Несносная Херктерент - 3

Глава 13. Марина расхаживает из угла в угол. Софи вполглаза следит за ней. Совещание представителей генштаба в максимально узком кругу. Присутствуют только обе Херктерент. - Вычислить бы этого умника, что «драконов» купил. - Шпиона там у нас больше нет. - Ненависть для шпиона хороший стимул, но это не наш случай. - Эорен не знает, кто это умный такой? - Она в «генштабе» не состояла. - Ну, вычислишь ты, кто там такой сообразительный. Убивать пойдёшь? - Нет. Знакомство заведу. Школа кончится, а жизнь – продолжится. - Глубокомысленно. Череп не жмёт? - Хоть в чём-то не меняешься, грубиянка. - Я, знаешь ли, тоже вполне в состоянии определённый образ поддерживать. - Берет свой куда дела? - Зимой его носят только в тропических широтах. - Там же тебя почитали раньше. Хотя, мне это не понятно. Марина пожимает плечами. - Что тут непонятного? Ещё и памятник из снега поставить могут. Вроде, даже собираются. «Вот против какого великого человека мы воевали. Сама великая я им противостояла». И заметь, уже трижды била. - Твоя скромность… - Крайне мало отличается от твоей. - Прямо бы имя спросила. Может, это твой страстный тайный поклонник. Марина наглядно демонстрирует кулак. - Хочешь мира — готовься к войне. Им захочется реванша. - Какого по счёту? Сёстры постоянно обсуждают ситуацию за линией фронта. Есть слушатели или нет — без разницы. В школе считаются главными специалистами по мирренскому вопросу. Даже более объективными, чем имперские миррены. Тех о чём-либо на бывшей Родине происходящем спросишь — получишь в ответ рассказы о таких ужасах — ни одна цензура не пропустит. Притом, никто из них в Империи Тима не бывал. Имперские миррены считаются беглыми преступниками, и визы им не выдавались. Да они и сами не рвались места, где их предки родились, посещать. Обе сестры владеют мирренским в совершенстве, любой текст с лёгкостью читают с листа. Одна из любимых тем Марины — противоречия между заявлениями церквей и настоящей ситуацией во враждебной империи. - Так верят, так верят, что в крупных городах треть, а то и больше детей являются внебрачными. - Тут, если совсем точными быть, многое от действующего законодательства зависит – по их законам у нас чуть ли не сто процентов незаконнорожденные. Мы же церковных браков не признаём. - По мне, так и закон о свободе вероисповедания в корректировке нуждается. - Вплоть до отмены? – улыбается Софи. - А хотя бы! А то развелось бездельников. - Они-то тебе чем ещё насолили? Вроде, ничьих мест не занимают. Марина хмыкает. - Лица с задержками развития в других местах учатся. Хотя и там… Ладно, хоть образование у нас всеобщее. - Зачем тебе это? – Марина показывает на пачку мирренских журналов с храмами и бородатыми рожами на обложках. - Почитываю для общего развития. Надо же знать, что движет врагом. - Развитие, развитие. – ворчит Херктерент, - Ты бы для развития сама знаешь чего, капустки бы побольше ела, а то я младше, а по развитию в определённых областях, превосхожу значительно, - так выразительно на грудь сестры уставилась, что будь Марина мальчиком, точно бы в глаз получила. Возможно, стилетом, благо рука Софи словно невзначай на рукоятку легла. Марина замечает, - Журналы где взяла? - Так и знала, спросишь. Всё прислано прекрасно известным тебе путём через МИДв. Хотя, ты же обычно лёгких путей не ищешь… - Ты тут их специально положила, чтобы они мне попались. - Ну, вот попались. Дальше что. - Священная война. - Я радио тоже слушаю. Да и две трети последнего номера про неё глянуть можешь. - В качестве повода использовали разрушение главного собора. В который раз объявлять резню во имя милосердия. Как это на них похоже! - Ты не права. В тот раз они себя маленько поумнее повели. Священной войны они не объявляли. Газеты просто пестрели пышными фразами, это да. Но официального решения глав церквей не было. А сейчас мы это самое и имеем. Понимаешь, что значит? - На словах – много, на деле – не слишком, - милейше, но с ледяными глазами улыбается Софи, - божьи заповеди на линии фронта не действуют. Для верующих мы просто перестали быть людьми, став слугами зла, а то и вообще ими одержимыми, - небрежно пожимает плечами, - будто на деле для нас что-то изменится. Не забыла, нам, в том числе, и Еггтам персонально, священную войну уже объявляли. Марина кровожадно скалится, будто причастна к победам давних времён. - Да, для кого-то это скверно кончилось. Вот только заразу не всю перебили. - В общем-то, согласна. Они и сейчас сглупили – наших мирренов дополнительно обозлили, а они из бывших соотечественников и так ремни режут. В прямом смысле. Мне даже один показывали. И даже чуть не подарили, но я отказалась. - Мне потом скажешь, у кого такой ремешок есть. Посмотреть охота. - Сама догадайся. Ты, вроде, их всех и так знаешь. Пока вот, - порывшись в столе, Софи протягивает две открытки. Разрешённая истинная церковь для своих прихожан издаёт. Строго на территории храмов распространяется. - Вторая – мирренская. - Правильно. Первая тоже. Только миррены в разной форме. А общего… - Сама не слепая! И там, и там – одна и та же фигура их осеняет знамением и подпись «С нами бог!». Смешно. - Я тоже ещё как веселилась – миролюбивый божок одобряет массовое человекоубийство. - Что вносит острые нотки, единоверцев. - Они таковыми друг друга не считают. - Но бог-то у них один. - Знаешь, фото видела. Сбитый бомбардировщик, эмблема эскадрильи – этот девиз да рожа бога. Под ним подпись. «Бог с вами был. И как, помогло?» Экипаж погиб полностью. Возможно, убит местными жителями. Марина только глаза в усмешке закатывает. Софи, в точности воспроизведя ухмылку сестры, продолжает. - У Тима церковь сейчас активно пропагандирует культ святых да мучеников, многих из которых наши с тобой предки на корм свиньям пустили. - Некоторых в прямом смысле, - смеётся Марина, - по мне так это даже хорошо. Сама же показывала, про сожжённого огнём какого-то святого и с ним двухстах воинах. Только про то событие и наша версия есть. Если они сейчас так на пулемёты бегать будут как те кретины на многостволку в узком проходе… То я волнуюсь только за мощь наших пороховых заводов. И где мы их всех закапывать потом будем? - Аэродромные бульдозеры справятся. - У нас есть столько? - Даже если нет – трупы сойдут на удобрения. - Они, видите ли, пишут, «мы раньше призывали щадить мирное население». - Сначала бы его определение дали. А то уж так щадят – аж головы режут. - Именно гражданским? А то с головами и у нас эксцессы случаются. - Ладно, пока пропустим. Факт только в том, какие объекты считать мирными до войны так и не договорились. Вот и сыплем всё подряд, целей не разбирая. Ну, и по нам тоже. - У них в тот день, когда собор разнесли, ещё праздник был – их бог то ли умер, то ли воскрес. Не помню, - весёлость Софи приобретает какой-то болезненный оттенок, в глазах страшноватый блеск, - У них на этот праздник принято счастья желать. Наши на бомбах так и писали «Счастливого Светлого Праздника!». Как раз время налёта к разгару службы рассчитали. ПВО совершенно себя не проявило, даже зенитки почти не стреляли, подозреваю, это одна из главных служб в году, и даже не слишком религиозных солдат туда погнали. - Интересно, истребители и радары что делали? - Подозреваю, тоже, что и все остальные — гимны всякие слушали. Или, - щёлкает себя по горлу, - по-другому праздник отмечали. - Раз у лётчиков так всё хорошо получилось, надо было полномасштабное наступление в этот день начинать. - В полноценный генштаб переводись, и что хочешь, то и начинай. Меня как-то успехи авиации больше волнуют. - Ха! А меня — размер мирренского хвастовства. Помнишь, сколько статей было про мощь столичной ПВО? Даже мне почти страшно было, когда их читала. А оказалось, главной защитой они полагали удалённое расположение города. Забыли, дальность бомбардировщиков растёт с каждым годом. - И не говори! Здорово наши попали! Трупов было море, одних генералов больше десяти. Будь налёт при прошлом Тиме — наверняка, и его бы накрыли. Он по храмам шляться любил. Но, к сожалению, пятый не четвёртый, в церкви почти не ходит. - Потому-то многие думали, что с ним удасться договориться. - Не удалось бы в любом случае. Слишком многое стояло и стоит на кону. - У тебя какие сведения о общем числе погибших? - О! Разнообразнейшие. От трёх до трёхсот тысяч. Марина удивлённо присвистнула. - Ничего себе разнобойчик. Там же полная вместимость этого сарая тысяч сто пятьдесят по-моему, и столько за раз туда никогда не приходило. Дай-ка угадаю, одна сторона утверждает, погибшие в основном, женщины и дети, другая — уничтожен значительный процент солдат гарнизона. Так? - Разумеется. Не первый год воюем. Уверена, сам рейд и цели были инициативой ЕИВ. То-то он тогда такой довольный ходил. Все пилоты и штурманы награждены Золотой Звездой, он лично на награждении присутствовал. Остальные члены экипажей получили Первую степень «За военные заслуги», кстати, награждение сразу первой степенью, минуя четыре других — прямое нарушение статута ордена. - Выдающиеся дела и должны награждаться соответственно. Ярику своему передай, кому дальше — он сам догадается, если кто из участников налёта сейчас в городе — я хочу неофициально с ними встретиться. Лично поблагодарю. Ещё Чёрная Змея мечтала тогдашний Храм Святого Престола спалить. - Как благодарить-то собираешься? - блеск в глазах уже не злой, а просто дурной какой-то. - Тебе наизусть прочесть список наград, что я могу вручать от своего имени? - Сама знаю. - Кстати, и тебе не мешает их чем-нибудь наградить. Чёрная Змея твой предок тоже. - Я подумаю, - огрызается Софи. Очень не любит, когда Младшая напоминает про то, о чём следовало догадаться самой, - Яроорт уже встречался с этими лётчиками. С ними была встреча в училище. - Много разболтал? - Всё, что он сказал мне — не является секретной информацией. Из интересного — маскировка столицы у них — нулевая. Хоть прямо по картам из «Путеводителей» бомби. У нас не так. Когда над городом летала — ничего узнать не могла, какая-то серая местность с малоэтажной застройкой. Да что говорить — реку не сразу заметила. - Да и у нас не очень-то догадаешься, где и в какое время может собраться много народу, чтобы всех их там положить. - Проще весь город сжечь. Кой-какой опыт по этой части у них имеются. Могут попытаться повторить. Причём, как раз по столице. Свои иначе не поймут. Это по мне — один из лучших видов на панораму Тимовской столицы — тот, где этот купол не торчит. У пятого наверняка, другое мнение. Он мне показался человеком злопамятным. - «Вестник образования» мирренский тебе зачем понадобился? – Жемчуг иногда и в навозе находится, - зевает Софи, - передовую прочти. Обещаю, будешь под впечатлением. С кривоватой ухмылкой Марина начинает читать. Постепенно брови под чёлку от изумления забираются. Вопросительно смотрит на сестру. – Они это серьёзно? – День дурака у них в другом месяце. – «Слабая успеваемость по божьему закону достаточное основание для признания ученика умственно неполноценным и перевода его на специальное обучение». Переводя на грэдский, достаточное основание для перевода в сумасшедший дом, откуда нормальным человеком выйти уже невозможно. Я правильно поняла? – Экзамен на начальный уровень военного переводчика вместе сдавали. Там как раз «душеполезные тексты» церковного отдела давали. – Думаешь, я не помню? – Тогда не задавала бы глупых вопросов. Ты всё правильно поняла. Там ещё много интересного про людей, с природной склонностью к преступлениям. Поднимается вопрос о их принудительной стерилизации при начале взросления для улучшения общественного спокойствия. – Хм. Если я правильно поняла, речь идёт о людях примерно нашего возраста и даже более младших? Кто плохо этот «закон» знает ведь не единственная категория под это дело подпадающая? – Совершенно верно. – Кому ещё столь же не повезло? – О, много кому! Это из коренных мирренов плохие ученики самые невезучие. Из других категорий много кого сразу полагается в такие школы отдавать. Самое к нам близкое — человеческие отбросы — последствия связи с представителем враждебного народа, то есть, когда один из родителей грэд. Считаются неполноценными с рождения. Это наш Сордар таким получается. В обычные школы с оговорками им можно, но закончить хорошо если у одного из ста получится. Остальные девяносто девять все попадут на специальное. – Бред! – Ещё какой. Там в этом законе словно специально для него, дырка сделана — распространяется на лиц, родившихся после определённой даты. Ещё более неполноценная категория — межрасовые ублюдки. Для них сильно упрощённая программа. Десятичные дроби или проценты им знать совсем не обязательно. «Книга» святая — чуть ли не единственная, разрешённая для них литература. Их даже с такого на специальное обучение чуть ли не тысячами переводят. – Да у нас с треть страны такими будут. И ты ошибаешься насчёт Сордара. Он в эту категорию не попадает. Формально он вообще даже не отброс, - Марина скалится, - а чуть ли не полуживотное — неизвестно, принадлежит ли его отец к народу, имеющего зачатки цивилизации. – До недавнего времени, таковыми считались представители тех религиозных течений, что в итоге к нам сбежали. Кстати, формально приравнять к мирренам могут любого хоть чёрного, хоть полосатого с получением всех прав. Но очень редко так делают. – Тогда понятно, почему наши миррены так императорских ненавидят. С их детьми когда-то похожее проделывали. Оскопление точно применялось. Сколько лет прошло — ничего не забылось. Я даже думала это у них страшилки для детей такие. – Это не страшилки. Это стандартное состояние их общества. Для них это нормально. Представляешь, что будет творится при оккупации ими хоть сколько-нибудь густонаселённой области? – Мрак! Слушай, а ты уверена, что дичь эта только выдаётся за мирренскую, а не печатается на деле ведомством Кэрдин? – Была такая мысль. Но слишком уж этого много. Причём я специально полезла проверять по узкоспециализированным изданиям, которые даже цензуру не проходят. Там на тему стерилизации много интересного. Их «необратимая стерилизация» у нас называется просто кастрация. – Чего там интересного? У нас некоторые деревенские умеют поросятам яйца резать. Если не врут, конечно. – Там не только про яйца, если что. Стерелизуют оба пола. У них есть понятие «полный вариант», в нашей медицине не применяющийся. Так вот, при «полном варианте» девушкам, кроме всего остального, ещё и полностью удаляются молочные железы. Фото до и после есть, вон там лежат, можешь посмотреть. – Ой! - Марина даже рукой прикрывается, - Хоть в Ставку беги, требуй издания приказа, мирренских медиков в плен не брать. – Близкие мысли испытывала. Как по мне — наибольшая жуть, что я только читала с начала войны. И страшнее всего — это совершенно буднично. Причём, по отношению к тем, кто людьми считается. Представь, что будут творить с теми, кто к ним не относится? – За экватором божьи законы не действуют, - зло скалится Марина. – Вот именно! – Что тогда над уроками этого закона даже в некоторых произведениях школьной программы подшучивают, раз за «отвр.» по нему такие зверские последствия? – У нас слабоумным вообще-то тоже в брак вступать запрещено. – Сравнила. У нас груди никому не режут, да и всё остальное удаляют только по медицинским показаниям. Показания эти такой растяжимой штукой бывают... На собственной шкуре прочувствовано. – Дурь эту, на самом деле, почти все сдают. Не могут только совершенно умственно отсталые, да те у кого учителя сильно паскудные. Да и то, самая паскуда дензнаки с портретами мёртвых императоров весьма уважает. – Но медицинские журналы откуда-то берутся. – Тираж глянь. – Видела. Описанных там ужасных вещей это не отменяет. – Согласна. Но масштаб проблемы несколько снижает. – Только вот из меня подобные умники, даром что отечественные, чуть овощ не сделали. У кого-то вполне могло не оказаться под боком знакомой Кэрдин. Да и в тот раз вполне могла с ней разминуться. Случай сыграл мне на пользу. Кому-то не сыграл. Кстати, тут далеко не все внешне на слабоумных похожи, хотя некоторые сомнений в отсутствии мозгов и не вызывают. Критерии записывания в безумцы уж очень сильно различаются, и не раз уже в политических играх использовались. Марина нехорошо щурится. Софи понятно, в головку сестры забралась одна из тех мыслей, что лучше бы вообще не было. И тем не менее, есть, ибо они специфические реакции на происходящее. – Мне кажется, или это разделение на неполноценные группы придумано затем, что планируется их постепенное уничтожение в интересах расовополноценных и приравненных к ним? Главное, что я уяснила из только что прочитанного, зачисление в одну из этих групп — почти стопроцентная гарантия отсутствия в будущем детей. Нечасто, но слова Марины почти полностью совпадают с мыслями самой Софи. – Я тебе даже больше скажу, это не только так и есть, это ещё и эксперименты всего-навсего, главная работа, как они надеются, предстоит в будущем. И объект — это мы. Все мы, от экватора до полярных островов. Это мы расовая, национальная, биологическая, социальная и ещё множество проблем. – А как же довоенные бредни о двух ветвях великих цивилизованных народов, выросших из одного корня? – Народы по иным законам развиваются, нежели деревья. Как там в песне? «Как два различных полюса, во всём различны мы». Это не песня, это жизнь. Ты же хорошо отличаешь пропаганду от реальности. Это же основа основ — внушить противнику ложные ценности, чтобы он сам начал разрушать себя. – Это вроде как попытки жить по мирренским законам, что у них самих почти не используются? Тем не менее, их законы крови многим нравятся. – А многим нет. Вот и точка раскола, считай, на пустом месте. Нами самими созданная, с юга всего лишь чуть-чуть подсказали. И такого много. – Будто сами созданием подобных точек не занимаемся. – Занимаемся, но с гораздо меньшим успехом. Миррены не могут представить себе, будто они хоть в чём-то не первые. Это даёт неплохую защиту от вражеской пропаганды. Принимать что-то от всех полу-людей исходящее — это очень сильно надо над средним уровнем подняться. А идея - ты высший, раз с рождения на этом языке говоришь и рожа у тебя правильного цвета — она вот, на поверхности, простая и понятная. Самым тупым доступная. Больше всего мирренской прессы накапливается у Софи и Эриды. Всё-таки, оба противника считают, в мире существует только две великих цивилизации и культуры, все остальные — абсолютно микроскопические величины. Несмотря на военное время, отчасти даже благодаря ему, культурная жизнь во враждебных столицах во всех сферах бьёт ключом. Издаётся и выставляется множество всего интересного, что никак не должно проскочить мимо Софи. Комната Софи иногда напоминает редакцию мирренского журнала из-за обилия печатной продукции заклятых друзей. Через несколько дней все журналы куда-то исчезают. Софи не Эрида, считает с порохом могут играть далеко не все, а мирренская пресса — именно порох, опасный в неумелых руках и неокрепших мозгах. Как подозревает Марина, после прочтения всё не представляющее интереса, Софи сжигается. В школьных изданиях время от времени появляются удивительно ехидные и смешные обзоры культурной жизни вражеской столицы. Подписано К. С.. Кто поглупее гадают, кто такой или такая. Марина относится к умникам, давно разобравшимся, у кого такой стиль, и только делающим вид, будто не узнают автора. Да и каллиграфический почерк определяется с лёгкостью. Хотела бы тайну личности хранить — печатной машинкой пользовалась бы. Машинописью владеет. Самые жуткие статьи последнего времени пока придерживает. Марина даже не спорит. Некоторых особо впечатлительных жалко. Вот и сейчас Софи журналами обложилась. Новую порцию жути выискивает? - Очередной номер. Обзор готовишь... - Марина приглядывается к сестре, - Стоп! А чего это у тебя рожа такая хитрая? - Листани журнал, поймёшь. - Делать мне нечего, чем эту дурь пересматривать, да ещё номер сдвоенный. - Центральную вклейку глянь. Обещаю, будешь под впечатлением надолго. Марина руки в бока упирает. – У меня ещё от прошлого раза впечатления не выветрились. – Это не столь бесчеловечно. И даже смешным может показаться. Марина так и делает. Софи искренне забавляется, над реакцией сестры наблюдая. Та с показной ленцой страницы разворачивает. Сразу же делает большие глаза, перехватив журнал, вытягивает руку подальше от глаз. Сощурившись, делает вид, будто всматривается. Скорчив гримасу склоняет голову на бок, щурясь ещё больше. Журнал переворачивается вверх ногами, потом берётся за торец. Голова остаётся в прежнем положении. Издание возвращено в нормальное положение. Голова склонена на другой бок, левый глаз закрыт. - Ну как, впечатлилась? - спустя некоторое время осведомляется Софи. - Вообще-то, непротиворечивый образ красного зверя с семью головами и десятью рогами с лёгкостью нарисует любой пятилетний ребёнок. Или душевнобольной. Софи вертит пилочку для ногтей между пальцами. Белозубая улыбка не предвещает ничего хорошего. - Кто там на нём сидит, не рассмотрела? В глазах Марины играют заговорщические огоньки. - Со зрением проблем не испытываю. Не узнать Шлюху Островов на Звере из бездны крайне сложно — весьма яркий образ самой наркоманской главы - «Откровения» из «Книги» крайне сложно. Вот ещё один, явно по заказу от двора решил мир своим шадевром, - искажает слово, кривляясь, - осчастливить. Забесплатно одним из главных врагов Безгривых с подданными стала. Я мирренское искусство всё равно не люблю. - На кого она в этот раз похожа, не заметила? - Я Тиму V даже благодарна — теперь в большинстве мирренских семей есть мой портрет. Скоро все они меня возненавидят, заметь, практически без затраты сил с моей стороны, ещё и за свои же деньги! - Просто наповал сражена твоей наблюдательностью! - А что, я ничего. Мирренские ассоциации довольно примитивны. В оригинальном варианте, ещё на островах, зверь — империя, шлюха — столица, головы да рога — намёки на внутренние конфликты, благо в них в то время недостатка не было. Содержание последующих глав — влажные мечтания сумасшедшего, кто-то с небес придёт и покарает погрязшую в разврате и пороке, империю. Зверь сам шлюху загрызёт, его самого баран с небес забодает. Века идут, только Империя падать не собираются. А уж подобные бредни под текущую политическую ситуацию подогнать — большого ума не надо. Да и самих себя приятно с праведниками и небесным воинством отождествлять, а не выходцами из бездны. - То есть, наличие твоего портрета в качестве олицетворения сил зла тебя не смущает? - Противника надо сделать максимально бесчеловечным, ест он морковку — пиши обгладывает свежие кости младенцев, пьёт сок из той же морковки — пиши, алчно лакает тех же младенцев свежую дымящуюся кровь. Начальные уроки пропаганды, забыла разве? Враг есть, должен же его кто-то олицетворять? Желательно нечто, максимально обесчеловеченное, не способное вызвать ни малейшей симпатии. Мне вот таким символом быть весьма лестно, только тут вовсе не я. Софи усмехается. - У тебя столько мозгов. Череп не жмёт? Да, я прекрасно заметила, лицо скорее Дины II, причём про её привычку в красном ходить все знают. Карикатуры на Императора и членов даже враждебного царствующего дома у них запрещены, но Великие Еггты ни в какой дом и не входили. - Нечего мне учебник «Родная страна» для начальных классов пересказывать. - Я и не пересказываю. Хотелось на истинный размер твоего чудовищного самомнения посмотреть. Марина пожимает плечами. - Смотри, сколько хочешь. Только осторожно, от блеска не ослепни. Софи, встав, обходит сестру с таким видом, будто это самое самомнение высматривает. - М-да, прямо скажем, твоим формам художник откровенно польстил. - Скорее, свои скрытые фантазии на холст перенёс. Он, если меня и видел, то в то время, когда форм этих ещё не было. - Видел, видел он тебя. Был представлен ЕИВ. Я с художником даже разговаривала. Восхищался талантами юного дарования. - А-а-а! Так это тот любимец народный, кто считает, если всех, кто там у них в чём-либо отличился на одну картину запихать, святых, огня да света божественного добавить, это будет дико ново и, как это они говорили, - Марина щёлкает пальцами, вспоминая, - а, духоподъемно, - заканчивает по-мирренски. - По мне, так получается просто дико. - В вопросах современного искусства у меня всю жизнь с тобой было меньше всего разногласий. Софи хитро прищуривается. - Главного подтекста публикации этой репродукции ты всё равно не заметила. – Я в живописи разбираюсь не до такой степени, чтобы глубокий смысл в каждой завитушке выискивать. - Тут совсем не в завитушках дело. Всё куда сложнее, но поймёт это только умный. Шпильку Марина проглатывает, но кулак всё-таки показывает. Софи неожиданно остаётся серьёзной. - Ты знаешь, на первую выставку, где это экспонировалось, несовершеннолетние не допускались? Младшая Херктерент пожимает плечами. Чего там несовершеннолетним читать и смотреть нельзя, давным-давно прочитано и просмотрено. Для кого эти запреты придумывают? Юный пытливый ум, если целью задастся, всё равно обойдёт. - А сейчас напечатано в общедоступном журнале. Ничего странного не замечаешь? - Война — странное время во всех сферах жизни общества. - Не хватало нам ещё одного Еггта-философа! - Сордар III хотя и зовётся великим мыслителем, восстания в крови топил только так. - Многогранным был, как и большинство из нас. Но я о другом. Тим V или кто-то из ближнего круга этим номером довольно сильно пнул все церкви и этого художника лично. К каким кругам причисляют, напомнишь? - С удовольствием! - улыбается во все тридцать два, Марина, - Поклонников старых добрых времён, борцам с разлагающим влиянием Севера и прочим, как они сами себя называют, высокодуховным. Хотя, я знаю Тим от них старается держаться на расстоянии, несмотря на то, что у каждого из них его портреты, наверное даже в сральнике висят. Не удивлюсь, некоторые ему даже молятся, хотя всякими там канонами это строжайше запрещено. - Верно. Религиозность граждан и подданных по стране весьма чересполосна. Словечко «мракобесие» и в мирренском языке существует. Демонстрируя, насколько дословно они святые тексты воспринимают, они многих от себя отталкивают. Какая там резня шла во время разных расколов, сама читала. Все стороны ничего не забыли, живут из соображений «плохой мир лучше хорошей войны». Причём, это как раз сам Тим вроде бы своих главных союзников сознательно гробит. Если сознательно признаётся, конец света вот-вот наступит, то зачем напрягаться? Всё скоро за них будет решено. - Умен, скотина, знает с такими друзьями в будущем враги уже не понадобятся. Хотя, нам бы было выгоднее, будь таких, вроде художника этого, побольше. Перебьют и передушат всё то немногое здравое, что у них в государстве есть. Читала, у них в школах, особенно начального уровня увеличили преподавание «божьего закона» в ущерб естественно-научных дисциплин. Про расширение сети клиник для душевнобольных что-то не слышала. Подумала, пациентов ведь можно использовать как дешёвую рабочую силу. Не за этим ли делается? Нас ведь ещё завоевать надо, прежде чем все эти идеи осуществлять, а эти уже тут, под боком. - Промывать мозги лучше с самого раннего возраста начинать. Тоже начальный уровень пропаганды. Ты всё-таки, слишком глубоко копать начала. – Лагеря исправления для несогласных задолго до нашего с тобой рождения придуманы. И, заметь, не только придуманы но и созданы. Здесь решили пойти по похожему пути, только более хитровывернутым способом. * * * – Сходила бы, посмотрела, что там наша разноглазая почитывает. – А самой, что лениво? Софи зевает откровенно напоказ. – Нет, но в качестве цензурного комитета я тебе больше доверяю. – Польщена! - хмыкает Марина на прощанье. Ничего по-настоящему страшного у Эриды не находится. Вот только смущает обилие приключенческих романов в ярких обложках с разных концов материка со всякими видами кораблей прошлых эпох, да бородатых рож с абордажными саблями. Причём, всё создано на юге, а на севере только не сочли нужным запрещать. Хм. Марина думала, чтению подобного подвержены девочки несколько более младшего возраста, нежели подруга. Хотя, да. Если тематику маленько освежить в памяти, то тут про любовь пленниц и благородных разбойников-пиратских капитанов должно быть немало. – Справочник медицинский почитала бы. Там про взаимоотношения полов куда больше. Если «Семейную жизнь» найдёшь — то там и с картинками. – Марина, какая ты приземлённая, - опять интонация напускная, только на этот раз капризная, - мне нравится, когда красиво. – Что красивого может быть в мирренских пиратах — грабителях, ворах, разбойниках, убийцах, насильниках и просто мерзавцев? – Но там такие чувства... – Мечты страдающих от безделья умственно неполноценных того и другого пола. Делать из конченных тварей нечто благородное — как это по-мирренски. – Можно подумать, ты читала. – Представь себе, да. Развлекаться надо чем-то иным. Книги про законченных мерзавцев — сами по себе мерзость. До тебя хоть доходит, кто такой мирренский пират? И не надо мне про несчастного, кого судьба заставила. Человек свою судьбу чаще всего сам выбирает вполне сознательно. – Возможны варианты. – Не спорю, но ты не ответила. Могу подсказать, в этих книжках основной аспект деятельности персонажей практически не упомянут. Помни ты о нём — не читала бы этого бреда вообще. – У тебя слишком специфический взгляд на мир. Сама же знаешь, я про древние морские войны мало что знаю. – По «специфический взгляд» - кто бы говорил. Но то, на что я так старательно стараюсь намекнуть тебе, должно быть известно. Любой пират, даже государственный, и неважно как он в таком случае называется, прежде всего сознательный работорговец. Которому ты была бы интересна не на предмет чувств, а исключительно как объект удовлетворения инстинкта, или, в лучшем случае, просто товара, ибо девственницы стоят дороже. Впрочем и просто молодые неплохо продавались... Людей можно захватить на любом судне, что-нибудь ценное — значительно реже, про сокровища я вообще молчу. В тоже время, в южных морях всего пару сотен лет назад продать человека, притом без различия пола возраста или расы можно было в любом порту. А уж если торговлю людьми хоть немного организовать... Ты не представляешь, какие в те времена это были чудовищные деньги. Все эти маршруты бравых капитанов, что так красиво в книгах нарисованы — это маршруты за человеческим горем и смертями. Кстати, заметь в тех книжонках, что получше написаны, только в одной упомянута стычка с грэдским кораблём, причём закончившаяся фактически вничью. Трусами они были, и просто не лезли в те воды и к тем берегам, где можно нарваться на наши патрульные эскадры. Даже у нас в те времена сколько-то человек за работорговлю повесили. Вот и суди, насколько это было прибыльно. А в той книжонке ещё и неплохо почувствовали текущий момент. Канун Великой войны. Обе стороны пока ещё пытаются не обострять отношения. А то, что все читают, уже не раз для этого использовалось. Вот и показали нас потенциально сильными, опасными, но не отрицательными изначально. Да и то, в той стычке основные силы сторон за горизонтом прячутся. – Хочешь сказать, что я опять придумала для себя красивую сказку? – Ты же умничка! – Но была же породившая нас Островная Империя. Во всех книгах обозначенная как рабовладельческое государство. – Все государства через эту стадию проходили. Вспомни лучше, как незадолго перед Катастрофой Империя чуть не погибла от сотрясавших её рабских восстаний. И ведь это не бунты были, рабы армии собрали и даже государственным строительством пытались заниматься. Чуть позже, когда поняли, что погибнуть могут уже все, и ввели жесточайший запрет на обращение в рабство кого бы то ни было. Грэдская работорговля исчезла вместе с Островной Империей. Мирренская — только в прошлом веке. Почувствуйте разницу. Дату «Золотого указа» напомнить? И сколько скрипа было до его подписания. – Сейчас же это не больше, чем сказки древних времён. Просто красивые, страшные временами. Но совершенно безвредные. – Не скажи. Знаешь, чем собирался заниматься последний мятежник мирренского флота? Это, кстати, уже в паровую эпоху, на одном из первых броненосных крейсеров. Служил на нём один адмиральский сынок в худшем смысле слова. Офицером стал только потому, что руководство училища очень уж не хотело с его отцом ссорится. Крайне недисциплинированный пьяница, дебошир и гуляка. С первого корабля его на берег списали с повышением. Причина — отец к тому времени в состав МГШ и свиту Тима попал. На крейсер, следивший за нашими кораблями на Малой Дуге угодил. Вот, дурея от пьянства, безделья и жары, перечитавши романов вроде этих и додумался мятеж поднять против злодея-капитана, крайне неохотно отпускавшего этого деятеля на берег, и решительно возражавшего против связей любых членов экипажа с местными женщинами. Тем более вокруг столько яхт с большой земли, как той, так и другой. Вот и задумал, поднять мятеж, заняться пиратством. Захватывать яхты, делить с экипажем богатство, убивать мужчин и насиловать женщин. Тем более, наш броненосец очень далеко был. Телеграфную станцию на берегу он планировал взорвать в первую очередь, а радиосвязь тогда в зачаточном состоянии пребывала. Думал, идейку пограбить богатых экипаж поддержит чуть ли не поголовно, а дальше — живём один раз. Некоторых смог убедить. Но командир корабля не просто так на своё место попал. Да и романтика пиратства несколько на других людей рассчитана, - выразительно смотрит на Эр. Та только рот ладонью от смеха прикрывает. – В общем, донесли командиру. Он устав знал отлично. Мятежников повязали. В полном соответствии с их законами, собрали суд из членов экипажа. Судили. Пятерых вздёрнули. Десятерых арестовали. Некоторые офицеры возражали против суда на борту, предлагали и там сдать мятежников представителям властей. Но у заклятых капитан на борту — третий после бога и императора. Хорошо знал: на берегу папенька главы мятежа вполне сможет пустить в ход своё влияние, и сын избежит виселицы. Адмирал и вправду влияние в ход пустил, хотел капитану отомстить. Но дело уже на самый верх ушло. Тогдашнему Тиму попытка мятежа в его флоте почему-то сильно не понравилась. Решение принял крайне двойственное — сначала объявил командиру корабля выговор «за ненадлежащую дисциплину экипажа», а затем досрочно произвёл в следующее звание. Вредно иногда книги читать. До виселицы дочитаться можно. – Думаешь, я не знаю, миррены очень много вешали и даже сжигали, как раз людей, читавших написанное твоими предками? – Эр. Не пытайся разговор на медицину перевести. Я тебе говорила всего лишь о вреде некоторых книг. – Сейчас последует предложение собрать их и сжечь? – Среди них вроде бы нет запрещённых. Да и даже, если бы нашлись. Ты же во флоте служить не собираешься. Самое большое — иллюстрации к таким романам рисуешь. – Я и к любым другим могу, - почему-то обижается разноглазая, - Тебе надо к какому? Могла бы и просто сказать. Ты же знаешь, я очень быстро работаю. – Нет, Эр. Тебя я бы просто попросила, если бы что понадобилось. – Последнее время я даже не знаю, очень уж ты полюбила жутко сложными способами объяснять очень простые вещи. – Жизнь вообще, очень сложная штука. У таких, как мы — в особенности. – Так мне сжечь книжки? Эр-р-рида! – Сколько раз тебе говорила. Других иногда слушать полезно, но делать, что они говорят — совсем не обязательно. В данном случае — сама поступай, как считаешь нужным. – Тогда я их просто уберу. Тут иллюстрации очень хорошие, а я не могу себе позволить, уничтожать подобное. Представь, кто-то сжигает мои рисунки. – Тут всего лишь репродукции, - пожимает плечами Марина, - некоторые, к тому же, отпечатаны сотнями тысяч экземпляров. – Нет, Марина. Мне было бы больно, если бы сжигали мои работы. Пусть и копии. Я никогда не сделаю другим того, от чего бы могло стать плохо мне самой.