Оптимус внимательно смотрел в фейсплейт лидера десептиконов, чувствуя нерациональную грусть. Хотелось зацепиться за эти минуты, где они уже победили, но ещё союзники, и остаться в них хоть ещё на немного. Оптимус так хотел верить, что Мегатрон, что сейчас сдерживал улыбку и искал взглядом раненых, мог измениться, что сейчас он хлопнет автобота по плечу и засмеётся в ответ на его вопрос о будущем. Разумеется, это было бы прекрасно, но также и невозможно. В ближайший клик Саундвейв разошлет по сети весть, что Вторая война окончена, и обе фракции снова возьмутся за оружие.
И все эмоции, так ярко отразившиеся на долю клика на фейсплейте Оптимуса, заставили вовремя обернувшегося Мегатрона принять, наверное, единственное правильное решение за всю его жизнь.
— Я благодарю каждого из вас, — твёрдо обратился десептикон ко всем присутствующим, отвернувшись от подавленного Прайма. Он знал, что Саундвейв уже начал трансляцию, — Общими усилиями мы закончили эту войну. Кибертрон не забудет своих павших, — на последнем слове Оптимус заметно помрачнел, и Мегатрон, уловив его фейсплейт краем оптики, подавил желание захлопнуть ему забрало. Он чуть поднял уголок губ и продолжил, уже зная, как ошарашенно сейчас будет выглядеть красный автобот. — Больше на нашей планете не будет войн. Права нейтралов, автоботов и десептиконов ныне уравнены, знаки будут упразднены, как и вражда между нами. Управление возьмёт на себя Оптимус Прайм, последний из Праймов, — ожидаемо, автоботы как один вскочили, готовые защищать Лидера от нападок, явно не воспринявшие его всерьёз. Десептиконы замерли мрачными огромными статуями по залу, и лишь Саундвейв никак не отреагировал на заявление своего Лидера. Оптимус за правым плечом Мегатрона, странно расслабился, словно корпус его жил отдельной жизнью, ведь в оптике сражались яркие и яростные эмоции. Наконец он ожил, шагнув вперёд, становясь перед Мегатроном.
Столько веков его бывший друг шёл к своей цели, хотел забрать власть себе, а теперь её отдаёт. Оптимус хорошо знал Мегатрона, понимая его внезапный выбор, но не мог убедить себя поверить в это. Этого просто не могло быть, ещё будучи Орионом он думал, что эти чувства погребла ненависть в зале Совета, где едва уцелели его собственные.
Лидер десептиконов действительно хотел мира. Стыд и вина, которые он начал испытывать, совесть, осознание, что всё могло быть по-другому — это тяжким грузом осело на его плечи. Мегатрон смотрел на Прайма и видел Ориона, понимал, что Оптимус — не его давно умерший друг. Лидер, что способен всю нацию вести за собой в одиночку и воин от начала активации, решивший сохранить прежнюю личность корпуса и её воспоминания. Иногда в одноцветной оптике автобота проскальзывала такая знакомая искра, что Мегатрон был готов на всё, чтобы удержать её, очистить, как от кожуры, от холода и ответственности за цивилизацию, взять в ладони и поклясться беречь всю жизнь. Вернуть всё назад, дать себе хорошую затрещину и успеть объяснить ещё верящему в него Ориону уже не возможно.
И поэтому есть лишь один вариант — предложить дружбу снова.
— И Мегатрон, — закончил лидер автоботов и улыбнулся. Не так, как улыбался последние годы: измученно, скованно, через силу. Он тепло смотрел на Мегатрона, чуть щуря оптику, глядя растерянному десептикону в окуляры.
Под ошарашенное молчание присутствующих они крепко и дружелюбно пожали друг другу манипуляторы, изменяя привычке сжать ладонь соперника посильнее.
— Вражда между нами окончена, — вместе произнесли оба Лидера Кибертрона и скинули оружие: Мегатрон снял пушку, Оптимус демонтировал бластеры. Союзники, не веря в происходящее, последовали их примеру.
— И, Предакинг, — произнёс Оптимус, почтительно кивнув, — мы всегда тебе рады.
Тот кивнул в ответ.
Трансляция была закончена криками разрушителей, вдруг решивших принять Брейкдауна в свои ряды. Саундвейв окончил и размножил видео, мгновенно заливая во все сети, доступные кибертронцам. Спустя пару кликов сети засбоили от десятков тысяч сообщений: на разных концах Вселенной радовались, переспрашивали, спорили, братались и пили.
Однако на базе одно обстоятельство омрачало праздник.
— Смоукскрин, — Оптимус посмотрел на Ретчета, — он так и не очнулся?
— Нет, Оптимус, — медбот отвёл взгляд, занимая какими-то приборами руки.
Автоботы уважительно притихли, уже зная, что Смоукскрин остался и вернул Оптимуса из безумия. Как именно — никто не знал, а спрашивать непривычно молчаливого Ретчета или опять помрачневшего Оптимуса не стали.
Трансформеры смеялись и спорили, громко голосили и обменивались колкостями. Прайму вдруг стало невероятно тоскливо: он вспомнил, что хотел сделать.
— Магнус, можно тебя? — спросил он.
Синий бот кивнул, и они вышли в из шумного зала в коридор. Остановившись подальше, в полутьме, они стали друг против друга.
— Я приношу свои извинения, — Магнус хотел было прервать его вопросом, но Оптимус поднял ладонь, продолжая, — за пренебрежение своим долгом и смерть Блюстрома, как следствие этого. Я отобрал у тебя лучшего друга.
— Не ты, Оптимус, — помолчав с минуту, синий бот через силу улыбнулся и поднял взгляд. Издалека доносился смех Уилджека. — Забудь об этом, старый друг. Я не виню тебя ни в чём.
Улыбка Магнуса уже была искренней, но Оптимус, проводив его взглядом, развернулся и пошёл в свой отсек, чувствуя тяжелый осадок. На искре было мутно и неприятно.
— Что… — едва он успел зайти к себе, как увидел нечто, стоящее на самом виду.
— Это твой, — произнёс спокойный голос Мегатрона за спиной. На месте платформы Оптимуса стоял огромный трон, до жути напоминающий трон Мегатрона, который сгинул ещё во время войны за Кибертрон. Он был густо увит резьбой и подавлял своей высотой и мощностью.
— Я туда не сяду, — отрезал бот, шагая к этому уродству с намерением выкинуть его из своей кварты. На первый взгляд, поднять его можно было лишь усилием всех автоботов базы вместе взятых.
— Ты не примешь мой подарок? — вкрадчивый шёпот бывшего лидера десептиконов заставил его остановиться в нерешительности. Мегатрон обманчиво спокойно продолжил разговор, не делая попыток выстрелить в сторону автобота или недовольно рыкнуть, или хотя бы треснуть кулаком по стене.
— Не этот, — обернулся к нему Оптимус, с напряжением гадая, как отнесутся к его отказу. Миг фейсплейт десептикона ничего не выражал. Потом он отвернулся, выходя.
— Что ж, можешь сделать себе сам, — компромиссно хмыкнули уже у двери.
Облегчённо улыбнувшись в ответ на такое щедрое предложение, Оптимус наконец почувствовал лёгкость, снова поворачиваясь к уродливому сидению. Из-под подлокотников острыми концами ощерились пушки, спинка являла собой символ автоботов, стянутый железной лентой. Автобот собирался покончить с сомнительным творением искусства, шагая к нему с лёгкой душой. Война огромным камнем навсегда упала с его плеч.
— Спасибо.
Прайм удивлённо обернулся. Он смотрел на Мегатрона, оставшегося у двери. Десептикон со странной эмоцией в глазах смотрел на вывернутый подлокотник, который Оптимус уже успел своротить.
— За что?
— За шанс.
Оптимус замолчал, не зная, что он может на это ответить и стоит ли. Пока он стоял перед трудным выбором, на внутреннюю связь вышел Ретчет, бросивший всего одну фразу:
«Смоукскрин очнулся».
***
Селена сидела в медотсеке на платформе и гладила белую ледяную броню. Никого кроме неё и Смоука здесь не было, даже Нокаут вышел наконец свободно поболтать с остальными.
Смоукскрин лежал неподвижно, с выключенной оптикой. Мерно пищал прибор, будто бы автобот лишь прилёг на минуту отдохнуть и сейчас осторожно ткнет её пальцем в бок, причитая, что Селена лучше бы над Балкхедом ревела, потому что тот стал бояться и земных паразитов. Причастна к этому Мико или нет, Селена не знала, но точно находила это забавным. Смоукскрин бы опять, как в тот раз, когда здоровяк едва унёс ноги, от души хохотал над Балкхедом.
Селена прижалась к боку холодного автобота, поджимая к груди колени. Она начала клевать носом, не понимая, сколько уже сидит вот так, как вдруг услышала родной голос, выдернувший её из пелены сна:
— Ох, шлак, что произошло?
— Смоукскрин?
Селена чуть не свалилась с платформы, когда автобот резко поднял свой корпус: она сидела в одной позе слишком долго, и в ответ на рывок в боку остро закололо. Смоук удивлённо смотрел, как подруга охает и держится за живот.
— Селена? Что ты здесь делаешь?
— Что ты имеешь ввиду? Сижу с тобой, конечно!
— Как ты попала на Кибертрон? Или, погоди-ка… Эта комната. Я что, на Земле?! Но как я тут…?!
— Смоукскрин… — Ретчет как всегда вовремя и неслышно появился в медотсеке, шагая к недоумевающему пациенту. Фейсплейт грозного сурового доктора будто сняли, постирали и одели обратно, повесив улыбку. И Смоук, и Селена в ужасе уставились на медбота, не понимая, чего ждать ещё от этого сумасшедшего дня. Бело- синий автобот смутился от взгляда на внезапно сощурившегося доктора. — Как самочувствие?
— Ретчет? Ну, бывало и лучше, но… — пока пациент выдавливал из себя слова и пытался выдернуть манипулятор из крепкой хватки старого автобота, Ретчет послал сообщение Оптимусу. Поняв, наконец, что месть за лицезрение слабости доктора ему не грозит, Смоукскрин опустил серво на пол. — А что вообще произошло? Почему мы на Земле?
— Ты ничего не помнишь? — медбот невозмутимо толкнул его обратно на платформу, когда он попытался встать.
Селена ошарашенно смотрела на своего напарника, в то время как Ретчет сканировал недовольно дергающегося пациента. Он просто шутит, верно? Не может же такого быть, чтобы Смоукскрин всё забыл? Не может же, правда?
— Смоукскрин! — дверь мгновенно отъехала в сторону, впуская сдержанно радостного Оптимуса, почти влетевшего в медотсек. Последний Прайм вновь приобрёл мудрый вид. — Я рад, что ты жив.
— А почему я должен был умереть? Я правда чуть не умер?! Хэй, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — Смоукскрин явно был в панике. Он снова сделал попытку подняться, и снова его пихнули обратно. Оптимус переглянулся с хмурым медботом.
Смоукскрин не очень хорошо себя чувствовал, перед глазами немного кружилось, но, когда он увидел вошедшего в медотсек Мегатрона, тихо ставшего позади лидера автоботов, он собрал все силы в рывок, выщёлкивая бластеры и кидаясь на десептикона.
— Оптимус, осторожно!
Прайм бросился к нему навстречу и успел перехватить бластеры так, чтобы они выстрелили в стену, никого не задев. С потолка посыпалась крошка, и Ретчет, фыркнув, прикрыл Селену от града камней. Оптимус мягко, но крепко держал растерянного автобота.
— Смоукскрин, всё хорошо. Что на тебя нашло?
— Он ничего не помнит, — убитым голосом сказала Селена, морщась после звука выстрелов.
— Ничего? — Оптимус посмотрел на автобота, а после снова переглянулся с Ретчетом, — Что последнее ты помнишь?
— Ну, — Смоукскрин всё ещё настороженно смотрел на Мегатрона, — я помню, что мы победили десептиконов, ты убил Мегатрона и мы вернулись на Кибертрон. Начали обследовать территорию, восстанавливать города, а потом… Ничего. Ничего не было.
Убедившись, что Смоукскрин не собирается нападать, Оптимус отступил.
— Мой друг, жаль, что ты не помнишь своё самое славное время.
Все смотрели на Оптимуса, а тот, в свою очередь, не отрывал взгляд от удивлённого фейсплейта ученика. Прайм попросил остальных выйти и сообщить автоботам, что Смоукскрин пришёл в себя. Ему он всё расскажет сам.
***
— Невероятно.
Автобот сидел на платформе с ошарашенным видом. Он не мог поверить, что успел побыть Праймом, обучиться всему лично у Оптимуса, даже покомандовать автоботами (и самим Ультра Магнусом!) и поработать с Мегатроном. Он был взрослым меха, с ним считались, его уважали. А теперь? Он снова юнлинг, едва вышедший из спаркства. Второго шанса стать Праймом не дают никому.
— Смоукскрин.
— Не надо, Оптимус. Просто… Это очень необычно.
— Да, я знаю. Я должен сказать спасибо, Смоукскрин.
Бот отвёл взгляд.
— Не думаю, что меня надо благодарить. Это ведь, по сути, не я тебе помог.
— Это был ты, Смоукскрин. Даже при том, что ты лишён воспоминаний, сомневаюсь, что твой выбор мог быть другим, если бы пришлось делать его снова. Прошу, не думай, что теперь ты снова юнлинг. Ты ученик Прайма, и неважно, обладаешь ли этим званием сам.
Автобот лишь смущённо улыбнулся и предложил встретиться с остальными. По дороге он очень удивился, выяснив, что автоботы и десептиконы заключили настоящий мир.
Именно в таком состоянии его увидела Арси. Автоботка тотчас бросилась ему на шею.
— Смоук! Ты жив!
— Смоуки! — Троэн подлетела к ним, хватая обоих за спинные сигменты.
— Привет, — жёлто-синий бот обнял фемок в ответ. Он очень скучал, — Похоже, я пропустил всё самое интересное.
— Да, много чего, Смоукскрин, — Бамблби хлопнул друга по спине.
Оптимус смотрел, как прибывают автоботы и с грохотом валят смеющегося гонщика на спину.
— Думаю, нам пора возвращаться, — прошелестел за плечом Мегатрон.
Мико, едва услышав десептикона в лязге металла, вскинула голову.
— Что?
