"Ты предала меня"

— Командор, вы получили новое письмо. Бодрый голос Келли заставил ее вздрогнуть. Еще немного и на перилах Командирского мостика остались бы вмятины от ее ладоней. Эта неделя была похожа на сон. Долгий и неконтролируемый. Сон, в котором тело работает само по себе, пока разум пытается убежать от самого себя. «Командор, последнюю неделю вы…» Она слышала это от Келли несколько раз. В ответ Шепард жестом останавливала ее, не позволяя продолжать. «Наверное, он был дорог вам?» Наверное… Письмо Кайдана стало слишком большой неожиданностью. Как будто было мало его слов, сказанных на Горизонте. Строчки письма жгли даже через экран. Жгли обидой. Принципиальной и глупой… Но раз он первым решился… От первого же слова становится трудно дышать. Непонятная паника окутывает разум, заставляя вернуться в тот день. — Шепард, я сожал… — голос срывается, — сожалею о том, что произошло на Гор… — слезы встают в горле больным комом, — произошло на Горизонте… Горизонт. До него, кажется, вообще не было осознания происходящего. Долгие бои с бесконечными коллекционерами, когда перестаешь чувствовать время, забыв о сне, о еде, о себе. Постоянно повторяя «Я не работаю на Цербер. Это лишь соглашение». Ложь самой себе. Но, какая разница, от кого получаешь приказы?! Какая разница, кому ты эти приказы отдаешь?! Срочный приказ, очередная похищенная колония, нет времени на раздумья. Из брони в душ, и снова в броню. Все это под бесконечное бормотание СУЗИ, докладывающей детали климата, рельефа местности и результатах сканирования объекта. Перезарядить оружие по громкой связи уже сообщают о готовом челноке. Очередной бой. Очередная колония. Горизонт. Последний выстрел и можно выдохнуть. Корабль Коллекционеров покинул планету. Грюнт успешно прошел «боевое крещение», ну, а для них с Гаррусом это лишь очередная успешная миссия. Отвратительный сухой и безумно жаркий воздух. Поднятая в бою пыль, кажется, осела на всем: броне, коже, руках, даже во рту ощущается этот вкус. Она уже представляет холодный душ, который спасет от этого сухого раскаленного воздуха, и пару часов сна, если повезет… Лишь этот колонист все обвиняет и тебя, и Цербер, и Альянс. Под его неугомонное бормотание она автоматически анализирует результаты боя. Нужно было взять другую винтовку… Пополнить запас патронов… Запросить координаты месторождений… И обязательно, сказать о приступах головной боли. Звук его голоса похож на пулю, прошедшую насквозь где-то возле легких. Смертельную. Единственную. Пущенную точно в сердце, и выбивающую из легких весь кислород. Будто, не понимая как спастись, организм, защищаясь от боли, выпускал тонны эндорфинов. Понимая, что ему уже не жить. Кайдан… Это позже она поймет, что Призрак намеренно умолчал о нем, буднично рассказывая детали операции. Что «плотный график», в котором она жила все эти дни, так же детально продуман. Что усталость и оружие в руках не позволяли думать о Кайдане больше пары секунд. Поймет это потом, а в тот день… Он стоял перед ней. Он обнимал ее. Он смотрел ей в глаза. А потом… Голос, который она так мечтала услышать, произнес — «Ты предала меня!». Глаза цвета виски, в которые она так мечтала посмотреть, осуждающе смотрели на ее форму. Руки, обнимающие ее минуту назад, охватывала мелкая дрожь. В груди что-то сжалось, оборвалось. Она все еще не понимает, что произошло. Лишь, будто в замедленной съемке, наблюдает, как он уходит. На плечо падает тяжелая кроганская ладонь, заставляя колени подкоситься. За спиной уже садится челнок, но она все еще не понимает что произошло. Куда он ушел?.. На борту Нормандии тело охватывает непривычная слабость. Где-то в горле поселяется ком, мешающий дышать и говорить. Голос срывается. Незнакомое ощущение. Слегка пошатываясь, но пытаясь сохранять лицо и контролировать голос, она раздает стандартные приказы, пропуская ответы мимо ушей. Гаррус догоняет у лифта. Вздрагивая от его прикосновения, Шепард даже не поворачивает головы в его сторону. — Шепард! Это не так, — он склоняется над ее ухом, — все, что он сказал. Ты никого не предала. Кайдан не понимает… — Его голос практически теряется на фоне моторов. — Призрак ждет доклад. Я, — голос перешел на шепот, — я не хочу с ним говорить. Передай Мордину все, что нам удалось найти. Пусть Миранда берет командование… За закрытой дверью капитанской каюты, липкими пальцами страх начинает касаться сознания. Неужели это все? Два года?! Через два года он сказал лишь это?! Она даже не замечает, как начинают идти слезы. Лишь дышать становиться труднее, лампы становятся невыносимо яркими, а легкие будто сжимают тиски. С грохотом шлем отскакивает от стены над кроватью. Натренированная рука одним движением приводит пистолет в боевую готовность. Шепард не умеет плакать. Шепард не должна плакать. Шепард — Командор, герой войны, лидер. «Идиотка…» — захлебываясь слезами, прошептала она. Палец уже жал на курок. Один… Два… Три… Четыре… казалось, что должен последовать выстрел, после которого все закончится. После которого она проснется. Последний выстрел, который убьет эту боль в груди. Пять… Шесть… Семь… Звон наполнял мозг, но не давал желаемого. Восемь. Девять. Десять. Рука продолжала жать на курок, но ничего не происходило. Наступила тишина. Ненавистная тишина, звенящая, как казалась громче выстрелов. В голове снова раздается его голос. Его слова, перед операцией на Илос. Слова, которые Кайдан не раз повторял. «Я не могу себе позволить тебя потерять. Галактика никуда не денется. Все может подождать… а мы с тобой… вот что важно для меня сейчас» Колени подкашиваются, встречая железный пол. Она со всей силы сдавливает голову, пытаясь заглушить его голос. Громко, слишком громко. Постель была уничтожена. Криопатроны заморозили пух и разорванную ткань, не дав заполнить каюту. Кровь из раны, полученной еще на Горизонте, медленно пропитывала рукав. Ставший таким привычным, постоянный гул корабля, сейчас звучал громче взрывов и криков. Этот гул был символом — жизнь на корабле никогда не останавливается. Жизнь Шепард остановилась уже во второй раз. Взгляд падает на эмблему Цербера, нанесенную на пистолет, сжимаемый в окровавленной ладони. Террористы, убийцы, наемники — каждый в Альянсе учит это как молитву. Но Цербер дали ей жизнь, вернули Нормандию, вернули «семью», вложили в ладонь пистолет и снова заставили гоняться за призрачной победой… «Цербер… Как легко сдалась твоя любовь, лейтенант», — медленно, почти надменно, произносит девушка, не видя ничего перед собой. Влетев в каюту турианец застыл. Интересно, его сильнее напугали выстрелы, или же картина, представшая перед ним?! Невидящими глазами, смотря перед собой, Шепард пыталась зарядить пистолет. Дрожащие пальцы не слушались. То, что Шепард делала даже с закрытыми глазами сейчас не получалось даже с десятой попытки. «Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой». Никто уже не вспомнит, когда эта фраза была сказана впервые, но она стала их талисманом. Шепард стала не только Командором, но и другом, лучшим другом. Другом, который, не медля ни секунды, пойдет вытаскивать тебя из ада. А теперь, Гаррус чувствовал, что Шепард попала в беду. Что она тонет, вязнет все глубже и глубже. И в Туринской армии не учили, как это победить. Медленно подойдя к ней, Гаррус положил ладони на ее плечи, от чего девушка вздрогнула. — Шепард… — услышав свое имя, девушка медленно опустила оружие. — Я предала Альянс. — Ты не… — Гаррус не знал, что нужно говорить в такие моменты. — Ты никого не предала. — Он прав. В каждом слове. — Шепот звенел в абсолютной, как казалось Гаррусу, тишине. — Он прав! Он прав. Я работаю на Цербер… Чем я отличаюсь от наемников, которых убивала столько лет?! — Шепард! — он опустился рядом с ней, — Послушай меня! Ты не предавала Альянс! Он предал тебя! Предал всех, кто работал с тобой! — он попытался заставить Шепард посмотреть на него. — Альянс даже не стал искать Нормандию! Не стал искать тебя! — она, наконец, сфокусировала взгляд. — Я слишком много с тобой прошел, слишком хорошо тебя знаю, слишком часто доверяю тебе свою жизнь. Мы оба знаем, что Кайдан не прав! — Оставь меня. — Нет! Сомневаюсь, что у Цербера есть запасная голова. Ты уже уничтожила свою кровать, теперь тебе придется спать со мной! Джокер будет чертовски зол, если в его корабле появятся лишние отверстия. — Гаррус осторожно забрал пистолет. — Даже если ты отдашь приказ, я никуда не уйду. По ее лицу, испачканному кровью, снова начали течь слезы. Огромные и редкие, они капали с подбородка. Неужели это та самая Шепард? Безжалостный боец и преданный командир? Неужели ей так больно? Вырываясь из воспоминаний об этом дне, она снова сосредотачивается на галактической карте, до боли в ладонях, сжимающих холодный металл. «Не знаю, что в нас осталось от тех, кем мы были два года назад», — его голос еще звучит в голове, — «Ты была для меня всем… за эти два года… но я готов забыть об этом…» — Мне незачем будет жить… Незачем жить…– медленно, несколько раз произносит Шепард, понимая, что вездесущей секретарь обязательно услышит… — Меня ни для кого нет. Бросив эту фразу, она резко направляется в сторону лифтов. Пытаясь найти укрытие. На смотровой палубе не слышен шум моторов. Огромный открытый космос поглощает мысли, оставляя в голове лишь тишину. В редкие минуты отбоя, когда команда отправлялась спать, можно было остаться наедине с собой. Или нет… — Вы не так бесшумны, как говорят. Он был бесшумен. Абсолютно. Тейна выдало лишь отражение в стекле. Но Шепард не хотела упускать возможность хоть немного пошатнуть его самоуверенность. — Вы не моя жертва, чтобы подкрадываться к вам, Командор. — Дрелл подошел ближе. — Вы проводите здесь почти каждую ночь. — Вы говорили, что провели в одиночестве долгие годы.— Обернувшись, она облокотилась на холодное стекло. — Почему это удивляет вас? — У каждого из нас свои причины. И мне любопытно узнать о ваших. — Странно, Призрак подыскивал мне подчиненных, а не друзей. — Уверен, у нас больше общего, чем кажется. Я привык смотреть в глаза смерти. И в ваших глазах я нахожу схожие черты. — Кажется, ему удалось привлечь ее внимание. — Я много слышал о вас. Первый спектр совета, герой блица, Командор… — В прошлой жизни. Здесь собрались самоубийцы, наемники и преступники, я не лучше. Так что, не стоит громких званий. — Легенды о скромности Командора Шепард не врали. — Тейн сделал еще один шаг вперед, будто оценивая акустику помещения, позволяя спокойному голосу заполнять пространство. — Надеюсь, я оправдала ваши ожидания. — Более чем. Не знал, что подчиняется приказам будет так… просто… — Думаю, вы не тот, от кого можно добиться подчинения силой и формальными званиями. — Знаете, — Тейн начал кружить словно акула, — я научился видеть страхи, желания. Я убивал тех, кого боялись и кому подчинялись. — Подойдя к Шепард, пальцы дрелла заскользили по стеклу. — Но Вы, Вы интересны не просто как герой легенд… Он замолчал, застыв перед ее лицом. Черные, будто змеиные, глаза звали сознание о темную бездну, тихую, пустую, поглощающую мысли… Приятная тяжесть в голове, призывающая сделать шаг вперед, медленно распространялась по всему телу. — Незачем жить. — Отступив, он наконец моргнул. — Что? — Там видят смерть, видят свои желания, — Тейн сделал еще один шаг назад, удивленно смотря на Шепард, — Вы не увидели ничего… Простите, если заставил вас… — Тейн на секунду задумался. — Простите, что отвлек. Он быстро вышел, не издав ни звука. — СУЗИ… — Голову снова заполняли мысли, снова тяжелые и неприятные. — Да, Командор. — Нет. Ничего... Вспоминая странные ощущения, она устало опустилась на пол, поджав под себя ноги. Это место душило ее, эта команда душила ее. Цербер дал ей жизнь, дал корабль, дал оружие, дал старых друзей, давно ставших ее семьей. Но отнял Кайдана…

***

На корабле Серого посредника время остановило ход. О движении времени в этом месте напоминала лишь стихающая в теле боль. Бесконечная буря, скрывающая вечный закат, завораживала, вызывая трепет. — Ты любишь странные и темные места… — Гаррус еще раз осмотрелся, морща нос. — И почему ты не любишь Омегу?! — Может потому что, там меня неделю пытались убить армия наемников?! — Докладывай. — Джек пришла в себя, но «вне игры» на пару дней. У Лиары легкий шок. Ты вовремя спасла сестру Миранда, так что, для протокола мы все еще на Иллиуме. СУЗИ обеспечила нам доказательства. Вы плохо выглядите, Командор. Чаквас стоит осмотреть и вас. — Путь был не самый легкий. — усталость заполняла голову, а тяжесть давила на плечи, что не удавалось скрыть от турианца. Бои с наемниками и Вазир, Яргом и охраной корабля оставили лишь пару синяков и боль в мышцах. По пути Иллиум, стандартной миссии, захваченной по принципу «раз уж летим», ей действительно стало страшно. И о чем она думала, когда вступала в рукопашный бой с хаском, теряя обзор прохода в правое крыло? Уже держа рычащего хаска за горло, пытаясь отшвырнуть его воспламенением, она услышала за спиной монотонный гул огнемета. Все, что Шепард видела в следующий момент — как Тейн направляет пистолет на ее голову, и далее — медленный полет пули. Еще около 5 секунд она смотрела в его огромные черные глаза. Пульс не хотел приходить в норму, а в руке все дергался полумертвый хаск. — Будьте внимательнее, Командор… — дрелл медленно приблизился, не разрывая зрительный контакт. — Я мог не успеть. — выстрел, и хаск падает на землю. — Спасибо… — голос дрожал, но сознание возвращалось. Зрительная камера гета была прострелена насквозь — выстрел хирургической точности. Если бы Тейн промахнулся — Шепард осталась бы без головы. Взгляд снова упал на огромный монитор, возле которого ее нашел Гаррус. «Глаза Посредника»… Видео с камер всех доков галактики, посольств, служб безопасности, баров… сотни тысяч. А если на одну из них попал он… Предательски что-то внутри заболело сильнее мышц и ребер. Нельзя, нельзя позволять слабость! Нельзя забывать Горизонт, нельзя забывать слова, нельзя забывать глаза, нельзя. Это стало молитвой, скороговоркой. Не искать, не вспоминать, не жить прошлым. Любовь нельзя забыть, ее можно лишь убить внутренней болью. Запомнить лишь ненависть и боль в его глазах, ничего больше. — Думаю, мы можем идти. Лиара справится, а нам… стоит забыть этот день. — Как прикажете, Командор.