Я не специально, я просто перепутал...

POV Алан Он действительно спал, словно младенец. Альбер выглядит невинным и беззащитным, что даже я, человек ничего ему не сделавший, начинаю испытывать подобие вины и стыда. Так странно. Парень за всё это время не сдвинулся, словно застывшая статуя, мне даже пришлось пару раз наклоняться и проверять: дышит ли он вообще. Слабое, но спокойное и ровное дыхание здорово успокаивало. Я виноват в его истерике, или же случилось что-то более серьёзное? Вообще меня здорово напугало его состояние — эта апатия, истерики, вялость. Думаю, всё же стоит его разбудить и предложить хотя бы поесть. Уверен, он сегодня не завтракал. Хотя, он, как по мне, слишком худенький, так что не удивлюсь, если он не ест по несколько дней. Худоба ему к лицу, но всё же я беспокоюсь. Тёплое тельце обнимало подушку, вцепившись в неё своими ладошками, словно в любую минуту у Альберта могут начать её отбирать. И от этого на душе становится ещё хуже — что же снится этому маленькому омеге? Чего же он так боится в своих снах? Наклоняюсь ближе, начиная ощущать безумно манящий аромат спящего малыша, чтобы разбудить его. Парень смотрит недовольно, словно я сильно обидел его ни за что. Его серебряные глаза с сонной дымкой просто восхитительны. Приобнимаю, стараясь как можно сильнее заключить это тельце в объятия, подарив чувство спокойствия и защищенности. Альбер совсем не сопротивляется, даже скорее сам прижимается ко мне, ища тепло. Вся эта его апатия здорово пугает. — Просыпайся, хотя бы поешь. — Берт уже полностью проснулся, но всё так же цеплялся за меня, как ранее. Нет сил, да и желания, удержаться от поцелуя в уголок этих сладких губ. Мальчишка не спешит отвечать, но при этом и не отталкивает, всё так же обнимая. Мягкие губы очень податливы, так что раскрыть их не составляет труда. Соприкасаюсь с его языком, получая от этого неимоверное наслаждение. Альбер начинает несильно сжимать своей ладошкой плечо, стараясь ответить на поцелуй также нежно. После я смотрю в его глубокие глаза и почти целомудренным поцелуем касаюсь лба. Всё же, вид у парня «убитый». — Как ты себя чувствуешь? — Уже сидя на кровати аккуратно прижимаю слабое тельце к себе. — Мне плохо, очень. Меня тошнит и кружится голова… А ещё я хочу спать, очень и очень сильно. Прикасаюсь к безумно холодному, в испарине, лбу. Парень всё так же амёбно сидит, почти не двигаясь. — Поешь, хоть немного. Я сейчас вернусь. Так не хочется оставлять его одного даже в соседней комнате. Словно ужасное чувство паники и страха одолевает меня, будто я чувствую, знаю, что с Альбертом что-то должно произойти, если уже не произошло. Набираю своего знакомого — он врач широкого профиля. Может хотя бы подскажет, к кому можно обратиться и что вообще произошло. Он обещает приехать минут через тридцать. Парень «поклевал» содержимое тарелки и спокойно, не торопясь попивал чай. Это было так уютно, что паника потихоньку отступала. Его холодные пальцы крепко обхватили горячую кружку, сжимая её всё сильнее и сильнее. Альберт поднял свои большие глаза на меня, в которых уже не было того пугающего безразличия. — Что произошло? — Парень был очень бледным. — Я не знаю… Мне просто стало плохо. — Он выглядел сейчас, как маленький ребенок. Альбер не спеша вылезает из-под большого и тёплого одеяла. Первые секунды всё хорошо, а после он вновь падает, как и на кафедре. Я не успеваю его поймать, как и в прошлый раз, поэтому беру на руки уже с пола. Он «шипит», говоря, что вновь ударился коленом. Вот это уже больше похоже на Альберта. Аккуратно кладу свою ношу обратно, но уже в этот раз, остаюсь вместе с ним — обнимая. Парень прижимается ко мне, сразу же "затихая". Теплота его тела, бархат кожи — всё это сводит с ума. Прижимают ладонь к его тёплому животику, изучая его и поглаживая. Парень лишь тихо хихикнул на это. Это не правильно — домогаться больного человека, но всё же этот малыш сводит меня с ума. Прижимаю его как можно сильнее к себе, обхватывая руками поперёк живота. Малыш начинает крутиться, стараясь перевернуться ко мне лицом. Не хочу препятствовать этому. Его голова лежит на моей груди, а губы нежно прикусывают кожу шеи. Это так восхитительно — просто лежать и обнимать любимого человека. Достаточно небольшого промежутка, чтобы осознать что является «правильным». Именно нахождение Альберта рядом со мной является для меня правильным, тем, чего я действительно желаю.

***

Мой друг попросил оставить его наедине с Албертом. Это было проблематично, просто сидеть в соседней комнате и ждать, что мне скажут. Когда я находился рядом — чувство беспокойства притуплялось, но вот сейчас я не мог найти себе места, вновь и вновь ходя из одного угла кухни в другой. Из окна задувает холодный ветер, хоть как-то «приводя в чувства». Свежий воздух выводит туман из головы, который появляется от запаха Берта. Я как наркоман, снова и снова хочу ощущать его запах, нежный аромат, который так и дурманит сознание. Никогда не курил, но именно сейчас появляется мысль об этом. Уже и не подросток, но всё же появляются такие странные мысли. В спальне тихо. Альбер очень странно на меня действует — я как будто вновь превращаюсь в подростка с переизбытком гормонов. Постоянно хочется находится рядом с ним, не подпуская к нему никого и даже сейчас мой хороший друг, врач, не вызывает у меня доверие. Кажется, это состояние Альберта начинает давить и на меня, нервируя и раздражая, доводя чуть ли не до истерики. Может ли состояние одного человека передаваться другому? — Ал — мужчина чуть старше меня зашел на кухню — я думаю, что у друга произошел нервный срыв, обычно после такого люди ещё несколько дней приходят «в себя». Он слишком апатичный, и в принципе находится в состоянии депрессии. Это не моя работа, сходите к психологу… И ещё, не доводи своего омегу до такого состояния — нервы не выдержат. Мужчина словно осуждал меня своим взглядом — Это не по моей вине, я сам не знаю, что произошло — но это действительно так. Как же я рад, что он попался мне в таком состоянии — не известно, что он сам мог бы придумать и натворить. Крис посоветовал мне напоить его успокоительным и «не трогать», окружая заботой. Так же я ему сказал про отсутствие аппетита, стараясь вытянуть из него как можно больше информации и советов. Как мне показалось в начале, Альберт спал, но подойдя к омеге поближе увидел, что тот просто обнимает подушку и смотрит в окно, или примерно в его сторону. — Как ты? — Парень перевёл взгляд на меня и его губ коснулась лёгкая улыбка — Почему Вы так ко мне относитесь? — а в глазах непонятная гамма чувств. Я присаживаюсь к нему, хотел прижать к себе, но парень немного отодвигается. — Ну, я считаю, что должен быть ответственным за человека, который «запал» мне в сердце. Разве я не прав. — Возможно, но я тут не причём. Ты не знаешь, но… я правда шлюха — трахаюсь со всеми без разбору, недавно вот только «расстался с омегой, хотя и отношениями это назвать нельзя было. Я просто трахал его. Так же, тот наш секс -моя скука и интерес. Ну как, я всё ещё «запал» в твоём сердце? — Альберт весело усмехнулся, но как мне показалось, он хотел бы сейчас расплакаться. — Ты гей? — я стараюсь разумно проанализировать всё сказанное омегой. Пока хочу разобрать с этим, а потом и разберёмся в нашей «ситуации». — Нет… просто… Я не знаю, мне нравится, как омеги, так и альфы. — Наклоняюсь к парню и целую его. Он не отвечает, а его взгляд выражает полный шок. Это начинает немного смешить, ведь вот он — Альберт, который сводил меня с ума последний год. — А что, если я тебе докажу, что тебя привлекают только альфы, а если точнее — всего лишь один? — Ох, Алан Миллер, и как же вы это сделаете? — и вновь такой знакомый азарт и блеск в глазах. — Малыш, скоро я тебе покажу это во всех красках. — и впервые за этот день я слышу его тихий смех. — Я так понимаю, тебе уже лучше? Лёгкий кивок головы. — Проголодался? Может поешь нормально? — Вижу кривую ухмылку на лице Берта, которая выражает что-то наподобие сарказма. — Ну хорошо — тихим и недовольным голосом произнёс он. Парниша аккуратно встаёт и, укутываясь в одеяло, идёт на кухню. — Что произошло, из-за чего ты в «таком состоянии»? Тебе же Кристиан всё рассказал и объяснил? — Да, я знаю… Но не знаю. — Его голая кожа такая соблазнительная, особенно в солнечных лучах. Её так и хочется покусать, оставив на нём свою «метку». Пока он решил посамостоятельничать, доставая себе и мне кружку, я подошел к нему сзади, обнимая и начиная целовать пока ещё «чистую» кожу. Мальчик начинает смеяться, говоря что-то про извращённого преподавателя. Одеяло сползает ещё ниже, давая мне возможность прикасаться к этому тельцу. Руки уже гладят слегка накаченный животик, словно «случайно» сползая чуть ниже. Альберт же прижимается ко мне спиной, якобы позволяя делать со своим телом всё, что угодно. Омега возбужден ничуть не меньше меня. Его небольшой, по сравнению с моим, член находится «в боевой готовности», выделяя большое количество смазки при каждом поглаживании головки. Целуя небольшое ушко, я медленно надрачиваю Альберту, на что он говорит, что такими темпами сойдёт с ума от моей «медлительности». Мы всё так же стоим у небольшого столика с навесными ящиками. Кружки с заварками для чая так и остались не залитыми кипятком, ведь сейчас для меня намного важнее довести этого малыша до безумия, нежели напоить так ненавистным ему чаем.