We'll Meet Again

Зима, конец 1943 года Лондон, Англия

Американцы начинали выводить Артура из себя. Уже неделю его лондонский паб был переполнен шумными, несносными, пьянствующими американскими военнослужащими в увольнительном. Они кричали, пили, время от времени дрались, снова пили, флиртовали с местными девушками и пили еще больше. Потом всё повторялось по кругу. В начале это как-то смутно помогало разнообразить унылую привычную рутину. К концу же второй ночи с Артура было достаточно. Если честно, не все из них были так плохи. Обычно солдаты старались вести себя хорошо, вложили много денег в его паб, и, в конце концов, они были союзниками в борьбе против их общего врага. По правде говоря, они вовсе не выводили Артура из себя. А вот он — да. — Эй, Арт, приятель! Подай еще бурбона! Артур взглянул на улыбающегося блондина, который держал пустой стакан над баром. Всё в этом американце раздражало Артура. Абсурдная кожаная куртка, к которой он словно прирос. Его вечная улыбка. То, что он никогда не причесывает свои чёртовы волосы. И эта самоуверенность… Англичанин был ничуть не удивлен, узнав, что он летчик-истребитель, который думал, будто все Британские острова должны ему свои свободу и преданность. Он сжал зубы и схватил стакан. — Меня зовут Артур. И я попрошу не называть меня своим приятелем, — владелец заведения достал бурбон. Жуткая американская штучка. Он едва ли опустошил бутылку за год до войны. А с тех пор, как подключились американцы, он выкуривал по пачке сигарет за ночь. — Верно, прости, Арт...ур, — Альфред улыбнулся. Очевидно, он привык добиваться своего такой улыбкой… Но на него она, чёрт возьми, не подействует. — Пойдем, выпьешь с нами. Артур сжал бутылку немного сильнее, чем обычно, пока наливал жидкость в стакан. — Спасибо, но нет. Я работаю. — Я думал, ты владелец этого места, — просто рассмеялся Альфред. — Пускай кто-нибудь другой пока займется напитками. Расслабься. Еще одна раздражающая вещь. Этот нелепый акцент. Такое ощущение, будто Альфред мог растянуть любое слово на семь слогов. Артур подавил своё раздражение, толкнул стакан через бар и попытался быть вежливым. В конце концов, у него была репутация джентельмена, которую надо было поддерживать. — Еще раз спасибо, но боюсь я совсем забегался со всеми вашими солдатами. — Солдатами? — воскликнул Альфред, приложив руку к груди с деланным возмущением, — Почему, Артур, ты меня так оскорбляешь! Разве ты не знал, что я… — Самый молодой летчик-истребитель во всем подразделении военно-воздушных сил Соединенных Штатов, — равнодушно закончил за него Артур. — Это должно быть двенадцатый — как мне кажется — раз, когда ты упоминаешь этот факт. Альфред просто продолжил улыбаться, пока делал глоток бурбона. — Ну, тогда ты не будешь забывать, и снова называть меня солдатом. Это оскорбляет мужчину, поверь. Артур покачал головой, впиваясь взглядом в американца. Его самоуверенность не знала границ. — Приношу свои извинения, — сказал он саркастично, — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — Да ладно тебе, Артур, — Альфред облокотился о бар, — Конечно же, я прощу тебя! — британец закатил глаза, но Джонс, кажется, этого не заметил, — Эй, я даже знаю, как тебе загладить свою вину — выпьешь с нами, да? — Я же уже сказал тебе — я работаю, — лицо американца слегка погрустнело, и Артур ощутил маленький укол вины, поэтому не смог остановить себя, продолжив, — Может быть, в другой раз, — это был шестой случай за эту неделю, когда Артур давал такой ответ, но Альфред все равно продолжал улыбаться этим словам. — Ну, хорошо, тогда увидимся позже! Я буду ждать момента, когда смогу выпить с тобой, — американец подмигнул, схватил бурбон и вернулся за свой столик. Артур сделал глубокий вдох и выдохнул. Он повернулся, поставил бутылку с алкоголем обратно на полку, вынул тряпку из-под бара и начал активно вытирать барную стойку. Англичанин никогда не сталкивался с чем-то таким раньше. Посетители заказывали выпивку, он обслуживал их. Никто никогда не просил его присоединиться — чёрт, большинство из них едва ли перекинулись парой слов с Артуром. А этот американский пилот умудрялся тормошить его каждую ночь на этой неделе: приходил к бару за добавкой, без остановки болтал, рассказывал глупые шутки и бессовестно хвастался. Артур никак не мог понять его. Конечно, крошечная часть его мозга, которая отвечала за надежду, приводила его к одному маленькому подозрению, но нет. Он потратил слишком много времени, пытаясь подавить эту постыдную часть себя. Причина, по которой у него не было близких друзей; причина, почему братья его ненавидели; причина, из-за которой он отрезал себя от общества; да хотя бы причина, по которой национальная армия не приняла его. Он выучил свои прошлые ошибки и уже лучше осознавал, что все его потаённые желания и мечты были, на самом деле, ничем. Но потом, что же такое было с этим чёртовым янки? Почему он продолжал просить Артура выпить с ним? Почему он продолжал смотреть на него через весь бар и махать рукой? Почему он так улыбался? И почему, чёрт возьми, его улыбка так привлекала? Британец рискнул бросить взгляд на столик пилота. Он всегда сидел за одним и тем же, вторым от окна, с еще одним человеком, который был так на него похож, что владелец паба не удивился бы, окажись они братьями. Ну и, конечно же, Альфред смотрел прямо на него. И улыбался. Артур быстро отвел взгляд. Это было просто абсурдно. Он пригладил рукой свой горящий лоб, чувствуя, как лицо становится красным. Поправив одежду, он рванул в другую часть переполненного бара. Естественно, там должно быть пару пустых стаканов, которые надо забрать. Пожилой старик, который часто приходит в паб, кивнул ему, когда англичанин подошёл. — Как ты уживаешься со всеми этими чертовыми янки, Артур? Он коротко рассмеялся, прежде чем приникнуть к столу, избегая столкновения с пьяным споткнувшимся солдатом. — Из-за них я с ног валюсь. Это все, что я могу сказать. — Ну, выше нос, а? — старик кинул неприязненный взгляд на солдата, — Я вообще не понимаю, зачем они нужны здесь. Будто бы наши мальчики не могут справиться с Джерри* без них. — Пожалуй, — согласился Артур, кивая группке громких американцев, которые просили выпивку. — Ох, ну, друг мой, учитывая то, как продвигаются дела на континенте, думаю, не пройдет много времени, прежде чем они перестанут тебе докучать. — Жду с нетерпением, — почему-то британец даже не знал, это ли он имел в виду. Его глаза мельком зацепились за стол Альфреда, а потом он быстро обслужил столик шумных солдат. Несколько часов спустя, когда в пабе стало намного тише, Артур наконец-то смог протереть свободные столы и собрать пустые стаканы. У него было немного работников, но они все работали лишь время от времени, и Артур едва ли знал их имена. Он предпочитал выполнять большую часть работы самостоятельно. Это же его паб, в конце концов. «Изумрудный Лев». Он хоть и был небольшим, но являлся всей жизнью Артура. Длинная барная стойка, которая пересекает комнату, старые деревянные столы и стулья, которые никогда не меняли своего расположения. Огромный камин и декоративная каминная полка. Древние кирпичные стены, скрипучая узкая лесенка, которая вела вниз — в холодный темный подвал, и вверх — в его уютное жилище. Артур знал каждую частичку этого места, также хорошо, как и части своего тела. Это всегда был семейный бизнес, но сейчас Артур являлся единственным членом семьи, кто жил здесь. Он чувствовал, будто это его долг — сделать так много, как он сможет. Артур вернулся за барную стойку и осмотрел помещение. Большей частью посетителей были местные. Многие из нетрезвых солдат уже отправились на базу, но парочка ещё осталась пропустить несколько стаканчиков до закрытия. Включая Альфреда. Артур пытался не смотреть в его сторону, но было сложно игнорировать громкий голос, который звал его, когда он проходил мимо стола американца. — Артур, приятель, как насчет того, чтобы ты наконец-то исполнил свое обещание и выпил? — Я обещал не так… — британец прервался из-за умоляющего выражения лица Альфреда. Он вздохнул. Это была плохая идея… — Ладно, хорошо. Один момент, — Артур подошел к бару, доставая пустой стакан со стойки, и налил себе немного рома. В конце концов, в помещении было довольно тихо. И может быть, это наконец-то заставит янки прекратить свои постоянные просьбы, когда Артур утолит его интерес. Очевидно, что Альфред был просто дружелюбным молодым человеком, который относился так ко всем. Англичанин сел за стол, занимая место поближе к бару. Он почти надеялся на посетителей, которые могут попросить выпивку, что дало бы Артуру шанс уйти. К большому его раздражению, он слишком нервничал, сидя так близко к Альфреду. — Я знал, что в итоге я бы тебя уговорил, — довольно сказал американец. — Ты не сдаешься, так ведь? — посмотрел на него Артур. Человек рядом с лётчиком мягко хмыкнул: — Ты и понятия не имеешь, — тихо сказал он. Альфред похлопал парня по плечу и улыбнулся владельцу паба. — Артур, это лейтенант Мэттью Уильямс. Англичанин кивнул новому знакомому. Он был поразительно похож на Альфреда. — Приятно познакомиться. — Взаимно. У Вас милый паб, — Мэттью был таким тихим, что Артур едва ли мог его расслышать. — Спасибо. Вы ведь тоже пилот, лейтенант? — Артур понял это еще с тех пор, как сел за этот стол, но сейчас просто пытался проявить вежливость. И к тому же, вероятно, вести беседу с Мэттью было куда безопаснее, чем с Альфредом. — Мэтт мой второй пилот! — громко вставил янки. — Это означает, что он за всем смотрит, пока я делаю всякие героические штуки. — Нет, это означает, что я прикрываю твою задницу от атак и пытаюсь убедиться, что ты не натворишь чего-нибудь тупого. Как, например, отправиться на самоубийство. — Мэттью, когда это я делал что-то тупое? Он просто молча моргнул, глядя на американца, прежде чем вмешался Артур: — Эм, простите за грубость, но вы двое не… — Родственники? — Альфред покачал головой, смеясь. — Не-а. Чистое совпадение. Начальство чертовски нас путало, скажу я тебе. В итоге Мэтту пришлось отрастить волосы, чтобы нас могли различать, — Мэттью закатил глаза. — Это все равно не помогло, потому что они никогда не верят мне, когда я говорю, кто я. 'Мэттью Уильямс' твержу я, а в ответ мне всегда 'Кто? ' Чертовски разочаровывает, а? Альфред слегка наклонился и прошептал Артуру: — Не обращай внимания, он канадец, — Артур слегка отстранился, когда почувствовал теплое дыхание у своего уха. — Я слышал, — сказал Мэттью. — Ты канадец? — спросил Артур, делая небольшой глоток рома, пытаясь заставить себя сфокусироваться на Мэттью. Альфред задачу не облегчал. Уильямс начал отвечать, но его перебил Альфред: — О, больше нет, он давным-давно присоединился к хорошим парням. Больше не принадлежишь Британской Империи, да, Мэтт? — Артур слегка сузил глаза, и янки быстро добавил, — Не то чтобы, конечно, у меня были какие-то проблемы с этим. — Просто потому, что я летаю в ваших Воздушных Силах, не означает, что я американец, Альфред, — сказал Мэтт, нахмурившись. — Я все еще отношу себя к канадцам. — Хей, хей, как и мы все, — пилот успокаивающе вскинул руки и перевел взгляд на Артура. — Он никогда не дает нам этого забыть. Питается кленовым сиропом, всюду таскает за собой маленького полярного мишку… — Таскает полярного медведя? — вскинул бровь Артур. — А, да, вот он, — Мэттью достал маленького милого белого мишку с одного колена. — Это Кумабаро. Он мой счастливый талисман. — Я думал, его зовут Кумадзиро? — спросил Джонс. — Что-то вроде того, — пожал плечами Мэттью. — В любом случае, у нас всех есть… счастливые талисманы. Кроме Альфреда. — О? — Артур ничего не мог поделать с любопытством. — Почему у тебя нет? — Ну, это же должно быть что-то особенное. А я так ничего и не нашел. Но эй, мне он и не нужен, я же живой, так? — Альфред махнул стаканом и осушил его. — Я за это выпью, — сказал Мэттью и тоже выпил свою порцию. Артур подумал, что ему лучше последовать их примеру. — И теперь у нас закончилась выпивка… Эй, бармен! — крикнул Альфред, прежде чем повернулся к Артуру. — Ой, подождите-ка… — он хрипло рассмеялся. Артур всё ещё не привык к этому смеху. Это был самый шумный и уникальный смех, который он только слышал. Обычно на него оборачивалась добрая половина паба. — Забавно, — хмуро сказал Артур. — Очень хорошо, тогда, полагаю, мне лучше принести новую бутылку. Через час он выпил куда больше алкоголя, чем ему следовало бы на работе. По крайней мере, паб опустел ещё больше, и только маленькая часть американцев до сих пор не исчезла. Мэттью ушёл минут двадцать назад — сказал что-то о масле для двигателя, Артур не вслушивался, особенно после того, как Альфред потратил пару минут, подмигивая ему. Что вообще значили все эти подмигивания? Наверно, одна из американских штучек. Было немного странно сидеть с человеком, который доводил его до белого каления целую неделю. Конечно, Джонс был и заносчивым, и громким, и, ну, американцем, но он не настолько плох, как предположил Артур. Просто очень уверенный и, возможно, немножко наивный. Но всё ещё раздражающий. — И мы делаем это справедливости ради, знаешь, иначе бы меня тут не было. Здесь мы боремся за свободу, за то, что правильно. Мы не можем просто позволить силам зла и тирании господствовать, в то время, как мы в силах предотвратить это, — усиленно жестикулировал Альфред во время своей речи. Представление продолжалось уже около десяти минут, — Это просто… — он замолчал, пытаясь подобрать правильное прилагательное, — … не по-американски. — Верно, верно. А где вы, американцы, были два года назад? — пробормотал Артур в свой стакан, пока делал глоток. — А? Британец пренебрежительно махнул рукой. Похоже, Альфред ничего не знал о войне, которая бушевала без участия американцев все эти годы. — Ничего, — он решил сменить тему. — Как долго ты летаешь? Лицо Альфреда мгновенно засветилось. — Я привык летать с отцом ещё с детства. Он перевозил грузы, знаешь, летал по всей стране. Летал на Де Хевилленд DH4, красивом, старом самолете. Я до сих пор помню то чувство, когда впервые поднялся с ним в небо, — его лицо оживилось, пока он воодушевленно говорил. — Это было, ну, очень волнующе, знаешь? Чувство, когда происходит что-то напряженное, немножечко пугающее и сказочное, аж дух захватывает, и ты чуть-чуть нервничаешь, но не хочешь, чтобы это заканчивалось. Ты понимаешь, что я имею в виду? На самом деле, не очень, но Артур ничего не мог поделать с тем, что его пленила улыбка на лице Альфреда и его голубые, полные удовольствия глаза. — Боюсь, для меня это звучит ужасно нервирующе. Американец мягко рассмеялся и посмотрел на свой бурбон. — Эх, это трудно объяснить. Но это моя жизнь. Записался в Воздушные Силы, как только мне исполнилось восемнадцать, и, ты не поверишь, вот я в Англии, сражаюсь на войне! Временами жизнь может быть чертовски странной. — Безусловно… — Артур не договорил. — Подожди. Сколько тебе лет? — Девятнадцать. А тебе? — Я… эм… — он и не думал, что Альфред так молод. Внезапно владелец паба почувствовал себя стариком. — Неважно. — О нет, ты должен сказать мне! — заявил Альфред и поставил стакан на стол, слегка наклоняясь вперед. — Ты совсем старый? — Нет! — с раздражением сказал Артур. — Я просто больше не подросток. — Всё нормально, мне нравятся мужчины постарше, — Альфред снова, чёрт возьми, подмигнул. Артур тупо уставился на него, шокированный. Конечно же, он не имел в виду… Англичанин заставил себя ответить: — Мне двадцать три, если тебе нужно знать. Хотя такое ужасно невежливо спрашивать. Альфред рассмеялся, высоко, довольно и, как всегда, хрипло. — Эй, ты первый спросил, Артур. Чёрт. Так и было. — Ну. Всё равно. Серьёзно, девятнадцать? Альфред довольно кивнул. — Верно. Ладно. Очень хорошо, — Артур смущённо прикончил остатки рома. Он едва ли заметил, как янки подлил ему ещё, глядя на него сверкающими глазами и с небольшой улыбкой на губах. — Итак, у тебя есть девушка? Где-то поблизости прячется жена? — Что? — англичанин быстро потерял нить разговора. — Нет. Альфред подмигнул. — Так я и думал. Артур с негодованием вздохнул, а затем почувствовал легкую волну страха. Мог ли он быть слишком дружелюбным? Может быть, слишком очевидным? Мог ли Джонс знать… — Какого чёрта это… — Хей, позволь мне показать фотографию моей девочки, — прервал его Альфред. Артур почувствовал, что его страх и злость исчезают, а сердце упало в пятки. Он был удивлен силой этого ощущения. Он приказал себе прекратить быть нелепым. Конечно же, американец не был, ну… как он. Он мысленно отругал себя за то, что даже посмел думать об этом. Естественно, у Альфреда была девушка. Он был слишком симпатичным, чтобы её не было. Подождите-ка, когда это он успел из раздражительного стать симпатичным? Британец решил, что где-то после четвертого стакана. А с другой стороны, не то, чтобы ему было до этого дело. — Оу, отлично, давай посмотрим. Янки достал бумажник из внутреннего кармана куртки, вытащил небольшую фотографию и передал её Артуру. — Вот она. Артур взглянул на фото и пару раз моргнул. — Эм. Это самолет. — Эй, эй, это же не просто старый самолет. Это Мустанг Р-51, её зовут Леди Бет, и она красавица, верно? Он покачал головой. Это всё ещё был просто самолет. — Да, да, довольно, эм, красивая. Я просто… ну, я думал, ты говоришь о своей девушке. Альфред снова рассмеялся. Он смеялся так легко и свободно. — О, Артур, Артур. Бет — единственная девушка в моем сердце, — он медленно поднял взгляд, слегка ухмыльнулся и снова подмигнул. О. О. Чёрт. Британец был потрясен. Он не знал, как на это отреагировать, так что просто быстро выпил, надеясь, что Альфред не заметил его горящих щек. Потом он быстро огляделся вокруг, понимая, что в пабе остались только они вдвоем, и начал подниматься. — Смотри-ка, время закрываться. — Эй, иди сюда, как насчет того, чтобы выпить еще один стакан и подвести итоги вечера? — умоляюще улыбнулся американец. Его глаза были такими голубыми, выражение — жаждущим, а лицо таким красивым, когда он улыбался… Артур остановился, мельком думая о том, что это не очень плохая идея, затем медленно сел на место. Конечно же, один стакан не навредит. Спустя час — И ЕЩЁ кое-что, — крикнул Артур. — Неужели так, чёрт побери, сложно использовать букву «е»? «Цвет», «Честь», чёртово… чёртово, эм, «Увлечение»… — Артур замолчал и попытался поставить свою выпивку на стол. Но эта чёртова вещь продолжала шататься. Заметив это, он сделал большой глоток и продолжил. — И так далее, и тому подобное… Когда вы, янки, умудрились так загубить нормальную английскую орфографию? — Ну, эм, я не грамматический эксперт, но… — и БЕЙСБОЛ, — крикнул он, махнув стаканом, едва ли заметив, что половина содержимого вылилась на соседа. — Как вы, чёрт возьми, играете в бейсбол? В нём нет никакого смысла! — Я объясню тебе смысл бейсбола, если ты объяснишь мне крикет, — сказал Альфред, стряхивая ром со своей рубашки. — Эй, эй, — сказал Артур, покачав пальцем перед лицом американца, или хотя бы в его направлении. — В великолепной игре в крикет нет ничего плохого. Традиция. Игра джентельменов. Спорт королей. — Я думал, спорт королей — это скачки. — Тогда спорт… спорт принцев, — махнул рукой Артур. — Герцогов или Баронов на крайний случай, — заметив, что его стакан пуст, англичанин попытался достать бутылку. Внезапно она пропала. — Эй… — Может быть, тебе уже хватит. Артур уставился на Альфреда затуманенными глазами. — Я владелец этого чёртова паба, и я скажу тебе, когда мне хватит! И, и ещё кое-что. Ну, знаешь, кое-что. — Кое-что. — Да, это кое-что. Это глупо. О, и ваша еда ужасна. Ты согласен, Мэттью? — Эм, Мэттью здесь нет. Артур прищурился на точно такого же блондина рядом с Альфредом. — А кто тогда этот тип рядом с тобой? — Всё ясно, уже в глазах двоится, пора в кроватку. — Что? Эй! — Внезапно земля улетела у него из-под ног. Ушло несколько секунд, чтобы понять, что он лежал на плече Альфреда. — ЭЙ! Что это значит? Да кем ты себя, чёрт возьми, возомнил? — Где твоя спальня? Артур подавился воздухом, и его щеки покраснели. — Я тебе этого не скажу! — Почему нет? — Я даже не знаю, что ты за мужчина такой! — Уверяю тебя, я порядочный джентельмен. — Нет, ты американец. Ам… Как мы оказались на втором этаже? — Неважно. Где твоя комната? — В конце этого. Как там его. Коридора. Предупреждаю тебя, янки, я сильнее, чем ты думаешь. Альфред что, рассмеялся? Артур попытался негодующе его пнуть. Следующее, что он понял, это то, что его положили на кровать. Он огляделся вокруг и увидел знакомые белые стены, зеленые занавески и скудную мебель. — Боже… как я здесь оказался? — Магия, — сказал американец, улыбаясь ему. — Вот это! Вот оно! Эта чёртова улыбка! Почему ты всегда так улыбаешься? — Она тебя беспокоит? Артур почувствовал, что его обувь с него снимают. Зачем Альфред снял его обувь… — Нет, — фыркнул он. — Вообще-то, она… заставляет меня… чувствовать… — уткнувшись носом в мягкую подушку перед собой, он больше не смог держать глаза открытыми. Англичанин глубоко вздохнул, когда они плавно закрылись. Последнее, что он почувствовал, прежде чем полностью заснуть, был мягкий поцелуй в лоб. Но он мог и придумать это.