным тоном говорит:       — Ты только дождись меня, никуда не уходи. Я должен сказать тебе кое-что важное.       Я замираю на месте и в неверии смотрю на захлопнутую перед моим носом дверь.       «Вот это удар, да? — глумится подсознание, явно отыгрывающееся за то долгое время, что я к нему не прислушивалась, — Угадай с трёх раз, что он такого важного хочет тебе поведать?»       Нет. Если бы Тэхо был в курсе, что Джиён мне изменяет, то первым бы вызвался натянуть ему «веки на колени». А вдруг он выяснил только сейчас и теперь…?       Не желая вслушиваться в собственные мысли, я сбегаю из коридора как с места преступления и устраиваюсь ждать брата на диване в гостиной. Моё сердце начинает колотиться быстрее, когда я слышу звук льющейся воды и скрип двери. Часы над телевизором сообщают, что тонсен провел в туалете всего ничего, но по мне так минутная стрелка явно вступила в сговор со своей соседкой и ползла по циферблату раз в десять дольше.       — Ну, не тяни, — ною я, теребя брата за рукав рубашки, когда он, неожиданно собранный и сосредоточенный, устраивается напротив меня.       — Ты что, плакала? — вскидывается он, когда замечает мои покрасневшие глаза и опухшие веки.       — Да, шампунь в глаз попал, — довольно складно вру я, — Так что случилось? Плохие новости?       Кажется, я уже подпрыгиваю на месте от нетерпения. Тэхо с секунду молчит, удивляясь моей реакции. Он явно видит, что я вру, но ловить меня на лжи не берётся.       — Так, ладно, — он решительно хлопает себя по щекам, трясёт головой, будто бы пытается прояснить разум с похмелья, а затем на одном дыхании выдаёт, — Я столько лет носил это в себе, что больше терпеть не могу. Если не скажу сейчас, то не смогу уже никогда!       — Ч-что? — опешив, переспрашиваю я. «Много лет»? То есть, разговор будет не про Джиёна?       — То есть? — переспрашиваю я, а внутри меня вдруг затеплилась какая-то нереалистичная надежда. Словно, если Тэхо сейчас приоткроет завесу над какой-то дикой тайной (например, что я все-таки не родная дочь, а приёмная, как мы всегда шутили), то увиденное мной час назад исчезнет, сотрётся из памяти словно этого и не было.       И тогда мы с Джиёном снова сможем быть вместе. Пожалуйста, пусть мы с Джиёном снова будем месте. Пусть…       Брат опускает голову вниз, прячет лицо в сложенных ладонях и произносит на грани слышимости.       — Я виделся с Бора. За день до того, как он покончил с собой.