Верхом на Марсе

Конференция закончилась ровно в пять, а значит, оставалось еще полчаса на то, чтобы перекусить и двинуться на встречу с Иль Сан Ро. Идея создать гигантское полотно из папье-маше преследовала GD последние несколько месяцев, но решился он на нее только когда родилась драгоценная концепция – полотно должно состоять из десятков, а может и сотни пазлов с любимыми цитатами и словами певца. Известный в широких кругах художник-скульптор, человек своеобразных вкусов с золотыми руками, который не страшится работы с требовательной и дотошной звездой, подходил на эту роль как нельзя лучше. Юн Сон захлопнул папку с презентацией «Стратегия развития и популяризация SNU через социальные каналы», которую он представил на совещании администрации университета и вышел в просторный холл. Во всяком случае, холл казался ему просторным, пока со всех углов не стали подтягиваться прилипчивые студентки с вопросами для отвода глаз вроде: «Нет ли у вас расписания экзаменов на ближайший семестр?» или «Нет ли у вас конспектов лекций профессора Пака?». Он прекрасно знал о негласном соревновании девиц за статус «Девушки Ли Юн Сона». Статус этот чудесным образом распространялся на всех, кому Юн Сон улыбался, кому пожимал руку, или с кем, не разминувшись в холле, случайно соприкасался рукавом. Все это его забавляло пока студентки называли его на «вы» и держали дистанцию. Он спускался на первый этаж, направо и налево раздавая короткие ответы на абсурдные вопросы галдящей стае девчонок, преследовавшей его по пятам. Стая то уплотнялась, обхватывая его кольцом, то выстраивалась шлейфом на лестничных пролетах, а когда он, наконец, дошел до кафе, стае пришлось испариться, так как никто не осмеливался сесть за столик, за которым сидел Ли Юн Сон. А сидел он обычно за столиком на подмостке, чтобы, обедая можно было любоваться фонтаном, который занимал большую площадь в самом центре зала на первом этаже университета. Фонтан был мощный, диаметром в двадцать метров и ужасно шумный, не столько из-за воды, сколько из-за студентов, которые восседали на каменных бортах гроздьями. - Ли Юн Сон-ши, вам как обычно? - Да, спасибо. Юн Сон уткнулся в смартфон просматривая варианты постеров Big Bang для трансляции «Naver» одновременно обсуждая в чате с Со Юн А детали, которые необходимо прописать в договорах с творцами «Peaceminusone». Что-то звякнуло металлом и упало на соседний стул. Юн Сон поднял глаза. Он знал, что она придет. Ну, ещё бы! - Это была малюсенькая реклама... ма-а-а-ленькая соринка. - Да. И эта соринка серьезно воспалила ректорский глаз. - Правда? - Ещё как. Он достал из рюкзака листок, сложенный вдвое, и протянул Йон. Пока она читала текст, выпучив глаза, он смотрел на нее и думал о том, что во всей округе не найдется человека, который может позволить себе так бесцеремонно вторгнуться в его личное пространство. Ревнивые взгляды со всех сторон плавно стекались к их столику. Юн Сон отчетливо понимал, что это грозит неприятностями и в первую очередь пострадает Ким Йон, но отказаться от возможности посидеть рядом с ней он не мог. - Это что значит… - Именно то и значит. - Меня отчислили?!! За такую мелочь! - Говорите тише… - Отчислили добросовестную студентку за рекламное объявление размером со спичечный коробок! – яростно зашептала Йон, все ближе пригибаясь к столу и к нему. - Отчислили недобросовестную гадалку за незаконное размещение рекламы на сайте университета! Которая к тому же воспользовалась чужим именем для привлечения аудитории! - Говорите тише… Юн Сон удивленно вскинул бровь. - Допустим, в ваших словах есть зерно правды… Вторая бровь поползла вверх. - Но с чего вы решили, что я недобросовестная?! - Вы нагадали моей двоюродной сестре склероз и подагру. - Э-э-э… - Ей девятнадцать. Йон зарделась, но глаза не опустила. - И… как она поживает? - О, спасибо. Прекрасно. Она вас очень хорошо помнит. И, кстати, она прекрасно бегает, а главное – быстро. Так что будьте осторожны. Она скинула волосы с плеч и сцепила пальцы в замок. Закрылась… Юн Сон откинулся на спинку стула, чтобы держаться подальше, на случай если ей опять вздумается наклониться вперед. Он совершенно не мог думать, мысли сбивались в голове комьями, когда он чувствовал пряный аромат трав и белого мускуса, который облаком окутывал её. Йон смотрела ему прямо в глаза. Сегодня они были серые. Серые вразлет глаза, вздернутый нос, выразительный подбородок с едва заметной ямочкой и гладкие смоляные волосы…она была цыганкой - корейской Эсмиральдой. - А вы знаете, я верила, что ваша сестра справится. Сильный человек всегда возьмет судьбу в свои руки! Он ухмыльнулся. - Играете до победного? - Ну…иначе ведь нет смысла начинать. - Отлично, - он широко улыбнулся, взял уведомление об отчислении и разорвал его на две ровные части, а потом медленно разорвал на четыре. Йон сидела не шелохнувшись, и молча следила за осыпающимися на стол клочками бумаги. Официантка принесла зеленый чай, суп и рис с говядиной. - Что вы делаете? - Я? Отдаю вам победу. - Я не верю в бесплатный сыр. - Да, победа не гарантирует отсутствие долгов. Тут вы правы. Присоединитесь? – он указал на тарелки с горячим. - Пожалуйста, кушайте… не обращайте на меня внимания… Это трудно сделать – подумал Юн Сон и подвинул к ней кружку с ароматным лотосовым чаем. Йон благодарно улыбнулась. - Имейте ввиду, это было последнее предупреждение администрации. - Спасибо за помощь… - Я ничего не сделал. Она посмотрела внимательно, чуть склонив голову, с недоверием. - Ради Бога, только не льстите себе. Ради вас я не пошевелил бы и пальцем. - Хм, и кому тогда я должна вернуть долг? Он резко набрал воздух и поперхнулся супом. - Ли Юн Сон-ши, сделайте одолжение, а? Помогите мне еще раз? Дядя был прав, когда утверждал, что она бессовестная. На смартфоне сработала напоминание – пора заканчивать трапезу и выезжать на встречу с художником. Юн Сон закинул в рот несколько кусочков говядины, вытер салфеткой рот, достал бумажник, стараясь не смотреть на Йон. Она сидела молча, как будто что-то прикидывая в уме, но в тот момент, когда он встал, обхватила руками его ладонь. Юн Сон вздрогнул. - О, вы обратили на меня внимание! Он выдернул руку быстрее, чем хотел. - У меня важная встреча… - Дайте мне две минуты! Две минуты – не больше! - Одна минута пошла. - Ли Юн Сон-ши, я знаю, что вы стажируетесь в YG Intertainment. Знаю, что практическую часть дипломного проекта защищаете по Big Bang. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы помогли мне создать фан-сообщество моих любимчиков! Это живое сообщество с большим количеством пользователей, но если там не будет появляться свежей информации оно умрет! - У меня нет времени сейчас помогать вам со статьями Йон. - Я знаю! Я могу писать сама! - Пишите, кто вам мешает? - Пережеванный сотню раз материал никого не интересует! - И в чем, собственно, я должен вам помочь? - Разрешите мне присутствовать на некоторых мероприятиях Big Bang… - Это исключено. Он отошел на несколько минут оплатить счет, а когда вернулся за рюкзаком, Йон стояла в выжидательной позе, скрестив руки. За соседним столиком захихикали. - Ну, пожалуйста, Юн Сон-ши! - Нет. - Я буду вести себя тихо - претихо! Вы забудете, что я есть! Она шмыгнула носом и состроила трогательно-невинное выражение лица. Именно состроила, потому как видел он его исключительно в тех ситуациях, когда она что-то выпрашивала у преподавателей. Например, не ставить прогулы в учетных журналах. Юн Сон накинул пиджак и быстрым шагом направился к выходу. Он торопился уйти. Ситуация становилась унизительной. Йон говорила громко и фразы, которые она выкрикивали обрывками, складывались в текст сомнительного характера. Она поймала его на улице. Поймала в прямом смысле слова - схватила за рюкзак. - Стойте! - Я сказал вам - нет! - А я не верю слову «нет»! У каждого «нет» должна быть причина и я хочу ее знать! Юн Сон выдохнул и прикрыл на секунду глаза. Даже осел мог позавидовать её упрямству. - Пункт в договоре…в моем договоре с компанией YG Entertainment гласит: за утечку информации связанной с подготовкой релизов, графиков группы, а также доступ посторонних лиц на закрытую территорию грозит увольнением и штрафом, который стоит три года твоего обучения здесь. Это весомая причина для «нет»? Йон отступила на шаг и сложила руки на груди. - Да, уж. - Пробурчала она, отводя взгляд в сторону. - Славно, что мы поняли друг друга. Юн Сон развернулся и зашагал к машине, но вдруг остановился и посмотрел вслед. Она завораживала его… Только вот он не мог понять, чем именно. Да – симпатичная, да – задорная, но разве этого достаточно, чтобы душа срывалась с привязи каждый раз, когда поворачиваешься к ней спиной? - Эй, Ким Йон! - Ммм… - А долг тебе все же придется вернуть! Мне. Она задрала нос и замаршировала прочь с парковки, позвякивая украшениями и собирая по дороге стрелы зависти. Впервые за последние несколько месяцев Юн Сон поймал себя на улыбке. И что стало для него ещё более неожиданным – он сказал ей «ты». *** Чертов педант! Конечно… Куда там! Правильный мальчик Ли Юн Сон и шагу не сделает без разрешения! Йон вытащила из шкафа пару свитков и с такой силой хлопнула металлической дверцей, что от неё отвалился порядковый номер. - Ой-ой…кто-то себя теряет от злости… - Я себя ещё не находила, чтобы терять. Йон развернулась лицом к молодому человеку, слегка выпятив нижнюю челюсть. Она всегда так делала, когда злилась, прекрасно осознавая, что по-дурацки выглядит со стороны. Но неоднозначное, и, порой, отталкивающее впечатление которое она производила на людей, часто играло ей на руку. Перед ней, слащаво улыбаясь, стоял богатей, который хотел «быть в доле». Одной рукой он опирался о соседний шкафчик, другой почесывал свою буйную шевелюру. Парень явно перебарщивал с завивкой и окрашиванием волос. - Издалека ты выглядел симпатичнее. - Издалека всё кажется иным, Шаманка! Издалека и тебя можно посчитать милой… - Если у тебя зрение минус восемь. Она бросила в рот мятный леденец и попыталась проскочить под его рукой. На удивление он среагировал мгновенно – резко дернулся и преградил собой дорогу. Йон уткнулась носом в шерстяной свитер, как ей показалось, слишком жаркий для этого времени года. Свитер пропах потом и чем-то противно-сладким, таким же, как он сам. - Твоя нерадивая сообщница передала моё требование? Или нет, не так… что же это я… мое пожелание она передала? - Разве я Джин, чтобы исполнять твои пожелания? - Оу, ну так тебе придётся им стать! Я с удовольствием наблюдал, как ты бросалась сегодня на беднягу Ли Юн Сона. Но, видишь ли, женские прелести не помогут, когда он поймет, КАК ты делаешь деньги и КАК ты находишь клиентов, Шаманка. - Меня зовут – Ким Йон. - Очень приятно, Шаманка! Пак Мён Су - к твоим услугам… Йон уперла руки в бока и усмехнулась. - Да что за день такой, а?! Знаешь, что Пак Мён Су?! Пружинь на своих двух подальше от меня и от моей подруги! Иначе наведу порчу и прокляну три поколения твоей семьи! Ясно тебе?! - Значит, не берешь меня в команду? - У-га-да-л! Она сорвалась с места словно торпеда, минуя доносящиеся со всех сторон «привет» и «пока». Йон бежала с такой скоростью, что волосы лентами развивались за её спиной, а звон от браслетов и подвесок эхом разносился по всему зданию и даже ей самой бил по ушам. Она так интенсивно размахивала руками, что пару раз кого-то сбила с ног своей холщовой сумкой. Как же зла она была. Как зла! Эта чувство захлестывало ее, и она побежала ещё быстрее, подгоняемая страхом развернуться, и на этой вот скорости настигнуть кудрявого. Трудно сказать, чем бы всё закончилось, но Йон хорошо помнила, что мальчик, который в детском саду помочился на ее игрушку, чудом остался жив. Она толкнула дверь запасного выхода, которым обычно пользовались спортивные секции, и выбежала на широкий идеально подстриженный газон, где группа студентов во главе с тренером растянулась на ковриках для йоги в позе сфинкса. Йон упала на четвереньки рядом с тучным прыщавым пареньком в очках как у Гарри Поттера. - Ох и удружил ты Ын Чон! – зашипела она, прижимаясь к траве, чтобы не заметил преподаватель. – Подослал кучерявого недоноска, который меня теперь шантажирует! А сам! Сам лежишь тут и топишь жирок на солнце! - Девушка! Девушка в полосатом платье! Почему вы пришли без коврика? Не виляйте тазом! Замрите! Йон замерла, но одним глазом продолжала косить в сторону Ын Чона. - Йо-на, я… я так виноват… очень виноват… Тренер повысила голос. - Ноги остаются согнутыми в коленях, вдох-в-ы-ы-дох… медленно опускаем корпус и голову на землю. Руки протягиваем вдоль корпуса. Т-а-а-к… Внимание, ноги остаются согнутыми в коленях! Йон приняла позу. Ын Чон побагровел и отвернулся. - А ну смотри на меня! Я с тобой вообще-то разговариваю! - Йо…Йо-на…ты…в платье… - Что за глупости! Тебя не смутило, что ты растрепал тайну, которая нас кормит, зато смутило мое платье?! - Т-т-вой виляющий таз… в платье… с-смутил не только меня… Йон не носила маленькие, тесные платья и то, что болталось на ней в полоску, доходило до середины икры и по форме напоминало колокол. Зная, что придется возвращаться домой поздно вечером, она накинула джинсовую куртку и замоталась в хлопковый шарф так, что одета была почти до бровей. Но все эти «доспехи» растворились в юношеских фантазиях первокурсников, которые на соседнем поле пытались играть в футбол. Пытались насколько это возможно с двумя действующими вратарями и двумя бездействующими командами, которые все как один замерли на выпяченный полосатый зад. Йон выпрямилась стрункой и перекатилась на спину. Она старалась дышать глубже. Солнце садилось, янтарным золотом пронизывая кленовые шевелюры и полуденный жар постепенно рассеивался, сменяясь вечерней прохладой. - Ын Чон… - М? - Сделай так, чтобы он исчез… я не знаю… надави на него, пригрози заразить вирусом все его гаджеты! Сделай хоть что-нибудь! Юн Сон удалил рекламу…, и я получила последнее предупреждение… Йон замолчала. Ын Чон лежал на животе, подперев ладонями подбородок, и смотрел на нее круглыми запотевшими стеклами. Даже не видя его глаз, она знала, что они полны сожаления. Йон ненавидела такие взгляды, но ловить их на себе привыкла. Хотя, по правде говоря, взгляды однокурсников редко искрились именно сожалением, скорее в них сквозили жалость и снисхождение. Из тысячи студентов, поступивших в университет в один и тот же год, лишь десяток был таких, как она – людей мизерного достатка, которых выплаты за каждый семестр грозили «пустить по миру». С разных потоков и специальностей они знали друг друга поименно и заочно считали себя друзьями, тогда как все остальные заочно считали их неудачниками. Даже Ли Юн Сон, в глазах которого иногда мелькала симпатия, стыдился близкого общения с ней. Йон скрестила ноги, сложила руки на животе и натянула шарф на нос. Лежала и смотрела, как летят по весеннему небу окрашенные закатом фиолетовые, оранжевые и зеленые облака. Загипнотизированная яркими цветами и гулом футбольных болельщиков, она не заметила, как группа по занятию йогой покинула газон. - Всё против меня, – промычала Йон. - Даже монетка и та показала решку! Мол: фиг тебе! Можешь не пытаться. Кривыми руками звезду с неба не достать. - Йо-на… ты о чём? - Пальцем не тронула это чертово колесо, а оно уже сопротивляется! - Ты… играешь в азартные игры? Она удивленно взглянула на Ын Чона, потом села на коленки, вытащила из кармана джинсовки чистый носовой платок и протянула ему. - Да, пожалуй, это можно назвать и так. - Шансы… выиграть в рулетку 1:38, - сказал Ын Чон, протирая очки и щурясь так, будто его ослепило солнце, - Но сыграв 38 раз, ты может и не выиграть вовсе. - Пффф… Тоже мне. Удивил. - Чтобы сорвать большой куш играть надо мало, но крупными ставками. Так… ты… или приблизишься к максимальному выигрышу или… потеряешь всё… - А шанс из трех попыток выиграть все три стремится к нулю? Да? - Мой брат… потерял всё. И то, что ему не… не принадлежало тоже. Йон знала, что семья Ын Чона разорена, но не знала, как это случилось. Когда они втроем – он, она и Джи Мин бродили по торговым центрам, раздавая листовки с рекламой бабушки Мин А, он всегда потел и краснел рядом с игровыми автоматами. Йон тогда казалось, что ему становится дурно от шумной толпы, одна часть которой всегда играла, а другая визжала и гоготала, озвучивая победы и поражения на игровом поле. Ын Чон пригладил волосы, нацепил на плечи рюкзак и принялся скручивать коврик для йоги. Высокий, ростом около 185 сантиметров, с квадратным лицом, круглым брюшком и худыми ногами, он был похож на треугольник, подвешенный двумя углами кверху. В сером обтягивающем трико и круглых очках Ын Чон смотрелся до того уморительно, что Йон совсем позабыла о недавней размолвке. Она ущипнула его за живот и тут же отпрыгнула: - Тебе не йогой надо заниматься, Ын Чон! Тебе надо бегать! А то скоро все позы у тебя будут похожи на одну – на позу ленивого кота! Он улыбнулся, любовно потирая свой жирок. - Я… поговорю с Мён Су… после концерта. Он обещал… обещал мне фоторепортаж с концерта Big Bang… - Да, ладно?! Неужели от кучерявого может быть хоть какая-то польза! Когда концерт? - Сегодня… - Ын Чон взглянул на часы – уже идёт… - Скажи, что фотографии, где видны только неоновые огни и тень от прыгающих человечков не принимаются. На концертах всегда получается чёрт знает, что, а не фото. - Там… будет автограф-сессия… пятнадцать минут после выступления… - И, где ты говоришь, будет этот концерт сегодня? - Я… я не помню… Йон вцепилась в коврик для йоги. - Вспоминай! - Кажется… K Live… да, Мён Су называл K Live… - Точно?! - Да. - Мне нужно туда Ын Чон! Я потом тебе все расскажу! Она бросила воздушный поцелуй на бегу, стараясь сделать это как можно легче и непринужденнее. Если бы Ын Чон мог оценить её внутренне состояние, он бы вызвал скорую помощь, а не махал радостно на прощание. Йон бежала к центральным воротам, от возбуждения у нее темнело в глазах. Она остановилась на секунду перевести дух. …Ли Юн Сон говорит, нет… решка говорит, нет… теория вероятности говорит, нет! Кругом одни «нет»! Йон громко выдохнула и закрыла лицо руками. Вертолётики в голове кружились и вырисовывали образ Квон Джи Ёна… Она отыскала в сумке телефон. Гудки казались нескончаемыми… - Бабуля! У тебя есть полчаса, чтобы заговорить Фортуну! Да… да! Я сделаю! Я сорву эту чокнутую звезду с неба!