Сердце пацана

Правду говорят, что пока не поссоришься с человеком не узнаешь, что он думает о тебе. Пацанский Округ (с). Пи*ды получить не стыдно - стыдно обосраться Пацанский Округ (с).

Однако не у всех в жизни пошла пиздатая малина. После того, как Пуля отпиздюлил Бритву, тот притащился побитой собакой к Шмелю и сидел у Алика тише воды, ниже травы, каждый день нажираясь до состояния нестояния. Шмель выставил квартирку гришкиной бабки на продажу, и, даже, кажется нашел покупателя, какого-то местного мажора, который мечтал о двухэтажной квартире. Гелле было, по сути, поебатор, кто купит у него хату, главное - чтобы деньги вовремя отдали. Но сейчас ему вообще было на все насрать и размазать. Он стандартно, каждое утро, ровно в 5, просыпался, одевался и шел в круглосуточный магазин "Денис", где покупал две бутылки водки. Одну он выпивал по дороге обратно, а вторую - когда уже наступал обед. После этого он спал несколько часов и вновь повторял свой моцион. Алик порядком от этого устал. Ему надоело постоянно таскать тазики с блевотиной Бритвы и отводить его в толчок, потому что тот на ногах совершенно не стоял. - Блять, Гелла, ты, скотина, мне весь ковер проссал! Ну сколько можно? Гришаня лежал на полу, уткнувшись носом в ковер, и опорожнял мочевой пузырь прямо в штаны, даже не удосужившись хотя бы попытаться предпринять попытку дойти до туалета или изъявить вслух о своем намерении. - Как же ты меня заебал, Бритва. В голосе Шмеля сквозила безысходность. Он прекрасно понимал, что не сможет выгнать его из своего дома и из своей жизни. Не сможет, потому что очень давно и безнадежно в него влюблен. Наверное, еще со школьной скамьи. Только вот он никогда не признавался ему в своих чувствах, опасаясь получить заточкой в бочину. Вот ему и оставалось - смотреть и вздыхать, надеясь, что когда-нибудь до Григория дойдет. О том, что Геллу опиздюлил Коля Алик знал, но он не знал подробностей и причин, а от бухого тела рядом и ждать было нечего. Оно могло только нечленораздельно мычать и ссаться под себя. Поэтому Шмель принял волевое решение - протрезвить Бритву и, наконец, узнать, что произошло. Задача оказалось непомерно тяжелой. Уже ближе к вечеру, когда хмельной туман начал выветриваться из головы Бритвы, он предпринял попытку выйти за новой дозой допинга, но его попытка была пресечена на корню Аликом, который запер его в квартире. Единственное, чего боялся Шмель, так это того, что этот бухой долдон выйдет в окно. Но его опасения не оправдались, и когда он вернулся домой, то застал Гришу застирывающим ковер в зале. Он выглядел, мягко говоря, хуёво. Мешки под глазами и над глазами сделали его похожим на покусанного пчелами бурята, а фофан, расцветший уже темно-синим - на дауна. Шмель критично оглядел его со всех сторон, и, убедившись, что его начало мучить похмелье, и что он не сбежит при первой возможности, выдал ему чистые вещи и отправил в ванную. На скорую руку сварганив ужин, Шмель закурил в открытую форточку. Гелла вышел из ванной через минут двадцать, и всем своим видом он источал сожаление. - Это, Шмель, ты прости меня, по-братски. Я берега попутал. Я ковер новый мамке твоей куплю. Он присел на табуретку и опустил голову на сложенные на столе руки. Алик молча поставил перед ним тарелку жареной картошки и стакан с холодным пивом. Гриша осушил стакашку в несколько больших глотков и приступил к трапезе. Всё это время Шмель смотрел на него и курил. - Расскажи мне, за что Пуля тебя отмудохал? Альберт холодно взглянул на него. От такого взгляда Григорию стало некомфортно, и он, отложив вилку, развернулся лицом к корефану и сжал коленями ладони. - Ну, я тебе рассказывал. Там с поцем познакомился. Кирюхой звать. Запали мне в душу его черные кудри и скулы острые, а он под Пулей оказался. Я только хотел покататься с ним, а потом и не понял, что на меня нашло. Бритва густо покраснел, собираясь с мыслями. - Ну короче, выебать я его хотел на водяхе. А тут Пуля, чтоб хуй у него отсох, припиздячил и мне по первое число всыпал. Сердце Альберта ухнуло вниз, куда-то в желудок. Он посмотрел невидящим взглядом на Бритву и молча прикурил новую сигарету. Шмель, казалось, впервые не чувствовал крепости Красной Оптимы - он просто затягивался и выпускал дым из легких. Пепел с сигареты упал ему на спортивки, тут же оставляя пятно. - Э, Шмель, ты чего? - спросил Гелла. - Ничего. Внутри стало так пусто, будто то, что ты так бережно хранил все эти годы, считая золотом, оказалось куском позолоченного говна. Алик встал с насиженного места, залпом выпил батиной самогонки, которую он предусмотрительно спрятал, и вышел прочь с кухни. Бритва в непонятках поплелся следом и обнаружил кента на лоджии. Тот нервно курил, ломая в пальцах сигареты, и смотрел во двор, где дети таскали за хвост дохлую кошку. - Шмеля, я щас недопонял... - начал было разговор Григорий, но стушевался под голубым, как небо, взглядом Алика - тот не по-пацански мило шмыгнул носом. - А иди-ты нахуй, Гелла, - сдавленно произнес Шмель, отворачиваясь к окну. - Бля, ты че охуел меня посылать? - в Григории проснулась бычка, он нахмурился, но Алик продолжил, повернувшись и смело наступая на Перекатиполева. - Я охуел? Ты, Гриша, сука, последние мозги выблевал? Я как ебаная Золушка тут с тобой таскаюсь, пока ты какую-то пацанву нагнуть на водяхе решил! - Эээ, Шмель, осади, - предупреждающе начал Бритва, но снова был остановлен не пойми с какого хуя взбудораженным браткой. - Слушай сюда, Гриша! Я, бля, со школы с тобой кентую, и даже после того, как ты кинул всех и подался в райцентр! Я, нахуй, как Хатико тут кочевряжился, пока ты там себе мазу набивал! Ты либо прикалываешься надо мной, либо действительно тупой валенок, блять, и ничего не замечаешь! - Алик уже кричал, срывая голос, пока Гелла охуевал от происходящего. Тем временем Шмель устало опустился на табуретку, взлохматил рыжие волосы и пробормотал то, от чего Перекатиполев выпал в полный осадок. - Я тебя, гандона, еще со школы любил до одури... Ни одна самая крутая городская шкура мне не нужна была, Гриша, кроме тебя, но ты ж, весь такой опиздоханный, уебал в райцентр, почти не попрощавшись. Но я, блять, и это тебе простил. И вот сейчас ты мне заявляешь, что собирался выебать какого-то мелкого пиздюка? Я, Бритва, многое тебе простил, но это... - тут Алик поднялся, светя голубым взором, и медленно подошел к охуевшему в краину Гелле. Шмель грубо ебнул ему по плечу, заталкивая обратно в хату. - Ты пиздец, как берега попутал, Гелла. Сука ты неблагодарная. Бритва не нашелся, что ответить, поэтому просто молча стоял и охуевал от происходящего. Шестерни в его пока еще не совсем пропитом мозгу заработали и начали складывать 2 + 2. То на то и получилось. Шмеля всегда любил этого полудурка. Гелла начал вспоминать, что как-то раз Алик вытащил его из такого очка, что глубже только была тюрячка. И сколько раз он бегал к нему плакаться, когда очередная краля его бородила - не счесть. Бритва поднял на Алика глаза, но не успел толком ничего увидеть, как ему прилетела опиздюлина. - Сука, я же все время это любил тебя. Тварь ты фантастическая! Че, блять, на молодых потянуло? Я ж блять, сколько раз твое очко спасал? Мразь ты неблагодарная! Я тебе сейчас покажу, нахуй, любовь, блять. Шмель прижал прихуевшего Бритву к многострадальному дивану, заводя его руки за спину и стягивая с него спортивки и трусы. Алик плюнул на пальцы и резко вогнал сразу два в зад Геллы. Он резво толкнулся рукой, загоняя четко по костяшки; мышцы вокруг пальцев запульсировали и начали хаотично сжиматься. - Не расслабишься - я тебя порву. Гелла попытался соскочить, но Алик крепко держал его за заломленную руку. Шмель нарыскал где-то около дивана бутылку растительного масла, которым до этого пытался смазать скрипучие пружины дивана. Он щедро плеснул жидкость себе на руку, и отпустив руку Бритвы, он локтем нажал на его поясницу, заставляя прогнуться и выпятить жопу. От давления на копчик Гелла выпятил очко, и Алик с новой силой и энтузиазмом принялся пихать в него скользкие пальцы.Когда рука двигалась уже свободно, Шмель вынул пальцы, стянул с себя треники с труханами и пристроился сзади, проводя членом вверх вниз, дрязня растянутую дырку. Гелла начал поскуливать только сейчас, хотя до этого он только тяжело дышал - Че, Гелла, как выебать? Аккуратно или нет? - Та блять, - сдавленно выдохнул Бритва, который от всей ситуации не на шутку возбудился, и терся об Алика, словно охуевшая по весне кошка, - а ты сам как хочешь? - Ох ебать, ты галантный, - прошептал Шмель, одним рывком загоняя член в Геллу, который чуть собственный хер не сломал о диван, вжавшись в шершавую ткань. - Аааах, сука, - только и смог прохрипеть Гришка, пока Алик, стараясь не спустить в первые несколько секунд, начал медленно двигаться, придерживая, на всякий случай, скрученные руки. Мечты сбывались, голову кружило, и Шмелю повело от внезапно нахлынувших чувств - хоть Гелла и поступил, как последняя сучара, любовь от этого не прошла, помидоры не завяли. Рыжий сжал в порыве нежности бедра Гришки, вбился внутрь по самое не могу, и стал двигаться чуть медленнее. - Гриша, я ж ради тебя на все готов, - нашептывал он в ухо своей любви, которая, уперевшись в диван лбом, сдавленно мычала - то ли от удовольствия, то ли от боли, но, как водится, с членом в заднице сильно не повозмущаешься. Поэтому Алик, окрыленный хоть какой-то реакцией со стороны объекта своих воздыханий, начал вдохновленно того трахать, вспоминая, как это делалось на старых кассетах с ретро-порнушкой, которые он украдкой спиздил в видеопрокате еще в 18 лет. Гелла, подпривыкнув к кардинально новым ощущениям, старания оценил и даже стал ответно подаваться навстречу, вызывая у Шмеля практически детский восторг. - Я уж… ох… вижу, блять, на что ты готов, Аля, - бурчал в диван Гришка, который с каждым движением Шмеля, ощущал, как его покидает ядреное похмелье, и ему на смену приходит состояние легкости. Пацан отпустил, наконец, руку Перекатиполева, и тот моментально на них оперся, прижимаясь к Алику спиной. Тот, моментально охуев от таких тактильных сближений, дернулся, что-то счастливо спизднул и вжался в Гришку, дрожа от наступившего оргазма. Через минуту улыбающийся, словно пришибленный, Шмель сполз с дивана на пол, а Гелла, рассматривая полуобнаженного и довольного, как слон, кента – хотя какой он теперь ему кент, после таких-то муток? – резво вздрочнул, спуская в кулак, и тоже сполз вниз. В комнате пахло растительным маслом, перегаром и сексом, а летний свежий ветерок с балкона разгонял амбре и тишину криками детей, которые собрались хоронить дохлую кошку в песочнице. - Гриша… - М? - Ты это… - Тих, бля. Все путем. Я в душ пошел. Гелла молча вышел из комнаты, оставляя Шмеля наедине с мыслями. Да, исход спонтанных, но таких приятных потрахулей, ожидался, конечно, другой. Но, с грустной улыбкой думал Алик, приводя в порядок комнату, по ебалу ему за это не съездили – и то радость. Позже он стоял на балконе и курил. Дети, как водится, отхватили пропиздона за похороны кота, и теперь орали на весь двор. Алик уже видел, как Гелла после содеянного помашет ручкой, заберет вырученное бабло с квартиры и уебет в райцентр, а Шмель так и останется тут, безнадежно втюренный в школьного кореша. Раздумья прервал Гришка, который с несвойственной ему нежностью приобнял рыжего за поясницу одной рукой, а другой закурил, шумно выдыхая. - Ты, блять, в следующий раз не будь таким тормозом, Шмеля, - выдохнул Бритва, - а говори сразу. Я ж не дэбил, я пойму, если по-нормасу объяснить. Алик просиял, но виду не подал, продолжая невозмутимо дымить. - Кстати, Аля, - Гелла повернулся к нему, заглядывая в глаза, - в райцентр перебраться не хочешь? *** Несколько дней для обоих районов городка прошли мирно и спокойно – гопота по-прежнему стопарила неформальных и ботанистых поцыков, народ бухал на фонтане ДК, охуевшие голуби налетали на семки и разлитое пиво, во дворах в припаркованных Жигулях и Ладах громыхали летние хиты Виагры, Максим, Центра и вечные шлягеры Лесоповала – одним словом, лето шло в самом разгаре. Алтынка продолжал зависать на хате у Пули, разворачивая, как павлин хвост, все свои кулинарные умения. Колюня щедрость татарской поварской души ценил очень высоко, а потому и набрал пару кило массы, став еще более грозным и суровым поцем. Утром он душевненько кушал и занимался живностью, днем, по самой жаре, он мутил мутки на районе, а к вечеру бодрячком вальсировал домой, где его ждал горячий ужин и Алтын. В один из таких вечеров Колюня, хитро блестя глазами из-под кепона, притащился с пакетом в руках, и, хлопнув калиткой, дал о себе знать. - Алтынка, епта бля, тащи зад сюда! Кирюня моментально подбежал к Пуле, обнимая и чмокая того в щеку. Азартно прищурившись, Коля достал из-за спины пакет и приобнял Кирю. - Зырь, че достал. Заинтригованный Алтыша развернул пакет и обнаружил в нем – ахуеть не встать! – серый плюшевый спортивный костюм с аппликацией на спине и на заднице, и новые черные тряпичные кеды. - Обалдеть, Коля, это мне? – Алтын сиял, как педовка на концерте Ранеток, прижимая к груди обновку. - Ну бля, не мне же, - хохотнул Колясик, довольный тем, что Алтыша в восторге, - ну, хуль встал, пиздуй примерять цацку. Встряхнув кудрями, дерзкая татарочка унеслась в дом на примерку эксклюзивной турецкой шмотки, а Пуля, взяв на кухне кувшин с холодным трехдневным квасом ( «Ебать, Алтын, если ты еще и пивчанский варить научишься, бля буду, женюсь») уселся на лавке во дворе. Через несколько минут раздутый, словно индюк на случке, из хаты выпиздолил Алтын, который в костюме выглядел словно чика бомбезная. - Ух, ебать меня бревном, покрутись. – Коля знатно прихуел от роскоши в лице Алтына, рассматривая его со всех сторон. На спине цыганскими стразами была выложена нихуевая корона и надпись «Luxury Queen», и та же подписота стразами немного криво была наклеена на жопе, привлекая взгляд к упругим булкам в понтовом плюше. - Ну все, бля, теперь ты внатуре королева, - Коля хлопнул по коленке, а Алтын, тут же на нее усевшись, прильнул с благодарностями к поцу. Но не успел он высказать «спасибо» всеми способами, как на улице послышался пердящий басами савбуфер, и под качовый бит 50 сent – In da club около забора тормознула печально известная синяя бэха. - Ну нихуя себе, какие люди пожаловали, - грозно заворчал Пуля, поднимаясь с лавки и сжимая кулаки, - кому-то пиздюлей явно не хватило. Из машины вылез все такой же невзъебительно понтовый Гелла, облаченный в щегольские штанцы в клетку, остроносые туфли и очередной пиджачишко. Краем сурового взора Колюня уловил в салоне еще одно тело. Поц фирменной ленивой гоповской походочкой подошел к забору, показательно хрустя пальцами и разминая шею. - И за каким лысым тебя сюда принесло, гэнгста, блять, недоделанный? - И тебе не хворать, Колюня, - улыбнулся Гришка, опираясь на тачку, словно никаких терок между ними и не было. – Да вот, решил, так сказать, забежать на огонек. Уезжаю я, Пуля, хату толкнул, бабки забрал. - Ну ебать, попутного вiтра тобi в сраку, - Коляся немного расслабился, но заинтересованный взгляд Геллы за его спину снова заставил напрячься. – Так, и хуль мы заглядываем на мою территорию? - Да не кипишуй, потолковать хочу с твоей птичкой, - Бритва поднял руки, показывая чистые намерения. - Нехуй вам перетирать. - Да бля, Пуля, не мороси. Тебя ж никто не гонит. Можешь послушать, как люди культурно беседуют. Тем временем к калитке осторожно подошел Алтын, теребя рукава костюмчика, и встал за спиной Коляси. Гелла усмехнулся и поприветствовал пацанчика. - Ну здорова, Кирюня. Выглядишь, - он окинул Алтынку оценивающим взглядом, - шикарно. Из машины послышалось покашливание, и Гришаня чуть смутился, но все равно продолжил. - Так, че я… А, я ж типа это, извиниться пришел. – На этих слова Колюня, подняв брови в положение «нихуя себе», очень удивился. – Ты это, Кирюх, зла не держи. Ну, повело меня мальца, че, бывает. Всё обошлось, все на мази, так что мирно расходимся. Затем Гришка, еще больше вгоняя Пулю в состояние глобального охуенчика, протянул тому руку со словами: - Ты это, держи все тут под контролем, Колян, чтоб никакой хуйни… ну ты меня понял. И Алтына своего это… ну, береги, вся хуйня. - Я тебя услышал. Они пожали друг другу руки, и пока Бритва садился в тачилу, Колян заметил причину кардинальных перемен в заклятом враге – рыжая башка Алика Шмеленко, что учился в параллельном классе. Пуля усмехнулся вслед отъезжающей машине , развернулся к притихшему Алтынке, приобнял и повел к дому. - Коль, а что это с ним? - Та че… Шмель с ним, че, - Коля еще раз усмехнулся, но уже как-то по-доброму, понимая, что творится в сердце пацана. Алтын тоже замолчал, думая о чем-то своем, но душевный засос от Пули привел его в чувство. - Ну, епти, че у нас сегодня? **** - Ебать ты, конечно, отмочил, Алтын, - Пуля осматривал пацана со всех сторон, и, не удержавшись, отвесил тому несильный подзатыльник. – Че это за пиздец? Алтынка виновато опустил голову, на которую теперь без слез нельзя было взглянуть. Вместо густых татарских черных кудрей, за которые Колюня так любил тянуть Алтышу в порыве горячей страсти, на чердаке красовался коротенький ежик. - Я тебя еще раз спрашиваю, блять, че это за пиздец? Где? Где, блять, твои лохмы? Кирюха с достоинством партизана отмалчивался, глядя в пол, и ковырял ногти. - От сука, че за печаль-то… Коляся устало плюхнулся на любимую табуретку и еще раз посмотрел на Алтына. Потом налил кваса в кружку, отпил пару глотков. - Кирюх… - Коля, не надо. Алтын встал и направился в спальню – зашуганый непонятно кем парниша, таким его Пуля видеть не привык. Колюня допил квас, переделал хозяйственные мутки и тоже пошел в спальню. Алтын уже лежал, прилипнув к стенке, непривычный до пизды без черной копны волос. - Алтын, ну ебаный в рот, я тебе че, вражьё? - … - И шо это, блять? Другая половина кровати обиженно зашуршала простынями. Коляся чертыхнулся, матюкнулся и лег на другой бок, засыпая. - Коль? - Ну, бля. - Я правда выгляжу, как петушара заросший? Пуля повернулся на голос, выкапывая из одеяла шмыгающего носом Кирилла. - И кто, епта, тебе чушь эту спизднул? - Твои пацаны с Девятки. Я сегодня проходил домой, шмотки забрать, а они... - он хлюпнул носом, - а они на лавке сидели... ну и начали заливать, типа, Пуля себе откопал петушарку лохматую... Коль, они так проехались по поводу моей прически. - Ну ебаный свет, Алтыш, - поц покачал головой, - ты как че выкинешь, так хоть святых, блять, из хаты выноси. Ну подумаешь, бля, попиздели пацаны без понятий, ну ты-то вроде не хлебушек? Кирюша уперся бритой головой в плечо. - Коля? - Ну? - А ты это... - парнишка замялся, - ну... я тебе нравлюсь... такой? Пуля поковырял языком в зубах, цокнул и вздохнул. - Алтын, блять... Он прижал к себе улыбающегося Алтына, посмотрел в окно. Ну а че, епта бля, волосы не ноги, отрастут, а эта обезьяна может и башкой думать начнет. Не, ну а чо, бля?