We'll Meet Again

Пятьдесят лет спустя… Май, 1995 год

Спина Артура с протестом хрустнула, пока он тащился вверх по лестнице в пабе. Такое ощущение, что с каждым днём это становилось всё сложнее и сложнее. Однажды, сказал он себе. Однажды Артур точно установит здесь лифт. Он проворчал себе под нос, когда наконец-то добрался наверх и медленно зашёл в гостиную. Он грузно свалился в своё любимое кресло и посмотрел на Альфреда, который сидел и рассеянно смотрел в маленький экран телевизора. — В один из этих дней я точно установлю здесь лифт. — Ты говоришь это каждый день, Артур, — губы Альфреда тронула небольшая улыбка. — Это я и имею в виду. Почта пришла. — О, и что же мы получили? — Альфред взглянул на него, и его глаза посветлели. Артур закатил глаза. Он не понимал, как Альфред умудряется каждый день так возбуждаться от чего-то такого простого, как получение почты. Он пролистал страницы и конверты. — Просто газеты и немного каталогов. О, и открытка от Мэттью и Франциска. — Где они сейчас? — Путешествуют по испанскому побережью, можешь в это поверить? — Артур разглядывал открытку с фотографией чистого пляжа спереди и почерком Мэттью сзади, — Когда они уже поймут, что слишком стары, как и все мы? — Эй, говори за себя, старик. Артур проигнорировал его с той легкостью, которая приходит только после пятидесяти лет непосредственного проживания с чертовски раздражающим американцем. Он откинулся на мягкие подушки и открыл газету. Скоро как раз собирались отмечать пятидесятый День Победы, годовщина окончания войны в Европе. Альфред конечно же был приглашен на бесконечное количество всяких церемоний, но ему никогда не было большого дела до всего этого. Он едва ли что-то упоминал об этом дне и выглядел довольно решительно настроенным посмотреть всю процессию по телевизору. Артур сосредоточился на газете. После того, как он пробежался глазами по паре статей о конце войны и об определенном празднике, он наткнулся на страницу, которая заставила его в шоке застыть. — Да чтоб мне провалиться. — Хм? — невнятно спросил Альфред, не отрывая взгляда от телевизора. — Ты в газете! Альфред удивленно посмотрел на него. — Что? Это о том НЛО, о котором я рассказывал в прошлом месяце? — Нет… — Это о той кошке, которую я снял с дерева на прошлой неделе? — Нет, Альфред… — Это же не о той банке томатов, за которую я забыл заплатить в супермаркете, нет же, потому что я вернул их назад, а та девушка была очень милой и поклялась, что не позвонит в полицию… — Альфред, заткнись, — Артур поднял газету и повернул её Альфреду, и тот наклонился ближе и прищурился. — Что там написано? Подожди, мне нужны очки посильнее… — Альфред зашарил рукой по кофейному столику. Артур слегка улыбнулся и покачал головой. — Тут написано: Боевые Асы Второй мировой войны. Брови Альфреда взметнулись вверх. — И смотри, здесь ты, — Артур уставился на черно-белое фото девятнадцатилетнего Альфреда в газете, который широко улыбался в камеру со своей пилоткой, скошенной под странным углом. Он выглядел именно так, как Артур и помнил. Он легонько вздохнул, — Ты был таким красивым. — Это что ещё за «был», а? — Тихо, — Артур начал читать статью вслух, — Лейтенант Альфред Ф. Джонс из военно-воздушных сил США сражался в воздухе только несколько коротких месяцев в 1944 году, но он быстро заслужил себе звание одного из самых лучших пилотов войны. Известный врагам под кличкой «Волшебник» за свои невероятные навыки уклонения, его рекорд в семь подбитых самолётов в одиночном полете никогда не был превзойден, ни до, ни после. Последний полет Лейтенанта Джонса, во время которого его изолировал от группы отряд Немецких Мессершмиттов на вражеской территории, до сих пор считается одним из самых храбрых моментов за всю историю авиации. Несмотря на превосходящее количество, Джонс подстрелил семь вражеских самолётов, пока защищал стратегическое воздушное пространство и отводил огонь от своей команды на вражескую территорию. Там его сбили, пленили и… — Артур запнулся на следующей паре слов. Удивительно, как даже пятьдесят лет спустя после случившегося любое упоминание об этом инциденте до сих пор имеет такое сильное влияние на него. Он посмотрел на Альфреда, который нежно улыбался ему. — Пропусти там немного. Артур сделал глубокий вдох, пропустил ту часть и продолжил чтение: — За этот акт смелости Джонс был награждён престижной Медалью Почёта. Он стал невероятно уважаемым боевым инструктором. Он много путешествовал между Англией и Соединенными Штатами, и был официально признан Британским правительством после некоторой службы на государство. В настоящее время Альфред Джонс проживает в Лондоне со своим… — Артур снова замолчал. — Со своим, кем? — подтолкнул Альфред. Голова Артура закружилась, а во рту стало сухо, и он еле-еле смог выдавить из себя слова: — Со своим давним партнером Артуром Кёркландом. — Артур удивленно покачал головой, — Они вставили это в газету… Ты можешь поверить, что они действительно взяли и написали это в национальную, черт возьми, газету! Альфред довольно рассмеялся. — Ах, ну, времена меняются. Подожди и увидишь, как мы с тобой однажды дойдем до алтаря! Артур просто с недоверием уставился на напечатанные перед ним слова. Будучи партнером героя войны, он впервые настолько публично был озвучен в этой роли. Он ничего не мог поделать с той волной гордости, которая накрыла его от осознания того, что вся страна прочитает эту газету и эти слова. И ничего он не сумел сделать против широкой улыбки, украсившей его лицо. Потом он поднял взгляд, увидел, как Альфред улыбается ему, и почувствовал легкое смущение. Он сложил газету и бросил её перед собой. — Хах, ну, вот так вот. Кстати, что за мусор ты смотришь? — Какой-то концерт в честь пятидесятой годовщины, — Альфред сделал звук громче. Артур с отвращением покачал головой. — Мне никогда не нравились эти депрессивные военные песни, — Альфред только рассмеялся. Когда началась следующая песня, Артур узнал мелодию немедленно. Его желудок похолодел, — О, нет. Лицо Альфреда загорелось, и он взбудоражено посмотрел на Артура. — Артур! Это наша песня! — О, нет, — повторил он. Но было слишком поздно. Альфред уже соскочил со своего кресла и попытался поднять на ноги и Артура. Тот противился, хоть знал, что это заранее гиблое дело. Он наконец-то позволил поднять себя с кресла прямо в руки Альфреда. Джонс держал его в знакомой танцевальной позе и начал вальсировать по полу. И, конечно же, петь. — We’ll meet again, don’t know where, don’t know when… Солнце заполняло светом комнату сквозь занавески, пока памятная песня заполняла воспоминаниями мысли Артура. Пятьдесят лет. Пятьдесят лет, которые прошли в такт биению сердца. Пятьдесят лет танцев, смеха, ужасного пения и всего остального, что прилагалось к нему. Пока проходили десятилетия, они танцевали под эту мелодию, льющуюся из беспроводного радио, граммофона, патефона, черно-белого телевизора, кассетного плеера, CD проигрывателя, который довольный Альфред притащил домой одним утром 1983 года; и один запоминающийся раз, когда они танцевали под живую игру военного оркестра, словив на себе несколько смущенных и непонимающих взглядов международных делегатов. И именно этим утром они танцуют под музыку, звучащую из их маленького экрана цветного телевизора. Конечно, танцевали они немного медленнее, и Альфред не кружил Артура по всей комнате так, как раньше. Но некоторые вещи, как например, сама песня, никогда не менялись. — «Keep smiling through, just like you, always do…» — волосы Альфреда были тонкие и серые. На его лице появились морщинки от прожитых лет. Но его улыбка всё ещё имела тот же эффект, что и всегда, — «til the blue skies drive the dark clouds far away!» — Ну, хоть одна вещь точно не изменилась, — сказал Артур, улыбаясь сверкающим голубым глазам. — Какая? — с улыбкой спросил Альфред, крепко держа Артура за талию и погладив его ладонь большим пальцем. — После всех этих лет, мой дорогой, ты всё ещё самый, черт возьми, отвратительный певец, которого я когда-либо слышал. Альфред просто рассмеялся, пока они медленно танцевали под льющуюся из телевизора музыку, в то время как дневное солнце заполняло комнату своим светом. — И я тебя люблю. — ответил он, прежде чем снова удариться в пение. «But I know we’ll meet again, some sunny day!» Конец