Обед.
28 февраля 2017 г. в 10:42
Перед обедом Тормунд зашёл к Джону, но разговор с Лордом Вороной не клеился. Голова у Сноу была занята приездом сестры, и одичалый, стараясь выглядеть не слишком заинтересованным, спросил:
— А что за баба-воин привезла твою сестру?
Бастард устало потёр лицо.
— Тормунд, не баба-воин, а Бриенна Тарт, она леди, как и моя сестра Санса. Так что постарайся вести себя прилично.
— Из благородных, значит, — усмехнулся краснобай. — А что значит вести себя прилично?
Джон откинулся на стуле и посмотрел на друга:
— Это значит, никаких сальных шуток и твоих похабных россказней.
— Понял, — согласился Тормунд. — А если пойдет что-то не так, она надаёт мне оплеух?
— Нет, — ответил, улыбаясь, Джон. — Она разрубит тебя мечом, причем напополам с конём, на котором ты будешь сидеть.
Одичалый хмыкнул, почесал затылок и вышел из комнаты лорда командующего. Бриенна Тарт подходящее имя для такой женщины. И взгляд у Бриенны как бритва, посмотрит, как отрежет.
Они обедали в общей трапезной. Столы и стулья были крепкими, но грубо сколоченными, без резьбы и украшений. Всё выдавало, что тут никогда не было женской руки. На столе горело несколько свечей, мягкий свет которых придавал уют скудной обстановке.
Бриенна смотрела, как Санса пытается разглядеть, что за мясо лежит у неё в тарелке. Леди из Тарта улыбнулась: видимо, девочка никогда не жила в подобных местах, где в ход идут все части животного. Воительница окинула взглядом остальных сидящих за столом. Скорбный Эд склонился над своей тарелкой, Джон задумчиво жевал, не обращая ни на кого внимания, а рыжий одичалый не спускал с неё своих синих глаз. Он, кажется, даже не моргал. Дочь Селвина Тарта не боялась одичалых, но как реагировать на такое открытое и настойчивое внимание, не знала. Бриенна давно привыкла к насмешливым взглядам, ещё взгляды бывали жалостливыми, ухмыляющимися, осуждающими, она давно перестала их замечать. Но этот взгляд был обжигающим, с оттенком восхищения, и это смущало. Так на неё ещё никто не смотрел. Она потупила взор и принялась за еду.
А Тормунд млел от такой близости с белокурой воительницей. В начале обеда он сразу занял место напротив и теперь наслаждался её молчаливым обществом. Он ел, но не чувствовал вкуса еды, пожирая глазами экзотическую женщину. Любовался её бледной кожей, короткими светлыми волосами, лазурными глазами и мелькнувшей улыбкой, которой она одарила леди Сансу. Улыбка показалась ему прекрасной, жаль, что предназначалась не ему. Среди вольного народа были женщины воительницы, охотницы, копьеносцы, но такой он никогда не встречал.
Потянувшийся за хлебом Эд почувствовал в воздухе напряжение. Поймал восхищённый взгляд к Тартской Деве и удивлённо приподнял брови. Вот, значит, как! Кажется, одичалого поразили в самое сердце. Эд кашлянул, чтобы прочистить горло и обратился к леди Старк.
— Простите за еду, — смущенно сказал он. — Мы не этим славимся.
Сестра Джона мило улыбнулась, отложив вилку:
— Ничего, есть вещи и поважнее.
Её слова прервал противный скрип тяжелой двери, и вместе с морозным воздухом в трапезную вошел дозорный.
— Письмо лорду командующему, — протянул он свиток Джону.
Сноу хотел возразить, что он в отставке, но, увидев на печати распятого на крестовине человека, передумал и взял послание. Посыльный вышел из комнаты, впустив еще один порыв холодного северного ветра.
Санса, увидев печать, побледнела, все части её тела будто сковало льдом, а в глазах зашевелились колючие и острые снежинки. Бриенна заметила, как напряглась девушка и положила большую горячую ладонь на ледяные пальцы Сансы.
Тормунд единственный из всех находившихся в трапезной не знал грамоты, но Лорд Ворона, развернув свиток, начал читать вслух.
— Предателю и бастарду Джону Сноу.
Тормунд на этих словах отложил кость в сторону и подобрался, как дикий зверь.
— Ты впустил тысячи одичалых за стену. Ты предал свой народ, — продолжал читать бастард. — Ты предал Север. Винтерфелл мой, ублюдок, сам увидишь. Твой брат Рикон в моей темнице.
Санса судорожно вздохнула, брат тревожно посмотрел на сестру и продолжил:
— Я хочу вернуть жену, пришли её мне, ублюдок, и я не потревожу тебя и твоих одичалых дружков. Будешь её скрывать, и я приду на Север и убью каждого одичалого: мужчину, женщину, ребёнка, что находятся под твоей защитой. Я заживо сдеру с них кожу, и ты…
Джон запнулся, все сидевшие за столом застыли, глядя на него. Санса умершим голосом попросила:
— Дальше.
— Дальше в том же духе, — поморщился Джон, сворачивая свиток.
Санса уловила тревогу в голосе брата, он перестал читать, потому что решил пощадить её чувства, но ей надо было знать. Она выхватила письмо и продолжила чтение дрожащим голосом:
— Ты увидишь, как мои войны по очереди насилуют твою сестру. Увидишь, как мои псы сожрут твоего маленького братца. Потом я вырежу тебе глаза, а псы довершат остальное.
Девушка с омерзением кинула свиток на середину стола. Все, кто находился в комнате, почувствовали, как яд от написанных слов проникает к ним в душу, отравляя в ней всё самое светлое и доброе.
Тормунд понял, что человек, написавший письмо, был мерзопакостнее тэннов, которые жрут человечину. И с таким Хранителем Севера, одичалым, точно не выжить по эту сторону Стены.
— Сколько человек в его войске? — спросил он у молодой леди Старк.
Санса подняла потемневшие глаза:
— Я слышала о пяти тысячах, когда он обсуждал битву со Станнисом.
Джон с надеждой повернулся к Медовому Королю:
— А сколько у тебя?
— Тех, кто может сражаться? — переспросил одичалый, прикидывая что-то в уме. — Две тысячи.
Джон печально покачал головой, людей было очень мало.
Но сестра не уступала:
— Ты последний сын истинного Хранителя Севера. Семьи севера верны. Они будут сражаться, если попросишь.
Она схватила брата за руку и сжала его ладонь:
— Чудовище захватило Север! И оно не даст жить ни Рикону, ни мне, ни тебе.
— И не нам, — добавил мрачно Тормунд.
Все выжидающе смотрели на Джона.
Сноу понимал, что он — последний мужчина в семье и несёт ответственность за сестру и младшего брата. Так же, как лорд командующий, он несёт ответственность за одичалых, которых с таким трудом переправил через Стену. И что дома Севера вряд ли пойдут за бастардом, чтобы помочь вернуть отчий дом. Но, возможно, они пойдут за Риконом и Сансой, законными Старками.
Джон кивнул сестре, и она улыбнулась ему вымученной улыбкой.
— Ты только ни о чём не волнуйся, — сказал он, сжимая её ледяные пальцы. — Я всё обдумаю, и за ужином обговорим наши планы и действия. А сейчас прошу, отдохни, на тебе лица нет.
— Хорошо, — нехотя согласилась сестра и потёрла щёки ладонями.
Санса встала из-за стола, и Тартская Дева поднялась рядом с ней. Вдвоём они покинули трапезную Ночного Дозора, и Тормунд глядя в широкую спину Бриенны, вздохнул с сожалением. Даже словечком не перекинулись. Но сейчас предстоит серьёзный разговор с Лордом Вороной, а значит сантименты подождут.
Разговор с командующим не затянулся. Джон кратко обрисовал ситуацию, возможные варианты решения, возможные последствия, и отпустил его до ужина.
Тормунд стоял на втором этаже, наблюдая за людьми внизу, и размышлял. Он прикидывал и так и эдак, но по своему опыту знал, что битвы им вряд ли удастся избежать. Одичалым не дадут просто так жить по эту сторону стены. Слишком стары предрассудки между вольным народом и людьми севера. Одичалым нужен сильный союзник и дом Старков может им стать.
Внизу показалась женская фигура с рыжими волосами. Волосы у сестры Джона яркие, как лучи заката, не зря в её имени есть кусочек солнца. Тормунд застыл в ожидании. Следом за огненной девушкой показалась её воинственная матрона. Даже издалека Тормунд почувствовал её мощь и неприступность. Она как ледяная вершина, которую трудно покорить, но если получится… Тормунд зажмурился от мыслей, будораживших его мужское начало.
Но чем можно заинтересовать такую красотку? С обычными женщинами можно прихвастнуть своими боевыми заслугами, но это вряд ли произведет на неё впечатление. Похвастаться своими золотыми браслетами? У Бриенны на поясе висит меч из валирийской стали, который стоит в тысячу раз больше. Ну, а про хвастовство мужским клинком и вовсе не стоит заикаться. Такая и язык хвастливый отрежет, и предмет мужской гордости. Великанья Смерть в раздумьях наблюдал, как женские фигурки сели на коней и выехали за ворота. Он расчесал пальцами свою густую бороду, цвета мёда. Он придумает, он обязательно что-нибудь придумает.