Тролли против геев.

Матис пришел в школу вовремя. Когда я, толкнув дверь нашего класса ногой, вошел, он весело болтал с девчонками. Мое прекрасное настроение изрядно испортилось, в основном из зависти. Я никогда не был популярен у противоположного пола. Помню, первой моей любовью была премиленькая девочка, с которой я ходил в один садик. Ее одевали как куколку: шляпки, платьица, кружева... А мне даже тогда нравилось все самое красивое. Вот так я и влюбился. Носить ей шарики и конфетки мне казалось слишком затасканным и пошлым, но мои конкуренты успешно пользовались этим способом и я был в проигрыше. Я пытался придумать что-нибудь и вправду потрясающее, чтобы выделиться среди всех этих дурачков. И придумал. На прогулке я позвал эту девочку за собой и повел в кусты сирени, что были возле забора. Там я снял с нее шляпку и поцеловал в губы. Как целуются взрослые в фильмах, после того, как спасут мир. Помню, я тогда еще закрыл глаза и вспомнил давно подслушанную мысль: "Вот оно - счастье...". Но это прекрасное мгновение не длилось долго. Она оттолкнула меня и сказала: "Ты мне совсем не нравишься! Я выйду замуж за Стена" и убежала. Я стоял, как громом пораженный. Стен был на редкость глупым и толстым мальчишкой, который закармливал мою девочку конфетами. "Вот она какая... За конфеты на все готова!" - подумал я и заревел. Отец забрал меня из садика заплаканным, с красным носом и глазами. Когда я все рассказал родителям, мама предложила купить этой девочке торт и мишку, чтобы она передумала выходить замуж за Стена. А папа посадил меня к себе на колени и крепко обнял, сказав, что настоящую любовь за конфеты не купишь. Эти слова я запомнил на всю жизнь. С тех пор я и не пытаюсь купить за деньги или конфеты любовь и дружбу. А с моим характером иначе это не приобрести. Ту девочку я со временем разлюбил и изрядно отравил ее детсадовскую жизнь (дергал за косички и давил куличики из песка). А тому Стену я однажды плюнул в суп. До звонка я решил к Матису не приставать. Когда я сел за парту, ко мне подошел мой подпевала и тихо спросил: - Айден, а ты еще намерен издеваться над ним? - он кивнул в сторону Матиса, который увидел это и насторожился. Я нарочито зевнул и смерил Матиса презрительным взглядом. - Разумеется, поиздеваюсь. Этот педик - мой козел отпущения, - громко ответил я. Кажется, Матис все услышал. Он не сводил с меня своих глаз цвета чая, на лице застыло выражение грустного непонимания. Ах, не понимаешь? Скоро все поймешь. О, постойте-ка! Его смазливая мордашка вдруг приняла выражение решимости. Неожиданно. Он сел на ближайший стул и, скрестив руки на груди, стал ждать, пока мы с подпевалой договорим. Между прочим у подпевалы тоже было не совсем типичное для него выражение лица. Оно выражало не подобострастие, как обычно, не льстивость и не обожание. Прыщавое лицо моего верного раба было на редкость решительным. - Я не позволю тебе больше обижать Матиса. У меня шок. Надеюсь, это не отразилось на моем лице. Странно... Он решил меня предать? - Что с тобой случилось, жирный? А это ничего, что ты мне слил на него информацию? - Да, это был я. Но я попросил у Матиса прощения. - Что?! И сколько же он тебе заплатил? - толстый подпевала (а может уже и нет!) все так же излучал решимость. С одной стороны мне было смешно видеть его таким напыщенно-серьезным, а с другой... От мысли, что даже это чмо хорошо относится к Матису и даже попросил у него прощения, я слегка взбесился, но мне удалось это скрыть под ехидной улыбкой. - Он мне не платил! И ты мог бы и сам попросить прощения, Матис бы простил тебя! - я все так же непонимающе смотрел на подпевалу, а тот, вытерев пот со лба, замолчал. Видно, что разговор дается ему нелегко. - Скажи на милость, зачем мне его прощение? - ухмыльнулся я, уже забавляясь ситуацией. Скорей бы за глупыми словами последовал бунт, желательно бессмысленный и беспощадный, чтобы мне было веселей. Подумать только, этот толстый член решил читать мне нравоучения! - Он очень хороший... - с неожиданной теплотой в голосе отозвался подпевала. - Помнишь, как ты ушел с последнего урока? Так вот, меня чуть не избили, как твоего приспешника и... - И великий и благородный Матис тебя защитил, - продолжил за него я. - Ну и проваливай тогда к нему. Мне предатели не нужны. Из глаз толстяка полились непрошеные слезы, и он быстро ушел, переступая короткими ногами. Я какое-то время глядел ему вслед, но кое-кто отвлек меня. И это был ни кто иной, как Матис. - Зачем ты обидел своего друга? - спросил он, оперевшись руками об парту, за которой я сидел. Его глаза цвета чая заглянули в мои. И я рассмеялся ему в лицо. - Ха-ха-ха-ха - заливался я, пока он терпеливо ждал ответа на свой вопрос. Но когда ему это надоело, он схватил меня одной рукой за грудки и притянул к себе. Я продолжал истерично хихикать, несмотря на серьезность положения. Его пылающее от гнева лицо было совсем близко. - Почему ты такая свинья, Айден? Почему я такая свинья? Сам не знаю. - А между прочим не у меня в зубах хлеб застрял. У него и вправду застряла в зубах крошка. Маленькая совсем, видимо, он ел тосты на завтрак. - Да плевать на эту крошку! Почему ты так ко всем относишься?! Я спросил о тебе всех одноклассников и много кого из параллели, и у всех о тебе одно мнение! - Ну и че? - об этот ответ разбиваются все аргументы. Я честно не понимал, что от меня хочет этот чудак. Исправлять меня вздумал? Ну-ну, попробуй. Смотри, зубы не обломай. - Отпусти меня, гей. Мне противно. Матис отпустил меня и выпрямился. - То, что я гей, тебя не касается. Если будешь издеваться над моими новыми одноклассниками, тебе крупно не поздоровится. Больше тебе это с рук не сойдет. Разумеется, промолчать на это я не смог бы никак. Но нужные слова не спешили придумываться. Поэтому я неспешно встал из-за парты. Первым уроком у нас была каллиграфия, потому мы все писали перьевыми ручками. На каждой парте стояла чернильница, моя не была исключением. Я взял в руки чернильницу и вылил на рубашку Матиса все содержимое. Класс ахнул. Матис потрясенно смотрел то на свою рубашку, то на меня. Мне было весело. Я понимал, что зашел слишком далеко, но сожалеть было поздно. Матис был зол. Его зловещую ауру можно было разглядеть невооруженным глазом. - Война, значит - прошипел он, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. - Смотри, не пожалей, голубок, - усмехнулся я и выпустил пустую чернильницу из рук. Она разбилась вдребезги. Ее предсмертный звон раздался в тишине класса, подобно колоколу во время панихиды. - Что здесь происходит?! - провизжала подошедшая математичка. - Айден! Что ты опять вытворяешь?! - Не визжите, - Тут я обернулся к Матису, - пошли на крышу, разберемся. Комментируйте, пожалуйста. Это очень важно для меня.