***
Сидя на кухонном столе, скрестив ноги, Бэк смотрел на Чанёля. Все остальные также были тут. Почти треть столешницы была покрыта газетой. Чан взял кисть и поставил пять крошечных горшочков с краской на стол, улыбнулся всем присутствующим. — Кто хочет быть первым? — спросил он, и когда никто не шевельнулся, Пак добавил со смехом: — Не волнуйтесь. Это смывается. Бэкхён подождал несколько секунд, удостоверился, что никто перед ним не хочет идти, встал, пробираясь к газете. Он доверял Чанёлю. Он ведь никогда не сделает ничего плохого для него? Пак улыбнулся. — Что бы ты хотел, Бэк? — спросил он, и малыш призадумался, но уже через секунду выкрикнул: — Щенок! — Конечно, — хмыкнул Чан, окуная кисть в белую краску. — Кто бы сомневался. Он окунул её и опустил на щёку Бэка, делая первые штрихи. Когда щетина коснулась лица малыша, он стал извиваться и хихикать. — Оно щекочет, — Бэк переминался на ногах, стараясь увильнуть от кисти. Прошло около пяти минут, прежде чем Чанёль отложил кисть. Пак разместил небольшое карманное зеркало на столе, наблюдая, как Бэк изучает своё лицо. Он сделал из малыша симпатичного далматинца. — Ну? — спросил Чан. — Что ты думаешь? Бэкхён просиял от радости, складывая ладошки у себя под подбородком. — Гав! Гав! Нежно погладив малыша по голове, Чанёль обратил внимание на других. — Кто следующий? Исин робко поднял руку. — Я бы хотел быть кроликом, пожалуйста? — А я хочу быть железным человеком, — в нетерпении выпалил Чонин. — Хорошо, — тут же вставил свое слово Чондэ. — Я хочу быть ещё лучше, чем Железный человек. Розовым! С блёстками! Чанёль улыбнулся. Наконец они развеселились. Он хотел сделать их последний день вместе запоминающимся.***
Один за другим комнату начали украшать воздушные шары. Тао и Сехун зацепились за них и радостно смеялись, когда Исин убегал от них на безопасное расстояние, закрывая уши. Разноцветные ленточки взвивались ввысь к потолку, когда Минсок тянул за верёвочку. Раздавался громкий хлопок и вуаля — создавался маленький салют. Лухан сказал, что это было конфетти. Громкая музыка эхом разносилась по дому. Чонин требовал самую лучшую, чтобы произвести больше впечатления на Кёнсу. Он демонстрировал свои новые движения, которые выучил благодаря тому, что смотрел выступления Тэмина. На журнальном столике Чондэ украшал кексы, запихивая в них желейные конфеты. Бэкхён улыбался, наблюдая, как все наслаждаются их последним днём в квартире Чанёля. Когда настала очередь разрисовать лицо Криса, он уже был уверен, что выбрать. — Ну? — спросил Пак. — Кем ты хочешь быть? — Чунмёном, — мягко ответил Крис Минутой позже он поднял руку, чтобы прикоснуться к тому, что Чанёль нарисовал у него на лице. Там не было ничего необычного. Только просто сердце. Но для Криса это означало гораздо больше.***
Чанёль был полон решимости отправить малышей к Чунмёну чистыми. Но они, оказалось, совершенно не желают расставаться со своими новыми лицами. Бэкхён, стоя на коленях возле раковины, плакал, смотря, как цветная вода стекала с его лица, капая вниз. Снова и снова он зачерпывал пригоршню воды, умывая ей себя, как будто надеялся, что щенячья нарисованная мордочка вернётся. — Щенок! Нет! — он отчаянно плакал. — Вернись, пожалуйста! Гав, гав! Не уходи! Стянув полотенце с вешалки, Чанёль обернул его вокруг малыша. Его уголком Пак начал вытирать волосы Бэка. — Всё впорядке, — стал успокаивать он. — Завтра мы можем снова разрисовать лицо, если захочешь. Бэкхён фыркнул, прижимаясь к тёплому полотенцу. — И послезавтра тоже? — спросил малыш. Пак улыбнулся. — Может быть.***
Атмосфера на следующее утро была тяжелая. Никто не разговаривал. Никто не улыбался. Бэкхён чувствовал, будто его животик скручивает до тошноты. Он сидел на диване, не отрывая глаз от входной двери. Он не хотел плакать. Его друзья не могли остаться с ним навсегда. Это было неправильно. Чунмён обещал прийти в восемь тридцать в то утро, чтобы забрать всех. В восемь тридцать он расстанется с ними. Бэк медленно поднялся на ноги, пробрался тихонечко на диван, пока не достиг глазами Чондэ. — Ты в порядке, Бэк? — медленно спросил тот. Бэкхён обнял своего друга и закрыл глаза. — Я буду скучать по тебе так сильно, — прошептал он, стараясь изо всех сил сдержать слёзы. К его удивлению, Чондэ пустил небольшую слезу и тоже крепко обнял его. — И мы тоже. Громкий стук в дверь заставил всех обернуться, и Бэк почувствовал, как его сердце падает куда-то вниз. Чунмён был здесь. — Чанёль? — крикнул он, открывая дверь. Как только он прикрыл её за собой, Крис обвил свои руки вокруг лодыжки парня, утыкаясь своим крошечным лицом в ткань брюк Чунмёна. — Я тоже скучал по тебе, Крис, — улыбнулся он, «зачерпывая» его в руку. Он бросил взгляд в гостиную, где сидели остальные девять мордашек, наблюдая за ними. — Вы все хорошо себя вели? — Да, — усмехнулся Чонин. — Мы были ангелами. — Я не сомневаюсь, — ответил Мён, прежде чем направиться на кухню, туда, где сидел Чанёль. — Спасибо, что присмотрел за ними. — Это не проблема, — ответил тот, вставая со стула, чтобы поприветствовать друга. — Только, я думаю, Бэкхён не хочет их покидать. — Это значит, что ему придется приехать и навестить их, — кивнул Чунмён. — Я уверен, моя сестра полюбит его. — Конечно, — тут же ответил Бэк. Чанёль провёл всё утро на кухне, давая Бэкхёну время, чтобы попрощаться с друзьями. — Ты знаешь, — сказал Чан с улыбкой. — Я действительно буду скучать по ним тут.***
Бэкхён сидел на подоконнике, его носик был прижат к стеклу, и малыш медленно махал во след Чунмёну, который шёл по дороге, неся в руках большую коробку. И даже после, как парень совсем скрылся из виду, Бэк продолжал махать. Он чувствовал себя опустошённым. — Бэкки, — негромко сказал Чанёль, поднимая того с подоконника. — Тебе не нужно быть храбрым. Иногда плакать — это нормально. После этих слов малыш рухнул на колени и начал рыдать. Его маленькое тельце сотрясалось от слёз и всхлипов. Прижимая его нежно к груди, Чанёль старался его всячески успокоить, но всё было безрезультатно. Казалось, ничего не срабатывало. Бэкхён все плакал и плакал, а Чанёль, закусив губу, ничем ему не мог помочь. Было видно, что это разбило сердце малыша. — Тсс, — успокаивал Чан, оборачивая его руку вокруг талии и приподнял ещё раз. — Не плачь, Бэк. Держа его близко, Чанёль приблизил свои губы и аккуратно поцеловал его закрытые веки, целуя каждую слезинку. Это заняло чуть больше секунды, чтобы Бэк понял, что делает Чанёль, и даже больше, чтобы понял сам Чанёль. — У-ух, — пробормотал парень, глядя в сторону. — Ты перестал плакать. Бэкхён молча кивнул. Его слезящиеся глаза наблюдали, как щёки Пака наливаются розовым румянцем. Держа малыша совсем рядом, Чанёль заговорил снова. — Бэкхён, — тихо спросил он, прижал близко к груди, закрывая глаза. — Где твой плащ? — Он мне больше не нужен, — пробормотал малыш, оборачивая свои крошечные кулачки вокруг джемпера Чана на груди. Его голос был хриплым, глаза щипали. — А почему? Подняв взгляд, он слабо улыбнулся. — Я просто смотрел, как мои друзья уезжают, — уже более тихо сказал тот. — Они ушли, и это больно. Но ты сказал что плакать — это нормально. Мне не нужен плащ, чтобы притворяться, что я храбрый. Я знаю, что это так.