Кривые зеркала

Кажется, что происходящее всего лишь страшный, быстротечный сон и стоит щелкнуть пальцами, как он закончится. Хардли Хавелок. Ренегат.

Шерлок бежит, задыхаясь. Везде — сверху и снизу, впереди и за спиной — лишь вязкая, пульсирующая темнота, в которой тонут звуки, а собственные ладони с трудом угадываются расплывающимися силуэтами. Найти кого-то в этой темноте просто нереально, но Шерлок должен. Эта живая и вечно голодная темнота поглотила кого-то, кто детективу дорог. Кого-то очень важного. Человека, без которого вся прежняя жизнь кажется лишь неудачной пародией. Но сколько бы Шерлок ни бежал, сколько бы ни надрывал горло, в ответ раздается лишь гулкое эхо. Темнота не хочет отдавать свою жертву. … лок… Холмс останавливается, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Очевидно, он что-то упускает. Должна быть подсказка, намек, который он не заметил и из-за которого не может рассеять эту тьму. Шееее… ок… Нужно торопиться. У его важного человека остается совсем мало времени, а Шерлок все еще так ужасающе далек от разгадки… Шерлооок… Что? — Шерлок? Детектив вздрогнул и распахнул глаза. Над ним нависло размытое пульсирующее нечто, которое придвигалось все ближе и ближе. Отголосок тьмы, прорвавшийся в реальность и жаждущий поглотить все вокруг. Шерлок сдавленно охнул и попытался просочиться сквозь обивку дивана, только бы не коснуться этого чужеродного сгустка. Темнота скользнула по щеке вязким, мертвенным касанием. Горло царапнул сладковатый гнилостный запах тины. — Шерлок! Проснись, наконец! Темнота подернулась рябью, и из нее вдруг проступило лицо Джона — нахмуренное и сосредоточенное. — Что? — Ты заснул. И тебе что-то приснилось. Вряд ли приятное, судя по всему, — Джон кивнул вниз, привлекая внимание детектива. Шерлок проследил за его взглядом и обнаружил собственные бледные пальцы, намертво впившиеся в смуглое запястье Джона. Полукружья ногтей вдавливались в кожу с такой силой, что это должно было причинять боль, но Джон не сказал ни слова, только успокаивающе обводил большим пальцем родинку на ладони Холмса и терпеливо ждал. У него всегда это отлично получалось — ждать. Шерлок поспешно отдернул руку и просканировал взглядом квартиру, окончательно возвращаясь в реальность. Родная Бейкер-стрит, привычный потертый от времени диван и неизменный эклектичный хаос вокруг. На каминной полке блеснул пожелтевшей костью череп, глумливо подмигнул пустыми глазницами и оскалился. Желтый смайлик пулевыми провалами бдительно следил за всем, что происходит, не позволяя укрыться и спрятаться. Неизменные рога с наушниками, книги, неповторимый запах химикатов и выпечки миссис Хадсон. Миллиарды пылинок, кружащиеся в потоке солнечного света, что всегда украдкой пробирался в квартиру сквозь щель между неплотно задернутыми шторами. Пятно от чая на журнальном столике, книги, подшивки газет, плохо затертое пятно гари на потолке, книги-книги-книги. И Джон. Джон… — Шерлок? — доктор подался ближе, встревоженный рассеянным видом Холмса. Тот скривился и выдавил из пересохшего горла сдавленный звук. — Я… — привычный баритон сорвался на хриплое карканье, так что пришлось откашлялся, прежде чем продолжить. — Все нормально. Мне… просто приснился кошмар. Что на земле остались только я и Майкрофт. А у меня даже пистолета не было. Прекрасная отмазка, Шерлок. Изысканная и правдоподобная, как раз под стать блестящему гению. Но Джон улыбнулся, чуть расслабив напряженные плечи, и откинулся в кресле, осторожно вращая кистью, на которой алели симметричные лунки. Поверил? Нет. Сделал вид, чтобы не нервировать взъерошенного друга. — Ужаснейший из всех кошмаров. Если бы мне приснился Майкрофт, я бы потом неделю не спал, — мягкая улыбка и лучики в уголках глаз окончательно привели Шерлока в чувство. Череп больше не скалится. Смайлик застыл в плоской неподвижности. Джон еще раз пристально осмотрел Шерлока, отмечая не только вернувшуюся остроту и самоуверенность во взгляде, но и тени под глазами вместе с еще более бледным, чем обычно, цветом лица. Доктор поднялся из кресла — едва слышно скрипнули суставы колен — и навис над диваном, смешно уперев руки в бока. — Тебе нужно больше отдыхать и не доводить организм до изнеможения. От того, что ты свалишься с истощением, преступники сами себя в камеру не посадят. Я оставил на столе суп и карри, поешь — это обязательно, и попробуй еще немного поспать. Вернусь через пару часов и, если обнаружу еду нетронутой, буду вводить тебе суп внутривенно. И я не шучу. Убедившись, что Шерлок все услышал и не уплыл в Чертоги, как это бывало всегда, когда ему неохота выслушивать ворчание чересчур заботливого соседа, Джон направился к выходу. У самых дверей его настиг полный искреннего удивления голос: — И куда ты собрался? Или забыл, что у нас дело? Джон на мгновение прикрыл глаза, обреченно понимая, что Шерлок Холмс — это не имя, а диагноз. — Ты опять не слушал, да? Второй раз я все это повторять не буду. Поешь. Отдохни хоть немного. Если подрывник снова объявится, сообщи мне. Шерлок порылся в памяти. Кажется, Джон, действительно пытался сказать ему про какие-то дела, но Холмс в это время был занят экспериментом с кислотой, а потому голос своего блоггера воспринимал как посторонний бессмысленный шум. Ну и ладно. Шерлок махнул рукой, милостиво отпуская Джона. Тот лишь покачал головой на этот королевский жест и подавил желание отвесить кое-кому подзатыльник. Все равно не поможет. После того, как внизу хлопнула входная дверь, Шерлок вскочил с дивана и закружил по комнате темно-синим вихрем. Новое дело занимало все мысли, заставляло разум работать на невероятных скоростях, создавая и тут же разрушая сотни, тысячи теорий и вероятностей. Блестящая, нескучная загадка, которую подбросил подрывник, заставляла детектива буквально порхать над землей, открывая все новые границы собственных возможностей, и приплясывать от нетерпения, поглядывая на темный экран телефона. С момента последней победы Холмса дни шли за днями, и вот-вот должен был поступить новый звонок. Однако прошла почти неделя, подрывник молчал, и Шерлок изнывал от нетерпения. Утомительность ожидания, постоянное напряжение и наплевательское отношение к потребностям организма — дело, Джон, как я могу спать? — привели к тому, что детектив просто отключился. Всего лишь прилег на пару минут, и в вынужденный сон прокралось нечто, что не оставило после себя деталей, кроме едва уловимого беспокойства. Тонкая игла тревоги, которая звенела от случайного касания и не давала забыть о себе. Шерлок замер посреди комнаты долговязой цаплей, пытаясь поймать за хвост ускользающее ощущение. Что-то не так. Что-то неправильно. Гулкую тишину разбил звук входящего сообщения, и Шерлок взорвался движением: метнулся к телефону, едва не опрокинув по пути стопку газет, запнулся о стол и рухнул на диван со счастливым возгласом — подрывник заглотил наживку с бассейном. «Приходи поиграть», — неизвестный номер и подмигивающий смайлик в конце. — Попался, — расплылся в улыбке Шерлок, ощущая дрожь предвкушения. Интересно узнать наконец, кто этот игрок. Каков он — Мориарти? Мелькнувшую мысль позвонить Джону детектив тут же отмел. Пока доктор вернется… оттуда, где он сейчас, — где бы ни был — Шерлок сам уже успеет все выяснить. Наверное. В любом случае, он и без Джона справится. — Глупый Шерлок, — шепнул череп. — Заткнись, — автоматически огрызнулся Холмс и тут же споткнулся, оборачиваясь. — Что? Череп молчал. Детектив нахмурился. Он, конечно, разговаривал с Билли до появления Джона, вот только тот всегда был молчаливым парнем. Шерлок подошел к камину и внимательно осмотрел череп на наличие встроенных микрофонов. Задумчиво потрогал скуловую кость, засунул палец в полость носа и ощутил что-то липкое — изнутри Билли был опутан паутиной. Скривившись и оттерев руку от паучьих сетей, Шерлок строго посмотрел в пустые глазницы. — Разберусь с тобой, когда вернусь. Главное сейчас — дело. Холмс надел пальто, взъерошил кудри и, перепрыгивая через две ступеньки, спустился вниз. — Миссис Хадсон, буду поздно и голодный! — Не домохозяйка, дорогой! — привычно отозвалась миссис Хадсон и отправилась месить тесто, чтобы к возвращению мальчиков испечь пирог. Такси домчало до цели всего за пару минут. Шерлок погладил лежащую в кармане флешку, поправил пиджак, надежно скрывая одолженный у Джона пистолет, и направился внутрь. Дверь в бассейн беззвучно приоткрылась, стоило детективу легонько ее толкнуть. Тишина давила на уши. Осторожные шаги детектива перекатывались по полу и разбивались о мраморные плиты, стекая в неподвижную мертвую воду. Невыносимо воняло хлоркой и еще чем-то неуловимо сладковатым и тошнотворным. Болотная тина. — Я принес подарок, — заговорил Шерлок, чтобы хоть немного всколыхнуть тягучее безмолвие и унять назойливую тревогу. — Так ведь поступают в подобных случаях? Эхо его слов разошлось кругами, отзываясь стонущим скрипом двери из раздевалки и рваным шелестом мягкой подошвы ботинок о глянцевую плитку. — Вот это сюрприз, верно, Шерлок? — Джон? — Такого ты не ожидал? — человек сделал шаг вперед, окончательно выходя из тени. Ровный синтетический голос. Еще шаг. Блеклые неживые глаза. Ближе. Это не Джон. Нет! Мысли хаотично замельтешили, пытаясь объяснить, оправдать. Джон не может быть Мориарти. Просто не может, потому что… Потому что «что», Шерлок? — издевательски спросил из дальней комнаты Чертогов Себастьян Уилкс. — Потому что ты слишком устал быть для всех фриком и радостно распустил перья, закрыв глаза на странности, стоило лишь высказать восхищение? Потому что привык полагаться на братца? Майкрофт ведь не подпустит опасного человека, Майкрофт ведь наизнанку выворачивает всех, кто оказывается близко к орбите Шерлока. Но Мориарти умен и у него достаточно ресурсов, чтобы с нуля создать правдоподобную личину. Так почему же ты был так уверен, что Джон — тот, за кого себя выдает? Почему позволил себе не сомневаться в рассказанной Ватсоном истории? Ведь Шерлок Холмс не ошибается, верно? Тебе и в голову не могло прийти, что все те признаки, по которым ты видишь правду, можно искусно подделать. Слишком самоуверен, чтобы предположить существование кого-то умнее. Так пожинай теперь плоды, великий детектив! Шерлок упрямо тряхнул головой. Нет. Нужно отталкиваться от того, что Джон ни при чем. И если взять это за аксиому, то… Ну конечно! Он идиот, которому тревога чуть не отбила здравый смысл. Пятого звонка не было. — В чем дело, Шерли? Удивлен? Что ты хочешь, чтобы я заставил его сделать? В этот момент не-Джон распахнул куртку, и оттуда хлынула пустота. Пустота пахла тротилом, оружейной смазкой и каленой медью. В пустоте извивались гладкие тела проводов, сплетаясь и расплетаясь в гипнотизирующей змеиной пляске. Шерлок задохнулся, ощутив древний первобытный ужас. Ничего подобного быть не может просто потому, что не может быть. Но оно происходило, и Холмс не мог заставить себя мыслить логично. Логика отказывала под напором гулкой пустоты, развеивалась в клочья, раздавленная тяжестью тротила. Детектив тонул, пытаясь найти выход, зацепиться хоть за что-нибудь и вернуть контроль над собой и реальностью. Но реальность растекалась мертвой водой, просыпалась сквозь пальцы колючим песком и таяла с каждым тяжелым выдохом. — Хватит. Короткий приказ, как щелчок взведенного курка, и пустота вдруг собралась, сжалась и втянулась обратно под бесцветную дутую куртку, оставляя взмокшего детектива и безмолвного не-Джона. — Понравилось, Шерлок? Знаешь, я не просто так оставил тебе свой номер. Ждал, что ты позвонишь. Именно так поступают в подобных случаях. Идеально выглаженная чернота костюма, пижонская чернота дорогих ботинок, мертвая чернота провалов зрачков. Черный человек вальяжной поступью властелина мира явил себя, пройдя сквозь незаметную дверь. Обшарпанный косяк растрескался еще сильнее под мимолетным прикосновением холеной ладони. По мутному стеклу побежала трещина. — Джим из ай-ти… Мориарти, — выдохнул Шерлок. Мозаика стремительно обретала недостающие паззлы. Все нити, факты и события заплясали в безумном хороводе, бурным потоком сливаясь в единое кружево совершенной паутины. К одному пауку. Но это не объясняло одного. — Что ты сделал с Джоном? Джеймс издевательски улыбнулся, скользящим движением приближаясь почти вплотную, останавливаясь за плечом неподвижной фигуры в тяжелой куртке. За все это время доктор ни разу не шевельнулся, не моргнул и не посмотрел на Шерлока. Холмс отчаянно пытался поймать его взгляд, увидеть там своего — родного — Джона с мягкими улыбками, верой и теплотой. Может быть, Мориарти чем-то накачал его, поэтому доктор выглядит покорной бездушной куклой? Наверняка, ведь как иначе объяснить то безмолвное равнодушие, с которым Ватсон воспринимал все происходящее. — Джон? Какой такой Джон? — лицо паука ежесекундно менялось, перетекая из одной гримасы в другую с плавностью растопленного воска. — Ты такой наивный, Шерли! Ты и твой правительственный снеговик. Вас так легко обдурить, что это даже немного…разочаровывает. А я не люблю разочаровываться. Мориарти поднес руку ко лбу Джона, мимолетно касаясь выцветших волос, и повел ладонью вниз. — Нет… Бледные пальцы стирают брови и распрямляют надбровные дуги. — Никакого… Почти нежное касание разглаживает глазные впадины, выравнивая кожу там, где раньше Шерлок видел синеву и тепло. — Джона… Под уверенным нажимом вдавливается и сминается, как мягкий пластилин, нос. — Ватсона. Последнее движение стирает улыбчивые губы, которые всегда восхищались Шерлоком, защищали Шерлока и вдохновляли Шерлока. — И никогда не было. Перед детективом стоит кукла с идеальной ровной гладкостью там, где когда-то было знакомое и дорогое до последней морщинки лицо. Нетронутый белый холст. — Нет… — горло сдавило сокрушительными тисками, а сердце — несуществующее и закаменевшее когда-то сердце — оглушительно забилось, грозя разорвать грудную клетку. — Нет, нет… Нет! Черный человек расхохотался, откинув назад голову и обнажая нетронутую белую шею. — Нет! Он хохотал, когда пальцы Шерлока потянулись к нему, смыкаясь на горле. Хохотал сквозь хрипы, когда детектив с животным рычанием все сильнее сжимал руки, стремясь вырвать-выгрызть-вырезать этот смех. Хохотал, когда воздух заволокло дымом, и огонь с шипением обрушился на равнодушную воду и безмолвные стены. Даже после того, как Шерлок откинул в сторону ставшее вдруг склизким тело, смех по прежнему шелестел в воздухе сквозь рев пламени и шипение испаряющегося бассейна. — Джон… Джон! Холмс закрыл нос и рот полой пиджака, пытаясь разглядеть в дыму то, чем стал его Джон. Он все исправит. Он сможет, нужно только найти… Найти и выбраться отсюда. Откуда вообще возник огонь? Снизу из черного дыма вдруг взметнулась сильная рука, цепляясь за ногу Шерлока и заставляя его упасть на одно колено. Джон лежал на раскалившемся полу неподвижной марионеткой, потерявшей управление, по-прежнему бесцветный и безликий. Только ладонь, вцепившаяся в ткань брюк, показывала, что в этом теле есть жизнь. — Джон, нам нужно уходить. Ты слышишь? — Холмс попытался поднять тяжелое тело, изо всех стараясь не смотреть на гладкую пустоту на месте лица: слишком страшно. — Давай же, Джон! «Найди меня». — Что? — Шерлок замер, несмотря на творящийся вокруг ад, и наклонился ближе, чтобы понять — ему почудилось, или его доктор и правда умудрился что-то сказать отсутствующим ртом? «Найди меня!» Голос раздавался будто в самой голове, минуя слуховые каналы, но сквозь дым и удушье Шерлок все же разглядел, как под ровной кожей что-то шевелится — там, где должен быть рот. — Господи, Джон… Оглушительный треск заставил детектива поднять голову — прямо на него падала прогоревшая балконная балка. Ни уйти в сторону, ни закрыть руками голову времени просто не осталось. И весь мир стал огнем. Жар разъедал кожу, плавил кости. Дым и гарь заполнили внутренности, проникли сквозь поры, заставляя в судорожном кашле отхаркивать легкие, вытекали из глаз кровавыми слезами. Последним, что слышал Шерлок перед тем, как провалиться в бездну, был непрекращающийся речитатив: — Найди меня, найди меня, найдинайдинайди… А потом упала темнота.