Аннабет
- Ты слышала? - Он в лагере. - Тот самый? - Как я выгляжу? - Тише, - именно эти бессмысленные возбужденные возгласы я слышала до того, как укрылась от всех этих перешептываний в тени огромного дерева, прислонившись спиной к его стволу и блаженно вытянув ноги, одна из которых была туго перемотана эластичным бинтом по наставлениям Уилла самим же Уиллом. И это после того, как я упорно три часа доказывала, насколько сильно мне плевать на эту чертову опухшую и посиневшую ногу, когда из глубокой раны на затылке Перси еще несколько минут назад безостановочно сочилась густая кровь. Дети Ареса! Черт, что делала Кларисса в этот момент?! Почему она отсутствовала и только сейчас стала орать и призывать свое стадо к дисциплине? Во что они все превратили лагерь?! Я нисколько не жалею, что с помощью крика доступно объяснила Соласу, что этот нектар и амброзия больше не окажутся в моем организме. Я отказалась от этого мира. Но Джексону же не терпелось устроить мне «сюрприз»! «Сюрприз»! И как? Получилось?! Скажите Вы мне, его план удался? - Он идет, смотри! - Ну почему в этом лесу я не могу побыть одной, раз Кларисса грубо выпихнула меня из лазарета и «заботливо» попросила проветрить мозги и освежить разум? Мне просто следует принять тот факт, что Перси находится под пристальным вниманием Уилла и не подвержен никакой опасности извне. Но я только пыталась, хотя раз за разом в мои мысли закрадывалась бледная серая кожа, обтягивающая умиротворенное лицо сына Посейдона. Да, я чересчур опекаю его. Но я не могу иначе, потому что знаю этого несносного мальчишку всю свою жизнь. Порой мне просто становится страшно от осознания того, что этого мальчика смогли стереть из его души все те испытания, через которые нам довелось пройти. Да, страшно. Хотя бы себе в этом я могу признаться. Но только сейчас. И только в эту секунду. - Так и будешь молчать? - нарушил спасительную тишину Перси, разместившись рядом со мной и устремив свой взгляд, подобно моему, куда - то вдаль. Мы не смотрели на что - то конкретное, потому что вряд ли и Вам доводилось воодушевляться видом просыпающейся от естественного сна природы, когда в голове беспорядочно бушуют дрянные мысли. - Значит, помолчим, - пришел к окончательному умозаключению сын Посейдона, неожиданно развернувшись таким образом, что после того, как он лег, его затылок оказался на моем бедре, а этот наглый «братик Талии» закрыл глаза и уткнулся лицом в мой живот, позволив осторожно зарыться пальцами в его волосы. И Перси молчал, прекрасно понимая, насколько дорога была для меня размеренная и распланированная жизнь. Вот только проблема заключалась в том, что она не была такой как до появления Перси в ней, так и после. Планы, планы, планы..! Всего лишь слова на бумаге, которые не могли мне помочь ни в решающей битве с Кроносом, ни в схватке с Геей, ни в борьбе с Арахной, ни при падении в Тартар. Эти слова не могли излечить мою боль. А Перси мог. И всегда это делал. Оставалось только признать себя смертной и навсегда отказаться от роли дочери Афины, которую я играю практически всю свою жизнь! Только с ним я смывала с себя грим и отбрасывала в сторону клоунские наряды. Наверное, это и объединяло нас с Вальдесом в какой - то степени. Вот только его «Рыбьими Мозгами» была Калипсо. Кто бы мог подумать? - Они сказали, что ты оказывал весьма суровое сопротивление и именно поэтому Симмонсу пришлось ответить силой на силу. - Как хорошо, что мне удалось рассмотреть его лицо перед тем, как Кларисса выгнала паренька из лазарета, - хмыкнул Перси, и это отозвалось покалыванием на коже, к которой он прикоснулся губами сквозь ярко - оранжевую материю когда - то моей любимой футболки, ставшей печальным воспоминанием о моей истинной натуре. - Ты не будешь мстить. - В будущем миссис Джексон, Вы, наверное, забыли о том, что Ваш жених слеплен из глины порядочности? - А где была Ваша порядочность, в настоящем мистер Джексон, когда Вы до свадьбы лишили меня..? - Боги, Чейз! - засмеялся Перси, вновь вернув свой затылок на мое бедро и снизу вверх посмотрев на меня с этой до невозможности обворожительной улыбкой на своих сухих губах, отчего моя рука с его волос переместилась на лоб. - Мне не за что мстить этому Симмонсу. Бой велся на равных условиях. Мой огромный опыт против его огромной... Эмм... Не подскажешь, чем именно он меня одолел? - Рукояткой меча. - Но Уилл сказал, что я снова играл в игры со смертью. - Да, - на выдохе произнесла я, проведя большим пальцем по его верхней губе. - Симмонс обрубил веревки, но не заметил острого камня под ловушкой. Именно этот камень и стал причиной. - Юнцы. Я бы лучше отчитал их за то, что они принесли в лагерь полуживого врага, на которого еще необходимо потратить запасы амброзии и сил перед тем, как допросить. - Прекрати шутить, - не выдержала я, убирая руки от его лица и скрещивая их на груди. - Но я не хочу видеть твои потухшие глаза и осуждение этого паренька в них, - так легко, кажется, прошептал сын Посейдона, положив на мой живот свою ладонь. - Что это? - Спросила я, ощущая даже через футболку какой - то инородный предмет, находящийся в том тесном пространстве между рукой Перси и моей кожей. - Я отказала убеждениям Уилла, Клариссы, Талии, даже Нико и самой Пайпер Маклин. Считаешь, что я поменяю свое решение? - Какая ты упрямая. - Я бы сказала принципиальная. - И каким же принципам ты следуешь? - ловко парировал Перси, вырывая из меня усталый вздох. - Я знаю, что ты можешь спорить на эту тему до потери пульса и что, безусловно, утрешь мне нос своими бесподобными аргументами, но прошу просто выпить содержимое этого пузырька. Это же твоя безопасность. - А это всего лишь моя нога. - Значит, ты будешь стоять на своем? - Да, Перси. Пожалуй, я уже выигра... - я не успела даже осознать своего положения в пространстве, как губы Джексона накрыли мои, до боли в бьющемся с перебоями сердце, чувственно и нежно углубляя поцелуй. Я не могла даже открыть глаза от той волны удовольствия, которая накатила на меня с бешеной скоростью в это же мгновение. Мои руки сжимали его старую оранжевую лагерную футболку, которая обтянула накаченное поджарое тело Перси до такой степени, что и сжимать - то и оттягивать было практически нечего. Я проскулила в губы сына Посейдона, когда он, задев мою травмированную ногу, устроился между моих бедер и вжал меня в ствол дерева с такой неконтролируемой силой, что весь кислород из моих легких, преобразовавшись в углекислый газ, заполнил собой полость его рта. На какие - то мгновения все резко прекратилось, но вдруг с нарастающей страстью неожиданно влажные губы Перси вновь припали к моим. В следующую секунду мою голову запрокинули, и в мое горло полилась теплая жидкость, по вкусу напоминающая мне... Нет! - Глотай, Воображала, - он мне не оставил ни единого шанса, крепко фиксируя мою голову своими пальцами, сжимающими мой подбородок. - Джексон! - Только протрубивший на весь взволнованный полубожественный мир Лагеря Полукровок рог заглушил мой крик и дал возможность этому ничтожному полубогу скрыться до того, как мои бы руки сомкнулись на его горле. Боги... Нет, черт! Черт! Черт! Черт! Трижды черт! Четырежды черт! Черт! Никаких Богов! Сейчас никаких Богов. - Ты ведь не пойдешь с перебинтованной ногой через весь лагерь? - Лучше скройся, Джексон! Я взрослая и самостоятельная девушка. Уж как - нибудь дойду до столовой и без поддержки таких «помощников»! - Рявкнула я, с гордо поднятой головой и (куда же без нее) идеально прямой спиной поднявшись (подтянувшись благодаря сильным рукам и неровностей коры) на ноги (ногу) и сделав первый шаг, стиснув до онемения зубы. И как я только дошла сюда? А ответ так прост. Мысли. Именно они подавили физическую боль и помутили рассудок. - Потерпишь, - прошипел Перси, а уже через доли секунды я оказалась на его руках. - Отпусти меня сейчас же! Отпусти, Джексон! Сейчас же! - кричала озлобленно я, вдавливая ладони в его грудь. Я лишь попусту тратила силы на эти бесполезные действия, пытаясь, подобно муравью, сдвинуть со своей дороги скалу вместо того, чтобы ее обойти. Но я не желала обходить. Я буду ломать скалу, потому что это и есть третий вариант. А есть еще и четвертый, пятый, двадцатый. У дочери Афины на генетическом уровне не может быть всего лишь трех вариантов развития событий. - Не в твоих приоритетах устраивать показные сцены. - Зато в моих приоритетах морально и умственно давить на врага. - Я враг? - Черт! Этот разговор зашел не туда. Но и свернуть на более шаткую дорожку было для меня непосильной задачей, так как все еще оставалась вероятность, что уязвленное мужское самолюбие ударит в голову сына Посейдона и откроет его вспыльчивую натуру, которая необходима была мне в этот момент. - В данной ситуации ты ущемляешь мои права и способности. Я могу идти, и я буду идти. Сама. Поэтому отпусти меня! - Смотри, - за спиной Джексона раздались смешки, на звук которых сыну Посейдона все же пришлось развернуться, недоуменно рассматривая двух хихикающих девочек лет двенадцати - тринадцати. - Вы Персей Джексон, да? - Он самый, барышни. Чем - то могу помочь? - на удивление любезно отозвался Перси, отчего я просто не смогла подавить в себе фырканье и закатила глаза. С этими девочками, наивно хлопающими ресницами и обожаемо смотрящими покоренным взглядом на него, он может говорить вполне обычно, а меня этот подлец выслушать даже не собирается?! И чего вы смотрите? Никогда не видели сына Посейдона, бесстыдно несущего на руках свою без пяти минут жену?! - А Вы не сильно пострадали из - за Симмонса? - осмелилась все же спросить, видимо, самая смелая из этих двоих. Да ты что, он совершенно не пострадал, если не брать во внимание то, как тряслись мои руки, в отличие от рук Уилла, который осторожно вытаскивал из - под кожи Перси острые куски раскрошившегося камня. «Голова у него что надо, Аннабет. Мне бы такую». Эту ситуацию сын Аполлона пытался превратить в шутку, насильно обрабатывая отметины на моих ладонях, образовавшиеся от моих же ногтей, которые я даже не заметила, яростно посматривая на Уилла и обратно на Джексона. Ненавижу, когда меня начинают успокаивать глупыми шутками! Им совершенно не место в тот момент времени, когда я готова была встать и вмазать хотя бы и Соласу настолько сильно, чтобы услышать хруст его челюсти. Может, стоить выпустить всю свою злость на этих «малышек», вообразивших, что они могут покорить героя Олимпа, похлопав своими неестественно длинными ресницами?! - Отпусти меня, - устало повторила я, опустив взгляд на его грудь, но не посмев исполнить свои желания и провести по ней кончиками пальцев. Сейчас я не хотела видеть ни его, ни щенячий блеск преданности в огромных глазах этих влюбленных в своего кумира девочек. - Как видите, я полон сил, - улыбнувшись, ответил Перси, вот только в этот момент я пыталась разгадать тайну своего резко сменившегося настроения. Я была спокойна еще несколько минут назад, потом злилась, раздражалась, млела и теряла контроль над собственным телом от поцелуев сына Посейдона, опять гневалась, бесилась, ненавидела. И для чего все это? Чтобы теперь мысленно задавать самой себе глупые вопросы, пытаясь выяснить, отчего так щимит в груди от игнорирования Джексоном моих просьб? - Тогда Вы после завтрака обучите нас технике боя? - Я уже давно не практиковался. - Заткнитесь все! Просто оставьте меня в покое! - Было бы неплохо, если бы Вы выступили перед ребятами, - не унималась девчонка, пока ее подруга лишь улыбалась, и выражение ее лица говорило «теперь это надолго». - Я даже не знаю... - Пожалуйста. Все будут просто счастливы, - жалобно протянула девочка, не отставая ни на шаг от Перси, даже не думающего о моем освобождении от его «заботливой» натуры. Как собачонка! И где же твое достоинство, милая? Растеряла вместе с мозгами? Черт, спокойно. Не хватало мне еще переходить на личности. - Тогда с радостью вспомню молодые годы. - Вы и сейчас ничего, - подмигнув, произнесла эта девчонка и, не дождавшись ответа, схватила свою подругу за руку, и уже оставшуюся часть пути до столовой они преодолели посредством бега.Перси
- Смешные. - Отпусти меня, наконец! - неожиданно прокричала Аннабет, в который раз ударяя кулаками в мою грудь и стискивая от непонятно откуда взявшейся злости зубы. Отличие от других попыток состояло в том, что я все же исполнил ее, как видно, дикое желание, получив бонусом достаточно отрезвляющую пощечину. - Ты с ума сошла? - Не знаю. Спроси у тех девочек, перед которыми ты меня опозорил и с которыми ты изображал миленького смущенного вниманием мальчика, - прорычала она, разворачиваясь ко мне спиной и, глубоко втянув носом воздух от стрельнувшей в ноге боли, чуть было не упала, отчего я кинулся к ней. - Не смей! - прошипела Чейз, не дав мне поддержать и помочь ей восстановить равновесие. Да что с ней такое? Черт, но она же может..? - Кто-то говорил, что ревность - самая бессмысленная и нелепая вещь. - Не дождешься, Джексон. - И как можно настолько до безумия мило ревновать? Да еще и к кому? Боги, и как тут сдержать улыбку и дрожь по телу от злости на ее упрямство, когда она, кое - как добравшись до столовой, возле которой ее поджидала Пайпер, скрестив руки на груди и поджав губы по тем же причинам, по которым я злился на Воображалу. Она помахала мне, стремительно схватив Аннабет за руку и став для дочери Афины и ее «уязвленной» гордости опорой, скрывшись вместе с ней в глубине столовой. Неужели можно так быстро влиться в прошлое, от которого отказался когда - то? Ну, смотрите. Я потерял сознание, так и не добравшись до лагеря, получил угрозу мученической расправы от Ла Ру, вывел из душевного равновесия дочь Афины (хотя это можно даже не считать) и... И много что еще. Например... Что это? Точнее, кто это? Чья темная кожа блестит от солнечных лучей? Кто этот высокий и до безобразия накаченный парень? Полубог. Я не могу его знать. Это не может быть он, потому что он погиб. Он умер, пожертвовав своей жизнью во благо полубожественного и смертного миров! От его тела не осталось даже праха! Он мертв! Его душа растворилась в океане! Уже давно. Мертв. Чарли Бекендорф мертв. Это не он. Нет. Нет! Нет! Он. Это он. - Чарли?