***
Когда пальцы, удерживая, до хруста сжимаются на чужом запястье, или когда задушенный взгляд слишком быстро касается пола, скрывая правду, что так яростно плещется в покрасневших от напряжения глазах. Когда, плотно сомкнув дрожащие губы, ты без жалости душишь слова прямо в глотке или когда выкрикиваешь их так громко, что искажённый отчаянием голос отдаёт от стен, снова впиваясь под кожу. Прямо в этот момент ты ведь не совершаешь ошибку? Каждая секунда жизни ставит перед выбором. Больное сознание выдаёт десятки вариантов поступков, но, не задумываясь, ты выбираешь тот, который причинит меньше боли. Тебе. Другим. Кто важнее? И какой выбор правильный? Твои колени в ссадинах от падений, но делая шаг вперёд, ты никогда не знаешь наверняка, поранишься ли снова. Законы логики, приличия, морали меркнут перед одним лишь страхом перед болью. Жизнь нелепа. Но ещё глупее вопрос: что правильно, а что нет, и кто имеет право судить об этом?***
- Никто. Резко посмотрев перед собой, Тэхён с вызовом посмотрел на На Ын..второй сеанс Тэхёна у психотерапевта
Светлая чёлка скосилась, оголяя нахмуренные брови. Кончиками пальцев, сложенных в замок на животе, он выстукивал по собственным костяшкам. - Никто ничего мне не сделал, чтобы я стал таким, - продолжил блондин. - То, что моя мать, - он раздражённо отвёл взгляд в сторону, - эмм.. бросила меня на отца в детстве и сама оказалась шлюхой, - смешок, - никак не повлияло, я уверен, что это не детская травма. - Почему ты так думаешь? - На Ын забывала делать пометки, внимательно рассматривая Тэхёна исподлобья. - Иногда психологические травмы детства не проявляются так явно, как ты думаешь, - вздыхая, - панические атаки, приступы депрессии или, наоборот, гиперактивности - ты так себе представляешь людей с детскими травмами? Тэхён отлично понимал, к чему клонит психотерапевт, но, сощурив взгляд, лишь еле заметно покачивался из стороны в сторону: - Именно так и представляю, - глухо. - Но, судя по твоему тону, это всё бред и моя недотравма впиталась в мой характер и теперь малыша Тэхёна, обиженного и брошенного любимой мамочкой не оторвать от меня самого. Думаешь, мы одно целое? - Вы и есть одно целое, - тут же ответила На Ын. - Характер человека строится и изменяется в течение жизни. И меняют его именно события - весёлые или грустные. Подперев подбородок ладонью, Тэхён состроил скучающее выражение лица и прикрыл глаза. Наблюдая за ним, На Ын невольно улыбнулась и, пошевелившись, вспомнила о блокноте, лежащем на коленях: - Всё бы ничего, Ким Тэхён, - медленно выговаривая его имя, - но в прошлый раз ты сказал мне, не знаю, конечно, что тебя сподвигло на это, но ты сказал, что ты и сам видишь, как отличаешься от остальных людей, сказал, что тебе самому кажешься, что ты... - Играю, - перебил блондин, не открывая глаз. Наблюдая за тем, как большим пальцем он вычерчивает сплошную линию вдоль своих губ, На Ын застыла, сглотнув. - Играю, - продолжил блондин. - Люди проживают жизнь, На Ын, а я играю в неё, как в тэтрис, - усмехнувшись. - Тэтрис... - вторила девушка. - Или тамагочи, - перебил Тэхён. - Что там ещё.. - его зрачки забегали под закрытыми веками, пока блондин вспоминал все знакомые игры. - Тебе это не нравится? - Нет, всё нормально, - Тэхён открыл глаза, упершись взглядом в ковёр, - всё под моим контролем и этого достаточ... Его взгляд казался скучающим, прервав блондина на полуслове, На Ын зашуршала бумажками: - Хочешь сказать, что ты полностью ни от чего не зависишь? - тихим тоном. - Откуда деньги, за которые ты ешь и купил квартиру? - Хмм, хочешь побольше узнать о том, с кем спишь? - приподняв одну бровь, парень поёрзал в кресле. - Акции. Подарок отца на 18 день рождения, первый и последний подарок от него кстати - я получаю кое-какой доход от этого. Пока я учусь, не могу полноценно работать в компании, но числюсь в штате как стажёр. Стажировка оплачиваемая, - задумавшись. - Ещё как привлечённый сотрудник выполняю разовые задания типа составления отчётов, проектов и презентаций для дочерней фирмы и иногда филиалов - за деньги, конечно же. Приподняв брови, На Ын постукивала карандашом по подлокотнику кресла: - Отец не поддерживает тебя? - С 18 лет - нет, - спокойно ответил блондин. - Он всегда был довольно.. - помедлив, - холоден? - Холоден? - Хладнокровен? - продолжил Тэхён. - Требователен? - с той же вопросительной интонацией. - Вот как.. - задумчиво ответила девушка. - Мой отец довольно критичен, это нормально, - кивнул парень, - он научил меня многому... - Вы с ним часто разговариваете? - Если он вызывает меня в компанию, - кротко. - А если не вызывает? - Тогда присылает задание на почту, - Тэхён отвёл взгляд. Приподнявшись с места, На Ын привычно прошлась по кабинету, закончив прогулку у окна. Поглаживая мягкий бархат материала штор, девушка задумчиво смотрела перед собой: - Ты думаешь, отец тебя любит? Или это больше профессиональные отношения? - Хм, - блондин улыбнулся, проходясь внимательным взглядом по стройной фигуре перед собой. - Второе. - А ты сам? Любишь себя? - наклоняя голову. - Хотел ли быть кем-нибудь другим? - Другим? Не хочу, конечно, - тут же ответил блондин, закатывая глаза. - Разве что Шугой, - после долгой паузы, - хочу его холодность, вдумчивость, - кивая, - или Чимином, его лёгкость и простота подкупают, - продолжая перечислять деловитым тоном. - Холодность. Вдумчивость. Лёгкость и простота, - кивнула На Ын. Абсолютно потрясает то, что, так просто и точно перечисляя черты характера других людей, он не может сказать о себе и слова. - Ладно, - помедлив, На Ын попыталась уложить открывшиеся перед ней факты, в голове. - А что бы ты взял от себя? Разомкнув губы, Тэхён поднёс язык к уголку рта и, сощурившись, пошло улыбнулся. Покосившись на ширинку, перевёл томный взгляд на обомлевшую вдруг На Ын: - Член.***
настоящее время 6.10 pm Сквозь закрытые веки солнечный свет казался ярко мутно-розовым, иногда отливал синевой. Лживо расслабленное выражение лица и руки, надёжно запрятанные в карманы - Ын Би чувствовала себя почти в безопасности. Почти, потому что хренов всемогущий бог сидел на соседнем сидении и всем своим тупым сознанием принял ситуацию как "Даже если ты налажал, нужно вести себя непринуждённо, так все будут думать, что всё нормально, а многочисленные ссадины на лице - просто результат тяжёлого дня за уборкой грёбаного парка Чиаксан". Но ничего не нормально, спокоен здесь только он и единственное, в чём он ещё сегодня не облажался, так это в решении сидеть молча. Просто слава богу, что он молчал. Много ворочался и ворчал, когда его колени упирались в спинку переднего сидения, пять минут искал что-то в рюкзаке и, наконец выудив оттуда наушники, тысячу раз переставлял этот самый рюкзак с места на место. А Ын Би просто раздирало от раздражения с того самого момента, когда, таща Тэхёна к краю парковки, подальше от толпы, услышала, как сопровождающие начали громко зазывать студентов, чтобы те заняли свои места. Шикнув, Ын Би одёрнула руку и, оставив Тэхёна стоять на месте, быстрым шагом двинулась обратно. Зная, что он просто последует за ней. Зная, что он снова усядется рядом. Спустя почти час Ын Би всё ещё не знала, как столько злости может вмещаться в неё одну, но, казалось, одно резкое движение - и все слова, которые ей так и не удалось высказать ему в лицо, все обвинения - выльются прямо на него. Нескончаемым потоком ругательств, на глазах у всего автобуса. Плевать. Все итак странно косились на его уж слишком потрёпанный вид. Пусть все знают, что это за придурок, который не умеет держать кулаки при себе. "Я старался терпеть" - боже, нашёл оправдание! С чего бы ему терпеть? Что он, мать его, задумал, подходя к её родителям? Чем ему снова Джин не угодил? С каких пор он перестал заботиться о том, что подумают другие? Додуматься только - устроить драку прямо на парковке. А если бы кто-то увидел? Чёрт! Рвано выдохнув, Ын Би резко открыла глаза и кинула взгляд на блондина. Нахмурившись, он печатал что-то в телефоне. Само спокойствие. Прикусив губу, приложила ладони к щекам, стараясь успокоиться. Нельзя. Нельзя срываться здесь. Взгляд наткнулся на его руки, снова израненные, потом - на чуть посиневшие в обоих уголках губы, припухшую скулу - на ней осталось несколько больших царапин. Поморщившись, будто следы глупой несдержанности украшают не его лицо, а её собственное, Ын Би отвела взгляд на свои колени. И задумалась, нет ли поблизости антисептиков. Ощущение собственной отходчивости, глупости, раздражения, пустоты, так много всего, но было кое-что похуже. Жалость внутри. В этот самый момент. Жалость к нему - ещё один повод ненавидеть себя. Чёртчёртчёрт!!! Зажмурив глаза до красных точек под веками, Ын Би отвернулась, каждой клеточкой тела чувствуя разочарование. Такое правильное, что впору бы влепить себе пощёчину. Хотелось закрыться от этого всего, но всё, что она могла сделать - лишь ждать, когда холодная поверхность стекла, к которой она прислонилась лбом, прояснит мысли и всё происходящее перестанет казаться Ын Би сущим бредом. - Всё хорошо? - коснувшись чужого колена, Тэхён, кажется, состроил самый аккуратный и заботливый тон из всех тонов голоса, что были в его арсенале. Обернувшись к нему, Ын Би зло подняла глаза. - Выглядишь, будто тебе нехорошо, - спокойно проговорил он. - Хочешь попить? Приоткрыв рот, рвано вдохнула. Бессилие. Бессилие, от которого захотелось рыдать. Она ничего не понимала в жизни. И в людях. И во всём на свете. Смотрела на Тэхёна, царапины на его скулах, маленькую ранку в уголке губ, на волосы, руки, на странное выражение в светлых глазах, боязливое, уверенное и знакомое до тошноты. Смотрела и смотрела и: - Почему.. В одно мгновение его глаза расширились. И снова приняли прежнее выражение. "Когда вырастешь, встретишь самого красивого принца". А Ын Би продолжала смотреть. Так внимательно, как, кажется, никогда не смотрела. "А как понять, что это мой принц, а не чужой?" - Почему, - рвано выдыхая, пыталась составить слова в предложения. Чёрт, она ведь и правда смотрит на него так долго. - Что, почему? - чуть приблизившись, тихо спросил Тэхён. Кто он такой, чтобы говорить так, будто ничего не произошло? Кто он, мать его, такой? Чтобы сидеть рядом с ней? Чтобы она чувствовала себя рядом с ним так.. так.. Переведя взгляд ниже, уставилась в район его толстовки и свела брови на переносице: - Почему ты, - резко подняв взгляд, - такой... - Какой? - его улыбка была прекрасной. Пухловатые губы с растягивались в ровный полумесяц, слегка открывая ровные белые зубы. Ын Би ненавидела себя за то, что знала - если Тэхён совсем-совсем улыбнётся, полумесяц его улыбки превратится в квадрат. А если блондин прикусит нижнюю губу, родинка на ней станет видна лучше всего. Его ладонь с подлокотника медленно перемещалась к ней, пока не замерла в нескольких сантиметрах. Снова почувствовав спазм в горле, Ын Би вдалась в сидение, отказываясь поднимать взгляд: - Стой.. - горло не слушалось. Что же он ничего не понимает.. "Но я хочу принца, а не чудовище". Мягкое прикосновение к коже у основания шеи. Кончиками пальцев Тэхён провёл выше и, добравшись до подбородка, мягко сжал, поднимая лицо Ын Би на себя. Ни слова. Ни одного слова объяснения, просто наклонялся ближе, преспокойно перехватывая её за затылок другой рукой. Так, как ему удобно, конечно же.. Мягкое дыхание, коснувшееся её губ, стало отправной точкой. Уверенные в своей правоте глаза - второй. А когда Тэхён накрыл её губы своими, Ын Би закрыла глаза. Спустя вечность, отстранился, не сводя с Ын Би тяжёлого взгляда: - Я люблю тебя, - мягко прикусывая губу и беря её за запястье. Проследив за его действиями, Ын Би перевела на Тэхёна спокойный взгляд: - А я тебя.. - Нет, - продолжил за неё. Абсолютно спокойно. Удивление, мелькнувшее в тёмных глазах, тут же скрылось за настороженностью. Тэхён опустил глаза: - Я знаю, - кинув на неё короткий взгляд. - Всё в порядке, - переплетая её ослабленные пальцы со своими и перетягивая сплетённые в замок руки себе на колено. - Это нормально - не любить меня, - слабо улыбнувшись, посмотрел на её маленькую ладошку в своей, большой. - Не люби, если хочешь. "Сердце подскажет". Тэхён так и не поднял на неё взгляд. А Ын Би вздохнула, когда занывшее безумной болью сердце, наконец восстановило ход.***
8 часов назад. Сеул.
Стеклянный электрический чайник издал тихий щелчок – вода нагрелась. В подвесном шкафчике слева от вытяжки валялось пару пакетиков с одноразовым кофе. Вообще-то кроме кофе там ничего и не было. Потянувшись, Ши Ён достала несколько и, высыпав один в свою кружку и два – в кружку Юнги, залила горячей водой. В голове так оглушительно пусто – мысли не за что зацепиться. Тяжело выдохнув, взяла исходящую паром кружку и спешно подошла к окну. Из ванной смутно доносился звук бьющейся о кафель воды. Юнги, наверное, как выйдет – сразу выпроводит её за дверь. То, что Юнги не рад тому, что она здесь, стало понятно по раздражённому взгляду, что он кинул, прежде чем вырвать телефон из её ладони и громко хлопнуть дверью своей спальни. Окей, Юнги. Всё, чего я хочу сегодня от тебя – всего несколько слов. «Убирайся» - этого будет достаточно. «Уходи», «Не появляйся тут больше», «Проваливай», «Не хочу тебя видеть», «Ты ещё не ушла?» - сжимая кружку до побеления в кончиках пальцев, Ши Ён готовила себя к каждой из этих фраз. Искренне хотела, чтобы он сказал что-то подобное. Потому что тогда.. тогда она без зазрения совести врежет ему по лицу, со всей силой и уверенностью, которых откуда-то набралось на десять таких как Юнги. Даже больше. Глотнув дымящийся кофе, закашлялась и, согнувшись пополам, нечаянно выронила кружку из пальцев. Бетонные стены измазались в грязно коричневых каплях, а пол под ногами – весь заскользил. Заматерившись, раздражённо закинула голову назад и не заметила, как по телу, судорогами, пошла нервная дрожь. Осколки разбившейся кружки лежали как раз под ногами. Ослабшие вдруг колени еле заметно подрагивали, когда, отступив на шаг, она медленно уселась прямо на мокрый пол. Рваный выдох. Куда он ушёл, оставив её одну? Почему, вернувшись, так и не сказал ни слова? Что за На Ын? Когда дверь за его спиной захлопнулась, Ши Ён ведь так и осталась стоять там. Посреди всего того хауса, что он устроил ночью - повсюду осколки, мусор, мокрый и грязный ковёр. Стояла и боялась пошевелиться, потому что казалась себе настолько лишней в этой квартире. Здесь даже воздух душил, не то, что молчание Юнги. Чёртов трус. Просто выйди наконец из ванной, скажи «убирайся» и тогда я и правда уйду. Только прежде врежу тебе по лицу несколько раз. Чтобы ощущение собственной ничтожности внутри хоть на время подавилось. Хоть на время. Подняв взгляд в потолок, Ши Ён сгибала и разгибала пальцы, надеясь унять дрожь. Сколько он уже в душе? Час? Наверное, придумал целую выпроводительную речь, которую скажет ей, стоя на пороге. Сухо, надменно, без выражения – как он умеет. Потянувшись к карману в джинсах, вспомнила, как положила мобильный на приборную панель машины Хосока. Чёрт. Дверь ванной распахнулась. Резко повернув голову, Ши Ён застыла, рассматривая.. нет, не медленно двигающегося в сторону своей спальни Юнги – медленно двигающегося в сторону своей спальни Юнги в одном полотенце, завязанном низко на бёрдах. Абсолютно игнорируя чужое присутствие, он шёл, смотря себе под ноги. Плоский живот чуть вздымался, когда он вдыхал. Но даже тогда чёткие очертания кубиков проглядывали сквозь светлую, блестящую от воды кожу. Ши Ён хотела опустить взгляд в пол, но тот намертво вцепился в выступающие прямо над кромкой полотенца косые мышцы внизу живота, спускающиеся ниже… Сердце остановилось на миг, прежде чем хлопнула дверь его спальни. Также громко, как и всегда. А Ши Ён, как отуплённая, продолжала, обернувшись, пялиться на стену, рядом с которой только что шёл Мин мать его Юнги с таким… таким охренительно отвратительно хуёвейшим характером, склонностью к нигилизму и.. дорожкой счастья внизу живота. Ши Ён подумала, что классное совпадение – сидеть сейчас в луже из под кофе, потому что она сама сейчас практически также унизительно расплылась. Ладони заёрзали, размазывая жидкость по полу. Когда она встанет – вся задница будет мокрой. Отлично. Перед чем она его ударит, придурок хоть сможет повеселиться. А вот и он. Домашние штаны также, как и до этого полотенце, низко висели на бёдрах. Ши Ён всё заметила и рассмотрела, когда на ходу он натягивал майку на плечи. Молча подошёл к столешнице и переступил с ноги на ногу. Молча взял свою кружку с кофе. Молча развернулся. И также молча минуту смотрел на неё. В глаза, потом спокойный взгляд тёмных глаз опустился на пол рядом с ней, залитый жалким подобием кофе. Чёрт, главное, чтобы он не рассмеялся. Тогда длинные, приукрашенные матами, речи по поводу его отвратительности и эгоизма придётся пропустить и сразу перейти к драке. Внезапно раздражившись, Ши Ён уже приоткрыла рот, чтобы высказать всё, что хотелось, но в этот момент, будто уловив изменения в выражении её лица, Юнги заговорил: - Не понравился? – не отводя внимательного взгляда от её лица. Что он вообще.. - Я спрашиваю, кофе не понравился? – продолжил. – Может, заварить новый? – продолжая спокойно стоять. – Или позвонить заказать. Приподняв бровь, следил за выражением негодования, промелькнувшем на её лице и, поднеся кружку к губам, сделал первый глоток. - Заказать. Не ожидал. Ладонь с кружкой застыла у лица, когда, будто осознав её слова, кивнул и достал телефон из кармана. Продолжая сидеть, Ши Ён следила, как Юнги копался в телефоне и, качнув головой, поняла, что она так ничего и не скажет. Не потому, что нечего. Не потому, что обижена и горло сдавливает от одного только осознания его спокойствия. Она ничего не скажет, потому что говорить будет он. Юнги. В первый раз их разговор будет от начала и до конца зависеть только от него. А если он так и ничего не скажет.. Это будет только его проблема, только его. Сценарий с дракой автоматически стал планом Б - если Юнги продолжит молчать, Ши Ён уйдёт и больше никогда не позволит себе под него подстраиваться. Офигительно, наверное, чувствовать себя достаточно уверенным для того, чтобы ни под кого не подстраиваться. Но об этом может знать только Юнги. И такие же эгоистичные придурки, как он. Подняв озлобленный взгляд, смутилась, обнаружив себя под прицелом тёмных глаз: - Что? – едко. - Ничего. О да, он и правда не собирается переступать через себя. - Если ничего, - резко поднявшись, посмотрела себе под ноги, - тогда я пойду. Не буду тебе мешать. - А кофе, - ответил слишком уж быстро. – Ты мне не мешаешь, - если бы она его не знала, тон хриплого голоса казался бы обеспокоенным. Но это Юнги. Ему плевать. Просто, когда он напивается, несёт бред. Это Юнги – он ничего не чувствует и не видит выражение обиды в её глазах. - Выпьешь сам, - отряхивая джинсы от невидимой грязи, закусила губу. – Даже если не мешаю, - бросила на него взгляд, - я хочу уйти сейчас. - Почему? – он медленно опустил кружку на столешницу. - Мне неуютно, когда я ничего не понимаю, - замотав головой. – Хочется тебе врезать. - Но ты ведь сама приехала.. – тише. Ши Ён чувствовала, как что-то внутри сломалось. Слишком быстро, чтобы собрать мысли во что-то цельное. Слишком больно, чтобы молчать. Всё рухнуло. Стало пиздецки неважным. Сейчас она снова выставит себя несдержанной идиоткой. И даже не пожалеет об этом. Понятно. План Б. - Ты позвонил, - жёстким тоном. – Ты орал, как ненормальный, Юнги! – Ши Ён не сразу заметила, как начала поднимать голос. - Ты блять нихера не соображаешь, когда пьёшь! – громче. – И говоришь вещи, которые никогда, -замахав руками, - никогда не осмеливаешься повторить, - зло сглатывая, - когда твой язык не заплетается от выпивки!! Чёрт, да просто скажи мне, к чему всё это?? – смотря на него зло, обвиняюще, цепко. Всё смешалось. И боли на искривившемся в злобе лице, такой явной, несвойственной, было так много.. - Юнги, - будто выдохшись, заговорила тише. – Просто скажи мне хоть что-то и я уйду. Тебе не придётся терпеть этого больше, - слабым тоном. – Только скажи. Так тихо, что она слышала собственное сердце. Оно стучало где-то в висках. Раз. Два. Три. Так быстро. - ОТКРОЙ СВОЙ ХРЕНОВ РОТ И СКАЖИ МНЕ НАКОНЕЦ!!!!!!! – почти оглохнув от собственного голоса. – СКАЖИ МНЕ УБРАТЬСЯ!!!!! Юнги странно скривился, но взгляд не отвёл. - СКАЖИ МНЕ ЭТО, ЮНГИ! – не скрывая истерики в голосе. Юнги положил ладони на столешницу и медленно сжал кулаки. Смотря на это, Ши Ён задыхалась от обиды. Некрепко стоя на дрожащих от злобы ногах, она чувствовала как мысли, сбивчивым роем мечущиеся в голове, вырываются сквозь приоткрытые в готовности губы: - ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – внутренности скрутило в тугую петлю. – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, А? – он блять снова молчит. – НЕТ, ДАВАЙ Я СКАЖУ! - истерично закивав. – ТЫ ПРОСТО ПОЛЬЗУЕШЬСЯ МНОЙ, РАЗ ЗА РАЗОМ! ИЩЕШЬ ПОВОД, ЧТОБЫ ИГРАТЬ НА ЧУЖИХ ЧУВСТВАХ И СВОИМ УЖАСНЫМ…. НИЗКИМ МОЛЧАНИЕМ… УНИЖАЕШЬ МЕНЯ… ОХРЕНЕТЬ, КАК УНИЖАЕШЬ, НО!!!! - голос сорвался. Запнувшись, Ши Ён сжала губы и, вдохнув, заговорила настолько спокойно, как только могла: - Но зачем, - глаза покраснели. - Зачем? – цепляясь за него взглядом. – Зачем? Зачем, Юнги? Тебе весело? – истерично улыбнувшись. – Весело? Ты поспорил снова? Зачем ты звонил? «Ты не за сто километров, а у меня в голове»? В голове? – снова распаляясь. – В ГОЛОВЕ? ЧТО Я ДОЛЖНА БЫЛА ДУМАТЬ? ЧТО? - Подожди, - Юнги выступил из-за столешницы. Аккуратно. Будто боясь её спугнуть. Но, заметив это, Ши Ён осталась стоять на месте. Даже если бы и хотела отступить, не хватило бы сил. Всё, что было - выкорчевано. Его взглядом. Голосом. Просто тем, что Юнги поступает, как и всегда. Замерев, смотрела, как он подходит ближе и вдруг почувствовала, как что-то мокрое дорожкой спустилось по щеке. Стёрла. Сразу же. Это унижало ещё больше. Куда больше. - Объяснись, - шёпотом, когда Юнги подошёл на расстояние вытянутой руки. – Объяснись, - сглотнув. - Ну пожалуйста. Его рот приоткрылся, когда он, видимо, придумывал слова. Ши Ён проследила за этим движением и скривилась ещё больше. Опустив голову, Юнги протянул ладони к её толстовке и, аккуратно перехватив ткань, несильно сжал. Ши Ён подумала, что сошла с ума - показалось, что его руки дрожали. Каждая секунда – час. Каждое движение – пытка. Юнги предавал её сейчас, стоя так близко и так далеко. - Объяснись, - снова шёпотом. – И я просто уйду. Просто скажи хоть что-нибудь. Секунды молчания почти свели с ума, прежде чем Ши Ён почувствовала, как толстовка натягивается под давлением его пальцев. Ближе. Ещё. Притянул так близко, что она явно расслышала хриплое дыхание. Почти касающееся волос. Холодное. Как и его пальцы, несмело забравшиеся под толстовку и мягко сдавившие кожу: - Я не хотел, - так тихо, что почти не разобрать. А пальцы, согреваясь от её кожи, взбираются выше, к спине. Цепляясь сильнее, сдавливая. А когда он осмелился до конца, Ши Ён силой впечаталась в чужое тело. Глухой выдох. Глаза, распахнувшиеся в страхе. – Что ты хочешь, чтобы я сказал? - кончики пальцев сдавливали её рёбра, притягивая ближе. Но некуда. - Правду, - выдохнув в его грудь. Вздрогнул. Не сдержался. - Ты этого так хочешь? – пока он говорил, Ши Ён чувствовала, как вздымаются его рёбра. – Неужели не видишь.. – сильно сильно вздымаются, - что мне это сложно даётся. Я… - вдох. Выдох. - Я, - как же он боится. Вдох. - Я, - безумно. Выдох. - Я, - Ши Ён еле удалось подняться на носочки, так сильно он её сжимал, а когда удалось, - я, - она знала, что он так и не скажет. Потому что это Юнги. И ещё потому, что, под очередное выдавленное со скрипом «я», приложилась губами к бледной шее и, втянув воздух, зажмурила глаза. Укус. Он простонал. Слишком громко и, кажется, скоро сломает ей рёбра. Прикусив кожу сильнее, Ши Ён чувствовала, что в лёгких совсем не осталось воздуха, но, зажмурившись, только сильнее сомкнула губы. Когда Ши Ён наконец отстранилась, пальцы, вцепившиеся в его предплечья, расслабились. А всё внутри, всё, что разваливалось до этого, встало вдруг на свои места: - Я тебя тоже, - смотря куда-то в район его груди. Его хватка стала сильнее. - Я тебя тоже, Юнги. Подняв на него взгляд, моргнула и медленно потянулась выше. Всё решится через секунду. Прикоснувшись к сухим губам, Ши Ён почувствовала, что тонет. И, судя по чужому языку, настойчиво скользнувшему вдоль стиснутых зуб, заставляя их разомкнуться, тонет не только она. Юнги не сказал, что он «тоже». Но даже если Юнги не скажет этого и потом. Плана Б не будет. Они оба пошли ва-банк. Где всё или ничего.