Кривые зеркала

В зеркало смотрим не только мы. Оттуда смотрят на нас. Наталья Солнцева. Кинжал Зигфрида.

— Шерлок, очнись! Давай же, приходи в себя, — настырный монотонный голос ввинчивался в мозг с занудной методичностью, не давая соскользнуть обратно в темноту. — Уильям Шерлок Скотт Холмс, немедленно открой глаза, иначе мне придется сообщить обо всем мамуле. С мучительным стоном Шерлок разлепил веки. Болело все тело: мышцы стонали и гудели, кости ныли, а голова, казалось, разобьется, стоит хоть немного ее сдвинуть. Попытавшись что-то сказать, детектив издал лишь невнятное мычание и моментально закашлялся из-за царившей во рту засухи. Горло будто кошки подрали, а распухший язык еле ворочался. К губам немедленно поднесли стакан, и прохладная вода немного смягчила пересохшую гортань. Шерлок приподнялся на локте, пытаясь привести в порядок гудящие мысли. Он полулежал на диване гостиной в одних пижамных штанах, покрытый пленкой холодного пота. Рядом на самом краешке дивана примостился Майкрофт с пустым стаканом в руках. Старший Холмс пристально сканировал взглядом детектива, и Шерлок с удивлением увидел в глазах брата тщательно спрятанную тревогу. Что уже успело случиться? И тут его накрыло. Он вспомнил все: Мориарти, липкую паутину и привкус меди на зубах, жар огня, пустое лицо Джона и бесконечное эхо злого хохота. Шерлок едва успел столкнуть Майкрофта с дивана, когда его скорчило, продрало судорогой, и вывернуло прямо на ковер с мучительным: «Джоооохн…» Когда спазмы прекратились, холеная бледная ладонь подала влажное полотенце. Шерлок молча уткнулся лицом в холодную ткань, скрывая влажные глаза и растерянно дрожащие губы. — Шерлок, — голос старшего Холмса звучал с вкрадчивой непоколебимостью. — Я понимаю твое… огорчение. Однако если еще раз мне сообщат, что ты взялся за старое, мне придется прибегнуть к радикальным мерам. Мы же не хотим повторения, верно? К тому же, — Майкрофт чуть смягчился, — сомневаюсь, что доктора Ватсона обрадовал бы твой срыв. Он так… искренне верил в тебя. — Убирайся, — глухо пророкотал Шерлок. — Шерлок… — Пошел вон! — скомканное полотенце полетело в Майкрофта, но тот легко увернулся, чуть скривившись. Внимательно изучив лихорадочный блеск в глазах младшего брата и обнажившиеся в каком-то диком, животном оскале зубы, Холмс-старший поднялся с кресла. — Хорошо, сейчас я оставлю тебя. Похороны состоятся завтра в пять вечера. Инспектор Лестрейд заедет за тобой, — с этими словами Майкрофт двинулся к выходу, но остановился, услышав вопрос. — Как я выжил? Там ведь начался пожар, и балка… Она должна была размозжить мне голову. Или перебить позвоночник. Майкрофт очень медленно и очень прямо развернулся, будто негнущаяся жердь, обеими руками вцепляясь в рукоять зонта до побелевших костяшек. — Шерлок. Когда мои люди вошли в бассейн, то нашли тебя: без сознания, с гематомой на затылке и сотрясением мозга, и доктора Ватсона. О каком пожаре ты говоришь? Детектив вскинул на брата ошарашенный взгляд, всматриваясь в лицо и пытаясь распознать ложь. Но Майкрофт, судя по всем признакам, не врал. — Вот как… Уйди. Мне надо подумать. — Шерлок… — Майкрофт заколебался, но мгновенно вспыхнувшее в глазах младшего Холмса бешенство разрешило сомнения, и Майкрофт поспешно покинул квартиру, укрываясь за дверью от пущенной вслед хрустальной пепельницы. Шерлок запутался пальцами во взъерошенных волосах, больно оттягивая пряди, чтобы хоть немного упорядочить хаос, царивший в голове. Слишком много противоречивых данных путались между собой, выстраивались в цепочки теорий и распадались с раздражающим перестуком. Что произошло? Почему он допустил все это? Почему видел то, что видел? И что именно он видел? — Глупый-глупый Шерлок, — проскрипел череп. Холмс распрямился спущенной пружиной, подлетел к камину и уставился в провалы глазниц. — Какого черта?! Майкрофт говорил что-то про «повторение». Значит, он под дозой? Но Шерлок никогда раньше не испытывал галлюцинации. Наоборот, он принимал наркотики, чтобы достичь блаженного забытья, когда разум выключался и переставал бесконечно анализировать поступающие данные. Новый наркотик? Маловероятно. У себя в спальне Шерлок держал только дежурную дозу кокаина, да и та лежала нетронутой несколько лет. Он уже давно ничего не принимал. Тем более, когда есть дело. Тем более, когда есть… был Джон. С появлением отставного военного хирурга с теплыми глазами желание окунуться в забытье растворилось без следа и постепенно даже заготовки, из которых можно было бы синтезировать что-то новое, исчезли из домашней лаборатории. Зачем ему искусственные заменители, когда можно прийти домой, принять чашку чая из теплых аккуратных ладоней и окунуться в уютную расслабленность, наполненную спокойным дыханием, негромким шорохом шагов и убаюкивающим ворчанием, когда Джон обнаруживает остатки очередного эксперимента. А теперь? Что осталось теперь? — Пусссстота, — прошипел огонь в камине. Шерлок вздрогнул. Неужели он сходит с ума? Могла ли смерть Джона сделать то, что не удалось наркотикам — разбить контроль над разумом? Детектив читал когда-то о заместительных воспоминаниях. Что-то вроде защитного механизма при травмирующих событиях, когда реальность слишком тяжела для психики. Так было с Генри Найтом, который стал свидетелем убийства отца. Могло ли то же самое произойти с Шерлоком? Холмс поймал себя на том, что с момента того — первого — пробуждения ни разу не посещал Чертоги. Детектив прикрыл на мгновение глаза, сосредоточился и… Согнулся в три погибели, жадно хватая ртом воздух. Там, где раньше были упорядоченные коридоры и комнаты, сейчас ревел и бушевал огонь. Горький ядовитый дым окутывал лестницы и переходы, и сквозь этот дым Шерлок разглядел неподвижный белый овал с потеками гари там, где раньше было лицо. «Найди меня». — Джон… Похороны Шерлок пропустил. За час до приезда Лестрейда он покинул Бейкер-стрит в компании сигарет и бутылки красного вина — любимого Джоном. Скрыться от камер не составило большого труда, и до самого вечера Холмс бродил по переулкам и темным дворам Лондона, мучительно пытаясь разобраться в этой новой, непонятной реальности. Неправильной реальности. Ноги несли его мимо сонных подворотен, подсвеченных витрин и шумных кабаков. Люди пили, гуляли, и им было плевать, что несколько часов назад похоронили лучшую половину Шерлока Холмса. Детектив выдохнул в холодный ночной воздух очередную порцию дыма. Тот свивался причудливыми силуэтами, колыхался сизым маревом — как бледное подобие тумана, который царил в разуме Холмса. Сигаретная горечь и терпкость вина пропитали его насквозь, так что Шерлок больше не мог и не хотел думать. Он бесцельно бродил, вслушиваясь в голоса Лондона — этой ночью так же пропитанные дымом и скрипом, как и он сам. Где-то недалеко на одной ноте выл пес. Проходя мимо небольшого магазинчика с выпечкой, Шерлок уловил боковым зрением какое-то несоответствие и замедлил шаг. Внутри поселился липкий противный клубок, который за одно мгновение увеличился в размерах. Шерлок уже научился распознавать это ощущение — страх. Тот его вид, который нельзя логически объяснить и взять под контроль. Детектив надеялся никогда больше не испытывать ничего подобного, но… Всегда послушное тело вдруг взбунтовалось и множество незнакомых ранее эмоций и чувств возникали независимо от желания Холмса. Медленно, преодолевая сопротивление вдруг ставшего вязким воздуха, Шерлок развернулся и взглянул в отражение. Из глубины бликующего под софитами стекла смотрел Джон — такой, каким был при жизни: в нелепом свитере и с взъерошенной пшеничной шевелюрой. Поймав взгляд Холмса, зеркальный Джон раскрыл рот, будто пытаясь что-то сказать, но все, что видел Шерлок — безмолвно шевелящиеся губы и нездоровый блеск глаз. Детектив шарахнулся в строну, вываливаясь на проезжую часть прямо под колеса черного кэба. Визг тормозов, вскрики случайных зевак, глухой удар и эхо отдаленного крика: «Шерлок!» — Мистер! Эй, мистер, вы живы? Холмс мотнул головой, разгоняя белесую муть перед глазами. Над ним склонился перепуганный водитель кэба, который осторожно похлопывал его по щекам. Что-то слишком часто его приводят в чувство другие люди. Тенденция, однако. Сдавленно процедив парочку непечатных слов, Шерлок сел, оглядывая себя на предмет повреждений. Удивительно, но кроме пары ушибов и резкого скачка адреналина, детектив не заработал ни одной серьезной травмы. Убедив водителя, что скорую вызывать не нужно, Шерлок запахнул пальто и опасливо повернулся к витрине кондитерской. Стекло послушно отразило улицу, отъезжающий кэб и самого Холмса. Никакого Джона. Шерлок растерянно потоптался на одном месте, тяжело вздохнул и развернулся, уходя прочь от места происшествия — потрепанный и потерянный, провожаемый незатихающим собачьим воем. За его спиной беззвучно билась о гладкую поверхность стекла смазанная тень. Вернувшись домой, Шерлок первым делом смыл в унитаз кокаин. Через полчаса пожалел — когда упал на диван и напротив оказалось пустое кресло. Миссис Хадсон заглянула в комнату на странный шум и увидела детектива, с мрачной решимостью перетягивающего массивное кресло. — Шерлок, что ты делаешь? — По-моему, — пыхтя, выдавил Шерлок, — это очевидно, миссис Хадсон. Кресло загораживает мне вид в кухню. Я не могу отсюда контролировать некоторые эксперименты. Домовладелица печально кивнула, тайком (как она думала) утирая повлажневшие глаза. — Конечно, дорогой. Я понимаю, для тебя это совершенно не допустимо. Когда мешающее кресло оказалось спрятано как можно дальше, Шерлок растянулся на диване и погрузился в оцепенение. Звонки Майкрофта детектив игнорировал, растворяя в сигаретном дыму. Неловкий визит Лестрейда «Шерлок-ну-в-общем-держись-я-поищу-что-нибудь-интересное» Холмс заглушил пронзительными скрипичными визгами. Проигнорировать сухощавого человека в строгом костюме с резкими рублеными чертами лица не удалось. «Джон Ватсон назначил вас своим душеприказчиком», — как такое проигнорируешь? Темные акульи глаза визитера равнодушно проследили за рваными попытками Шерлока одновременно отскрести себя от дивана, разогнать никотиновый туман и вникнуть в бумаги, которые легли перед ним на стол. Джон назначил его душеприказчиком. Нет, не так. Джон назначил его, Шерлока, душеприказчиком. Вот так точнее. Не сестру, не армейских друзей (ну и что, что детектив их ни разу не видел, наверняка они где-то есть), а Шерлока Холмса — социопата, фрика и типа с сомнительной репутацией. И чем он заслужил такую честь? Лучше бы Джон вместо этого просто не умирал, а Шерлок уж прожил бы как-нибудь без знания о том, что доктор доверяет ему больше, чем родной сестре. Доверял. — Мистер Холмс? — напомнил о себе человек-акула, видя, что детектив отвлекся от изучения бумаг. — Если вы согласны, подпишите третью и пятую страницы. После этого в течение недели необходимо согласовать, что делать с банковским счетом мистера Ватсона и решить еще ряд формальностей. Шерлок размашисто расписался в указанных местах, испытывая острое желание поскорее избавиться от назойливого визитера и пойти к Джону, чтобы высказать ему свое возмущение. Подумать только — заставить Шерлока разбираться с бумагами, завещаниями, какими-то счетами, общаться с тупыми служащими… Он в жизни никогда ничем подобным не занимался и заниматься не планировал! Для этого всегда был Майкрофт с его армией аквариумных рыбок. — Я понял, — отрывисто бросил Шерлок. — Оставьте визитку, я еще раз изучу бумаги и свяжусь с вами насчет… остального. Человек-акула понятливо поднялся с кресла и проплыл к выходу. На пороге он замер, ступив одной ногой в темноту коридора. — То, что вы ищете, тоже ищет вас, мистер Холмс. Шерлок поднял взгляд, но в квартире уже никого не было. Детектив подошел к тому месту, где только что стоял гость. Поковырял носком потускневшего ботинка паркет, задумчиво хмыкнул и вновь закурил. Когда миссис Хадсон вышла в коридор на звук частых шагов, то увидела только край черного пальто перед тем, как входная дверь захлопнулась. — Ох, Шерлок… До визита человека-акулы Шерлок не планировал покидать квартиру. Он хотел лежать на диване, курить и терзать скрипку до тех пор, пока дым не пропитает разум насквозь. Но бумаги на столе притягивали взгляд и жгли пальцы, стоило их коснуться, а в груди ворочался глухой гнев, и потому Холмс решительно вышел на улицу. Как всегда, подвластный особой шерлоковой магии, кэб появился моментально, стоило только детективу нервно взмахнуть рукой. Шерлок усилием воли заставил себя сосредоточиться на водителе — трансвестит, разведен, две кошки, курит гашиш — лишь бы только не думать о конечной цели поездки и не растерять тщательно оберегаемый гнев. Но вид мраморного глянцевого надгробия ударил под дых, больно кольнуло где-то за ребрами и на мгновение остановилось вечное движение мыслей. Злость сдулась продырявленным шариком. Ведь Джона больше нет. Совсем. Нигде и никогда больше не будет никого, подобного Джону Ватсону. А темному надгробию плевать на все, что Шерлок хотел сказать. Могильный камень равнодушно выдержал прожигающий взгляд и яростно клокочущее: «Как ты мог позволить себе умереть, идиот?» Шерлок постоял еще немного, перекатываясь с пятки на носок. «Джон Хэмиш Ватсон». Ладони подрагивали, и детектив спрятал их в карманы пальто — холодно. «Верный друг, добрый брат, отважный солдат». Шерлок сморгнул с ресниц влажные капли — начинался дождь. — Шерлок! Из глубины надгробия рванулась вперед смутная фигура. Прозрачный и очень-очень бледный Джон отчаянно молотил изнутри по мраморной поверхности плиты. Шерлок попятился назад, неверяще качая головой. Похоже, он и вправду накачался наркотиками, Майкрофт так откровенно лгать не будет. Второй раз видеть столь реалистичную галлюцинацию… Разум предал его. Сначала Джон предал — пусть и не специально — своей смертью, а теперь и мозг — единственное, что бесконечно ценил детектив — начал отказывать. Продолжая пятиться, Шерлок как завороженный следил за движением губ Джона-из-могилы. Тот бесконечно повторял одну и ту же фразу, которую никак не удавалось разобрать. Запнувшись о другое надгробие, Холмс неловко покачнулся, начал заваливаться назад — голова с глухим стуком врезалась в крыло гранитного ангела. Перед тем, как потерять сознание, Шерлок успел понять, что же так отчаянно пытался сказать Джон. «Найди меня…»