Пой, для меня!

- Побудь сегодня для меня сабочкой! Легкий кивок головы. Согласна, моя солнечная девочка. Я и не сомневался. Тонкая лента пояса от платья белой змейкой по рукам. Нежно, ласково, оберегающе от попытки избежать. По локтям, за спиной, связывая, ограничивая. Стони для меня – пой песню мучительной, нежной, тяжкой, ноющей боли. Длинные волосы заплету в толстую косу, вплетая белую ленту, притягивая голову назад к локтям. Что-то девственное, невинное есть в этой нарисованной мною картине открытого горла твоего. Доверие. Безграничное, трепетно нежное. Белое летнее платье, пуговки на груди от воротничка до пояса. Синяя жилка бьется все сильнее от наполняющей всю тебя волнующей тревоги и ожидания не изведанного пока еще. Всегда страшно в первый раз. Но я смогу. Я справлюсь. Я умею. Это у тебя я первый, а у меня ты уже … Чувствую себя Синей Бородой. Их было у меня семь. Семь, до тебя моя прекрасная нимфа, моя муза, мое вдохновение. Семь прекрасных невинных в своих тревогах и надеждах. Семь – счастливое число. Глупенькие, маленькие девочки. Я любил и люблю вас всех. Круглые пуговки на ножках, плотно пришитые к ткани платья, неохотно выскальзывают из петелек, постепенно обнажая молочно-белую кожу, покрытую мелкими капельками пота. На влажной коже в ярком освещении они мерцают, как солнечные зайчики. А вот и «стоп-слово» для тебя. - Если я причиню сильную боль и, ты больше не сможешь терпеть просто скажи: Зайчик! – мягко, сжав розовую мочку, сквозь зубы шепчу, - Поняла? – чуть сильнее давление зубами, и ты вздрагиваешь всем телом. Ты ж мое солнце, трепетное. - Да! – отголоском слышу сквозь шумный выдох твой. - Умничка, моя! Последняя пуговка. Я отступаю на шаг от тебя. Красавица! В несовершенстве есть своя прелесть. В распахнутом платье ты еще прекраснее. Щечки порозовели. Смущение, как воду можно пить из тебя. Платье не снять, но обнажить твою тугую грудь, обхваченную тонким белым кружевом. Розовые сосочки, не напряженные, как кнопочки на вершинках. Эпитетов не хватит описать картину. Я, люблю тебя такой! Едва касаясь твоей груди руками, обвожу, обрамляю, как в раму картину, созданную лишь для меня. Ухожу за спину, чтобы смотреть, наслаждаться на отражение наше с тобой в зеркале на стене. Моя темная с черными волосками кожа, на натренированных руках контрастирует с твоей белой, нежной, почти фарфоровой, выгодно оттеняет, превращая тебя в произведение искусства. Мычание мучительное вибрирующее на уровне фальцета. Неудобно, милая, знаю, помогу сейчас. Всего два шага в сторону и узел пояска в карабин подвеса на раме. Немного ниже цепь и отдохни, милая. - Помнишь «стоп-слово»? - Да! – мучительным стоном отвечаешь. Если выдержишь, твои стоны песней будут еще не раз здесь разливаться. Стони для меня, пой! Белые трусики вниз по ногам на тонкие щиколотки. Над туфельками с красными каблучками, как трогательно и нежно. Нет, прекраснее пут для девичьих ног. Так, стоп! Мне надо отдышаться, все это, слишком даже для меня. Я задыхаюсь от похоти и жажды боли – твоей боли. Хочу пожрать тебя. Унизить. Причинять тебе безумную боль. Заставить мучительно кричать, молить о пощаде. Чтобы просила ты о смерти, а бы смог выпить твой последний вздох. От возбуждения уже сносит крышу, а мне нельзя нарушить, напугать, испортить. Я так хочу тобою насладится. Лбом в холодную стену. Надо охладить спутанные мысли. Вернуть контроль над самим собой. Один, два, три … десять. Вдох-выдох – в бой! Красавица, моя! Чуть плечи вниз, склоняю тебя, сгибаю спинку, мне так удобнее будет играть в тебя. Подол платья вверх, красавица моя. Ты, просто совершенство! Смущение твое достигло даже мягких ягодичек))) Люблю тебя! Я становлюсь поэтом! - Ш-ш! Расслабься, слушайся меня! Отступаю к тумбе, беру самую маленькую тонкую пробку, она тоньше моего мизинца. Тебе, как раз на первый раз. - Потрогай. – даю обследовать пробочку пальчиками и заодно осматриваю руки, чтоб не перетянутыми были. Ноги девочки моей потрагивают, устали, затекли. Не порядок. - Пососи! – между губ вставляю пробочку, - только не выпусти, а то мне придется наказать тебя. Поняла? – шлепок – кивок головы. Поняла, моя солнечная девочка! Я на коленях перед моим личным божеством. Туфельки долой. Немного не хватает высоты, и ты переступаешь на самых кончиках пальчиков, ища опору. Я помогу тебе. Цепь ниже, подвес чуть в сторону и вправо. Так удобнее и мне как раз. Немного смазки на пальцы. По розочке не тронутого отверстия. Девственница. Моя! Влажной пробочкой между ягодичками, по ложбинке. Чтобы привыкла. Отпустила стыд. Расслабилась. Поверила. - Я не хочу! Прошу тебя не надо! Моя ж ты девочка, забыла все-таки про зайчика. - Расслабься, это не будет больно, просто верь мне! Поджалась, напряглась. Так хочется ударить, наказать, чтобы кричала от боли, захлебывалась слезами… Стоп! Дышать! Один, два, три … десять! Вдох – выдох – в бой! Немедля больше ни секунды, не давая ни мгновения на раздумья самому себе и ей возможность просить пощаду, надавливаю полупрозрачным силиконом. И пью, балдею, наслаждаюсь ее жалобным стоном. - Ш-ш! Расслабься, тебе понравится! Я позабочусь о тебе, родная. Двумя пальцами в промежность, мягкая, сладкая, мокрая. Проваливаюсь в жаркое нутро, меня сжигает, опаляет. Я сгораю от напряжения в тебе. Обугливаюсь, осыпаюсь пеплом. Сил больше нет, есть только желание двигаться. Кричи для меня, пой! Есть первобытный инстинкт. Основной! На крае пропасти, перед самым крахом, успеваю распустить узел пояска. Мы падаем вместе, я только подворачиваюсь под тебя, чтоб не ударить, не причинить не нужной боли, тебе! Спи, уставшее солнышко мое! Я позабочусь о тебе! Как только отдышусь!