Любовь по соседству

      Прошёл месяц с первого свидания Генри. Конечно же, ещё долго обе женщины пытались выпытать у него информацию о том, как всё прошло и желательно во всех деталях, но в последствии всё улеглось. Генри и Вайолет уже стали крепкой и красивой парой. А женщины привыкли проводить вечера без младшего Миллс, который каждый раз сбегал на очередную встречу с любимой.       Отношения Миллс и Свон развивались.       Знаете, любовь — она в мелочах. И за этот месяц этих мелочей произошло очень много.       Реджина всё больше отдалялась от работы и всё больше времени проводила с семьёй, чаще, правда, с Эммой (по понятным причинам — Генри был слегка занят). Они долго сидели в офисе, разговаривая и просто наслаждаясь компанией друг друга. Правда, однажды, когда Миллс сидела на коленках у Свон и рассуждала о том, как глупо выглядят все эти бизнесмены и что, будь её воля, она бы всем им купила шутовские колпаки, особенно этому толстому Мейгарду, мистеру «ВыВсеНичто», именно он вошел в дверь. Было немного неловко, и Миллс уже сто раз провалилась бы под землю со стыда и впала бы в депрессию из-за того, что сорвала сделку, если бы не лучезарная улыбка Свон и тихий шепот: «Боюсь, на его голову колпак не налезет — придется сшивать два».       Свон каждый день приносила обед в офис из ближайших ресторанов и они с радостью ели всё это, препираясь по поводу того, какой соус вкуснее. Реджина убеждала Эмму, что такое большое количество вредной и жирной пищи не является полезным и нужно менять рацион, а Эмма, в свою очередь, отшучивалась, ласково целуя любимую в лоб и утаскивая у неё под шумок пару листиков салата. — Вот видишь, я всё же ем полезное, — улыбалась Свон. — Но не из моего салата, воровка, — наиграно недовольно отзывалась Миллс, за что получала ещё одну лучезарную улыбку от ангела и уже была готова простить ей всё.       А ещё они много гуляли вместе. Оказалось, что Реджина уже лет десять не была на качелях. И только выпытав у Свон обещание, что никто не увидит, королева согласилась сесть на качели, пусть это и «совершенно точно не по-взрослому! Ненужные детские забавы, которыми не пристало заниматься мэру». Но вскоре они уже обе качались, смеясь и пытаясь ухватиться друг за друга и «взлететь» как можно выше.       Эмма много показала Реджине вещей, приносящих человеку обыкновенную радость. Так, например, заставила ту всё же съесть сахарную вату, когда они все вместе, с Генри и Вайолет, ходили в парк аттракционов. Правда неизвестно, что Миллс больше понравилось — сахарная вата или поцелуй Эммы, когда во рту остался сладковатый вкус, а сильные руки блондинки держали Миллс за талию.       Ещё Эмма показала брюнетке всю прелесть рыбалки, правда была обвинена после этого в колдовстве — ибо поймала целых пять рыб, а Реджина лишь одну, и то с помощью девушки.       А однажды, когда они сидели в офисе и Эмма как всегда отрывала женщину от «очень важной работы», Реджина ошарашила Свон предложением сходить вдвоем в террариум в зоопарке. Но взяла с Эммы честное слово, что она никогда не расскажет Генри истинную причину, почему они никогда сюда не ходили. Как же была удивлена Эмма, когда, увидев первую маленькую змейку, Миллс вцепилась девушке в руку, а, подойдя к змее поближе, не выдержала и прижалась к Эмме всем телом, дрожа от страха и сжимая рубашку блондинки в руках. — Хей, милая, не бойся, я с тобой, — обняла её Эмма. Фобия от этого не прошла, конечно же, однако Реджина всё же смогла, наконец, посмотреть на королевскую кобру — змею, про которую мэру столько раз говорили. — Знаешь, и вовсе она на меня не похожа! — сказала после этого раздраженно Миллс. — Ты что, туда только за этим ходила? — рассмеялась девушка. — Если быть честной… То почти, да, — Реджина пожала плечами, улыбаясь и поедая мороженное странного неестественного цвета, которое её заставила съесть Эмма.       Но и Миллс не отставала в открытии новых горизонтов любимому человеку. Она тоже таскала Эмму по местам, в которых блондинка раньше чувствовала лишь скуку или не была там вовсе.       Например, сколько бы Эмма ни упиралась, Миллс всё же вытащила её в театр. Реджина весь спектакль смотрела на девушку, не отрываясь, замечая каждое выражение лица, подмечая все реакции Свон. Всё же это был не просто спектакль, а любимый спектакль Миллс. Первые минут пять Эмма смотрела на всё это с предубеждением, показывая своё явное недовольство, но во втором акте уже вовсю смеялась, плакала, переживала и надеялась вместе с героями. «Да, мне очень понравилось! Я раньше видела совсем иные спектакли, а тут!.. Такая буря эмоций! Спасибо!». Эмма с бешенной радостью обняла Реджину, смеясь и прижимая к себе это чудесное существо, а та была рада не меньше, спокойно позволяя Эмме делать все это прилюдно.       Картинная галерея произвела на Свон не менее сильный эффект. Кто бы мог подумать, что Эмма так хорошо разбирается в художниках эпохи Ренессанса! Правда мэр так и не смогла выпытать у неё причину столь больших познаний. Оказалось также, что блондинка ещё увлекается творчеством прерафаэлитов, что было очень неожиданно для Миллс. Ведь она не ожидала от Свон даже знания этого слова.       А иногда девушки находили приятные и милые мелочи даже в обычном времяпрепровождении.       Эмме нравилось открывать двери перед Реджиной, иногда манерно выставляя руку вперед, как если бы она была личным пажем королевы. Миллс на это или закатывала глаза, что очень веселило Свон, или усмехалась, что не могло не радовать девушку.       Эмма любила улыбки Миллс, особенно когда они были вызваны действиями самой блондинки. А Реджина любила эти озорные глаза девушки, когда та в очередной раз где-нибудь накосячит и идёт признаваться и извиняться.       Они любили готовить вместе в вечер пятницы. Реджина, как правило, руководила. А Эмма изо всех сил старалась ничего не испортить. И как же брюнетке нравилось ощущать смыкающиеся на своей талии руки любимой, стоящей сзади!       Эмме нравилось целовать Миллс в щёку и наблюдать за тем, как женщина немного морщила нос, а затем её губы расплывались в улыбке. А Реджина любила перебирать золотистые волосы, чувствуя, как вечно напряжённая Свон расслабляется в руках мэра.       Удивительно, но за всё время, пока они вместе, после того случая в офисе женщины так и не решились это повторить, что было очень странно, ведь ночей, проведённых за не очень пристойными мыслями друг о друге у них было множество. А вот до их реализации всё никак не доходило. То Генри вдруг спустился ровно в тот момент, когда Свон, не выдержав сексуального напряжения, целовала Реджину в шею. То кто-то обязательно позвонит в дверь. То ровно в тот момент, когда Эмма перехватила руку брюнетки, перебирающую золотистые волосы, когда взгляды двух женщин встретились с одинаковой страстью, похотью и желанием, полка над кроватью решила упасть. Так что Эмма долго занималась починкой данной конструкции. Словом, им постоянно не везло. А между тем сексуальное напряжение между ними росло с ужасной скоростью.

***

— Если вы там снова голые, то промяукайте дважды, в противном случае я вхожу, — раздалось предупреждение взрывной Руби на весь офис, а дальше столь же громкое возвышенное оскорбление Руби по всем фронтам от Миллс. — … и на меня уже пол офиса косится, будто я тут содом устраиваю, а не работаю мэром! — громогласно закончила Реджина грозную тираду. — Зато вы с Голдом идёте голос в голос, — пожала плечами Руби, которая, кажется, уже привыкла к этому грозному тону Миллс. — И будто они не смотрели бы так и без меня, учитывая, как много времени вы проводите за закрытыми дверями вместе. — Мы сравнялись? — Эмма вскочила со своего места, радостно заулыбавшись. — Да! И… я думаю, остаётся только Реджине ещё немного продержаться в таком же ритме да произнести одну из своих волшебных речей на финальном митинге… и победа в наших руках! — Руби засияла от своих же слов. — Это же прекрасно! — Свон поцеловала Реджину в макушку. — Ты умничка! — И вы тоже, прошу заметить, — кивнула женщина, — я очень рада это слышать. Только это все равно не значит, Руби Лукас, что можно распускать грязные сплетни обо мне! — Ой… ну я же… это не сплетни, это фанфики. Я просто поделилась парочкой с коллегами, — невинно заморгала Руби. — А какие? — вдруг проявила интерес Эмма, за что получила удар локтем от любимой. — В смысле… какой ужас, Руби! Прошу, не надо так делать, мне в этом мире ещё жить. Я не очень хочу, чтобы во мне видели героиню порно-рассказов. — Они там не все с… — Лукас, ты мне зубы не заговаривай, какова цель твоего прихода? — с ухмылкой перевела разговор мэр. — А, да я тут принесла тебе один контракт. Это надо внимательно прочитать, ознакомиться со всеми деталями, понять его актуальность и целесообразность для нас, оценить перспективность, как всегда с просчетом рисков, плюс составить смету, включая затраты на фокус-группу. В общем, работы тебе на день принесла. Но мне кажется, проект достаточно интересный и стоящий, — тут девушка перевела взгляд на часы, в глазах её засияли искорки. — И не настолько срочный, чтобы не поесть в обеденный перерыв. Что скажете? — Ты хочешь сегодня с нами? — Да, а почему нет? Только я не хочу никуда идти, я сегодня набегалась… Жутко!       С этими словами Руби плюхнулась в кресло и развалилась на нем, как огромный морской котик на побережье. — Ничего, я сбегаю, — вызвалась Свон. — Тебе что? — Хм… — Лукас собралась и сделала задумчивый взгляд. — Хочу обед макси от бабушки! Тот, что с курицей! — Тебя не прокормишь, Лукас… — саркастично заметила Реджина.       Эмма ухмыльнулась. — Любимая, а тебе? Как всегда?       Реджина кивнула: — Спасибо. Будем ждать, дорогая. Будь осторожнее.       Миллс проводила взглядом любимую и только успела расслабиться, как Руби подскочила с места и уселась прямо на рабочий стол мэра. — Редж, у меня к тебе дело. — Ты меня пугаешь. В прошлый раз ты просила пропуск в гей-бар… — Ты обещала забыть ту историю! Но ладно, слушай. Не хотела говорить при Эмме… но чтобы точно закрепить рейтинги, вам вдвоём нужно появиться на каком-нибудь светском мероприятии. У меня как раз есть билет на твое имя с «+1». Прошу, очень нужно пойти. Сможешь её уговорить? Знаю, знаю, она не любит быть в светской толпе и всё такое прочее… Но нам нужен рейтинг. Мы идем нога в ногу с Голдом, а нужно обгонять.       Реджина секунду медлила, недовольно и задумчиво сведя брови: — Ладно, хорошо… Спасибо, что сказала лично. Но она ещё не знает, с чего всё началось. И, я надеюсь, никогда не узнает. У нас уже были диалоги, почему я с ней, это больная тема. Мне кажется, она всё ещё боится, что я несерьёзна. — Да брось, Редж… — Нет, Руби, правда. Эмма… кажется спокойной. Но в душе у неё не меньше ран, чем у меня. И я мало что о них знаю. Так что… Держи это в тайне, хорошо? Никто не должен знать. — Ладно, поняла. Можешь на меня положиться — я могила. — Знаю я твою могилу… — Так, тот случай с Билли не считается! — Так это ты всем рассказала! — Ой-ёй! Только не бейте!       Реджина наигранно грозно встала и подошла к Руби: — Ну ты у меня получишь… — Белый флаг, белый флаг! — закричала Лукас, размахивая перед носом подруги чем-то белым. — Что это? — Билеты. В знак примирения за Билли и поцелуй в туалете. — Лукас! — Реджина шуточно замахнулась на неё, потом остановила руку, взяла билеты и села на место. — Ты-то хоть идёшь на это ваше мероприятие? — Ага, — пропела Руби, снова плюхаясь на диван. — И не одна? — Неа, не одна. — И кто же этот счастливчик? О, или счастливица? — А вот всё тебе и расскажи… Потом сама узнаешь. — Так нечестно, Лукас! — Всё равно ты ничего не добьёшься, — пропела Руби и высунула язык. — Почему ты всегда ведёшь себя как ребёнок? — нахмурилась Реджина. — Чтобы хоть как-то разбавлять всю эту твою серьёзность, подруга. Да, кстати, тебе необязательно постоянно носить эту маску. — Ничего я не ношу, — Лукас многозначительно посмотрела на женщину. — Ну ладно, даже если и ношу, я иногда всё же снимаю её! Мы недавно вот с Эммой на качелях были. — Я знаю, — Руби, воссоздав в голове образ чего-то явно приятного, умиротворенно улыбнулась. — Откуда? — Ну так… все знают. Я думала, что это ты подговорила фотографа. Недавно в "Сплетня" была ваша фотография на качелях. Она нехило продвинула нас в рейтинге. Все обсуждали.       Реджина резко обернулась и побежала к своему рабочему месту, принявшись барабанить по клавишам с бешенной скоростью. Наконец, найдя, что искала, мэр закусила губу и громко выругалась (однако не используя нецензурную лексику). — Руби, это надо как-то спрятать… Я не хочу, чтобы теперь каждое наше свидание с Эммой становилось достоянием общественности! — Но, милая, ты должна. Это был изначальный план, помнишь? Эмма плюс частое мелькание в прессе равно высокие рейтинги. — Да, всё так, — кивнула Редижна, — но сейчас… Руби!       Реджина указала на дверь, но, когда Лукас обернулась, там уже ничего не было. — Эмма? — взволнованно спросила Руби. — Не знаю, — отозвалась мэр и побежала к двери, резко распахнула её… — Никого, — Миллс обернулась к подруге. — Клянусь, я видела чей-то силуэт! Если это Эмма… ужас! Руби! — Спокойно, успокойся, всё же можно объяснить. Может просто кто-то прошёл. — Нет, он там стоял и слушал! Я же знаю, что я видела! — Реджи, дыши! Сейчас посмотрим по камерам, подожди здесь.       И Лукас, усадив мэра за стол, вышла. Реджина никак не могла успокоится. Она взяла телефонную трубку, секунду смотрела на неё, затем отложила. В комнате стало отчего-то душно. Женщина встала, прошлась вокруг стола, разминая пальцы и стараясь следить за дыханием. Рывок. Снова телефонная трубка в руках. Гудки. — Эмма? Эмма! Всё хорошо? Нет, ничего, всё хорошо… ну почти. Руби уже с этим разбирается. Что говоришь? Соуса нет? Да плевать на соус, иди уже к нам. Я соскучилась? В каком смысле «так быстро»? — губы мэра слегка дрогнули, на лице появилась улыбка. — Я всегда скучаю без тебя. Да, хорошо, беги. И я тебя. Жду.       Реджина отложила телефон, слегка выдохнув. Она, наконец, спокойно села в своё кресло и ушла в мысли, пытаясь понять, кто же это тогда был, кому нужно было стоять и подслушивать, зная, что рано или поздно тебя всё равно поймают. Только очень отважный человек решиться на такое. Или очень бестолковый. И, главное, зачем всё это? — Реджи, это мужчина в форме уборщика, — Лукас сказала это так громко и резко, что женщина, ушедшая глубоко в себя, даже подскочила. — Не пугайся так. Всё хорошо, он не подслушивал, он просто искал нужное средство. — Мне казалось, все наши уборщики женщины… — задумалась Миллс. — Я поэтому про них и не думала. — Значит, видимо, что-то изменилось, — пожала плечами Руби. — В любом случае, выдохни. Скоро будет обед. — Эмма уже идет, — кивнула Реджина. — Вот и хорошо.

***

— Милая, давай, иди уже сюда, что ты там так долго? — крикнула Эмма, сидя с бутылкой «Spaten» на диване и ожидая Миллс, которая уже полчаса чем-то гремела на кухне, напевая под нос песню из мюзикла. — Да, скоро приду, одну минуту, — раздался сладкий голос брюнетки, и почти сразу же появилась Миллс в своём как всегда безупречно чистом и выглаженном платье-футляре и с бокалом красного вина в руке. Женщина лёгким изящным движением руки покачивала бокал, из-за чего вино в нем образовало небольшую воронку и красиво отражало свет люстры. — Красотка, — в восхищении расплылась в улыбке блондинка и нежно поманила к себе Реджину. — Рассказывай, что ты там хотела мне предложить? — Эмма… — Реджина заметно осунулась и, поставив бокал на столик, села к девушке. — Я знаю, что тебе это не нравится и что я обещала больше не приглашать тебя на светские обеды… но Руби очень просила нас прийти. Это будет благотворительный бал-маскарад, хорошая возможность, чтобы поговорить с избирателями и всё такое… Тем более, все собранные деньги уйдут в местный приют. А я очень не хочу появляться там одна. Если тебе несложно, я бы хотела, чтобы ты пошла со мной. — Эх, — Свон грустно вздохнула, — мне правда не нравятся светские вечера, но я же не могу оставить тебя одну? А вдруг тебя украдут?       На лице Свон промелькнула улыбка, которой девушка постаралась скрыть свой дискомфорт и развеять напряжённую обстановку. Она на секунду задумалась: — Но ведь это маскарад, да? Так что то, что я ходила на этот вечер, будешь знать только ты… и я тут подумала, — Эмма перешла на шёпот и придвинулась к мэру, — Генри как раз недавно просил устроить ночь фильмов с друзьями, может, мы могли бы предложить им посидеть у меня, а мы бы с тобой сходили на этот светский вечер, а потом устроили бы романтический ужин при свечах, как ты на это смотришь? Думаю, я бы смогла потерпеть несколько часов под прицелом журналистов и придирчивым взглядом аристократии, зная, что вечером меня ждёт теплый семейный ужин.       Мэр просияла и кивнула. — Только… — Реджина придвинулась ещё ближе, положив руку на бедро любимой и нежным бархатным шёпотом с лёгкой флиртующей улыбкой продолжила. — Давай наши костюмы останутся в тайне. И, если мы друг друга узнаем, то спать ты идёшь в мою комнату.       Мэр ласково поцеловала Свон в ушко, от чего по телу блондинки пробежала волна наслаждения. Эмма повернула голову, закрепляя этот план страстным поцелуем. — Договорились, любимая, — они наклонили головы, соприкасаясь лбами, и синхронно улыбнулись. — Люблю тебя, моя королева. — И я тебя, милая, — Реджина положила голову ей на плечо и обняла любимую. — Кстати, а ты уже придумала свою фееричную речь на дебатах? А то остаётся совсем немного времени. — У меня есть некоторые наброски, думаю, что я успею. Надеюсь, что речь и правда будет хорошей. Ты же придёшь послушать? Я найду тебе место в первом ряду. — Конечно, я ни за что не пропущу! — Свон просияла, соединяя их руки вместе. — Ты обязательно справишься! Я верю в тебя.       Они ещё долго говорили о разном, казалось, что тем для разговора всё больше и больше, хотя даже просто молчать рядом друг с другом им казалось чем-то волшебным. Но где-то к полуночи Реджина начала засыпать прямо на плече у Эммы, так что стало понятно, что пришло время прощаться. — Ты уверена, что не останешься? У нас всегда есть место, а сейчас уже поздно, — с беспокойством спросила Миллс. — Я живу в соседнем доме, — усмехнулась Свон и поцеловала женщину в макушку, — всё будет хорошо. Прости, что не могу остаться. Дома ещё дела ждут, но мы ведь завтра снова увидимся, я зайду за тобой утром. Ну и потом… Нас ещё ждёт вечер маскарада!       Миллс закусила нижнюю губу и улыбнулась, а потом, получив сладкий поцелуй на ночь от Эммы, закрыла дверь и поспешно ушла на кухню. Брюнетку всё ещё тревожила одна мысль, казавшаяся крайне абсурдной, но теперь у неё были все необходимые данные, чтобы воплотить её в жизнь.