Верхом на Марсе

K-Live пестрил афишами с Big Bang. Голографические концерты становились популярными в Корее по двум причинам: во-первых, для таких монстров как YG вложения были мизерными, а кассовые сборы зашкаливали. Во- вторых, голограммы не болели и не уставали, они работали на студию двадцать четыре часа в сути. Фотографии, диски, цитаты из телешоу, автографы всех участников Big Bang висели в K-live на каждом шагу. Настоящий мир K-поп, где запросто можно танцевать «Good Boy» в паре с G-Dragon и петь «Fantastic Baby» с TOP. Голограммы оживали в руках и девчонки пищали от восторга, когда айдолы улыбались им, как настоящие. K-Live мог осчастливить любого фаната, всего за несколько десятков тысяч вон. Йон остановилась у ростовой фигуры Квон Джи Ёна. Пластмассовые звёзды находились в общей зоне, поэтому их могли трогать даже те, кто не заплатил за билет. Она смотрела на беснующуюся толпу которая визжала и кидалась на железную ограду. - Ну и как? Как, скажи мне, пройти сквозь это мясодавку? - обратилась она к высокой молчаливой фигуре - Мне нужно сохранить хотя бы одну руку, чтобы потрогать тебя! Атмосфера накалялась. Фанаты гудели в рожки, кричали, звали своих кумиров и трясли над головами плакатами с надписью «Big Bang». Охрана заняла позицию «наготове». Йон выдохнула и зашла в море, продвигаясь вперед, но в тот момент, когда распахнулись двери и под вспышки фотокамер появились Сынри, Тэян, Дэсон и TOP, её вышвырнуло на берег. А берег был так далеко, что видела она всех по частям: тут улыбка - там рука. И ко всему прочему среди ребят не оказалось GD. Йон снова нырнула в толпу. На полусогнутых ногах, растопырив локти, она начала прокладывать маршрут к своей мечте, изредка выныривая, чтобы не сбиться с курса. Кто-то уронил на голову телефон, кто-то прочертил сумкой по лицу. О, космос! Я останусь с рукой, но без глаз! – прошипела Йон соседу в лопатку. Она зацепилась браслетом за мужской свитер, споткнулась и зажатая телами, сползла на коленки перед оградой. Сынри посылал воздушные поцелуи, TOP пожимал руки, Тэян делал сэлфи с теми, кто был пошустрее и успел пробраться в первые ряды. Bang-и раздавали автографы, сверкая белоснежными улыбками. Они выглядели фантастически! Ослепительно! Сердце Йон заклокотало в груди с такой силой, что стало тяжело дышать и от нечаянного счастья видеть кумиров так близко, на глаза навернулись слёзы. Она попыталась встать. Где-то над головой раздался вопль: - GD! GD! Это Квон Джи Ён!!! Джи Ён – оппаааааа! Оппааа!!! Dragon остановился в дверях. Одет он был во все чёрное: джинсы, футболка и казаки. Махнул рукой в знак приветствия и несколько секунд просто стоял, позволяя себя фотографировать. Редкий случай, когда GD предстал перед рукоплещущей толпой без головного убора, маски и очков. Он не улыбался, только слегка щурился от ярких вспышек. Двигался вальяжно, но было видно, что каждый жест выверен и отточен многолетним сценическим опытом. Йон онемела. Отвести взгляд от него в этот момент казалось пределом человеческих возможностей. Бабушка рассказывала, что есть люди, энергия которых действует как ударная волна, напрочь отшибает разум. Справиться с ней можно только одним способом – убежать! И бежать надо как можно быстрее, потому что очень опасно находится рядом с человеком, который имеет энергетическую власть над тобой. А власть Квон Джи Ёна казалась безмерной. Народ слетел с катушек, и новая волна впечатала Йон в ограду. Несколько девиц бесцеремонно столкнули её в давку. Одной рукой ей удалось зацепиться за решетку, а вторую она выбросила вперед. Волна полетела вправо, истеричными воплями провожая своих кумиров. Йон тонула. На секунду показалось, что ещё чуть-чуть и её раздавят. Когда последний кусочек света скрылся за огромной спиной, она почувствовала, как чьи-то бархатные пальцы быстро скользнули по её протянутой ладони. *** Йон остановилась у зеленых ворот и вздрогнула, с удивлением обнаружив, что стоит возле собственного дома. Двухчасовая дорога пролетела как мгновение. Ноги несли тело на автопилоте, а в голове носились обрывки мыслей, из которых не удавалось собрать ни одного внятного предложения. Лицо саднило, голова ныла, а рука, до которой дотронулся Квон Джи Ён, горела огнём. Я не ошиблась…его пальцы… Йон поднесла ладошку к носу: едва уловимый запах, древесно-табачный. Он курил… поэтому опоздал. Откуда она это знала? Йон достала платок, стерла со щек влажные дорожки слез – следы эмоционального перенапряжения, высморкалась и вошла в дом. Бабуля сидела за столом и раскладывала пасьянс, а Ху Бом возле неё укладывал рядками сувенирных Чхве Сын Хёнов. Йон бросила сумку на пол. - Бо-ма, ты глаза уже всем приклеил? Бабулина рука с картой замерла в воздухе и тревожный взгляд, точь-в-точь как у старушки в автобусе, пригвоздил её к месту. - Цветочек мой…ты участвовала в боях без правил? Йон вскинула указательный палец вверх и щелкнула языком. - Да! А кто-то додумался назвать это фан-встречей! - Нуна, а зачем тебе такая длинная-предлинная ниточка желаний? Йон опустила взгляд на руку. Шматок зеленой шерсти накрутился на браслеты, и она забыла его снять. - Это был свитер… Глаза Ху Бома распахнулись и от удивления он открыл рот. Отвечать на этот немой вопрос Йон не стала, просто молча зашагала в ванную, услышав напоследок ехидный смешок: - Видишь ли, мой милый, когда желание большое-пребольшое на руку приходится наматывать целый свитер! Вот же бабуля…еще и потешается надо мной… Йон включила свет и посмотрела в зеркало. Наверное, весь Сеул в тот вечер слышал, как громко и заливисто она хохотала. Правда хохотать было больно, так как нижняя губа оказалась разбитой, а ссадина от сумки была намного больше чем Йон представляла: две полосы распухли на пол щеки и пестрели под левым глазом. Только сейчас она заметила, что подол у платья порван и на нем остались следы от ботинок. Один сохранился целым, от носка до пятки - тридцать девятый размер. Йон залезла в ванную и с размаха задернула шторку с Квон Джи Ёном. Вот она - война за место под солнцем! И страховку Фортуна не даёт. Через пятнадцать минут Йон уже сидела за столом и уплетала за обе щеки омлет и рис с кимчи, вскрикивая и проклиная красный перец, который то и дело попадал в рану на губе. И когда на любимой тарелке сквозь рис начало проступать лицо Джи Ёна она внезапно остановилась. Сы Гён упоминала о важном концерте… может… мне все же удастся? Мне нужно его как-нибудь задержать! А если сам не остановится, тогда я остановлю его свиту и не оставлю ему выбора. Йон зловеще усмехнулась, устремив взгляд на Ху Бома, который в дальнем углу комнаты играл с Ясноглазом. Бабуля переодела его в спортивный костюм, который когда-то носила она. - Бо-ма? - Мм... - Почему ты не дома? - Мама сказала уйти… - Почему она так сказала? - Потому что гости пришли…мама сказала, что потом угостит меня конфетами. - Нуна...- он развернулся к ней лицом, сжимая в руках котенка – отдай мне ниточку желаний! Йон замерла, поднеся ложку ко рту. Она любила мальчонку всем сердцем, ни риса, ни койки-места для него не жалела, но мать заменять ему не собиралась. Возможно поэтому бабуля сказала: «Не взваливай ношу, которую тяжело будет нести». Хотя знала бабуля всегда больше, чем говорила… Йон собрала волосы в куль, нацепила шлепанцы, любимый жилет, больше похожий на спасательный – таким он был пузатым и оранжевым, взяла мусорное ведро. - Бо-ма, скажи бабуле, что я ушла выносить мусор. - Я скажу. – Ху Бом захихикал в кулачок, стараясь делать это как можно беззвучнее. - Что?! Он опускал голову все ниже и ниже, пока, наконец, не зарылся лицом в Ясноглаза. - Ху Бооом? - Нуна сейчас похожа на мистера Хаечи! – выпалил мальчик и засмеялся, так заливисто, что Йон не удержалась и засмеялась вместе с ним. Мистер Хаечи был бродягой. Эту кличку ему дала детвора в честь мифического львиноподобного существа из-за его вечно немытой шевелюры, копьями торчащей в разны стороны. Он спал в коробках, накрывшись мусорными пакетами, ходил в шлепанцах и пуховике во все времена года, громко пел старые песни, а его лицо всегда было обветренным и отекшим. - Мдаа… – протянула Йон, глядя на свое отражение в маленьком зеркале, которое бабушка Мин А приклеила ко входной двери. Все еще посмеиваясь, она вышла в темный, не по-апрельски холодный вечер. Шквалистый ветер щипал раны, и Йон казалось, будто все ее лицо превратилось в ноющий ком. Ху Бом жил близко, всего-то пройти сотню метров по переулку и на развилке свернуть направо. Ворота, по которым безошибочно можно узнать его дом, были погнуты, а шматок проволоки на калитке служил дверным замком. Это жилище - самое печальное зрелище на всей улице. Оно больше напоминало огромную будку, сколоченную наспех. Из каждой щели тесного двора, заваленного старыми вещами и грязными игрушками, тянуло отчаянием. Йон протиснулась между грудами хлама и посмотрела в окно. Трудно что-то разглядеть сквозь наросты скотча, которым последний год латали треснувшее стекло, но вот смех и бряканье ложек слышны были отчетливо. Тени мелькнули в тусклом, дрожащем свете. Кажется, их три… Не желая тянуть больше ни минуты, Йон пнула медный таз, который стоял на куске обкрошившейся плитки. Грохот разорвал ночную тишину и в доме все затихли. Через мгновение на пороге появилась маленькая женщина. Почти такая же тоненькая как Ху Бом. Она выпрыгнула на крыльцо в прозрачной сорочке с дырявым шарфом на плечах. Босоногая, полуголая с дымящей сигаретой в пальцах. - Эй! Ты чего шумишь?! Что надо? Йон подошла ближе. - Я пришла за конфетами. - Чего? - Я пришла за конфетами, которые вы обещали сыну. - Так вот у кого он вечно ошивается… Она затянулась и прищурилась. Чей-то рот смазал с ее губ красную помаду, развез по всему лицу и оставил цепочку следов на шее. Йон передернуло. - Ошивается он здесь. - Не за конфетами ты пришла, мелкая. - Вы правы. - Зачем тогда? Деньги выпрашивать?! Я тебя в няньки не нанимала! Йон окинула взглядом местность, выдержав паузу. - Хотела посмотреть на гнездо кукушки... Женщина усмехнулась и бережно убрала руку, которая медленно ползла вверх по бедру. Хозяин руки прятался за дверью, но его тяжелые и глубокие вздохи не смог заглушить даже ветер. - Мне некогда слушать тебя. - Она бросила окурок на землю и замахала руками, - Пошла, пошла отсюда! В проеме показался мужской силуэт и запах крепкого алкоголя защекотал ноздри. А вот и третья тень, подумала Йон, когда дверь с треском захлопнулась перед ее носом. *** - Музыку! – вопила Сон А, бегая по фотостудии в поисках администратора площадки. – Да, что вы все, провалились сквозь землю?! - Сон А, он вон там, с режиссером свет выстраивает–буркнул рабочий и ткнул пальцем в высокого мужчину европейской внешности, который стоял у фиолетовой стены, декорированной вензелями, и на совершенном английском раздавал команды бригаде светотехников. Рядом с ним суетился паренек: бегал туда-сюда, таскал то воду, то вешалки с костюмами и все время что-то записывал в блокнот, который висел у него на шее. - Начинаем через пять минут, срочно возьми эту флешку и как только Джи Ён-ши выйдет из гримерной – сразу включай! Он снимается только под музыку. Похоже, что админа мы не дождемся. - Отдам звуковику. - Отлично! Кто еще занимается пропусками? Через сорок пять минут приедут закуски. - Этажом ниже ресторан. - Джи Ён-ши во время съемок ест определённые продукты. - Охрана на выходе, у них спроси… Из правого крыла фотостудии грациозно выпорхнула девушка в красном шёлковом платье до пола и черном плаще, расшитым камнями. В золотисто-каштановые волосы ее были вплетены тонкие цепочки с рубинами, а голову украшала серебряная диадема. - Белла! Белла! – обрадовался режиссер и галантно коснулся губами ее руки – Bravo! Какая красота! Сначала снимаем тебя, потом Джея, а затем вас вместе… На звуках своего имени, произнесенного с акцентом, Джи Ён слегка перегнулся через перила, чтобы посмотреть на собеседников. Он стоял на третьем этаже со стороны черного входа под громадой прожекторов и был невидим. Только струйка дыма могла выдать его, но она рассеивалась от жара софитов. Джи Ён перебирал пальцами свернутый лист бумаги. Текст не «шёл», а песня должна быть написана к открытию выставки. На лестнице эхом отозвались быстрые шаги, и кучерявая голова застыла в дверном проеме. - Вызывали? Начинаем? - Как проходит подготовка к трансляции «Naver»? - Ли Юн Сон доложил сегодня о полной готовности. - Стажер? - Да. - Настолько ему доверяешь? - Он один из лучших студентов SNU, кроме всех достоинств и отличных управленческих качеств, племянник ректора. - Сон А… ты отвечаешь за проекты головой. Когда Джи Ён спустился на площадку к белоснежному трону на котором по сценарию он должен был восседать вторую часть съемки, заиграл первый танцевальный трек с его флешки. Белла среагировала на его появление лучезарной улыбкой и дружескими объятиями. Дэсон не обманул. Глаза у нее удивительные… *** Как мало надо Джи Мин для поддержания свежего личика: коралловый цвет помады и ву-а-ля! Кожа становится фарфоровой, на худом лице сразу появляются аппетитные щечки. Йон разглядывала подругу, пока та шпаклевала её ссадины всеми тональными средствами, которые нашла в своей косметичке. - Как можно было врезаться в забор! Ты напилась? Йон махнула рукой и закатила глаза. - Как можно так относиться к своему лицу?! Красивое лицо – это подарок небес для нищих женщин! Хоть какой-то шанс в жизни… - Умная голова - подарок для нищих, для испорченного лица - темные очки. - Юморишь?! А по всему университету вопрос гуляет, почему шаманка, которая может прочитать судьбу и предотвратить беды, не спаслась от нападения! Все уверены, что на тебя напали. А некоторые утверждают, что изнасиловали! - Это подлец Мён Су распускает слухи…аааа, ай-я-яй! Губу не трогай! - Прости… - Ничего у него не выйдет! Когда сработает мой план все будет по-другому, вот увидишь. Да все увидят! И Юн Сон тоже… - Что увидит? Йон пожала плечами. - Пожалеет еще, что не помог. - Что за план, Йон? - Это секрет. - И когда он сработает? - Через пару недель. - Что ты опять задумала?! Рассказывай! - Не могу. Но мне нужна твоя помощь… Дверь туалетной кабинки распахнулась, и оттуда выскочили две хохочущие девицы. Они слышали разговор, но делали вид, что смеются над чем-то своим. В одной из них Йон узнала сестру Ли Юн Сона. Девушка бросила косой взгляд и юркнула за дверь, утащив за собой подругу. - Ну вот, теперь слухи обрастут еще более пикантной информацией. – Джи Мин отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой – Хоть разочек увидеть тебя с нормальным макияжем. Йон бегло взглянула на отражение с ярко-подведенными фиалковыми глазами. - Ахаха! Все это время ты замазывала мне глаза вместо синяков? Ладно, ерунда. Мне умереть как нужен громкоговоритель, с которым постоянно ходит Тощая. -?... - Ваша с Ын Чоном учительница по йоге. Жми Мин скривилась. - Госпожа Ми Со сегодня преподает после обеда. Она заканчивает в пять и относит инвентарь в университетское хранилище. - Так она с ним расстается? Отлично! А у Ын Чона есть ключ от хранилища. Я видела, как он таскает туда свой ковер. - Йон, мне кажется, тебе надо остановиться. Я чувствую что-то не хорошее…совсем не хорошее. - О, космос! Ты видишь будущее? - Нет… - Тогда успокойся. Предчувствия подводят. Йон схватила сумку, чмокнула подругу и унеслась ветром в сторону гимнастического зала. - Эй, подожди! Подожди меня, я сложу косметику! Отбежав на безопасное расстояние, она сбавила шаг и отправилась на поиски Ын Чона. Ни одна душа не должна узнать о сделке с Фортуной… Йон зарделась, на секунду представив, как отчаянно выглядят со стороны попытки выполнить условия заговора. Она соврала, предчувствия не подводят. Но мысли о плохом въедаются в твою вселенную, обгладывают её до тех пор, пока она не становится размером с огрызок, где ни то что мечтать - дышать тесно. Поэтому бабуля так часто повторяет: «Смотри на звезды, цветочек мой! Небесные светлячки озаряют человеческое сознание». Три часа спустя, вооружившись ручным громкоговорителем, Йон отправилась штурмовать черный выход здания телеканала TVN, где снимали третий сезон шоу «Хочу стать звездой». На фансайтах по любительским фото всегда можно отследить точное место откуда будут выводить звезд. Как правило телохранители выбирали самый короткий путь до парковки. У TVN было четыре таких выхода. Это могло стать проблемой, если бы среди подъезжающих гостей Йон не заметила фургон редакции «B&G» и команду репортеров во главе с Сы Гён, которые, воспользовавшись служебным положением, прошли к выходу №2. Еще одна проблема заключалась в том, что среди фанатов Big Bang парней оказалось больше чем девчонок. Именно парни кучковались в первых рядах, громче всех орали, преграждая дорогу тяжеловесными транспарантами, сбивали с ног, выхватывали чужие ручки, блокноты, а иногда и телефоны на которых расписывались кумиры. Йон хоть и заняла выигрышное место: на клочке земли перед автостоянкой, где не хватило изгороди, но сохранять устойчивую позицию становилось все труднее, так как очередь к выходу №2 множилась с геометрической прогрессией. Люди теснились, жались друг к другу, словно селедки в бочке, многие нацепили белые футболки, надеясь пробиться вперед и получить автограф. Осматриваясь, Йон с удовольствием отметила, что решетки в этот раз не высокие – до пояса, и даже при легком нажиме их можно сдвинуть… Через два часа полил дождь. Толпа вымокла, устала и ослабила хватку: кто-то ел, кто-то пил, кто-то знакомился и обменивался шутками. Когда двери наконец распахнулись, на секунду воцарилась тишина, пока по узкой дорожке, торопясь скрыться от дождя, не побежала звездная пятерка. Сэндвичи с термо-кружками полетели в разные стороны и Йон почувствовала, как тело скручивается в блин и оттесняется все дальше от припаркованного минивэна. Протиснуть громкоговоритель сквозь лес вытянутых рук оказалось сложнее, чем она думала. Хорошо хоть рюкзак, надетый задом наперёд, спасал от локтей. Йон поймала себя на мысли, что орет громче всех, только не понятно, ЧТО и КОМУ – за стеной дождя и зонтов, которые держала охрана, было не разобрать лиц. Ребята не собирались устраивать автограф-сессию. Они приветливо махали руками, кланялись и один за другим скрывались в тонированном авто. Big Bang добились такой популярности, что за каждым углом их караулили тучи фанатов и понятно, что они не могли останавливаться каждый раз, когда видели протянутые руки, это было слишком затратно. Между зонтов промелькнуло лицо Квон Джи Ёна. Он улыбался как мартовский кот, пританцовывал и отдавал честь всем уцелевшим. Глаза его были прикрыты панамой, цепи болтались поверх объемной куртки с широким капюшоном. Йон охватила паника. Он был так хорош! Так сексуален! И он мог быть с ней! Оппа! Оппа! Её голос эхом разносился из громкоговорителя. Толпа рухнула на изгородь, охрана едва сдерживала обезумевших. Йон выдернула из рюкзака первую попавшуюся карту, скомкала в спешке и бросила в Квон Джи Ёна, чтобы задержать его, чтобы как-то зацепить его внимание. И это сработало! Он обернулся, взгляд скользнул по толпе. Йон показалось, что на секунду он замер на ней. Увидел меня! Увидел! Она поднесла к губам громкоговоритель, открыла рот и… поперхнулась от возмущения. В ушах у него торчали наушники. Когда дверь автомобиля захлопнулась, лавина фанатов схлынула. Часть побежала вслед, пытаясь заглянуть в окна, часть осталась собирать разбросанные по улице вещи. Праздник закончился. Йон обняла рюкзак и присела на корточки. Лужи вокруг превращались в море, в котором, то здесь, то там, плавали куски хлеба и салата. Как же обидно… как обидно все это… был так близко… такой шанс… Сырые волосы прилипли к лицу, руки дрожали от холода. Она закусила губу и всхлипнула. Внезапно дождь над ней прекратился. Пара зеркально-черных ботинок остановилась на месте, в которое она уперлась пустым немигающим взглядом. Йон нехотя подняла голову…