Удивительно, как наша память превращается в кладовую запахов, звуков, ощущений, образов. Лоскутное одеяло давно минувшей жизни. Сэм Хайес. Ябеда.
Шерлок открыл глаза. Моргнул. Глубоко вдохнул чуть терпкий — одеколон Лестрейда, — и сладковатый — Майкрофт ел шоколад на обед — воздух. Диван под спиной казался реальным, но детектив больше не доверял слепо органам чувств. — Шерлок? — в голосе Грега настороженность, в лице — тревога и затаенная надежда, в руках — кружка с остывшим кофе. Гадость. Шерлок встал, игнорируя Лестрейда и Майкрофта, замершего в змеиной неподвижности — только глаза внимательно отслеживали каждое движение младшего брата. Билли на каминной полке чуть запылился, но внутри — никакой паутины. Смайлик на стене на ощупь был абсолютно плоским. Шерлок поколупал краску пальцем — она чуть потрескалась, и несколько желтых крупиц остались на руках, пачкая подушечки. Кресла, занятые сейчас гостями, пахли пылью, и совсем немного — сигаретами. Никакого запаха крови или пороха. Широко раздвинув шторы, Шерлок чуть прищурился от хлынувшего в комнату света. Погода в Лондоне была аномально жаркой и солнечной. Окно казалось целым. Никаких следов возможных повреждений, трещин или признаков того, что стекла меняли. Все выглядело нормальным. — Шерлок, что происходит? Кухня встретила привычным хаосом: пробирки, реагенты, микроскоп и выпариватели. В холодильнике — просроченное молоко, пачка любимого джоном печенья, поджелудочная железа в стеклянной миске, накрытая пищевой пленкой, и банка с одиноким корнишоном в мутном рассоле. Вернувшись в гостиную, Шерлок плюхнулся обратно на диван и сложил пальцы под подбородком. — Какое сегодня число? — Двадцать третье июня, — невозмутимо ответил Майкрофт. — Суд над Мориарти уже был? — Шерлок, боюсь, я не понимаю, о каком суде ты говоришь. Мориарти мертв, а судить труп… — старший Холмс многозначительно пожал плечами, поправил манжеты рукавов и чуть заметно подался вперед. «Майкрофт чертовски встревожен», — понял вдруг ошарашенный происходящим Лестрейд. Он и сам был не на шутку обеспокоен, а уж Майкрофт с его знанием о пагубной склонности младшего брата к саморазрушению и вовсе, наверное, напуган такими провалами в памяти Шерлока. — Ага, — Шерлок вскочил с дивана, зарылся в ворох рассыпанных по столу бумаг и газет, выуживая оттуда никотиновые пластыри, и под укоризненный вздох Майкрофта наклеил сразу четыре — по два на каждую руку. А потом он увидел. Над картой Лондона, где он обычно отмечал зацепки по разным делам, всегда висела главная улика или изображение цели. Теперь там красовалась фотография Джона, обведенная мелом в жирный круг прямо поверх обоев. Эта фотография будто стала спусковым крючком. В голове вспыхнуло, кольнуло короткой болью виски и разом навалились воспоминания.***
— Шерлок, не играй с Мориарти. Он слишком опасен! — Джон, я без труда справлюсь с его загадками. Он, конечно, преступный гений, но я умнее. — Ты ведь осознаешь, как это выглядит? Кто-то измеряет дюймы, а вы мозгами меряетесь. Вот только при этом гибнут люди, а на кону стоит не гордость, а жизнь. Твоя жизнь, Шерлок! Он хочет уничтожить тебя! — Откуда ты знаешь? — Шерлок, он псих! Не нужно обладать особым умом, чтобы понять это.***
— Где ты был? — Ну надо же, ты заметил мое отсутствие! С чего бы это? В квартире кончились все крекеры? — Тебя не было двадцать часов и четыре минуты, из них три раза по четыре часа твой телефон был вне зоны доступа. И тебя не отслеживал GPS. Ты говорил, что не умеешь отключать GPS. А сейчас твое плечо слишком напряжено, как бывает обычно после долгой смены, но Сара сказала, что в больнице ты не появлялся. — Шерлок… Я… Дай я переоденусь и поем, а потом поговорим, ладно? — Вообще-то у нас дело, Джон. У тебя пятнадцать минут, поешь по дороге!***
— Джон, в чем дело? Ты слишком напряжен в последнее время. — Я… переживаю из-за Мориарти. Он наверняка что-то задумал, а ты ничего не делаешь, чтобы предотвратить это. — И поэтому ты почти не появляешься дома?***
— Шерлок. Мне придется уехать на несколько дней. В холодильнике еда, счета я оплатил, постарайся не сжечь квартиру. — Ммммгм. — Шерлок? — Еда, счета, ничего не сжечь, я понял. Иди уже. — Шерлок… — какая-то незнакомая нотка в голосе заставила детектива оторваться от изучения потолка. Джон выглядел странно — будто ему одновременно очень грустно и очень хорошо. Напряженные плечи, напряженная улыбка — будто за привычным теплым изгибом губ притаилась боль. Синие глаза светились мягким светом, но тень чего-то необратимого смотрела сквозь тревожные складки на лбу и в уголках глаз. — Джон, что не так? Джон покачал головой, не прекращая смотреть на Шерлока, словно стараясь впитать в себя его образ. — Просто я боюсь за тебя. Что может произойти что-то, пока меня не будет рядом. — У меня есть Лестрейд. В крайнем — самом крайнем! — случае я позвоню Майкрофту. Езжай спокойно, куда там тебе надо.***
Через три дня на Бейкер-стрит приехал Майкрофт — напряженный и недоумевающий. — Мориарти мертв. Застрелен. Еще через два дня оказалось, что в Дублине, куда должен был ехать Джон, доктор не появлялся. Спустя неделю Джона так и не нашли, зато люди Майкрофта обнаружили незамеченные ранее нестыковки в прошлом доктора. Пока агенты пытались разобраться, что именно они нашли и насколько это может быть важно, Шерлок почти не вылезал из Чертогов, пытаясь отыскать подсказки. Очевидно, именно так он и заблудился. «Найди меня», — просил Джон в подсознании. И он найдет. Зажав в зубах колпачок маркера, Шерлок принялся размещать на карте полученные подсказки. Неважно, кем на самом деле был Джон. Неважно, что он работал на криминального короля и вся их встреча, скорее всего, была подстроена. Неважно все, кроме одного — Джон убил Мориарти ради спасения Шерлока. «Он очень верный идиот», — хихикал в дальнем подвале Чертогов Мориарти. Да, Джим, верный, — хмыкнул под нос Шерлок. — Вот только ты неправильно оценил, кому именно принадлежит эта верность. Потому ты мертв, а я найду Джона, вытрясу из него правду, потом поцелую и все будет, как раньше, даже лучше. Первые из множества подсказок разместились на карте, связанные алой линией маркера. «Я хочу его» — «любимые вещи М.» — «мутная вода — аллегория?» — Шерлок? Не хочешь объяснить, что ты делаешь? Детектив отступил на шаг и осмотрел получившиеся связи, задумчиво пожевал кончик маркера, скривившись от привкуса спирта во рту. Чтобы разобраться, нужна информация. А для этого нужен Майкрофт. Шерлок отвернулся от карты, наставив маркер на брата. — Поднимай свою армию рыбок, Майкрофт. Джон — человек Мориарти. И, очевидно, именно Джон застрелил его. Изумленное «Что?!» Лестрейда и задумчиво-оценивающее «Интересно…» Майкрофта прозвучали одновременно.***
Единственная радость — подвал был сухим, а крошечное окошко в самом верху впускало хоть немного света в этот каменный мешок. В остальном поводов для радости не находилось. Кровь из простреленной ноги не переставала сочиться, несмотря на попытку заткнуть рану обрывком футболки. Ребра болели от малейшего движения до разноцветных вспышек перед глазами, каждый вдох сопровождался хрипом и бульканьем где-то в легких, а многочисленные ушибы и ссадины выматывающе ныли. К этому примешивались тошнота и боль от сотрясения. Хотелось пить, вымыться и потерять, наконец, сознание. А еще был холод. Пронизывающий холод от стылого камня колючими иглами впивался под кожу, пробирал до костей и заставлял постепенно неметь руки и ноги. Джон знал — долго он так не протянет. Если его не добьет переохлаждение, или потеря крови, или обезвоживание, то убьет Моран. Правая рука криминального гения, бывший полковник вскоре должен был прибыть в Лондон и решить, что делать с предателем. Джон слабо улыбнулся. Ирония судьбы, но разборку между величайшими умами в итоге закончат «верные псы», как называл их Мориарти. Джим позволял своим «песикам» больше, чем кому-либо другому. Баловал их. Джона он звал «Сколь*», Морана — «Хати**», и находил ужасно забавной подозрительность Себастьяна по отношению к доктору. В моменты скуки или в приступе озорства Мориарти с детским восторгом устраивал «собачьи бои», стравливая вместе двух бывших военных. Джим не доверял до конца никому, а потому не заметил, в какой момент преданность одного из псов исчерпала себя. Но Моран чуял. Именно Себастьян привел бывшего сослуживца, оказавшегося на обочине жизни после ранения, к своему нынешнему боссу. Когда Мориарти приблизил Джона, выделил из безликой массы исполнителей, полковнику волей неволей пришлось общаться с ним более тесно. Тогда-то он звериным чутьем уловил скрытое недовольство. Пока Джон был простым снайпером, Себастьян был спокоен. Но когда он получил расширенный доступ к информации и стал принимать участие в составлении планов — Моран насторожился. Как акула, учуявшая запах крови, он неустанно кружил вокруг Джона, отслеживая каждый шаг и устраивая регулярные проверки на радость Джиму. Чутье Морана не подвело. Джону претило то, чем промышлял король преступного мира. Но у него не было выбора — от Мориарти по доброй воле не уходят, а по соседству от дома Генри*** поселилась семья профессиональных киллеров. Доктор узнал об этом случайно — подслушал разговор, когда Моран в очередной раз завел речь о том, что Джону стоит урезать доступ к информации. — Успокойся. Сколь не будет без нужды кусать кормящую руку. А если вдруг попытается — я поселил два ствола по соседству от его сестрички-алкоголички. Они могут заглянуть в окно ее кухни даже без оптического прицела. Или ты не доверяешь собственным людям, Хати? Приказ «втереться в доверие к одному милому кузнечику» не мог подготовить к встрече с гением Шерлока Холмса. Восхищенный и очарованный, Джон позволил себе забыть на время о том, что их знакомство было тщательно срежессировано. Глядя на работу детектива, Джон впервые ощутил надежду. Шерлок Холмс мог стать человеком, который избавит его от паучьих силков, в которых он увяз с головой по собственной глупости. Даст свободу. Джон решил, когда придет время, он расскажет все, что знает и о чем догадывается, лишь бы помочь уничтожить Мориарти. А потом, незаметно и просто, он влюбился. Неизвестно, когда именно и почему, но однажды Джон с ужасом понял, что любит эти шесть футов интеллекта, сарказма и кудряшек. О да, кудряшки! Волосы Шерлока в списке фетишей Джона шли отдельным пунктом. Где-то между привычкой поднимать воротник и умилительным сопением, которое консультирующий детектив издавал во сне. Он полюбил Шерлока Холмса целиком, вместе со всеми причудами и странностями. Полюбил так, как никогда и никого не любил. Потому что… Ну, это же Шерлок! Как его можно не любить? Конечно, с Джоном мало кто согласился бы. Задай он такой вопрос Салли Донован, она покрутила бы у виска и посоветовала обратиться к психиатру, а Лестрейд только тяжело вздохнул бы и посмотрел с жалостью — как на умалишенного или смертельно больного. Но Джону было плевать. Его вполне устраивало, что никто кроме него не видит этого. Не понимает, насколько Шерлок прекрасный и удивительный. Быть рядом, оберегать, заботиться — Джон не позволял себе большего, счастливый уже от того, как Шерлок подпустил его так близко, доверился и позволил видеть себя настоящего. Джон понял, что не сможет поставить Шерлока под удар. Никогда и ни за какие радужные перспективы не позволит ему пасть. Поэтому, когда Джим начал свою игру, Джон начал готовиться. Он знал итог — его убьют. Свою жизнь Джон давно уже перестал считать чем-то важным и почти не переживал. Главное — Шерлок будет в безопасности, и его удивительное сияние не угаснет. Но все же… Это больно. И самая сильная боль еще впереди — когда вернется Моран. Полковник не испытывал тяги к садизму, в отличие от Мориарти. Но и замарать руки не боялся — если нужно, его жертвы кричали до содранной глотки в течение многих и многих часов. Джон вновь улыбнулся разбитыми, растрескавшимися губами. Даже если так… пусть. Себастьян не выйдет из этого дома живым, он позаботился об этом. Ненавистник и предатель — они оба сдохнут здесь, в логове уже мертвого паука. Взрывчатка по всему дому и чип активации, спрятанный в пломбе заднего зуба. Мориарти украл эту технологию у военных, а Джон украл доработанный детонатор из лаборатории Мориарти. Все честно. Сломанные ребра снова сместились, и Джон булькающе закашлял. Скорее бы…***
— Мне нужно полное досье на Мориарти с момента рождения. Где родился, вырос, каким ребенком был в школе. — Шерлок, ты ведь понимаешь… — Нет, не понимаю. Мориарти мертв. В его паутине хаос. Найти данные именно сейчас гораздо легче. Джон говорил как-то, что человек вроде Мориарти получает удовольствие от риска. Он такой же адреналиновый наркоман, но при этом любит роскошь. С учетом открывшихся обстоятельств, думаю, Джон не просто высказывал предположение. Он должен был знать адрес Мориарти в Лондоне. Мутная вода… в тихом омуте… должен ли омут быть тихим? Или наоборот? Постоянное движение, взбаламученная вода… Где водится больше чертей? — Господи, о чем ты? — Лестрейд взъерошил волосы, оторвавшись от экрана ноутбука, где пестрели отчеты экспертов. Инспектор временно перебазировался на Бейкер-стрит, посвятив все свое время поиску Джона. «Неважно, как его зовут, но он оказал нам всем огромную услугу, прикончив Мориарти. И мы вместе ходили в паб», — с такими словами Грег заявился на порог с ворохом бумаг и стаканчиком растворимого кофе. Шерлок не стал его прогонять, слишком увлеченный расшифровкой собственных зацепок. — Полагаю, мой брат имеет в виду криминальные и неблагополучные районы Лондона. Вполне вероятно, Джон давно уже лежит в мусорном баке какой-нибудь подворотни. Майкрофт заезжал регулярно, но ненадолго. Приносил очередное секретное досье, «читай сейчас, потом я его увезу», отвешивал парочку скептических замечаний и уезжал. Он все еще злился за свой промах — проморгать под самым носом шпиона Мориарти! Счастье, этим шпионом оказался именно Джон, а не кто-то менее принципиальный. — Майкрофт, убирайся изливать свой яд в другом месте. — Действительно, — рассеянно согласился Лестрейд и тут же испуганно вздрогнул. — В смысле, я не имел в виду… Майкрофт только скривился и молча покинул квартиру. Время утекало сквозь пальцы, как и шансы найти Джона живым. Пока одной ночью детектив не растолкал задремавшего над бумагами Грега. — Поднимайся, нужно срочно выезжать! — Шерлок был взъерошен, лихорадочно сверкал воспаленными глазами и щеголял никотиновым пластырем прямо на лбу. — Что? Шер… два часа ночи! — Лестрейд едва не свалился с дивана, на котором уснул. — Я знаю, где Джон. Поднимайся, Грэм! — Грег, — автоматически поправил инспектор, натягивая впопыхах ботинки. — И где же? — Луишем.