Подземелье тайн.

Бездушие, апатия ко всему уже настолько приелись, что дни, недели, года в какой-то момент начали проходить совершенно незаметно для того, кто давно забыл какого это: любить и защищать того, кто дорог. А ведь когда-то он любил, защищал и дорожил каждой проведенной минутой с единственным человеком, из-за которого весь измученный, истерзанный внутри и связанный тугими колючими шипами, которые каждый раз сжимали горло, руки, все тело при каждом вдохе и выдохе, все больше погружался в бесконечную пустоту, во мрак. Корни, стебли, листья - все стало слишком привычным, и это пугало еще больше. Словно бы в чудовище превратили принца из той прекрасной человеческой сказки, однако Азриэль никогда не был эгоистичным и бессовестным ублюдком, все было совсем наоборот. Незнакомец, которого приютили, накормили и согрели, принес с собой лишь разрушение и смерть. И Азриэль был мертв. Мертв внутри и заперт в бездне. Что, если он больше ничего не почувствует, что, если ничто не сможет вновь вдохнуть в него жизнь. Азриэль, или, как он назвал себя не так давно, Флауи, готов был почувствовать даже боль. И ради нее он готов был пойти на все, что угодно: на ложь, предательство и убийство. Сколько бы он не убивал и не причинял сам себе вреда, он ничего не чувствовал. Ничего. И это самое страшное, что может произойти с любым живым существом. Равнодушие губительно для каждого и непосильно тем, кто давно избит судьбой. Флауи перестал ждать, потерял последнюю ниточку надежды, пока вдруг в подземелье не упала она. Такая хрупкая, мягкосердечная и добрая. Добрая до дрожи и боли там, где, казалось, больше ничего нет. Но уже при первой встрече, она вызвала в нем, что-то необыкновенное и давно забытое, когда Ториэль отбила его атаку, которую Флауи направил на девушку, та не стала сразу прятаться за Королевой, а подошла, подняла и обняла. Флауи был ошеломлен этим, не мог даже и слова сказать, пока она его мазала чем-то, перебинтовывала по дороге с Ториэль и внимательно слушала причитание Королевы, эта девушка ни на секунду не переставала улыбаться. А ведь она испугалась, когда он направил на неё семена, просила остановиться, Флауи не мог понять, почему… почему, она улыбается после того, что он чуть не сделал с ней. Когда Флауи пришел в себя, девушка осторожно опустила его на лесенку, ведущую в новый дом Ториэль, и она исчезла. Любопытство, как прежде, взяло верх над цветком, и он не мог оставить её. Он следовал за ней везде по пятам. Наблюдал за тем, как она помогает старшему скелету с братом, как она лепит снежные фигуры с монстренком и, как она умирает каждый раз, когда не успевает увернуться от атаки Андайн. Но она продолжает стремительно идти вперед и помогать тем, кто перезапуск назад пытался её убить. И каждый перезапуск, Флауи испытывал нечто невообразимое, неописуемое, словно его пронзал электрический ток. Пусть это и было больно, но эта боль была прекрасна. Флауи начинал чувствовать, начинал привязываться к той, кого впервые видел. Но за то время, что девушка провела в подземелье, он многое о ней узнал. Её звали Фриск, у неё была очаровательная улыбка, почти незаметный шрам за левым ухом и дурная привычка кусать свои губы. Она очень любила книги, бывало временами, она задерживалась в пути, чтобы прочесть ту или иную книжку. Фриск не была худой или пухлой, у неё была золотая середина, и она очень мало ела за последние дни. Казалось, при битве с Азгором она может свалиться в обморок. «Вот дуреха,» думал Флауи и все ждал момента, чтобы ворваться в битву и убить этого мерзавца Короля. Но она смогла, и в ответ на все его атаки, Фриск пощадила, что было весьма предсказуемо. Флауи это разозлило не на шутку. Почему она продолжает прощать, почему продолжает улыбаться. И он не смог ничего сделать, кроме как не вдолбить этой человеческой простушке то, что она должна убить, убить его, убить Азгора, ведь иначе Флауи её убьет. Другого пути нет. Но сколько бы он не бил её, не пытался заставить ударить его в ответ, она принимала каждую атаку и улыбалась. Возрождаясь вновь и вновь, она улыбалась. «Ненавижу… ненавижу… но... Так больно мне было лишь тогда, когда умер Чара.» - “Я не понимаю… почему ты не хочешь убить меня… я же причиняю тебе боль… пожалуйста убей… УБЕЙ ЖЕ МЕНЯ!”: поглотив души монстров и шести людей, перед Фриск предстал Азриэль на лице которого откровенно читалась скорбь. Скорбь за того, кого он любил. Скорбь за тех, кому он причинил боль. Азриэля будто захлестнули все чувства разом. Он совсем не ненавидел её. - “Прошу… освободи меня… я не хочу так дальше жить… я…”: На его лице показались легкие слезинки: - “не хочу оставаться один… поэтому, пожалуйста, прости и убей…”: Оцепенев и застыв на месте, Азриэль почувствовал тепло и замолк. Фриск обнимала его, прижималась и мягко гладила по взъерошенным волосам. - “Прощаю… я прощаю тебя…”: Тихим голосом произнесла девушка и улыбнулась. Её улыбка окончательно лишила Азриэля сил, воли к битве, разума. Словно обезумевший он крепче сжал её в объятиях, и вся враждебная аура вмиг развеялась. - “Почему… почему ты такая добрая… почему ты… простила меня так легко, почему?”: Азриэль не мог сдерживаться и пока в нем бушевали разные чувства, он отпустил души, что вернули его расколовшуюся душу, на несколько коротких мгновений. - “Почему… я не хочу отпускать тебя… почему, мне так страшно…”: Используя время, отведенное ему, он до последнего хотел узнать. Отчего его душа так больно трепещет в груди. Но смотря в её глаза, Азриэль понял: он не сможет больше жить как прежде. И он отпустил её, отвернувшись, чтобы больше не смотреть в глаза той, что заставила вновь чувствовать. - “Я открыл барьер… ты можешь идти”: Но сделав шаг, Фриск остановила его. Все это время, Азриэль, или Флауи, помогал ей на пути. То он незаметно подкладывал ей в сумку пару съестных продуктов, то решал за неё тяжелые головоломки, а иногда опережая её, предупреждал монстров о том, что здесь пройдет человек. И Фриск не знала, как он убеждал других не нападать на неё, но знала, что он делал это в благих намерениях. Она замечала его, следовавшего по её пятам. И это было настолько приятно, что Фриск сама начала привязываться к нему, к его заботе. И сейчас, когда у неё выдался шанс, она хотела прикоснуться к нему, прикоснуться так, чтобы он понял её чувства. Фриск не готова была его отпускать. - “Что…ты…”: Резко развернув Азриэля к себе, девушка легко прикоснулась губами его “губ”. Мягкий, почти воздушный поцелуй был прерван, когда лицо Азриэля начало трескаться, подобно стеклу. Он больше не мог держать силу под контролем, времени не оставалось, и будто все тело начало застывать, превращаясь в лед. Упав на колено, вовремя подставив руки, Азриэль не мог больше стоять, а его ноги начали обвиваться корнями. - “Что? Что происходит?”: быстро опустившись, Фриск испуганно посмотрела на него, когда он лишь усмехнулся. - “Я превращаюсь обратно в цветок… пожалуйста…”: Он аккуратно накрыл щеку девушки ладонью: - “просто забудь обо мне… живи дальше, улыбайся и…” - “НЕТ!”: Девушка крепко прижала к себе Азриэля. Как бы больно и тяжело не было ему, он улыбнулся, вспоминая, сколько раз она улыбалась ему в ответ на все его атаки. И он был счастлив. - “Фриск, пожалуйста… найди того, кто будет тебя любить. Кто сделает тебя по-настоящему счастливой,”: Слегка отпрянув от неё, он вновь улыбнулся. Но Фриск не желала этого слушать, она только что нашла того, кого бы она могла полюбить всем сердцем и душой. - “Нет! Ты.. это ты сделаешь меня счастливой! Я…”: По её лицу текли горячие слезы, что обжигали руку Азриэлю. Она впервые так плачет, впервые… и не из-за кого-то, а из-за него: - “Я люблю тебя!” Вновь потянувшись для объятий, она хотела еще крепче его прижать, но прикоснувшись его тело рассеялось. И в это мгновение Фриск почувствовала, как её сердце словно разорвали на мелкие частицы. Она больше не сможет к нему прикоснуться. Не сможет поцеловать, обнять. Смотря вниз, там было лишь бездушное растение. - “Флауи… пожалуйста скажи, что он в порядке…”: Но цветок ничего не ответил… - “Почему ты молчишь… Флауи… скажи хоть что-нибудь,”: Цветок продолжал бездыханно молчать. Больше он ни слова не сказал. Ни Фриск, что пыталась достучаться до него, ни Сансу, что колко выражался по поводу его “неживого” состояния, ни Ториэль, что каждый раз читала ему книги: ни кому не отвечал. Навсегда замолкнув и оставшись ядовитым золотым цветком, Флауи был пересажен в одинокую вазу, на окно к Фриск. Она никогда не забудет его, а он останется навеки, прекрасным воспоминанием и сказкой для детей.