Я теперь игрок

      Прошло еще три месяца с тех пор, как я взял книгу "Квинтэссенция. Квест" за авторством Флитвика. На самом деле, книга была написана не с нуля, конечно, просто старый Хогвартский профессор собрал вместе, переработал и сублимировал множество древних трактатов. Полезность этой книги была огромна. Кроме того, для чего я ее и взял, то есть описания и принципа беспалочковой магии, там описывалась сама суть чар. И суть эта описывалась просто и незамысловато — ошибки в ткани физической реальности. Он сравнил любое воздействие чар на наложение на мир куска другого. Магия, которую использует маг, не держит этот наложенный "кусок", она его только призывает и накладывает, дальше текущий мир его постепенно отталкивает, пока, наконец, не избавится полностью. Довольно неожиданные выводы, сделанные в отрыве от знаний о магических сущностях духов или чар магических существ. Я просто не понимаю, как он вообще отбросил половину того, что известно о магии и так близко подошел к теории виртуальности мира. Поразительно.       Насчет беспалочковой магии — все просто. Я ей еще не мог пользоваться. Я вообще практически не мог пользоваться магией, я ребенок. У детей магия не заключена в оболочку, а разлита вокруг, как облако. Считается, что ребенок-маг не может этим облаком магии управлять. С другой стороны, этим облаком управляет что-то другое. Что управляет магией детей, написано точно не было, но то, что это что-то разумное — это точно. Например, если кинуть нож в спину ребенка-мага, который не видит нападающего, то есть шанс, что нож этот отлетит обратно в кидающего и вонзится точно между глаз. Ребенок при этом не будет вообще во всем этом участвовать. Поэтому детей-магов никто более-менее знающий не обижает, это просто опасно.       Годам к одиннадцати, иногда раньше, у мага появляется магическая оболочка, так ее называют. В книге были намеки на то, что процесс создания оболочки можно ускорить, но как — не написано. После появления оболочки можно пользоваться магией уже осознано, до этого, как говорилось ранее, маг своей магией не владеет.       По поводу беспалочковой магии: в той книге был, для начала понимания сути, описан принцип палочковой магии. И тут я тоже узнал много нового для себя. Палочки при первом взаимодействии с магом наделяются жизнью. То есть, маг создает из палочки тотэм, существо в виде палочки с единственным органом чувств, настроенным на создателя. Палочка способна выводить магию из резервуара хозяина наружу. Кроме того, что палочки выводят личную магию в этот мир, они ее слегка окрашивают: упрощаются манипуляции в некоторых областях магии или просто какой-то стихии. В старые посохи заключали призванных покоренных духов, весьма муторно, наверное, но смысл последующего использования аналогичный палочке. Беспалочковая магия — это использование своей магии без посредников. Для этого маг как бы сжимает свой магический резервуар до такой степени, что через оболочку начинает протекать личная магия мага. После того, как личная магия окажется в нашем мире, ее можно использовать, управляя своей волей. В книге было написано про управление волей и насколько это сложно, надеюсь, у меня проблем с этим не будет. Если оболочка толстая, то беспалочковая не будет получатся вообще, если тонкая, то почти наверняка резерв магический скуден и беспалочковая просто осушит очаг. Может, конечно, быть, что тонкая оболочка и малый резерв, зато очень производительный очаг, ну тогда повезло, ничего не скажешь. В общем, для использования магии без палочки нужен для начала полный контроль своей магии, и это, по всему видать, чрезвычайно сложно.       В книжном не было ничего толкового для развития воли. Как ни странно, маги не заморачивались и учились управлению волей на домовиках. В "Эльфах" было написано, что только слабые хозяева, недостойные владения домовиками, приказывают словами. Где мне взять домовика для тренировок, я понятия не имел.       После разбора "Квеста" я заинтересовался табу. По этой теме я нашел только небольшой свиток некоего Куахога, в котором упоминались древнейшие полинезийские мастера с непроизносимыми именами и их творения. Одним из наследий предков Куахога были столбы табу. В столб заключали, например, духа Атуа для защиты от врагов-людей или Вхиро для защиты от насекомых. Всего около двадцати различных духов. Разные формы столбов подманивали разных духов. Дух питался магией просителя, но при этом делал положенную работу. Современные маги научились создавать столбы, подобные табу, но с заключенными туда духами лоа. Лоа — более разумные духи, умеющие не только следить, но и сообщать что-то заклинателю. По всему этому выходит, что где-то стоят столбы табу с духами, следящими за соблюдением статута секретности, использованием магии несовершеннолетними или даже режимом питания вампиров и оборотней. Вот такие всевидящие духи. Ну а название "табу", наверное, взяли как самое подходящее именование африканских творений.       У любого, кто принялся бы изучать магию духов без определенной этнической расположенности, мозги, наверняка, сварились. Даже для меня это было очень сложно для понимания. Но только до одного момента, пока я не понял, что вообще такое эти духи. Поскольку мир виртуальный, получается, есть код, на котором он написан, наверное, все намного сложнее, но мне так проще для понимания. Дух — это обрывок кода, некий сниппет. То есть не до конца воплощённый код, в мире его нет, но код-то есть. И поскольку он не имеет физического воплощения, у него нет и физических ограничений. Зато есть установка на жизнь и развитие. Такая у меня теория, и пока что нет других идей, буду ее придерживаться.       За изучением книг как-то незаметно наступило Рождество Христово, незаметно для меня прошли и день всех святых и день непорочного зачатия. Район преобразился. Дома украсили венками с красивыми лентами или просто еловыми и дубовыми ветками. Люди тоже изменились: у всех было хорошее настроение, все чувствовали праздник. Еще вчера я высыпал всю мелочь из своей бутыли до последнего пенни, кстати, это было чрезвычайно муторно, потому что монетки никак не хотели выпадать обратно из узкого горлышка. В банке Барклайс я пробыл больше часа, меняя монеты. Кроме того, что их считали вручную, оказалось, что больше половины из них старые и меняются по курсу не один к ста, а один к двухсот сорока. Из банка я вышел уставший и насквозь потный, в кармане покоились почти пятьдесят фунтов. Пришло время дарить подарки, завтра день святого Стефана.       Сегодня я проснулся неожиданно поздно. Вернее, меня разбудила сестра, ворвавшаяся ко мне на чердак маленьким вихрем, в руках у нее была открытая коробка с клочками когда-то красивой упаковочной бумаги.       — Ты чего спишь? Вставай, там подарков гора целая, пойдем. Хватит спать, — принялась она трясти и стягивать одеяло на пол.       — Откуда там горе взяться? Мой, вижу, уже открыла, — принялся я натягивать теплое трико. На чердаке было тепло, рядом с раскладушкой проходила труба камина, который дон Пит топил уже два месяца без перерывов. Спал я в трусах, пижамы мне не нравились.       Внизу около скульптуры Марии с младенцем, которую я ночью поставил на стул в самый угол комнаты, на полу лежали подарки. Странно, ночью их не было. Видимо мама утром подложила, вот и она, кстати, вышла, потягиваясь и растирая сонное лицо, видимо, "ураганчик" разбудил и ее. Я отложил в сторону коробки со своим именем (их оказалось немало, шесть штук, откуда бы). В общем, мы прям там принялись открывать подарки и делиться радостью. После того, как мои поняли, что я сильно потратился, спросили про мелочь, я махнул рукой — заработаю еще. Три подарка с моим именем от двух старших Романо и дяди Манфрэдо Спинелли были с явным смыслом, поскольку ни мама, ни сестра от них ничего не получили. Братья подарили: один — шахматные фигурки, а второй — доску, все отличного качества, явно дорогие. Дядя прислал восковую свечу в виде елки. Неожиданно. От мамы я получил новую вязаную шапку и варежки. В оставшихся двух подарках я нашел вязаный красный с желтым львом свитер моего размера и большой блокнот с пергаментными листами и с золоченым тиснением на кожаной обложке: "А.Спинелли". От кого эти подарки, я не знал, нигде не было записок.       Все утро я гадал, кто бы из магов мог прислать мне подарки, и в голову ничего не шло. Я постоянно общался только с барменом и Тафтом, и как-то сомневаюсь, что они стали бы мне что-то дарить. Была еще юная мисс Лафкин, с которой я когда-то общался в книжном магазине, но я ей даже не ответил. Как я понял, Лафкин — чистокровная семья, по крайней мере, Артемизия Лафкин была министром магии сто пятьдесят лет назад. Лезть в дебри чистокровных мне было ни к чему, мало того, что надо знать кучу тонкостей и заморочек этикета, так еще и начнут усилено копать прошлое семьи. Нет уж, лучше подальше держаться.       До обеда ходили гуляли с сестрой по Сохо, болтали со знакомыми и родственниками. Взрослые рассказали, почему старшие семей сделали мне подарок. Оказывается, пол-района видели, как я тащил мешок с мелочью в банк, и, видимо, по-своему оценили этот поступок. После обеда я решил сходить на Диагон в книжный, взять еще что-нибудь по артефакторике и чарам.       Паб был полон народа, только вот не взрослыми, а явно учениками, большинство были в мантиях с гербами. Бармен был занят разговорами с подрастающим поколением, разносчик таскал пирамиды пустых стаканов в одной руке и полных в другой. Эквилибрист. На меня не сильно обращали внимание, и я начал протискиваться к двери на аллею.       — О смотрите, мелкий хафф, Элиза, чего малышня у тебя еще не в люлях, — заорал, пытаясь перекричать остальных, какой-то верзила. Я удивился: неужели им тут алкоголь продают.       Ко мне протиснулись две девочки. Для меня, конечно, девочки, но так-то уже им лет по семнадцать. У меня узнали, кто я такой и чего делаю в пабе. Я честно отвечал, стараясь побыстрее отделаться от этих пьяниц. У всех, кого я видел, были желто-черные гербы с барсуком на мантиях.       — Я поступлю на Равенкло, извините, — отрезал я, когда меня начали хвалить за выбор желтых тонов.       — Да ты чего, дурак? — то ли оскорбила, то ли спросила меня крупнобровая девчонка с фиолетовыми волосами, которые стали явно синеть.       Я, конечно, сразу понял, кто это, давно подсчитал, что она должна быть на курсе третьем или четвертом.       — Ты метаморф, что ли? Сама дура. Мне в Равенкло интереснее будет, — сказал все, что крутилось на языке в тот момент.       — За дуру сейчас уши оторву, — и, вяло попытавшись схватить за ухо, спросила. — Знаешь про метаморфов? Смотри, как могу, — и она вырастила длинный утиный клюв. Народ засмеялся, хотя наверняка много раз это видели.       — Весьма полезная способность. Читал в "Огне-едах", что Элла Блэк из рода Макс была Метаморфом, и ее настоящее лицо никто не знал. Ты из Блэков? — выпалил я, конечно, зная, из какого она рода, просто хотелось развлечься.       Народ загалдел. Вокруг посыпались вопросы всех ко всем. Всем стало интересно - не те ли это самые Блэки, что за огнееды такие, какое настоящее лицо Тонкс, что за мелкий тут народ пугает. Было весело. Я просочился на улицу, хоть меня и пытались придержать. Тонкс отвлекала от меня внимание громкими криками и руганью. Кажется, кто-то щипал ее за лицо.       Выйдя из бара и уже собираясь идти обратно, я заметил, как кто-то прошел в калитку сбоку от входа в паб. Я забежал следом, там, уже подойдя к стене, стояла, полуобернувшись ко мне, ведьма. Среднего возраста, не больше сорока, среднего роста, с немного полным лицом. Одета она была во что-то серое и черный норковый жакет. На голове тоже норковая черная шляпка-тарелочка.       — Простите, Мадам, через бар пройти совершенно невозможно, толпа пьяных хаффов, — махнул я рукой на стенку, мол, давай, открывай проход. Палочка уже была у нее в руке.       — Как это пьяных? Что за новости такие? — нахмурилась она и, отвернувшись от волшебной стены, пошла к двери, которая вела к кухне Тома.       Уже открыв дверь, она как будто что-то вспомнила и, глянув на меня и стену, взмахнула палочкой. Портал открылся быстро, но величественно. Было очень похоже на тот эффект раздвигающихся кирпичей, как в фильме. Очень красиво.       В лавке Скрабблса было не много покупателей на такой обширный магазин. Я поискал глазами кого-нибудь похожего на продавца. Такой отыскался скоро: маг в белой сорочке и серой шелковой жилетке, на шее, конечно, повязан батвинг. Я подождал, пока он договорит и передаст стопку листов какому-то карлику, и подошел к нему.       — Здравствуйте, Сэр. Мне нужны десять пергаментов для писем и хорошие чернила.       — Есть различные пергаменты, но я советую вот эту бумагу, — он подвел меня к стопкам листов и показал пальцем.       — Согласен, неплохо. Возьму их, — сказал я, пощупав один лист. Довольно мягкий и очень тонкий.       — Отличная бумага, из Джикси, шелк и хлопок, промокаемость один к трем, — сказал он какую-то тарабарщину.       — Отлично. Еще чернила, — напомнил я ему.       — Для писем можете взять вот эти, — он взял чернильницу и поднес к глазам, явно любуясь. — Делают на Майорке, изумительный цвет.       — Беру, сколько с меня за бумагу и чернила? — оторвал я его от созерцания изумительного цвета.       — Пять галеонов и десять сиклей.       — Дайте угадаю, бумага стоит один сикль за лист?       — Да.       — А чернила?       — Десять галеонов пинта.       Я протянул руку и взял у него чернильницу. Глянул на просвет - синий. Положил в карман брюк и полез за деньгами.       — Простите, Сэр. Чуть не забыл. Вы ведь недавно делали большой блокнот с золотым тиснением "Спинелли"? — он качнул головой подтверждая.       — Сова изодрала коробку, я понятия не имею, кто его прислал, — намекнул я на непреодолимые обстоятельства.       — Вы Спинели?       — Альтиеро Спинелли, — представился я и сделал намек на поклон.       — Этот подарок для вас купила юная мисс Лафкин.       Поблагодарив и попрощавшись, я отправился в Империю Сов. Надо было ответить Лиане, не совсем же я неблагодарный. От кого один подарок, я выяснил, от кого тот свитер гриффиндорский — остается загадкой. В Совином магазине мрачный мужик, представившийся Илопом, долго пытался продать мне сову, постоянно отвлекая от письма. За отправку письма слупил с меня четыре сикля, зато отправил очень красивую сипуху. * * *       Доброго рождества Лиана. Спасибо за подарок, мне очень понравился этот блокнот. Но мне очень неудобно, что сам я ничего тебе не подарил. В качестве извинений приглашаю тебя завтра в Фортескью в полдень, хотя бы угощу тебя мороженым. До встречи.       Альтиеро Спинелли * * *       Выйдя от Илопа, я вспоминал письмо. Вроде нормально написал, ничего лишнего. Завтра надо будет накормить мороженым и попросить больше не дарить ничего. В книжный уже не пойду, все деньги потратил на Майоркские чернила.