Анна Следователь

Прошло уже три недели с тех пор как лето в Затонске вступило в свои права. Близился день солнцестояния, и город встречал его пышной зеленью своих парков, неспешным течением реки и цветущими петуниями на балконах. Июнь выдался сухим и жарким, и природа томилась в ожидании освежающего дождя, но его все не было. Такая же неспешная рутина царила и в "ларце". Штольман, выпив за эти три недели немало коньяка, пришел к выводу, что если Анна так категорически не хочет с ним общаться, ему следует уважать это ее желание. Он прекратил попытки встретиться или хотя бы поговорить с ней по телефону, и полностью погрузился в работу. А работы было много. За последние несколько лет в отделе накопилось изрядное количество "висяков", и Яков заставил оперативников поднять все нераскрытые дела за прошлый год. Методично и последовательно они работали со старыми делами, и за это время, к удивлению подчиненных и начальника управления, успешно раскрыли четыре висяка. Иногда до Якова доходили новости о Нине. Сначала она наотрез отказывалась сотрудничать со следствием, разыгрывала из себя невинную жертву, и даже попыталась соблазнить следователя, занимавшегося ее делом. Тогда Варфоломеев, которому надоели эти спектакли, объяснил ей истинное положение дел, и после этого Нина начала давать показания. Вскоре был задержан опрометчивый банковский служащий Денис, по официальной версии - за кражу денег из сейфа в хранилище, а также выслан из страны один из сотрудников американского посольства. Штольману сообщили, что Нина просит о встрече с ним, но он отказался. Ни малейшего желания когда-либо увидеть ее вновь он больше не испытывал. Ветер перемен принесла в "ларец" молодая женщина, немного полноватая и по провинциальному простоватая, с бледным лицом и заплаканными глазами. - Но ведь прошло еще менее суток, - спокойно заметил Яков, выслушав ее, - не рано ли бить тревогу? Ваш муж просто где-то задержался... - Нет! Он обязательно позвонил бы мне! - зарыдала посетительница. - А он не только не позвонил, но и трубку не берет! - И вы уверены, что дома он не был? - уточнил Яков. - Совершенно уверена. - Ну хорошо, Надежда Афанасьевна. Расскажите мне, где ваш муж бывает в течение дня? - Яков еще надеялся, что все сейчас выяснится, посетительница успокоится и уйдет. - На работе, конечно! Утром уходит, вечером забирает Ванечку из детского сада. Он ведь раньше меня освобождается. Потом они заходят в магазин за продуктами, и домой. - И вчера ваш муж не забрал ребенка, а сегодня - не вышел на работу? Надежда Афанасьевна только покачала головой и протерла платком и без того уже красные глаза. Значительный опыт Якова в поиске пропавших подсказывал ему, что пропавшего молодого мужика надо искать на даче, в бане или у любовницы. - Дача есть у вас? - Нет... То есть, мы землю купили, но там еще нет ничего. - А где ваш муж работает? - продолжал расспрашивать Штольман. - На Затонском машиностроительном... - Кем? - мгновенно насторожился Яков. - Он инженер, но я точно не знаю, как его должность называется. - Я правильно записал, его зовут Дунаев Вадим Валентинович? - Да, все правильно. Вы ведь его найдете? - с надеждой спросила она. - Постараемся найти. Номер его сотового продиктуйте мне, пожалуйста. *** Анна потихоньку начинала терять терпение. За последние недели они с дядей разослали с десяток запросов в различные архивы, но ответы приходили сплошь отрицательные. Либо сведения за интересующий их период времени вообще не сохранились, либо никаких данных об Анне Мироновой или Якове Штольмане не содержали. Единственным, что удалось узнать достоверно, было то, что Анастасиинско-Крестовоздвиженский монастырь был разрушен в начале 1918 года, "сожжен революционной молодежью", как значилось в архивных данных. Судьба монахинь была неизвестна. - Я думаю, Анна осталась жива и вернулась в Затонск, - сказала тогда Анна. - По крайней мере, я бы вернулась. А здесь уже она стала сестрой милосердия. - Ах, Аннет... Ты же не прожила в монастыре двадцать лет, чтобы достоверно предполагать, как она могла поступить. - Дядя, ну сам подумай! Война была кругом, гонения на церковь. Куда еще было идти одинокой женщине, как не искать свою семью? И потом, есть же фотография! Она здесь была! - Может быть, Аннет, может быть... *** Анна очень любила лето и много рисовала в саду в эту благодатную июньскую пору. Потом придумала себе новую тему для творчества - она брала сохранившиеся в старом альбоме фотографии и открытки с видами Затонска девятнадцатого века и рисовала их акварелью, сама додумывая цвета домов и красивых дамских нарядов. Получалось очень изысканно и атмосферно, и молва об этих картинах быстро распространилась в коттеджном поселке. Нашлось немало желающих украсить свои дома видами старого Затонска, и Анну просто завалили заказами. А в первое воскресенье июня Анне доставили шикарный букет из белых и розовых роз. К букету была приложена карточка, на которой каллиграфическим почерком было выведено "Прекраснейшей розе Затонска. Кирилл Разумовский". Букет вызвал живейший интерес мамы и тетушки, папа только удивленно взглянул, а дядя - хитро подмигнул племяннице. Анна даже нарисовала букет - до того он был хорош. К ее удивлению, роскошные букеты стали ей доставлять каждые выходные. Это и льстило ей и вызывало смутное чувство тревоги. Подписи на карточках становились все многословнее - Кирилл Владимирович писал, что скучает по ней, и надеется вскоре вновь ее увидеть. Утром в понедельник, двадцатого июня, Анну осенила новая идея. - Дядя, мы рано отказались от поисков в библиотеке! Если перестал выходить "Затонский телеграф", это еще не значит, что в Затонске вообще не было прессы. Надо смотреть другие газеты! Если Анна вернулась в город, о дальнейшей ее судьбе могли где-то написать. - Аннет, в советских газетах печатали агитационные статьи, а не светскую хронику! Шансы найти там что-то минимальны. - Но других-то шансов что-то найти вообще не видно! - Анна схватила Петра Ивановича за руку и потащила к машине. - Хватит бездельничать, пойдем изучать архивы! Однако дядя оказался прав. Газеты советского периода оказались намного толще и бесполезнее. Анна взялась изучать подшивку "Красного Затонска" за 1918 год, а дяде досталась "Затонская правда" за аналогичный период. Они промучились над архивом до закрытия библиотеки, но так и не нашли ничего интересного. - Может, не будем дальше смотреть? - с надеждой спросил Петр Иванович. - Обязательно будем! И не вздумай отлынивать! - Аннет, я завтра не могу! У меня дела. - Ну хорошо, значит, послезавтра. А я тогда завтра картину для Кудряшовых нарисую... *** Утром следующего дня Анна с удовольствием приступила к работе, черпая вдохновение не только в старых фотографиях, но и во вполне современных кустах плетистых роз, раскрывших первые ароматные цветки в саду Мироновых. Она удачно вписала куст в архитектурную композицию, и картина обещала получиться замечательной. Анна даже задумалась о том, чтобы нарисовать что-то подобное и для себя, когда глянув на куст, послуживший ей натурой, увидела около него дух молодого мужчины. Дух звал ее куда-то с собой, постоянно повторяя, что ему нужно домой. Анна убрала мольберт и краски, взяла сумочку и ключи от машины. Выехав из ворот, она медленно поехала за духом. Вскоре стало понятно, что он ведет ее куда-то за город. Выехав на старый Затонский тракт, Анна поехала быстрее. Километров через двадцать дух свернул в лес и привел ее к красивому деревянному дому в небольшом дачном поселке. *** - Дунаев Вадим Валентинович, ведущий инженер сборочного цеха Затонского машиностроительного завода. Тридцать два года, женат, имеет сына. Родился в Затонске, здесь же и проживает с семьей по адресу: улица Ленина, дом двадцать пять, квартира семнадцать, - докладывал Антон Андреевич. - На заводе говорят, что сегодня действительно не вышел на работу, что совсем на него не похоже. Очень положительно его характеризуют сослуживцы, не пьет, не гуляет, очень любит жену и сына. - Что насчет телефона? - повернулся Штольман к Евграшину. - Телефон включен, и уже почти сутки фиксируется в соте деревни Макеевка. Это двадцать четыре километра от Затонска. Но оператор сотовой связи утверждает, что сигнал не очень сильный, и, скорее всего, аппарат не в самой деревне, а где-то в ближайших окрестностях. - Карту несите, - кивнул Яков. - У нас карты давно не обновлялись, Яков Платонович, - вступил в разговор Ульяшин. - Давайте лучше в Гугле посмотрим. Яков открыл ГуглМэпс, и они принялись изучать окрестности Макеевки. - Ну и понастроили... - изумился Яков. - Это что такое? - Это сады, с советских времен еще, - принялся объяснять Коробейников. - И это тоже сады, но, в основном, заброшенные. А вот здесь новый коттеджный поселок, - указал он на два десятка небольших домиков, расположенных недалеко от Макеевки в направлении Затонска. - Вот с них и начнем, - резюмировал Яков. - Поехали! Коттеджный поселок они нашли без труда - к нему вела узкая асфальтированная дорога через лес. Подъехав к поселку, Яков сразу указал на красивый дом из клееного бруса. - Это же машина Дунаева? - спросил он у Коробейникова, кивнув на припаркованную рядом Ладу Гранту. - Да, - подтвердил Антон, сверив номер с данными ГИБДД. Рядом с Ладой была припаркована серебристая Ауди. Подойдя ближе, Яков подержал руку сначала над капотом Гранты, а потом и Ауди. - Гранта совсем холодная, - заявил он, - А вот Ауди приехала не более пятнадцати минут назад. Войдя в просторную гостиную дачного дома, они увидели распростертое на полу в огромной луже крови тело Вадима Дунаева. В нескольких шагах от него в глубоком обмороке лежала Анна Миронова.