Catch me, if you can

Опускаю голову как можно ниже, стараясь не смотреть, как на соседнем эскалаторе поднимаются подозрительные личности. Наметанный взгляд вора всегда отличит «ищеек» от обычных людей, под которых они так тщательно маскируются. В больших городах люди редко обращают друг на друга внимание, постоянно чем-то заняты, с кем-то разговаривающие, или вовсе в своих думах. Не принято что ли так открыто пялиться на окружающих. А эти пялятся. Прошли примерно сутки. Точнее двадцать часов. Никогда не поверите, где я провела ночь! В батутном развлекательном центре. Я типа купила туда билет за час до закрытия и спряталась в туалете. Не знаю насчет камер в здании, но в туалете их точно не было. Не скажу, что это самая приятная ночь — дремать в обнимку с толканом, но это лучше, чем вообще на улице. Учитывая, что ночи довольно-таки холодные, а я еще болею. Я поставила будильник за два часа до открытия, и, проснувшись, переоделась в новую одежду из сумки. Теперь я больше всего смахиваю на хипстера, который гот. Рванные черные джинсы (не узкие, разумеется), черная рубашка, поверх которой черный свитер, а на голове черная, вязаная шапочка (летом!) и очки. О даа, очки не хуже кепочки в плане маскировки (Кларк Кент вам в подтверждение), особенно когда они цветные с большими стеклами. То, что нужно, чтобы слиться с молодежью, и не выдавать себя европейской внешностью. Хотя Токио на радость — разношерстный город, в котором очень легко затеряться абсолютно любым людям. И это единственная причина, почему я люблю большие города. Честно говоря, я понятия не имею, что мог подумать Рюдзаки и уж тем более Кира, но раз я все еще жива, значит его величество Лайт не слишком зол. Хотя Рюдзаки наверняка поймал Мису, и потому у первого Киры очень и очень большие проблемы и без меня. У меня есть фора. Мой план войдет в действие только при условии, что я смогу связаться с Фил. А это не так уж и просто, тем более, что прихвостни Эл теперь рыскают по всему городу, выискивая меня (наверное, я так предполагаю). Нужно торопиться. Единственная возможность связаться с Фил в моем телефоне, который у Рюдзаки, который безвылазно сидит в неизвестном отеле, который, блин, наверняка охраняют не хуже Пентагона… Нужно придумать что-то еще. Зная Фил, она вряд ли меня кинула, после того, как меня фактически спалили. Скорее всего она продолжила наблюдения через камеры, просто не рискуя связываться со мной опять. То есть, если эта теория верна, она видела, как я вернулась в дом Лайта и не вышла оттуда. А потом туда наверняка прикатило несколько черных машин. Зная свою сестру, могу сделать вывод — она наверняка поняла, что я в заднице. Значит только вопрос времени, когда она сама найдет способ отыскать меня и выйти на связь. К сожалению, из-за того же Рюдзаки, который тоже любитель следить за камерами, мне их придется избегать, значит и Фил тоже не сможет меня так легко найти… Выхожу на перрон, ожидая поезда метро. Делая максимально пофигистичной вид, выпячивая накрашенные темной помадой губы (тоже часть маскировки), я осматриваю толпу. Толпа, как толпа. Людей много: кто-то в компании, кто-то в телефоне, а кто-то такой же как я — показушно слушающий музыку. К своему неудовольствию замечаю пару подозрительных личностей. Не могу сказать, что они ищейки, но чутье мое напрягают. Приходит поезд. Мне улыбается возможность сесть, да еще и в самом углу, что для меня просто отличное положение. Народ заполняет вагон до отказа, и поезд трогается. Достаю телефон, с умным видом листаю меню и лажу в настройках, активно кося под обычного подростка. Объявляют остановку. Через минуту поезд останавливается, двери открываются и туда-сюда начинают ходить люди. Кто-то уходил, кто-то только заходил. Затем поезд снова набирает скорость и мчится дальше по темному туннелю. Лениво провожу по вагону взглядом и снова вроде не нахожу ничего интересного. Хочу уткнуться обратно в телефон, как совершенно случайно цепляю взглядом яркое пятно. Присматриваюсь лучше. Загораживающий яркий предмет пухлый мужчина, словно специально чуть сдвигается в бок, и я вижу незнакомого парня лет 28 с медно-рыжими волосами. Юноша вальяжно сидит, закинув ногу на ногу и читает газету. Обычная светлая рубашка и простые темные джинсы, он выглядит вроде бы совсем непримечательно, не считая рыжих волос. Незнакомец не обращает свое внимание ни на что и ни на кого, продолжая ленивым взглядом блуждать по газете. И эта показушная отреченность настораживает. Механический голос объявил название станции, и поезд начал потихоньку замедляться. Много людей вышло и примерно столько же зашло. Вроде бы опять никого примечательного. В противоположном конце вагона замечаю мужчину, слишком сильно смахивающего на бродягу. Бесформенная, поношенная куртка, нелепая полосатая шапка с бубоном, черные очки… Опять же, разношерстный город, так что кого только не встретишь, но все же именно этот мужчина меня напрягал. Смотрел он точно в мою сторону и изредка подводил широкий рукав куртки к губам. Благодаря своим очкам я могла беспрепятственно наблюдать за ним, так как понять куда я смотрю было невозможно. Решаю выйти на следующей станции. До последнего не подавая совершенно никаких признаков, я выскакиваю буквально в последнюю секунду перед тем, как двери вагона закрываются. Смотрю как подорвался этот «бомж», но было уже поздно — поезд двинулся. Пропетляв между людей, я мешаюсь с толпой и становлюсь на эскалатор. Сие сооружение тащилось невероятно медленно, и выхода не было даже видно. Оглянувшись, снова цепляю взглядом рыжую шевелюру. Нас отгораживало человек десять от силы. Однако я не заметила и капли заинтересованности у этого человека, не было рыскающего взгляда или «гляделок» с другими ищейками. Наверное, просто совпадение. Выхожу на улицу и медленно, прогулочным шагом плетусь вдоль дороги. Раньше я не была в этом районе Токио, но вот теперь с лёгкостью могу исправить это. Симпатичный райончик, если не считать покореженных дорожных знаков и побитых автоматов с газировкой, которые почему-то стоят совсем и не там, где должны по идее... Вечер наступил стремительно, опять похолодало. Думаю, куда деться на эту ночь… На ум совсем некстати приходит просто невероятно идиотская идея: клуб. Наверное, из-за стремительно скатывающейся жизни в Тартарары меня уже давненько подмывает мысль напиться. Причем хорошенько так напиться, чтобы прямо в хлам. Забыть обо всем говне хотя бы на один вечер, просто вспомнить, что такое жизнь. Однако мне приходится быстро отказаться от такой идеи. Напиваться сейчас в стельку не самая лучшая мысль: что я буду делать, если меня вдруг обнаружат? Пьяненько побегу по кривой, надеясь на спасение? Смешно. Хотя, какой нормальный детектив станет искать меня в скопище пьяных людей, тем более, что я не шибко-то любила гулять в таких местах?..

***

Это была идиотская идея. Но после неизвестногопо по счету бокала текилы мне уже было все равно. Я уехала специально на другой конец города от того магазинчика, где украла милое платьице. Оно было желтого цвета — моего любимого, не слишком вычурное, но достаточно чтобы пропустили в клуб. Платье уходило в пол, благодаря чему за конспирацию с протезом можно было не волноваться. Вначале мне было не по себе, в конце концов я и в обычной жизни в клубах бывала нечасто, но потом забила. Парик брюнетки на всякий случай, карие линзы, да-а-а я знаю дело в конспирации! — Это простожуткаянесправед-ведливость, друг! — плету я понимающе кивающему бармену. Музыка грохочет, неон кричит, пол вибрирует, даже напиток в моей руке идет кругами, народ вокруг отрывается на всю катушку, симпатичные официантки почти топлес разносят напитки, ди-джей отлично выполняет свою задачу и полностью оправдывает звание одного из лучших в Токио. Я бы тоже «попрыгала» если бы не ограниченность в ловкости, тем более сейчас, когда я немножко пьяненьк…кий…кая… — Давай еще, брат, — фыркаю я, пододвигая к симпатичному парню, протирающему бокалы, свой пустой. Бармен подмигивает и подает мне оранжевый коктейль — кивком головы указывая в сторону. Перевожу расфокусированный пьяный взгляд и замечаю нечто рыжее. С трудом концентрируюсь на предмете и совсем скоро обнаруживаю симпатичного парня европейской внешности с рыжими волосами. Он улыбается, и подходит ближе с противоположного конца бара. — Йен, — представляется он, протягивая руку. Невероятно глубокие синие глаза. Реально просто синие, как океан. Круто. Кошусь на него, пытаясь вспомнить видела ли я его где-нибудь раньше, но мозг не работает уже как час. Решаю просто забить. — Ким, — улыбаюсь я, выговоривая самое просто сочетания букв. — Приятно познакомится, Ким, — улыбается Рыжий, галантно целуя мою руку. Едва не хрюкаю от восторга (мне нельзя пить!). Какой воспитанный, однако. Парень присаживается рядом. — И что же делает такая прекрасная девушка тут в полном одиночестве? — интересуется он, припадая к своему алкоголю. Могу спорить это виски. Или коньяк. Коньячок определенно! — А я не одна, — искренне возмущаясь и смотрю на бармена. — Со мной Рио, правда дружищ…ще? — парень важно кивает головой и подает соседям напиток. — О, простите, как я мог не заметить вашего спутника? — отшучивается Рыжий, откровенно мне подыгрывая. — Прошу прощения, Рио-сан, могу я украсть вашу подругу? Бармен опять кивает, хитро улыбаясь. Этот чувак вообще за весь вечер сказал два слова. Молчаливый он. Неправильный бармен какой-то… бракованный, хи-хи. Вдруг совсем неожиданно начинает играть музыка с японским мотивом, но русскими текстом. — Юху! Рооо-дичи! — восторженно воплю я и неуклюже соскакиваю со стула, выплеснув половину коктейля и потом просто чудом всучив его одной из официанток. Меня откровенно шатает, но это не мешает мне влиться в толпу и начать дрыгаться с ними в такт. Про своего нового знакомого я успешно забыла. Ну и нужен он мне?! Мне вообще сейчас ничего не нужно. Хотя от рома я бы не отказалась… Рома?! С каких пор я пью ром?! Хотя сегодня все можно! Мои мозги успешно съехали набекрень, совсем закрыв доступ к информации о том, что меня по всему городу как бы разыскивают, а еще грозит смерть. Похер, здесь точно не найдут! Е-ее! Неон кричит, музыка грохочет, пробираясь под одежду, под кожу, до души… прямо до мурашек… Голова раскалывается, меня подташнивает от резких движений, но я не обращаю на это внимание, мне хорошо, тепло, так легко и свободно, как не было уже давно. …в клетке грудной что-то бьется безумное, это стоглавое стадо бизонов, бренча на фибрах разбудим Везувий, и пусть исход будет прискорбным… Меня кто-то хватает за локоть и разворачивает к себе. Опять встречаюсь с лукавым взглядом синих глаз. Рыжий ничего не говорит, просто вливается в ритм и становится моим якобы партнером по танцу. Что я сказала?.. Да неважно!.. У него приятная улыбка, но какая-то ненастоящая что ли… нет, не так. Снисходительная, словно старший брат смотрит на свою младшую глупую сестренку… И проскакивает что-то жутко знакомое, забытое, не желающее приходить на ум из-за выпитого алкоголя. Что-то знакомое, болезненно знакомое… …И всех демонов, что кинутся плясать за нами, мы в этом чистом поле встретим светом доблестным…И боюсь не подобрать слов тому, что не описать словами… Даже не замечаю, как провожу пальцами по изгибу чужих губ, слегка хмурясь. Они снова изгибаются в усмешке и Рыжий мягко берет мою ладошку в свою теплую руку. А я смотрю в его глаза и пытаюсь поймать какую-то нить воспоминаний, что-то знакомое, не желающее всплывать на поверхность. Неон кричит, музыка грохочет, танцпол раскален до предела и только две фигуры стоят неподвижно посреди этого безумия. Неожиданная догадка заставляет отскочить назад, пихнув парня в грудь. Нет, это невозможно! Стараюсь не смотреть на него, отступаю назад, загораживаясь танцующими людьми. Сердце щемит от накатившей боли, а мозг требует выпить еще. Выпить все, что есть в баре. Нахрюкаться так, чтобы надолго отрубиться и по возможности не просыпаться. Не замечаю, как оказываюсь в уборной. Смотрю на свое отражение. Включаю ледяную воду, стремясь прийти в себя, разбудить мозг и убедить себя, что мое воображение сыграло со мной злую шутку. Снимаю линзы, смывая их в сток, срываю парик, кидая его на пол, стараюсь убедится, что это действительно я, а не кто-то другой в иной жизни. Нащупываю протез, да, это точно я. Тогда что за бред сейчас был?! — Малия, — этот голос перекрыл дыхание. Смотрю в отражение, отчетливо видя рыжую шевелюру и свои расширенные зрачки. Я перебрала, определённо, белая горячка, никак иначе, потому что это невозможно! — Проваливай, белка! — дрожащим голосом выпаливаю я, сжимая края раковины от накатывающей ярости. Нашло мое воображение, что показать! — Да, напиваться ты всегда «умела», — усмехается Рыжий. — Только вот я настоящий. — Смешно, глюк. Проваливай из женского сортира, имей совесть! — Вообще-то это мужской, если вы — женщины, конечно, не успели научиться писать стоя, — снова усмехается парень и кивает на писсуары у стенки. Возмущенно пялюсь на эти чертовы писсуары и думаю, что они мне тоже привиделись. Типа сон, о чем не подумаешь все сбывается. Наверное, все же налакалась я нормально. — Это ничего не меняет, — фыркаю я, напряженно смотря в отражение, где парень стоял все на том же месте. — Ты умер, тебя здесь быть не может, так что свали, соответствуй реальности! Рыжий тяжело вздыхает и закатывает глаза. — Все же это лучше истерики, — тихо говорит он словно сам себе и подходит ближе. — Еще одну я бы не пережил. — Я тоже! — серьезно, но сверхэмоционально из-за выпитого заявляю я, резко оборачиваясь и чуть не поскальзываясь на мокром полу. — Так что проваливай и не нагнетай! Видимо решив, что спорить с пьяной бабой гиблое дело, парень просто хватает меня за руку и тащит на выход. Я бы сопротивлялась, но вместо этого успешно заплетаюсь в ногах, едва не падая. Так, ладненько, отложим сопротивление на потом. Если повезет, я потом вернусь к тому молчаливому бармену, уточнить, что за траву он в напитки подмешивает, козел. Если выяснится, что я сейчас валяюсь возле какого-нибудь толчка от передоза, убью тварь. Несмотря на то, что от «глюка» явно несло алкоголем не меньше чем от меня, держался он значительно лучше, даже фактически не шатаясь и ловко лавируя между народом. Мы выходим на улицу, где холод и свежий, не прокуренный воздух слегка вставляет мозги на место, заставляя осознать, что держащий меня парень вполне реальный. Однако обрабатывать эту информацию мне все равно трудно. Все сводиться к банальному тупику: это невозможно. И дальше мысль не развивается никак, так и застряв в сознании. Неожиданно Рыжий останавливается, и я влетаю в его спину, затем неплохо шлепаясь на задницу, вырвав руку из чужой хватки. Это почему я раньше не пила? Правильно: потому что водки не было координация летит к черту, а у меня протез, который совсем не слушается моего пьяного тела. Все, можно мне здесь прилечь?.. — Полиция! Эта девушка задержана и должна поехать с нами, — слышу я до боли знакомый голос, но разглядывание собственной руки с синяком на запястье мне кажется куда более привлекательным занятием. — Эй, чувак, ты мне синяк поставил! — Я понимаю, она нееемнооожко, — Рыжий сводит большой и указательный палец, оставляя между ними небольшую щель, и сам прищуривается, — перебрала, но с кем не бывает, гы? — добродушно посмеивается парень, пытаясь отвертеться от легавых, невероятно сильно покачиваясь, как осина на ветру. — Ты вообще в курсе этого?! — все еще недовольно воплю я, возмущенно тряся своей конечностью, все так же сидя на земле. Меня в наглую игнорируют. — Уйдите с дороги или нам придется задержать и вас в качестве соучастника преступления, — все тот же холодный голос заставляет удивленно поднять голову на нового знакомого. — Оу, чувак, ты кого-то убил? Я его не знаю! Я не с ним! — восклицаю я и сама подскакиваю к трем полицейским. — О, Мацу-сан! А что ты тут делаешь? — глупо хихикаю я, повиснув на шее озадаченного парня. — Вы действ…действит…действительно думаете, что эта девушка могла что-то натворить? — не унимается Рыжий, дернув меня за руку. — Вы наверняка ее с кем-то пууутаете! — не менее пьяно заявляет он, лениво махнув рукой. — Эй, не обзывайся! — возмущаюсь я и тыкаю в него пальцем, прищурившись: — Глюк. — Забираем их, — тяжело вздыхает Мацуда. — Рюдзаки разберется. — Не-не-не! Я не поеду к L! — на всю улицу верещу я и начинаю вырываться, привлекая лишнее внимание. — Он извращенец и вообще вредный! L придурок, раз водит шашни с К… — мне в наглую затыкают рот и сажают в машину, сковав в наручники и даже не выслушав про идиотскую дружбу Рюдзаки и Киры! Это возмутительно! Я же мир спасти пытаюсь! Глюка сажают рядом, также сковав в наручники. На передние сидения залазят неизвестные чуваки. — Понял, — отзывается Мацуда по телефону, заглядывая в окно к водителю и просовывая какую-то бумажку. — Их сейчас же доставят по этому адресу, Рюдзаки-сан. — Дай мне этого пожирателя тортов! — ору я, каким-то чудом выплюнув тряпку. — Я передам этому придурку пару ласковых! Как там твой клубничный, м?! — Нет, боюсь она просто пьяная, — немного смущенно проговаривает Тода. — Да, я уверен. Парень вроде тоже. — Да я трезвее всех стекОл…стеклишечек…стеклюшечек, братишка! — заплетающимся языком и глупой ухмылочкой заявляет глюк. — А куда вы нас везете? — по-детски любопытствует он, подавшись вперед, но ремень безопасности его удерживает. — Ой. — Да, понял, — говорит Мацуда и показывает знак ехать. Машина трогается. Я весь путь что-то несу, и это что-то откровенно попахивает чушью. Рыжий горланит какие-то песни, но мой мозг на отрез не воспринимает английскую речь. Зато у меня зарождается идея ответить чисто по-русски. — Рррюмка водки на столе! — ору я так, что слышно наверняка даже снаружи. — В свете молодой звезды! Э-э черт, не оттуда, погодь брат. Кхм-кхм. Ввветер плачет за окном! Ля-ля-ля! — Эй, малышка, ты пристегнута? — вдруг интересуется Рыжий, и даже не сразу соображаю, что на русском. — Тихой болью отзывается во мне! Е-ее! — в наглую игнорирую его я, завывая ужасным голосом. — Тогда держись, недоразумение Лепса, — усмехается парень, резко подрываясь вперед, и дергает ручник, заставляя машину резко тормознуть и перевернуться…