Zweifel Weg

— Пауль… — только и смог сказать я. Нити, тянущиеся от его сердца к моему, собирали осколки, сшивали вместе кусочки моего сердца, заодно вплетая между ними частичку своего тепла, — Что же ты… почему же ты так вёл себя со мной? Знал бы ты, что я пережил…  — Знаю, — он посмотрел мне в глаза. — Мне было ещё хуже. Думаешь, приятно осознавать, что делаешь больно, целенаправленно больно своему самому дорогому человеку?  — Но зачем тогда..?  — Я боялся. Я и теперь боюсь. Что же мы делаем-то?  — Я люблю тебя, Пауль. И всегда любил. Всё хорошо. И так близко было его лицо, его глаза, всегда смеющиеся, а теперь такие тревожные; его рот, губы… я впился в них с жадностью умирающего от жажды в пустыне. Никогда никого в жизни я не любил, не хотел так, как его. Рубашка… к чёрту рубашку! Я дёрнул её так, что послышался треск, и отлетевшая пуговица выстрелила мне прямо в глаз.  — А помнишь, как ты грозился на мне рубашку порвать? — припомнил я, и он засмеялся. — Получай теперь! Наскоро стащив с себя через голову майку, я прижался к нему всем телом, чувствуя, как растёт во мне желание, как тесно становится в штанах.  — А дальше что? — спросил я с надеждой. Я и вправду не знал, что делать дальше. Хотя и изнывал от желания. Пауль опешил.  — Не знаю, — ответил он, — я думал, ты знаешь.  — Ну ты даёшь! — присвистнул я. — Это за кого же ты меня принимаешь? Не было у меня никогда с мужиком, понятно тебе?  — И у меня… девственники хреновы… ладно, придётся самим учиться… Глядя на его озадаченную физиономию, я не выдержал и дико заржал.