Я теперь игрок

      Уже три месяца я не держал палочку в руках. Она была всегда недалеко, спрятанная на чердаке, но даже трогать ее я не хотел. Я обещал не пользоваться ей, но если бы вернуть время назад, я наверное не стал так торопиться с обещаниями. Для волшебника не пользоваться магией почти невозможно, она скапливается и начинает напоминать о себе. Палочка может выводить магию. Опытные маги могут выводить магию в мир без палочки, я не мог, не умел. Все три месяца я учился чувствовать свой резерв, много медитировал, ну по крайней мере, я так называл то, что делал. Просто замирал и старался отвлечься от всех физических чувств, чтобы почувствовать магию. И я чувствовал много вокруг, иногда даже направление. Но свой источник не мог ощутить. Сегодня я уже полчаса сидел на крыше, на которую забрался по крюкам для трубочистов, и ждал рассвета. Через полчаса над Лондоном взойдет солнце, момент Аусос, так он назывался у Буллока. В Европе его называют Аврора, рассвет в день весеннего равноденствия. У меня были большие надежды на этот рассвет, я надеялся под лучами Аусос почувствовать больше обычного.       Я много читал эти три месяца. Перечитывал старые книги и пытался найти в них то, что не видел раньше. Кое-что находил. Например, темные проклятья, которые накладывались не на физическое тело, а на душу, магический источник или род. Если про род было понятно, это что-то вроде внедрения информации в ДНК, то как заразить источник или порвать душу, я не понимал. А все, что не понятно, всегда интересно. По магии душ Тафт мог достать, по его словам, кое-что, хоть и дорого. А вот по проклятиям на источнике магии Тафт рекомендовал почитать внимательно Волосатую Морду. К сожалению, рукопись была у Дамблдора, и забирать ее было рано, три месяца — мало для исследования рукописи. Жаль, я ее пролистал в свое время весьма бегло. Также были непонятности с силами, которые описывались как боги. Очень сильное влияние астрономических событий тоже было странно. Если этот мир синтетический, а я в этом пока еще не сомневаюсь, то зачем столько накручивать? Всем программистам известно: чем больше кода перекрещивается и взаимодействует, тем больше багов будет возникать. Небо стало совсем светлое, похоже, скоро начнется, надо не отвлекаться на посторонние мысли.       Сегодня Петер Карлсон встал как обычно очень рано, последнее время ему все хуже спится по ночам. Но сегодня у него хорошее настроение, не как обычно. Все потому, что сегодня к нему приедет его дочь с двумя внуками из Белфаста. Младшего внука Юхани он еще не видел никогда. Он выйдет на улицу, раздвинет рольставни на своей небольшой прачечной на десять автоматов. Потом откроет дверь и войдет внутрь, там он поскользнется на моющем средстве, ударится затылком и потеряет сознание, а через несколько минут умрет.       И что это такое сейчас было? Впрочем, не важно, надо поспешить на улицу Бик, старый Карлсон уже встал. Я спустился вниз и побежал как можно скорее, улицы были пусты. Немного мешала теплая одежда, но снимать ее времени не было. Почему-то очень хотелось не дать старику расшибиться, если вообще там есть старик. Может, это вообще было что-то вроде кошмарного сна, может вместо медитации я опять в сон провалился? Такое случалось не раз. Я чувствовал как время уходит. Я повернул с Легсингтон и увидел как старик входит в открытую дверь. Я закричал во всю силу своих легких, хотя дышал уже с большим трудом. Из открытой двери выглянул старик, я махнул ему рукой. Добежав, сказал два слова: "пол" и "скользко". А потом почувствовал что-то новое.       Пока шел домой, я не думал об удивленном старом Петере, о странном видении, что у меня было, о том, что момент Аусос прошел давно. Я думал о том, что же это во мне появилось. Это было похоже на размытый огонек в темноте, он был далеко и со мной одновременно. Очень сложно описать: как будто он у меня за спиной, куда бы я не повернулся, и всегда недостижимо далеко. Надо было срочно успокоиться и помедитировать, наверняка так я его лучше рассмотрю.       Я дошел до дома. Все еще спали. Поднялся и переоделся, потом лег для лучшей концентрации. И уснул. * * *       Прошел месяц, как я почувствовал свою магию. Все это время мало занимался с книгами, но очень много медитировал. Теперь я точно знал, что этот огонек, который чувствую, и есть мой магический источник. Раньше я представлял магический резервуар как бесформенный полупрозрачный пузырь, но оказалось, что был не прав. Я уже немного мог разжигать и тушить огонек, но это ничего не давало. Однажды я как бы замылил пространство перед ним, хоть и было сложно сделать что-то из ничего. Потом как бы напустил тучку на огонек, и хоть почувствовал странную тяжесть в организме, но главное, увидел как сквозь тучку пробиваются лучики. Тогда я и понял, что надо попробовать создать линзу, которая сфокусирует свет ко мне. После долгих попыток мне удалось создать сначала мыльный пузырь, а потом и простую оптическую сферу. Когда я только поводив сферой перед огоньком и поймав несколько ярких отблесков, простых аберраций, получил сильный прилив сил, то понял, что на правильном пути. Сейчас я мог создать уже не простую сферу, а приличную линзу, которая давала мощный поток света, это было действительно мощно. Силу, которая наполняет меня при этом, я даже описать не могу, это похоже на огонь, который заполняет меня полностью, но не горячий, а прохладный как ветер. Очень приятное ощущение.       Вчерашней ночью я почти не спал, пробовал различные простые чары. Но пока что выходил только "Lumos" на руке, но зато очень красивый, белый и как будто разлитый по коже ладони. Сейчас уже утром я спать не хотел, настроение было фантастическое. Я решил сходить в Котел, попробовать открыть стену. В пабе я не был месяца два или больше, надеюсь, там все хорошо у них.       — Привет, Том, Бали. Старик, привет, — я помахал всем еще от входа, заявляя о своем приходе.       Паб, как обычно по утрам, был пуст, стулья перевернуты на столы, по полу елозят какие-то швабры. Подумалось, что давно я не был в этом славном месте.        Привет, малыш Альто, — Том посмотрел на меня с прищуром. — Ты, парень, случайно не употреблял каких зелий?       — Нет, просто настроение хорошее, — заверил я его.       — А на вид, точно, как в тот раз. — Намекнул он на мое дурное и счастливое выражение лица.       — Просто беспалочковую начал осваивать, и вот, кое-что начало получаться. — Поддал я света через линзу и сотворил "Lumos" на ладони.       — Мерлинова лысина. — Прохрипел страшный старик. Том подтвердил кивком.       — Пойду похвалю себя мороженым и в книжный загляну. — Отправился я к двери в подворотню.       Стена открылась при моем приближении без всяких действий с моей стороны. Значит, это и есть магия: малейшие желания мага воплощаются, даже намеки на них. Я "подкрутил" линзу — мало магии не бывает. Зайдя на Диагон, я удивился ее пустынности, народа видно было пару человек только. Я пошел по направлению к кафе и мне захотелось немного украсить скучные здания. Я оглянулся, на меня вроде никто не смотрел. Я повел рукой, представляя, как с нее потоком срывается магия и чистит, ремонтирует, раскрашивает скучные витрины в красивые цвета. Сделал это с одной стороны аллеи, потом с другой, получилось красиво: фиолетовые, синие, розовые, жёлтые яркие цвета радовали глаз. Я дошел до лавки Фортескью и подергал дверь — закрыто. Вернулся к книжному, там тоже было закрыто. Неужели я так рано пришел? Вернулся в паб, там мне сказали, что в половину пятого ночи всегда так безлюдно. Я не поверил, этого не могло быть, слишком светло было на улице. В дверь зашли двое авроров, они носили красные мантии, всегда.       — Парень, это не ты сейчас на Диагон Аллее был? — спросил меня один из них.       — Это же малыш Альтиеро, который гиппогрифов запрягал. Ну, помнишь? — обратился второй к напарнику.       — Я просто мороженого захотел, но там закрыто было, — объяснил я им. Авроры переглянулись.       — Альто просто немного перезанимался, — попытался отмазать меня Том.       — Нет, я вызываю дежурную группу, в прошлый раз мы два дня его художества убирали, — сказал тот, что был покрупней, и начал крутить палочкой, что-то наговаривая.       Я решил, что мне тут делать нечего и еще раз подкрутил линзу. А потом дернулся к двери, но меня что-то ударило в затылок, и мир померк.       Очнулся я уже в постели. Это был не мой чердак, больше было похоже на больницу. Я покрутил головой: высокий потолок, но сама комната не большая, на стенах белые с голубыми полосами матерчатые обои. Несколько картин с фруктами и цветами. Слева тумба, большая, из светлого дерева. Справа ширма, и за ширмой видна еще одна белая железная кровать. Видимо, я в больнице.       Я вылез из постели. Надета на мне была белая с зеленым горохом пижама, явно большего размера, чем надо. Прислушавшись к себе, я понял, что все нормально, а вот огонек мой был какой-то мелкий, как будто стал дальше от меня. Это было не очень хорошо, надо было найти и расспросить докторов. Я выглянул из палаты. Коридор тоже был хоть и широкий, но очень богато отделан красивыми обоями, картинами, на потолке лепнина и большие хрустальные люстры. Окон видно не было. Я вернулся в палату, посетил туалет, умылся и поправил волосы. Теперь можно идти.       Докторов и медсестер я нашел быстро, никто от меня не прятался. Раз уж я сам встал, меня повели на осмотр. Смотрели меня двое докторов, старшим был старый доктор Сметвик. Он и вынес заключение — магическое истощение. Хотели оставить на пару дней, но мне валяться там было не интересно. Поэтому выписали рецепт, дали какой-то дешевый травный сбор и отправили на выписку.       В холле медсестра активировала мне камин до Дырявого Котла, перед этим получив разрешение от бармена. Я попрощался и шагнул в огонь. В баре меня тут же подхватили и начали расспрашивать. Оказывается, авроры меня оглушили и куда-то унесли, больше ничего известно не было. Я успокоил всех, что валялся в Мунго с магическим истощением, но народ все равно ругался на произвол авроров. В принципе, согласен, зачем по невинным детям шмалять? Непонятно.       Когда я пришел домой и открыл дверь на лестницу, в доме что-то динькнуло, как камертон примерно. Когда я уже поднялся на второй этаж, то услышал на улице хлопок аппарации и звук открывающейся двери. Я пошел навстречу: это явно ко мне. На переходе на второй этаж я встретил молодого человека лет двадцати пяти, не больше. Светлые волосы и усы делали его вид немного смешным. Одет он был в твидовый светлый костюм, абсолютно маггловский. Внешность не обманывала меня: его взгляд, несколько шрамов на лице и мое проснувшееся чувство опасности говорили, что этот парень — оборотень.       — Мистер Спинелли, добрый день. Я Рихард Баккер. Меня прислал директор Дамблдор, — сказал он очень спокойно и даже дружелюбно.       — Привет, мистер Баккер, к сожалению, для меня день не очень добрый.       — Да, простите, я знаю, что вы только из клиники Мунго. Я думал, что вы сегодня уже не попадете домой. Я должен вам передать это, — он протянул мне рукопись про оборотней.       — Сейчас как раз время выпить чаю, пойдемте, — до шести, когда я забираю сестру, был еще час.       Он что-то говорил про то, что он спешит, но я не слушал его. Прошел в кухню, поставил чайник на газ.       — Нашли там что-нибудь стоящее? — я показал на свиток.       — Да, очень интересное чтиво. Кстати, чуть не забыл. Профессор просил передать, что он помнит про обещание.       — Я тоже помню, — я отмахнулся. Вот причина посещения! Директор думал, что я колдовал палочкой. — Я соблюдаю свое обещание. И не собирался его нарушать. Я заварю себе сбор от магического истощения, а вам чай.       — Спасибо, мне покрепче. Как же вы колдовали без палочки? На Диагон Аллею специально сегодня люди приходят посмотреть.       — У меня прорыв в беспалочковой магии вчера случился. Месяц назад смог увидеть источник, а вчера полноценно перенаправить магию, — я отхлебнул. Оборотень замер и смотрел на меня внимательно, ждал когда скажу "шутка", наверное.       — Это очень необычно, — выдавил он какую-то ересь.       — А как вы видите ваше проклятие на источнике, — он дернулся так, что пролил чай на стол и штаны. Наверное, немного обжёгся.       Я подал ему полотенце, пусть промокнет влагу.       — Вы ведь волшебник, где вы учились?       — В Хогвартсе.       — А как вы решали вашу мохнатую проблему? — он уже не дергался. Быстро взял себя в руки.       — Директор сделал для меня специальное место, где я пережидал приступы.       Теперь мне точно было понятно, что это Ремус Люпин, почему-то представившийся странным именем. Видимо, он до сих пор ищет способ избавиться от ликантропии. Он рассказал (с помощью моих наводящих вопросов), что у него были трое друзей в школе, которые заботились о нем. И что это были самые замечательные годы в жизни. Потом мы долго с ним говорили про видение очага, оказалось, что он его почти не видит, то есть не чувствует. Я ему рассказал кратко, как я в Темнейших Искусствах нашел упоминание момента Аусос, как на Остара встречал рассвет, потом про видение смерти старика и как после его спасения почувствовал огонек. Он был не просто заинтересован, он ловил каждый звук, в магическом мире такие истории лежат в семейных архивах и не показываются чужакам.       Разговор прервала влетевшая сова. Письмо было от главы офиса авроров Руфуса Скримжера. Он извинялся за произвол подчиненных, обещал наказать виновных. Я не знал, с чего вдруг эти извинения, но Рихард сказал, что в утреннем Пророке была статья про необоснованную жестокость авроров к ребенку. За такое можно и с поста слететь.       Время уже было идти за сестрой, я пообещал написать все об очаге и даже с картинками. Он очень сильно благодарил. Дал слово, что никому про это ни полслова, а рукопись будет хранить в Гринготтсе. Мы договорились встретиться через месяц.